***
Брок объяснял Зимнему, как обстоят дела. Едва только Солдат услышал фамилию Старк, как метнул на Стива какой-то нечитаемый яркий взгляд. Было видно, что остаток предложения он уже не слушал. Но исправно покивал, всё так же смотря на Капитана, и безропотно встал, когда пришло время идти. — Не волнуйся. Тебе никто не навредит. Мы с командиром рядом. Стив, почему-то, посчитал важным сказать об этом перед входом в общую гостиную. Брок же покачал головой на эти «телячьи нежности», как он назвал любую попытку поговорить с Солдатом по-человечески, и решительно вошёл внутрь. Нужно отдать Мстителям должное — они не прервали разговоры и вели себя естественно. Никто не пялился, не навязывал своё общество, не подходил ближе, позволяя им освоиться и выбрать себе компанию по вкусу. Стив ловил на себе острые любопытные взгляды, но не ощущал особого дискомфорта. В отличие от Зимнего. Тот шёл пружинистой походкой, плавной и медленной, слегка отведя локти назад, и вся его поза выражала показную расслабленность. Тревожный знак. Малейшее движение не в ту сторону его спровоцирует. — Джеймс, — под ладонью Стива, казалось, живое плечо стало каменным. — Где Говард? — Говард..? — Стив не был к этому готов. Он лихорадочно вспоминал, упоминал ли он или Брок хоть раз имя Тони. И не мог вспомнить ни разу. — Солдат, что ты помнишь о Говарде Старке? — они отошли в сторонку, к журнальному столику, якобы рассматривая напитки, на нём стоящие. — Он изобрёл летающую машину, мою капсулу и хорошее оружие. Это не по плану. Что-то пошло не так. Внутри Зимнего произошёл какой-то сбой. Он не мог не знать, что Говарда убила ГИДРА, пусть и его руками… Он не мог не знать о Железном Человеке. Он не мог помнить красный кабриолет, представленный на довоенной выставке… — Говарда здесь нет. Здесь его сын, Тони. Солдат посмотрел на него так, что сердце остро резануло узнавание — Баки смотрел точно так же, когда Стив рассказывал ему какие-нибудь небылицы, когда они были детьми. — Один из тысячи? — хмыкнул Джеймс и взял в руки графин с каким-то лимонадом. У Стива ёкнуло в животе — он сейчас что, пошутил? Говард слыл знатным ловеласом, ходило много слухов о его возможных детях, но Стив знал, что это всё неправда… А вот что об этом знал Солдат? — Привет, — рядом со столом возникла Наташа, и Стив дёрнулся от резких грубых звуков, которые вроде бы были приветствием на русском языке. — Привет, — между делом ответил Зимний, вглядываясь в плавающие лимоны. — Это мохито, сладко-кислая безалкогольная бурда, — Стив нахмурился. Он знал немецкий, французский и пару слов на том же русском, но вот этот набор слов звучал для него как полная тарабарщина. — Меня всё равно алкоголь не берёт, — дёрнул плечом Солдат и вдруг застыл. Он медленно повернул голову к Наташе, смотревшей на него с вежливой улыбкой. Очевидно, он отвечал ей автоматически, не отдавая себе отчёт, на каком языке говорит, а когда внезапно понял, что происходит, растерялся. — Всё нормально, — Наташа перешла на английский, улыбаясь шире, как показалось Стиву, вполне искренне. — Расслабься, Джеймс, не все русские из ГИДРЫ. Наталья Ивановна Романова, — она произнесла своё имя со славянским акцентом и протянула ему руку, практически ладонью вверх. Он посмотрел на её узкую ладошку, потом снова на лицо. Потом на Стива. А потом аккуратно пожал прохладные пальцы живой рукой. — И что у нас тут? — Брок возник за плечом Стива, не отрывая взгляда от всё ещё сцепленных рук Солдата и Наташи. — Ассимилируемся потихоньку? Баки тут же отдёрнул свою ладонь, оборачиваясь к Рамлоу с каким-то виновато-воинственным видом. Нат прищурилась. — Ревновать некрасиво, — ядовито протянула она. — Я вообще красотой не блещу, если ты не заметила, — оскалился Брок, так что шрамы на скуле натянулись. Стив ничего не понимал. Солдат, кажется, тоже. Он стоял с таким видом, будто перемножал в уме миллионы. Романова и Рамлоу обменялись любезностями и разошлись. Зимний как намагниченный потянулся за командиром в сторону диванчика в центре комнаты. Стив поплёлся следом. — Сэм, — Солдат остановился перед Уилсоном, загораживая тому телевизор. — Джеймс, — кивнул тот, пытаясь вывернуться, чтобы взглянуть на экран. Шёл бейсбол. — Иди сюда, Агент, отдохнём, — Брок похлопал рядом с собой по дивану, и Зимний тут же скользнул туда, сворачиваясь у него под боком. Он был похож на хищника в засаде — уютный кокон, из которого сверкали злые, внимательные глаза. Сэм удивлённо наблюдал за этими странностями, оторвавшись от игры. Его так и подмывало спросить, не колят ли Брока метровые дикобразьи иголки, которые Зимний выпустил, сжавшись в этот агрессивный комок. Стиву места на диване не хватило, но Солдат гипнотизировал его взглядом. Он сделал было шаг в сторону кресла, но брови Зимнего дрогнули, придавая ему ещё более угрюмый вид. Следующий шаг был обратно в сторону дивана, и брови вернулись на своё место. Стив вздохнул. Как же с Джеймсом было сложно. Как с малышом, ещё не умеющим разговаривать — вроде что-то важное хочет сказать, а словами выразить не может. И вот догадывайся сам. Как в игре «горячо-холодно». Только ставки повыше. Капитан примостился на подлокотнике дивана, боком касаясь солдатского плеча. Брок кинул на него одобрительный взгляд, и Стив подумал, что командир тут дрессирует не только Актива — что ему стоило нормально объяснить, мол, не отходи далеко, его нужно окружить безопасностью, знакомыми запахами… Почему он обязательно должен был дойти до этого сам? — Привет, — в кресло, которое он хотел занять, опустилась Ванда. За её плечом маячил Вижн, с любопытством смотря на всю троицу. Впрочем, любопытством это можно было назвать с натяжкой — нейтральное выражение лица андроида не менялось почти никогда, лишь на дне глаз тлели живые, яркие угли. Ванда дружелюбно и непринуждённо расспрашивала Стива о какой-то ерунде, он так же легко ей отвечал, а Солдат ловил каждое слово и всё больше мрачнел. Когда Ванда, уходя, похлопала Стива по руке, он глухо рыкнул, за что тут же получил от Брока тычок в рёбра. — Слышал, что сказала Наташа? Ревновать некрасиво. Солдат оскалился в ответ и насупился ещё больше, сползая по спинке вниз. — Вижн! — Стив решился. Он встал со своего места, игнорируя тяжёлый взгляд серых глаз, и отошёл в сторону. — Слушаю, Капитан, — этот голос успокаивал. Стив привык к нему — когда он только проснулся здесь, в новом мире, Джарвис был единственным собеседником, которого не раздражали его постоянные вопросы. — Можно тебя попросить? Ты как-нибудь можешь использовать свой Камень? — Ты хочешь узнать, он ли это? Хочешь знать, есть ли в нём ещё Баки? Стиву иногда казалось, что Вижн умеет читать мысли. То ли от Ванды нахватался, то ли был научен ловить электрические импульсы в живом мозгу, то ли Камень Разума обладал какими-то скрытыми свойствами. Вижн был не по-людски умён, владел всеми знаниями человечества и накопленной мудростью, но притом был так чист и наивен, как бывают только маленькие дети. Впрочем, ему и трёх лет-то не было… — Мы смотрим на него, пытаясь исправить, пытаясь изменить его… Но что, если нужно подходить вообще с другого угла? Ведь когда у человека раздвоение личности, его же нельзя… вылечить… — Здесь другое, — Вижн задумчиво покачал головой, смотря на Солдата и что-то втолковывающего ему Брока. Внезапно широкий, плоский, будто лазерный луч, исходящий из лба андроида, просканировал сидящие фигуры. Зимний дёрнулся, заметив свечение, но оно тут же пропало, да и Брок на него не отреагировал, так что опасность миновала. — Он — одно целое, Стив, но не одно единое. Без Баки Солдат не смог бы существовать. Баки охватывает и свою память, и его, и я имею в виду не только образы, но и чувства. А вот Солдат владеет исключительно своими воспоминаниями, всё, что связано с Баки, для него закрыто. Чем больше он овладевает восприятием Баки, тем больше перестаёт быть собой. Он как бы личность в личности… Стив помотал головой. Он мало что понимал из того, что ему говорил Вижн, но какие-то основные мотивы улавливал. — Он не Баки… — Верно. Он альтернативный Баки, такой, каким он мог бы стать, если бы изначально попал в другие условия. У него нет привычек Баки, ощущений и переживаний опыта. У него всё своё. И ты прав, что не относишься к ним одинаково. Стив хотел было возразить, что ему всё равно, что он одинаково любит обоих, ведь это же всё равно его Баки, но что-то в мозгу щёлкнуло — это не так. Наверное, Вижн действительно знал больше, чем говорил. Наверное, он видел и его насквозь, даже без жёлтого лазера. Нет, он и правда любил обоих Баки, он готов был под присягой поклясться, но… не одинаково. Родной Барнс никогда не вызывал в нём недоверия и опаски, тревоги и щемящей жалости. А так же странных желаний, в природе которых Стив разбираться совершенно не хотел. Родной Баки был настолько привычным и действительно родным, что Стив не видел ничего особенного в том, чтобы заснуть рядом или прикоснуться к его голой спине после тренировки, пусть даже случайно. Ему никогда не хотелось потрогать его волосы просто потому, что они красивые. Никогда не хотелось переплестись с ним пальцами, чтобы ощутить их твёрдость и гибкость. Он никогда не обращал особого внимания на цвет и фактуру его губ, разве что, когда рисовал. Но и тогда это было просто с фотографической точки зрения, для того, чтобы сделать похоже, а не для того, чтобы насладиться. С Зимним всё было иначе. Стив не мог расслабиться рядом с ним, не мог вести себя открыто. Он всё время держал себя в руках, контролировал всё, что делал, пытался повернуться к нему своей лучшей стороной. Он делал так с Пегги, он делал так, когда был в кого-то… Ему было всё равно, по большому счёту, что о нём будет думать тот же Брок или Клинт. Он точно знал, что и Тони, и Сэм, и даже Наташа примут его демонов, так похожих на их собственные… Не было смысла прятаться, даже если они узнают, что он не идеален или даже разочаруются в нём — ничего не изменится. Но вот Зимний… Почему-то ради него хотелось быть лучше, чем он был на самом деле. Его хотелось защищать, его хотелось направлять. Хотелось быть свидетелем каждой его улыбки, каждой его эмоции. Когда Стив касался его, и тот не дёргался из-под его руки, пытаясь уйти от прикосновения, внутри искрился какой-то восторг, слишком похожий на эйфорию от победы в бою. Стив потряс головой, прочищая сознание. Вижна рядом уже не было. Роджерс глубоко и удручённо вздохнул. Вечно он всё усложнял. Им всем сейчас было не до нежных чувств, куда более важным представлялось вернуть Баки его настоящую жизнь.***
Стив проснулся в два часа ночи от настойчивого и громкого стука в дверь. Привыкший вскакивать по тревоге, он моментально сбросил с себя остатки сна, внутренне подобрался и открыл. На пороге стоял Старк, в той же одежде, в какой был на вечеринке, но без бокала в руке, что уже было подозрительным знаком. — Поднимай Рамлоу и в палату. Живо. Сердце у Стива оборвалось. Зимний был стабилен, весь вечер вёл себя приемлемо и легко согласился отправиться отдыхать. Всё же шло хорошо… В комнате Брока под предлогом всеобщей безопасности никогда не запиралась дверь, но света из коридора было катастрофически мало, чтобы осветить обстановку. Внутри было абсолютно черно, но Стив наизусть знал, где что стоит, и до дивана добрался в пару широких шагов. Он едва прикоснулся к командирскому плечу, как Брок встрепенулся, будто и не спал вовсе, и взял его руку в болевой захват. Можно было подумать, он просто молча лежал здесь, в тишине, и поджидал подосланных врагами киллеров с ножами. — Тише, это я... я, — Стив поднял свободную руку к лицу, так что ладонь замаячила в темноте едва видным бледным пятном, и поморщился. Хватка у Рамлоу была что надо. — Совсем сбрендил? У самого же ПТСР, нельзя так людей будить, идиот, — выругался Брок, но руку всё же отпустил. — Солдат. Этого слова хватило, чтобы Брок выругался ещё раз и растёр себе щёки, просыпаясь окончательно. По дороге к палате, Старк сообщил, что Зимний не покидал помещения, но что-то с ним было сильно не так. Тони вроде бы случайно оказался в смотровой комнате и от нечего делать проверил фоновые приборы, дистанционно фиксирующие показания Солдата. И тут же пошёл будить Стива. — Сердечный ритм был просто бешеный. Спазм привёл половину мышц тела в тонус, включая диафрагму, что затруднило дыхание. Мозговые импульсы превратили его голову на мониторах в диско-шар. Стив и Брок переглянулись. Все трое прекрасно знали, какие ощущения бывают при панической атаке. И все трое знали, к чему может привести неконтролируемый всплеск адреналина. — Я должен вернуться к экранам. Без Пятницы… как без рук. Надо ещё кого-нибудь написать будет. Устал уже бегать туда-сюда. Стив кивнул, как он надеялся, благодарно, хотя его сейчас не волновало ничего, кроме Солдата, так что жест мог показаться сухим. Брок вошёл в палату первым, махнул рукой, задерживая Стива и безмолвно призывая его сохранять дистанцию. Может быть, Стив и был выше по званию и по положению в реальном, открытом мире, но за этим порогом командовал именно Брок, и его приказы не обсуждались. Зимний лежал поверх одеяла, вытянутый в струну, напряжённый и беспокойный. Он не вертелся, не месил одеяло, но его ладони сжались в такие крепкие кулаки, что попавшая в них простыня трещала от натяжения. На шее бешено билась жилка, брови были страдальчески заломлены, а ноги плотно прижаты друг к другу. Периодически по телу проходила судорога, и между ожесточённо сжатых зубов пробивался тихий скрежещущий звук. — Нелюди, — выплюнул Солдат на русском, резко сворачивая голову в сторону. Брок подкрадывался к нему медленно, держа руки наготове, согнув колени, как перед дракой. Стив замер, не в силах отвести взгляда от кровати. Он мысленно дал себе пощёчину, пытаясь собраться и, если что, защитить Рамлоу от пробудившегося Актива. Нельзя было впасть в ступор, как тогда, при активации… — Нелюди! — снова раздался приглушённый голос. — Так много… не трогайте… — Зимний задыхался, с трудом проталкивая воздух через горло, слова комкались и сливались, но по спине Стива прошёл холодок. Он это уже слышал… То видео было цветным. Судя по одежде присутствующих — восьмидесятые. Новая комната, приличная, хорошо обставленная, светлая. Камера стояла у входа, охватывая все углы. Людей в комнате было достаточно много. Мужчины и женщины, разноцветно одетые и непринуждённо болтающие. Солдата привёл невысокий коренастый мужчина, наверное, хэндлер, хотя формы на нём не было. Он уселся на кресло, а Баки поставил рядом, по правую руку. Общение было щедро приправлено алкоголем и смех становился всё более и более громким. Солдат чувствовал себя неуютно. Он переминался с ноги на ногу, а на лице то и дело мелькало замешательство и даже отвращение. — Господа! — хэндлер встал со своего места, вскинув руки и приветствуя притихшую толпу. — И дамы, конечно же, — он похабно улыбнулся парочке вульгарно накрашенных женщин. — Позвольте представить вам прославленное, совершенное оружие, готовое служить на благо ГИДРЫ. Зимний Солдат! — он указал на Баки театральным жестом, будто они были на сцене, а Барнс был звездой. Толпа взорвалась аплодисментами и возбуждёнными выкриками. Всё это походило на какой-то фарс, на постановку, и судя по выражению лица Солдата, его никто не предупредил, что происходит. Он был напряжён и собран, желая, видимо, оказаться как можно дальше от размалёванной толпы. У Баки с детства была боязнь сцены, даже в школе ему было неуютно читать перед всеми свои доклады или просто отвечать у доски. Такая атмосфера совсем не способствовала его спокойствию. Он походил на взведённую пружину, и мышцы металлической руки то и дело перекалибровывались. — Он опасный, дикий, — продолжал тем временем хэндлер, будто конферансье в цирке уродов. — Он может одной, хм, левой убить всех в этом зале, но! — он сохранил интригующую паузу, делая пару шагов к неподвижному Солдату. — Он послушный… Мужчина протянул руку и провёл кончиками пальцев по щеке Зимнего, сполз на шею, на грудь и ниже, до самого паха, обхватывая его в горсти и пожимая. Солдат дёрнулся, но тут же осадил себя и сжал зубы так, что на щеках обозначились мышцы. Толпа загоготала. Хэндлер что-то шепнул ему на ухо, камера не ухватила звук или хотя бы артикуляцию, но лицо Зимнего превратилось в маску, бледную, безэмоциональную, лишь глаза остались живыми, но их выражение было затравленным, обречённым и смирённым. — Кто из вас самый смелый? Кто не боится подойти и взять у него, что захотите? Вы? Отлично. Мужчина сделал шаг за спину Солдату, освобождая дорогу высокой женщине в агрессивно-красном платье. Она подошла вплотную и резко дёрнула Зимнего за волосы, оттягивая голову назад. Он в ответ зашипел сквозь зубы и напрягся всем телом. — Тише, Агент, расслабься и получай удовольствие, — хэндлер щёлкнул шокером, и тот издал короткий треск. Зимний тяжело задышал носом, успокаивая своё тело, а женщина тем временем уже расстёгивала на нём ремень. Сбоку к ним подходили ещё двое — ещё одна женщина и мужчина. Спустя несколько минут Солдата уже почти не было видно за спинами жаждущих его коснуться, лишь изредка в просветах между их телами мелькала его обнажённая кожа. Люди смеялись, стонали и перекрикивались, заглушая треск шокера и болезненные вскрики Зимнего. Всё, что доносилось до камеры, это его проклятия и мольбы. — Нелюди… Будьте прокляты… Не трогайте… Ненавижу… Брок приблизился к кровати вплотную, но не рискнул коснуться ни её, ни лежащего на ней тела. Впрочем, это было и не нужно. Солдат внезапно распахнул глаза, стеклянные и пустые, и с железным жужжанием выбросил вперёд вибраниумную руку. Он схватил Брока за горло и дёрнул на себя, так что тот не устоял на ногах и почти упал сверху, оперевшись рукой в подушку лишь в последний момент. Стив шагнул было навстречу, готовый драться, но Рамлоу резко махнул другой рукой в его сторону — стой где стоишь. Зимний смотрел в глаза задыхающегося командира, но не сжимал пальцы до фатального хруста, будто чего-то ждал. Брок изо всех сил боролся с желанием закрыть глаза и нырнуть во мрак, его лицо потемнело от давления крови, но он не отрывал взгляда от лица Солдата. И спустя мгновение тот снова зашевелился, быстро, как кобра, перевернулся и подмял Брока под себя, утыкаясь ему в шею. — Ну, Джеймс, всё в порядке, детка, в порядке, — голос Рамлоу не слушался, был надтреснутым и пропадал то и дело, но он был полон теплоты и успокоительных интонаций. Каким-то чудом Броку удалось выпростать руку из-под тяжёлого тела Актива и приобнять его, поглаживая по плечу. Стив стоял рядом и не знал, что и думать. Солдат чуть не убил командира, а теперь, судя по всему, остро нуждался в его обществе. Может быть, даже в защите. Брок забил на покушение — наверное, не в первой. Он давал своему подчинённому необходимое успокоение, невзирая на собственный дискомфорт. И Стива в который раз поразила его безбашенность. Смелость? Безумие? Самоотверженность? Зимний лежал абсолютно молча, не было слышно даже его дыхания, но живая рука, которой он вцепился в футболку Брока, побелела от напряжения. Он переплёлся с командиром ногами, и Стив мельком отметил, что он мог бы за секунду применить захват бёдрами и голенями, если бы Броку взбрело в голову его покинуть. Но Брок точно знал, что делал. Он поёрзал, устраиваясь удобнее, повернул голову и зарылся носом Солдату в волосы, губами прижавшись к его виску. Он смотрел на Стива поверх его головы, серьёзно, капельку даже воинственно, а следом медленно моргнул, показывая, что всё в норме. Стив понял, что остаток ночи они проведут здесь. На утро и Брок, и Солдат были в порядке, а у Стива сильно затекла спина спать на стуле. Они не говорили о произошедшем, но напряжение из воздуха никак не хотело исчезать, хотя Зимний вёл себя как обычно и ничем не выдавал своей нестабильности. Даже в утреннем отчёте о состоянии он отговорился, что все его системы в норме. — Останешься со Стивом, Джеймс? — Брок почесал Солдата за ухом, как большого пса. — У меня есть дела. Будь здесь, а я скоро вернусь. Да? — Да, командир, — Стиву показалось, что Зимний расстроен и обеспокоен, что он не хотел оставаться с ним наедине, но ослушаться прямого приказа был не в силах. Брок отошёл от Солдата и направился к Стиву, протягивая руку и ожидая, пока в неё положат цепочку с ключом от ошейника. Но Стив не собирался её отдавать лично Броку, это раз, и не собирался отдавать её, пока Брок не объяснит, куда направляется, это два. Так они и стояли, сверля друг друга взглядами, пару минут в полной тишине, пока Брок наконец не заговорил. — Либо отведи меня к Романовой поговорить, а сам стой под дверью, как собачонка, только уши заткни, либо давай сюда ключ и наслаждайся моим отсутствием. Стив вздохнул. Плохая идея, плохая идея… — Отдам тебя Наташе из рук в руки. Рано тебе пока в одиночку по Базе разгуливать. Брок недовольно поджал губы и раздражённо выдохнул, больше ничем не выдавая своего недовольства. Баки проводил их из комнаты настороженным взглядом. Наташа приняла цепочку и заверила Стива, что никаких проблем у них с Рамлоу не будет, они просто поболтают по душам, как подружки (услышав это, Брок цыкнул и закатил глаза). Не то, чтобы она не волновалась или не желала взять на себя ответственность за рецидивиста, но обманчиво расслабленная поза и нарочито милая улыбка говорили Стиву, что Нат нервничает. Солдат ждал ровно на том же месте, на котором его оставили. Стив посмотрел на него через стекло, пытаясь понять, всё ли они делают правильно. Хоть бы Зимний дал им какую-нибудь подсказку, хоть бы сам захотел измениться… Но в этих мыслях Стиву впервые почудился некоторый новый оттенок неуверенности. Кажется, он начал к Солдату привыкать… Он не рискнул подходить к Зимнему слишком близко и нервировать его ещё больше, вместо этого он спокойно прошёл мимо и, повернув стул, сел, давая Солдату возможность почувствовать себя свободнее, так как теперь его и дверь ничего не разделяло. Разумеется, дверь была автоматической и в коридоре был ещё один кордон, это же для Халка всё было задумано, но иллюзия свободы всё же была, хотя бы призрачная. Даже если Солдат понимал, что пытаться бежать у него не получится, жест Стива он всё равно оценил. Хмыкнул. И присел на кровать, сверля его взглядом из-под растрёпанных прядей волос. — А они тебе не мешают? Ну, не лезут там, в рот, например, в глаза..? — внезапно спросил Стив. Он не ожидал от себя такого вопроса, он вообще не знал, как лучше начать разговор и о чём говорить, но ему вдруг вспомнилось, как длинные волосы бесили Баки и как тот ворчал, приходя с очередного свидания, что ему всю ночь будут снится волосатые чудища, потому что волосы Кейти, Анны, Стефани или Грейс лезли ему во все приличные и неприличные места на протяжении всего вечера. Свои волосы Бак сначала стриг коротко, а потом стал заливать бриолином так, что они приклеивались намертво и друг к другу, и к голове, не причиняя неудобств. Зимний же наоборот, не испытывал никакого раздражения от того, что смотрел на мир через тонкую волосяную пелену. Если Брок не делал ему неуклюжий хвост-петельку, то сам он никогда не убирал свои густые волны от лица. — Нет, — на мгновение Зимний сморщил нос и сдвинул брови, необычным способом выражая недоумение. Стив любил моменты, когда его лицо становилось подвижным, а потому улыбнулся в ответ. — Что? — Солдат склонил голову на бок так, что один глаз полностью скрылся за тёмной прядью. — Ты… Мне нравится, когда эмоции касаются твоего лица, когда ты улыбаешься, морщишься или даже скалишься. Ты тогда такой живой становишься… — Стив покраснел. Он, честно, не собирался этого делать. Ни заводить с Зимним такой личный разговор, ни делиться впечатлениями, ни, тем более, краснеть. Солдат хмыкнул, и его единственный видный сейчас глаз чуть сузился, приобретая лукавое выражение. — Я учту, — сказал он вместо вечного «принято», и Стив отогнал от себя тревожную мысль, что Зимний просто притворяется нормальным, перенимая манеру общения и слова, но шифруя в них свой привычный смысл. Может быть, он и правда учился общаться заново. А может быть, просто мимикрировал.***
— Пойдём со мной, — Стив встал из-за стола, за которым подписывал маловажные документы, пока Солдат обедал. В этот раз он не просил его покормить и не просил ничего рассказать. Он вообще ничего не просил, просто сидел молча и ел, ни разу не спросив Стива о его делах. — Куда? — настороженно раздалось с дивана. Зимний не спешил вставать со своего места. — В гости. Ко мне. Хочу тебе кое-что показать. Стив честно старался себя не накручивать, но без Брока рядом с полустабильным Солдатом он чувствовал себя неуверенно. Напряжение явно вылезало наружу, и Зимний считывал его, как дикий зверь, закрываясь и ощетиниваясь в ответной реакции. По коридорам Базы прошли без происшествий, чему Стив был несказанно рад — раньше Пятница бы убрала с дороги потенциальных жертв, но сейчас им стоило уповать лишь на удачу. Солдат оглядывал комнату Стива с вежливым, прохладным выражением. Стив видел любопытство на дне его глаз, там же, где и привычную цепкость. Он одновременно изучал интерьер, наслаждался им и фиксировал его с точки зрения ведения боя. Профдеформация, которую не убрать никакими вмешательствами извне или мозгоправством. — Садись, — Стив кивнул на свой диван. Одеяло и простыни были аккуратно свёрнуты в рулет и лежали на его краю, так что половина его была вполне свободна. Зимний присел, механически поглаживая обивку живыми пальцами. — Ну, я тут живу, — Стив развёл руками и почувствовал себя неловко, будто подросток, который впервые привёл домой пару, при этом весь день надраивая каждый уголок. А вдруг не понравится? — А командир? — Солдат поднял на него взгляд исподлобья, и он замер, как кролик перед удавом, завороженный его внезапной пронзительностью. — Нет, командир живёт в соседней. — У тебя тут… уютно, — Зимний расслабился и откинулся на спинку дивана, а у Стива ёкнуло сердце от того, как естественно выглядело это движение. — Ты всё ещё размером со шкаф, мелкий. У Стива сбилось дыхание и брови взлетели на лоб. Солдат не улыбался, но его взгляд был таким мягким и тёплым, что колени у Стива ослабели. Ему семнадцать. Баки впервые показывает ему квартиру, где они будут жить. Он водит его по комнате, кухне и коридору туда-сюда, как по дворцу, гордясь каждым уголком. У Стива внутри зреет какое-то новое, неизвестное чувство. Он будет тут жить. Они будут. Он сможет разложить вещи по-своему, а не так, как нужно. Он сможет возвращаться поздно или не возвращаться вовсе. Он сможет сидеть на полу, если захочется, и это никому не будет мешать… — Тут, правда, маловато мебели, а та, что есть вся старая, но зато никто не станет снимать с нас плату за лишнюю царапину, — Баки словно оправдывался, и Стив от всего сердца хотел успокоить его, показать, что всё нормально. — Вот, смотри. Тут кровать, гардероб, тумбочка… всё наше. Ты размером со шкаф, Стиви! Баки хихикнул, а Стив скептически поджал губы. Гардероб действительно был крошечным по гардеробьим меркам — если бы Стив захотел, то смог бы без труда положить что-то наверх, даже за табуреткой бежать бы не пришлось. А Баки мог бы спокойно обнять этот шкаф по трём сторонам — размаха рук хватило бы. — Хорошо, что у нас не так много вещей, — вздохнул Стив, открывая дверцу. Если бы он залез внутрь, то для немногочисленной одежды места бы не осталось вообще. — Это здорово, Бак. Это просто здорово! — Здорово, Стиви, — эхом отозвался Баки. Сейчас в углу стоял зеркальный шкаф-купе на две секции, с дверцами-слайдерами на доводчиках. Он был большим, белым и вместительным. Но Стив всё ещё мог положить что-то наверх без стула или стремянки. — Ты хотел что-то показать, — напомнил Солдат, внимательно разглядывая побледневшего Стива. Он точно вспомнил, не мог не вспомнить… Их обоих задело одно и то же воспоминание, только вот, скорее всего, впечатления от него были разными. — Да, да, — Стив встряхнулся, пытаясь собраться и вернуться в реальность, — держи. — Что это? — Зимний вертел в руках коробочку странной формы с разноцветными кнопками. — Джойстик. От приставки. Это для игры. Солдат нахмурился и с недоумением уставился на чёрный прямоугольник, повертел его, разглядывая, но ничего не нажимая. Стив взял свой пульт и сел на подлокотник. Конечно, ему хотелось сесть рядом с Зимним, но места на диване оставалось маловато для двух больших мужчин — они непременно соприкоснулись бы бёдрами. Учитывая «любовь» Солдата к прикосновениям кого-то, кто не Брок, это было бы ошибкой. В игру втянулись быстро. Стив начал с простого — гонки. Никакой агрессии, никаких боёв. Солдат оказался азартным. Конечно же, с общечеловеческой точки зрения это было незаметно, но Стив видел, как блестели его глаза, как краснела закушенная губа и как то и дело по лицу пробегало странное хищное выражение. Стив не поддавался. Он знал, что Солдату это не понравилось бы. Он выиграл дважды, прежде, чем Зимний сбил его машину в стену и пришёл к финишу первым. — Есть! — воскликнул он практически шёпотом, и, о, Боги, его губы сложились в улыбку. Стиву показалось, что его стукнуло статическим электричеством — улыбка была такой родной и привычной, но в то же время давно позабытой и будто бы новой… Другой. Первая настоящая улыбка Джеймса, которой он стал свидетелем. — Ладно, Шумахер, давай усложним задачу… — Стив тоже почувствовал азарт, но это было лишь наполовину связано с игрой. Ему хотелось доказать, что Зимний — живой и яркий, хотелось вызвать у него ещё одну улыбку, может быть, даже не одну. Это звучало как достойное испытание, а когда это Капитан Америка отказывался от испытаний? Они не отлипали от приставки ещё несколько часов. Под конец перешли на Мортал Комбат — любимую игру Стива. Он, честно говоря, опасался давать Солдату возможность, пусть и виртуальную, бить других людей и не собирался поощрять его агрессию. Но Зимний и тут его приятно удивил. Он играл очень странно, не так, как Клинт или Тор — те просто жали на все кнопки подряд со всей силы, будто это могло как-то отразиться на силе удара персонажа. Стив привык к их тактике, хотя по началу и пытался правильно проводить комбо и как-то рассчитывать технику боя. Солдат же большую часть времени играл в защите, но когда всё же решал атаковать, проводил такую серию ударов, что они заканчивались фаталити. — Да чтоб тебя! — Стив швырнул пульт в кресло после шестого проигрыша и с негодованием взмахнул руками. — Да как ты это делаешь? — Может быть, я просто играю лучше, чем ты? — Да что ты? — Стив не удержал сарказм — искреннее раздражение на собственную нерасторопность несколько ослабило его контроль над телом и голосом. С дивана раздался тихий, на грани слышимости, смех. Просто дробное дыхание длиною в несколько секунд. Но Стива будто окатило кипятком. Зимний Солдат смеялся. По-человечески. По-настоящему. Смеялся в его компании, над его словами. Щиты окончательно рухнули, и в груди Роджерса мгновенно разрослось нечто большое и лёгкое, как гелиевый шар. Кончики пальцев стало покалывать, а в животе будто что-то завибрировало. Он широко улыбнулся в ответ и сам смешливо хмыкнул. Зимний смотрел на него с каким-то новым выражением, а вокруг глаз всё ещё были морщинки от улыбки. — Хочешь отыграться? — Ещё бы! Уж в этот раз я тебя сделаю. — Мечтай. Когда джойстик оказался снова у Стива в руках, он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.***
Наташа привела Брока поздно вечером. И ушла заказать им ужин. — Заходил в комнату, вас там не было, — Брок явно рассчитывал получить объяснения, хотя не задавал прямой вопрос. Он переводил пристальный взгляд со Стива на Солдата, выискивая подозрительные изменения. И находил их. В последний кон игры Зимний всё же утянул Стива к себе на диван, и сейчас они сидели, тесно притёршись коленями и плечами, и ни одного из них это не смущало, а на лице Солдата вообще застыло столь умиротворённое выражение, что пора было бить тревогу. — Мы играли в приставку, командир, — отчитался он, качнув джойстиком в руке. Единственная ещё существующая бровь Брока взлетела вверх, а руки будто сами собой сложились на груди. Стив заёрзал, почему-то виновато краснея, и Зимний легонько пихнул его в бок. — Ну надо же, — фыркнул Рамлоу, — детишки, вот правда. По его лицу мало что можно было понять — эмоции на нём отражались только с одной стороны, и то как-то половинчато. Стив никак не мог понять, сердится он или веселится, впрочем, ухмылка Брока не казалась угрожающей, так что он решил, что может заговорить. — Разнообразие. Я подумал, что это неплохая идея. — Согласен. И всё? Вот это вся реакция? Стиву хотелось вслух поинтересоваться, где же нравоучения, ядовитые подколы и чёрный скептицизм, но Зимний пошевелился, так что он почувствовал его тепло всем бедром… И его решимость вдруг куда-то улетучилась. — Мне можно остаться? — подал голос Солдат, обращаясь сразу к обоим. — Ещё бы, ужин сейчас принесут, — Брок, довольно крякнув, плюхнулся в кресло. — А потом? Оба посмотрели на Стива, который не поспевал за происходящим, анализируя каждое слово. Когда же до него дошло, о чём идёт речь, сердце сделало очередное сальто, а ладони вдруг почему-то стали влажными. — Думаю, можно… — Я не уйду, — перебил его Брок, глядя исподлобья, с какой-то скрытой угрозой. — У меня есть диван, кровать и кресло. Думаю, мы как-нибудь договоримся, — пожал плечами Стив, глядя в ответ прямо и изо всех сил стараясь не кидать Рамлоу вызов хотя бы в таком бытовом вопросе.***
Стив сидел в кресле, подтянув колени, и размышлял, когда же они трое успели превратиться в нечто среднее между шведской семьёй, молодыми родителями, друзьями-однополчанами и круговыми надзирателями друг за другом в импровизированном заключении. Вот он, вроде как, на стороне добра. Надзирает за Броком, который надзирает за Солдатом, который наблюдает за самим Стивом и вертит им, как хочет. Вот Брок, который вроде бы жертва Стива, но в то же время мучитель Баки, одновременно и его спаситель. Вот Зимний Солдат, который вообще непонятно кому кем приходится, но крепко держит и Стива и Брока за такие места, которые в приличном обществе не упоминают… И они все трое сейчас спят в одних апартаментах, буквально слушая дыхание друг друга. Наташа оставила тележку с едой в коридоре, но Стив вышел к ней навстречу. Около минуты она сверлила его взглядом, в котором ясно читалось предупреждение. Стив и сам понимал, что собирается остаться уязвимым рядом с двумя потенциальными врагами в куда менее защищённом месте, чем халк-комната — даже если бы они убили его прошлой ночью, вряд ли бы далеко ушли. Но вот теперь… риск увеличился как минимум вдвое. Но в то же время он нутром чуял, что они не навредят ему. То, что произошло с Солдатом в последние несколько часов, вселяло в него такую надежду, которую нельзя было вытравить ни тяжёлым взглядом, ни здравыми доводами. А потому Наташа просто покачала головой и ушла. Баки досталась кровать. По негласному соглашению он был признан наиболее пострадавшей стороной, ребёнком, пациентом или кем там ещё, кому требуется повышенный комфорт. А диван Брок нагло занял сам. Возможно, он надеялся, что Стив начнёт его сгонять, может быть, они снова поругаются или наконец-таки подерутся, но Стив повёл себя внезапно лояльно, безропотно приняв кресло. Было видно, что Брок хотел что-то сказать, но сдержался. Только его долгий, шершавый взгляд жёг Стиву спину, пока тот готовился ко сну. Конечно, уснуть не удалось. Дыхание Баки было ровным. Оно у него всегда было одинаковым, будто он совсем не был человеком с лёгкими. Брок же едва слышно сопел и дышал медленнее, чем при бодрствовании, но он мог и притворяться, что спит. Стив бы не удивился. По стене медленно ползла голубоватая полоска света, пробивающаяся через незакрытую портьеру. Когда они только устроились, она была над телевизором. Теперь же почти доползла до шкафа… — Мммм… — сквозь бессонное оцепенение услышал Стив. Голос, вроде бы, принадлежал Броку, но интонации в нём были незнакомыми. Плавными. Мягкими. — Аааах, — Стив поёрзал. Он не любил становиться свидетелем чужих сновидений, особенно тех, от которых можно так стонать. В армии в такие моменты он просто вставал и уходил из палатки, гуляя до самой первой росы, но сейчас он не мог покинуть свой пост и оставить этих двоих без присмотра. Признаться честно, он и не хотел. Ночью, как он неоднократно уже замечал, у него выходило быть более искренним с самим собой. Все морально-приличные створки приоткрывались, и он не видел смысла их закрывать. Не перед кем было стараться быть идеальным. Ему нравилось то, что он слышал. Лёгкие порыкивания и шебуршания с дивана никак не вязались у него в голове с Броком. Было приятно узнать, что он тоже человек. Что под его маской бездушного ублюдка была всё же не чёрная пустота, а какие-то желания и мечты… — Нет, сгинь! Мммм… — отчётливо раздалось в тишине, и Стив до боли в глазах вгляделся в темноту на диване. Кажется, это был вовсе не такой уж приятный сон, как ему показалось. По-крайней мере, больше нет. Теперь это было больше похоже на кошмар. Стив по себе знал, насколько дикими могут быть образы подсознания, когда мнимое счастье выворачивается наизнанку и превращается в Ад. Если у Брока сейчас происходит тот же переворот, лучше будет его разбудить… Кошмары-перевёртыши бьют куда больнее чем честные изначальные кошмары. — Нет! Не делай! — на пол с тихим шорохом упала подушка. Стив аккуратно слез со своего кресла и подошёл к Броку, лежавшему на спине. Одеяло было скомкано в ногах, футболка на груди промокла от пота и задралась, открывая тёмную полоску живота. Кулаки были сжаты, а голова запрокинута так, что на шее даже в темноте виднелись напряжённые канаты вен. — Проснись, — тихо позвал Стив, но реакции на свои слова не получил. — Проснись же, — на этот раз Брок повернулся так, что лунный свет упал на его искорёженную щеку, превращая её в нечто, совсем не похожее на человеческую кожу. На свой страх и риск, готовый обороняться, если что, Роджерс коснулся груди Рамлоу там, где заполошно билось сердце. — Тише, эй, это просто сон… На мгновение всё тело Брока напряглось. Стиву показалось, что он вот-вот вынырнет из сна и двинет ему по лицу, хватаясь за руку до синяков, но… Так же, как напряглось, всё расслабилось. Брок просто обмяк на влажной простыне, и тихо, но, как показалось Стиву, облегчённо вздохнул. Сердце под ладонью успокаивало свой бег, пока не стало биться ровнее и реже. И только тогда Стив обнаружил, что вторую руку он устроил у Брока на скуле, прямо поверх шрамов. Столь странное положение дел внезапно дало ему ощутить, какая у Рамлоу горячая кожа, какой он крепкий под футболкой, и это вряд ли за счёт металлических рёбер… Это смутило Стива. Он вдруг понял, что опирается коленом о диван всего в нескольких сантиметрах от командирского бедра, что он практически нависает над ним, и что Брок уже несколько минут как просто спит, а он, Стив, всё не уходит… Стараясь не потревожить вновь обретённый хрупкий сон, Роджерс медленно слез на пол, поднял подушку, положил её рядом с головой Рамлоу и только вернувшись к своему креслу заметил Зимнего, стоявшего в дверях спальни, прислонившись к косяку. Стив не знал, долго ли Солдат наблюдал за ним, потому что ни одного звука не слышал, не знал, какие выводы он при этом сделал и не знал, стоит ли поговорить с ним утром на эту тему. Он просто стоял и смотрел в ответ, пытаясь разглядеть в темноте родные голубые глаза, но видел лишь черноту.