Главное правило

- Тётя Джоанна, можешь подойти на минуту? Из стандартного колониального домика вышла красивая женщина. Около тридцати пяти лет, ухоженные длинные каштановые волосы, тронутая солнцем кожа и живой взгляд зелёных глаз. Джим очень любил эти глаза и то, как тётя на него смотрела. В её взгляде всегда угадывались озорные смешинки и чувствовался глубокий ум, но самое главное, в нём была любовь. Мать Джима тоже любила своего сына, но она почти всегда отсутствовала на планете, задерживаясь дома в лучшем случае на несколько недель в году. И в те дни Джим бывал слишком занят школой, друзьями или просто старался как можно меньше появляться дома, избегая своего дядю. А мягкое тепло во взгляде тётиных глаз наполняло Джима гордостью и радостью, которые он раньше считал для себя невозможными. Но самым лучшим в его тёте была сама её личность. Тётя Джоанна словно излучала вокруг себя бесконечное тепло. Когда Джим встретил тётю впервые, его посетила блестящая идея. В то время он тяжело переживал уход Сэма, пустившись во все тяжкие и устраивая бунт по поводу и без. Он перестал быть лучшим по успеваемости в школе, быстро скатившись до самых низов, забыл, что такое вежливость - в общем, с успехом разрушал образ "золотого мальчика", который брат всегда вменял ему в вину. Поначалу Джиму казалось, что это заставит Сэма вернуться. Ведь такое поведение доказывало, что он всё ещё нуждается в своём старшем брате. Но время шло, и всё становилось только хуже: ежедневные драки, прогуливание школы, а потом и кражи из магазинов. Джиму было двенадцать, он начинал интересоваться девчонками, и сходившие с ума гормоны тоже играли свою роль. Его друзья были местными отморозками и не строили грандиозных планов на будущее. Джим понимал это даже тогда, в том возрасте. Он понимал и то, что общение с этими ребятами может потом испортить ему жизнь. В конце концов, Джим всегда обладал острым, даже гениальным умом, но тогда ему было на всё наплевать: как на людей, которым он причинял боль, так и на самого себя. Кого волновало, что он курит, что из-за него другой мальчик попал в больницу или что он полапал кого-то из девочек? Друзья считали его крутым, а взрослые переставали твердить эту хрень про то, что он - копия своего отца. Больше всего Джим ненавидел именно это: когда его сравнивали с человеком, которого он никогда не видел. Кроме прочего, новый стиль поведения позволял ему выплеснуть весь гнев от проживания в доме Фрэнка, а ещё стало проще объяснять вечные синяки на своём теле. И когда Джим увидел красивую женщину, которая шла по одной из улиц Риверсайда одна поздним вечером, он подумал, что это отличная возможность повеселиться. Джим шёл за женщиной, и на его плечах болталась слишком большая для него, поношенная коричневая кожанка брата. В ней он чувствовал себя супер-крутым. Друзья исподволь наблюдали за ним. Подойдя к незнакомке поближе, Джим быстро протянул руку, чтобы задрать ей юбку. Это была безобидная забава. Женщина бы завизжала и попыталась бы дать ему пощёчину или, заплакав, убежала бы - неважно. В худшем случае она могла позвонить копам, но к тому времени Джима бы и след простыл. Его пальцы едва успели скользнуть по ткани женской мини-юбки. Всё случилось так быстро, что Джим и сам не заметил, как оказался прижат спиной к земле. Над головой висело тёмное звёздное небо. Он толком и не понял, что случилось, пока женщина не наклонилась над ним, глядя с лукавой улыбкой. - Так-так, неужели это и есть мой племянничек Джеймс Тиберий Кирк. Услышав смех друзей, Джим тут же завозился, поднимаясь на ноги. - Ты чё, обалдела? - тяжело дыша и задрав подбородок, возмутился Джим. Он в гневе смотрел на женщину, которой хватило смелости выставить его дураком. В ответ она лишь отвесила ему подзатыльник. Как вскоре выяснит Джим, она будет делать это регулярно. Каждый раз, стоит ему выказать неуважение или сделать какую-нибудь глупость, его тут же будет ждать тётин подзатыльник. Достаточно сильный, чтобы ощутить неприятное жжение, но не наносящий особого вреда. И это будет бесить его больше всего. Джим так и не узнал, что в тот вечер тётя Джоанна делала в Риверсайде, да и не особо пытался это выяснить, однако с тех пор она частенько стала бывать в городе. Джим не обращал на неё внимания и не здоровался. Она была сестрой его отца. А он не желал иметь с отцом ничего общего. Всё шло своим чередом, пока однажды вечером Фрэнк не вышвырнул его из дома. Такое случалось далеко не впервые. Джим уже привык. Если Фрэнк злился сильно, он мог не пускать его в дом по нескольку дней. Обычно Джиму удавалось найти какое-нибудь временное пристанище. Школьный подвал или (в тёплое время года) местечко в парке у озера, под покровом большого раскидистого дуба - это были его излюбленные убежища. В этом плане Джим никогда не полагался на друзей. Он не хотел, чтобы они знали о его жизни хоть что-либо помимо школы и их совместных гулянок. Джим им не доверял. Однако в тот вечер у него была высокая температура. Джим побродил по городу, пытаясь отыскать себе какое-нибудь местечко. Температура нагоняла на него сонливость и путала мысли, было трудно сосредоточиться и нормально думать. В парке Джим потерял сознание, как раз когда размышлял над тем, суждено ли ему сегодня умереть. И ещё о том, что ему очень подходит умереть в одиночестве, ведь он и так почти всю свою жизнь был один. Каким-то образом - сколько бы потом Джим впоследствии её ни расспрашивал, она так и не ответила - тётя его нашла. Она подобрала его и выхаживала, пока он совсем не поправился, взяв на себя труд самой объяснить Фрэнку его местонахождение и то, чем он занят. Несмотря на прошлую грубость Джима, тётя не держала на него зла и не раздражалась. Она относилась к нему как к собственному ребёнку и смогла перетерпеть его неуважение и вспышки гнева. Все оскорбления, которые Джим бросал в неё, не приносили эффекта, словно бы он не сыпал ругательствами, а говорил с ней о погоде. Тогда он открыл для себя, каким огромным запасом доброты и терпения обладала его тётя. Она понимала, что Джиму требовался эмоциональный выход, требовалось сбросить с плеч эту тяжесть, поэтому просто сидела и слушала его. Излив душу, он вымотал себя до состояния полного дерьма и чувствовал, что полон лишь ненависти к себе и одиночества. Но в словах тёти Джоанны Джим нашёл поддержку и утешение. Вскоре он получил от неё приглашение вернуться вместе с ней в колонию на Тарсус. Фрэнк был только рад от него избавиться, а Джим был рад уехать от него подальше, поэтому принял приглашение с лёгкостью. Так они с тётей Джоанной стали жить вместе. В свой первый год на Тарсусе Джим осознал, что его прежний образ жизни здесь уже не прокатит. Каждый поступок имел последствия. Провалишь тест - попадёшь в класс коррекции. Возьмёшь в руки сигарету - заставят отдраить всю школу. Последствия были чем-то новым для него. Прежде Джиму были привычны лишь кулаки и оскорбления. Он с удивлением обнаружил, что сильно переживает, когда видит расстроенное лицо тёти после того, как в очередной раз где-то напортачит. Джим привык видеть в лицах взрослых разочарование. Но глядя, как тётя перед кем-то извиняется, как её отчитывают за его ошибки и говорят, что из неё плохой опекун... это было хуже всего. Чем дольше Джим оставался под крылом тёти Джоанны, тем сильнее мечтал, чтобы она им гордилась. Спустя полгода после переезда Джима на Тарсус Джоанна сумела разбудить в нём его спящего гения. Она хитростью заставила его пройти тест на уровень знаний, просто время от времени задавая ему вопросы и притворяясь, что они связаны с её работой. Покончить со всеми вопросами удалось лишь спустя семь месяцев, но Джоанне удалось сделать то, что до этого не мог сделать никто. Оглядываясь назад, Джим понимал, что в то время должен был бы обо всём догадаться, но радовался, что у его тёти всё получилось. Она перевела его в более продвинутый класс, дала несколько проектов по инженерии и попросила приходить к ней на работу в лаборатории колонии. Джоанна была знаменитым и очень уважаемым биологом. Она постоянно следила, чтобы мозг Джима всегда был чем-нибудь занят. Джоанна занималась не только его знаниями, но и воспитанием. Она учила Джима, как относиться к женщинам, как контролировать гнев, в какие драки ввязываться, а в какие нет. Да-а, его поведение оставляло желать лучшего даже спустя два года, проведённых на Тарсусе-4. Джим всё ещё дрался и имел трудности с контролем гнева, но больше не задирал юбки, не курил, не крал и не дерзил в открытую старшим. Джим уже и сам догадывался, что вырастет достойным человеком. Когда тётя вышла на улицу, Джим ей не улыбнулся. Не в этот раз. Тревожно нахмурив брови, он показал ей мёртвых птиц, усеявших землю возле поля зерновых. Тётя Джоанна стояла рядом с ним и рассматривала их, спокойная и собранная, как и всегда. - Джим, скажи мне, что это за птицы. Подросток тут же скривился. Обычно он не противился, когда тётя проверяла его знания, но именно сейчас был не в настроении. - Этой птице дали имя "ворон-жнец". Они - часть родной фауны планеты. Падальщики, которые могут питаться как останками животных, так и растениями. Вороны-жнецы обладают уникальной иммунной системой, которая делает их невероятно устойчивыми к болезням. Учёные изучают их в надежде улучшить иммунитет гуманоидов. - Очень хорошо, хотя я бы предпочла услышать научное название этой птицы. - Джим закатил глаза. Он ответил на вопрос, не так ли? Очередной подзатыльник, полученный за закатывание глаз, он встретил вполне стойко. - Какой вывод можно сделать из увиденного? Джим помолчал. Но не потому, что не знал, что ответить. Он просто боялся самого ответа. - Судя по тому, что жнецы лежат возле поля и являются известными вредителями сельского хозяйства, я бы предположил, что они отравились именно посевами. И так как они очень редко умирают в результате болезни... - Джим перевёл взгляд на спелые колосья. Чуть приблизившись, он остановился у самого края поля. На листьях посевов виднелся едва заметный белый пушок, похожий на мох. - Я бы предположил, что это зерно крайне ядовито для человека, если даже вороны-жнецы погибли так быстро. Джоанна согласно кивнула, и черты её лица омрачились. - Да, я подумала о том же.

☆☆☆

Нет! Нет-нет-нет-нет-нет! Откуда здесь эта дрянь? Они ведь за несколько солнечных систем от Тарсуса-4! Она никак не могла сюда проникнуть. Вид безжизненного леса заставил капитана поражённо застыть. Он смотрел вперёд широко раскрытыми в неверии глазами. Влажные от пота руки дрожали. Сердце гулко стучало в груди, по коже пошли мурашки. Нужно было сделать вдох, но Джим никак не мог протолкнуть воздух в свои лёгкие. Чёрт, неужели паническая атака? - Капитан? - всего лишь одно тихое слово, сказанное почти шёпотом, но Джим тут же резко повернул голову к старпому, отмечая его слегка приподнятую бровь и скрытое во взгляде беспокойство. Страх очень редко овладевал капитаном, и уже начал понемногу его отпускать. Этого вполне хватило, чтобы Джим тут же изобразил на своём лице усмешку и ответил: - Всё нормально, Спок. Просто я не ожидал такого. - Удивительно, насколько спокойно и собранно звучал его голос, учитывая бушующие внутри эмоции. Джим и сам поверил бы такому голосу, не будь он собой. Однако Споку его слова убедительными не показались. Джим должен был догадаться, что так будет. Спок всегда видел его насквозь, но к счастью, не стал ни о чём спрашивать. Вместо этого он с отстранённым интересом изучал взглядом ближайшее к нему погибшее растение. - Спок, мы должны обойти это место. - Голос Джима невольно дрогнул, когда Спок шагнул к растению ближе. - Одну минуту, капитан. Я бы хотел взять образец, на случай если нам в будущем предоставится шанс его изучить. - Спок извлёк из наплечной сумки, в которой обычно носил трикодер, пробирку и протянул её к растению, чтобы собрать в неё пушистый белый мох. - Нет! - в панике закричал Джим, ударяя старпома по руке. Спок отдёрнул руку прежде, чем капитан её коснулся, и поднял брови так высоко, что они скрылись за ровной чёлкой. - Капитан? Вас что-то тревожит? - Нужно найти реку, чтобы прополоскать одежду. - Джим изо всех сил старался унять панику, но его "маскарад" никак не удавался. На этот раз Спок не мог не заметить отчаяние в его голосе. Однако сейчас прежде всего следовало побеспокоиться о безопасности. Спок не представлял, чем мог закончиться контакт с этим растением. Он и не мог этого знать. Вся информация о Тарсусе-4 была засекречена. Доступ к сведениям о катастрофе имелся лишь у адмиралов и чиновников, наделённых особой властью. Обычных людей уведомили лишь о том, что на планете случилась резня. Остальные детали были названы неважными. Но именно они имели значение и скрывались правительством за семью печатями. - Капитан, если вы подумали, что я собираюсь войти в прямой контакт с этой белой субстанцией, вы заблуждаетесь. - Просто... доверься мне, хорошо? Не трогай её и не подходи к ней близко. Спок открыл было рот, чтобы возразить, но что-то в лице Джима заставило его передумать. - Как пожелаете, капитан, - кивнул он. - Если мои данные точны, в четырёхстах ярдах к востоку отсюда должна быть небольшая река. Джим коротко кивнул и тут же направился на восток, осторожно выбирая место для каждого шага и постоянно следя за расстоянием до мёртвой области леса. Спок внимательно наблюдал за каждым действием Джима. Капитан, который никогда не бывал на миссиях особо осторожным и часто поддавался порыву, преображался прямо на глазах. Вернее это было так, словно бы две стороны капитана боролись за шанс выйти на передний план. Джим старался вести себя, как обычно, но ему это не удавалось. Спок видел страх в глазах капитана, скованность его движений, заметил, как дрожит его голос, слышал участившийся пульс. Спок полагал, что при виде заражённого леса Джим в течение 14,89 секунды испытывал начальные стадии панической атаки. Однако, когда Спок окликнул его, капитан слишком быстро пришёл в себя, и в итоге вулканец списал всё на сложное человеческое поведение, которое никогда до конца не понимал. Едва он пришёл к такому выводу, в поведении капитана снова появились несостыковки. Спок был уверен, что Джим прекрасно знает, с чем они столкнулись. Изначальная реакция капитана вполне поддерживала эту теорию. Однако Спок не мог сказать, что конкретно в данной ситуации вызвало у Джима такую реакцию. Вопреки словам капитана, это было больше, чем удивление, это был страх. И когда этот страх выветрился под напускной бравадой и уверенной улыбкой, Спок хотел было разузнать его причину, но почувствовал, что капитан ещё не готов об этом говорить. Немая мольба в глазах Джима срубила любопытство Спока под корень. Капитан пытался вести себя как обычно, но Спок успел заметить его потемневший взгляд прежде, чем Джиму удалось надеть "маску". Старпом не смог разгадать его эмоции, однако точно знал, что прежде никогда его таким не видел. Особенно внимание Спока привлекло то, что происходило с Джимом после. Паника в голосе Джима, когда Спок попытался контактировать с мёртвым растением, подтвердила, что капитан действительно что-то скрывает, однако старпом пока не планировал поднимать этот вопрос. Земляне всегда очень трепетно относились к своим секретам. У одних их было больше, чем у других. У капитана, похоже, их тоже имелось немало, но Спок решил не задавать вопросов, пока Джим не восстановит душевное равновесие, поэтому лишь молча шёл следом и внимательно за ним наблюдал. Шаги Джима были слишком тихими даже для чувствительного вулканского слуха, и, похоже, у капитана это выходило неосознанно. Его внимание было слишком сосредоточено на окружающей местности, словно он следил за тем, чтобы сохранять между ними и заражённой частью леса определённую дистанцию. Он ни разу не подошёл к мёртвым растениям ближе, чем на двадцать футов. Для обычно бесшабашного и любящего риск капитана такая предосторожность была крайне нехарактерной. По мере их продвижения Спок отметил то, как плечи Джима всё больше напрягаются. Он что-то тихо бормотал, Спок не совсем улавливал, что, но это его беспокоило. Обычно Джим держал мысли при себе и вслух высказывал лишь жалобы на адмиралтейство. Джим первым заметил излучину реки и ускорил шаг, который, несмотря на увеличившуюся скорость, остался таким же тихим, как и прежде. По дороге капитан постепенно избавлялся от одежды. Спок задержал на Джиме взгляд немного дольше необходимого, а потом последовал его примеру, отмечая, каким именно образом капитан прополаскивает одежду: тот держал китель строго за изнаночную сторону и тёр его о подводные речные камни. Та лёгкость, с которой Джим справлялся с этой задачей, также намекала на то, что капитан уже сталкивался с подобным заражённым лесом. Спок молча обдумывал, как бы поднять этот вопрос, когда Джим вдруг заговорил первым: - Я знаю, ты о многом хочешь меня спросить. – Голос капитана был тихим и отрешённым. Таким голосом он рассказывал о своей смерти у варп-ядра. Неприятное воспоминание пробудило похороненные глубоко внутри эмоции, и Споку пришлось отвести от Джима взгляд, сосредоточившись на работе с одеждой. - У меня всего два вопроса, капитан. И один из них: как починить подпространственно-коммуникативное устройство при помощи камней. Джим усмехнулся шутке. Должно быть, он хреново выглядит, раз даже Спок делает попытки юморить. - Знаешь, у меня стойкое чувство дежавю. По-моему когда-то что-то подобное ты уже говорил. Спок приподнял бровь, безмолвно намекая, что такое маловероятно. Джим опустил взгляд на холодную воду, в которой продолжал полоскать одежду, и его улыбка тут же угасла. Кристально-чистая вода была красивого зеленоватого оттенка и походила на прозрачные голубоватые воды земного Карибского моря. Это напомнило Джиму прежнюю красоту этой планеты, до того, как её земля стала выжженной, а флора начала умирать. - Я знаю, что должен рассказать тебе всё, что мне известно, но я пока не готов. Я всё ещё перевариваю ситуацию, в которой мы оказались, и пытаюсь выделить важные детали. – Джим встретился взглядом со своим старпомом и вымученно улыбнулся, выглядя при этом ещё бледнее прежнего. В его глазах читалась мольба. – Просто дай мне пару часов, и я всё расскажу тебе. Только… ни о чём не спрашивай. И верь мне, когда я говорю, что нужно что-то сделать. - Джим, – произнёс Спок и тут же замолчал, отмечая реакцию капитана. Он произнёс его имя тихо и мягко, и тем не менее Джим обхватил себя руками в защитном жесте. Он задышал глубже, снова ожидая, что Спок будет стараться заставить его передумать, и был готов обороняться. – Ты – мой капитан и мой друг. Я дождусь, когда ты будешь готов поговорить. Я не стану задавать вопросов, но если почувствую, что наша команда в опасности или что эта информация чрезвычайно важна для нашего выживания… - Я расскажу тебе всё не раздумывая. – Плечи капитана тут же расслабились. – Дождёмся, когда высохнет одежда, или пойдём дальше? - Поскольку остальные ожидают нас до наступления темноты, нам лучше выдвигаться сейчас, чтобы успеть вовремя. В голове Джима звучал голос. Голос нашёптывал ему о том, о чём он долгое время пытался забыть, и Джим, сделав над собой усилие, заставил этот голос замолчать. Они не на Тарсусе. Здесь всё будет по-другому, и старые привычки могут не понадобиться. Джим надел брюки. Верхнюю униформу он решил нести в руке и дождаться, пока она высохнет по дороге. Спок последовал примеру капитана, но в отличие от него всё же надел нижнюю чёрную форменку. Правила, установленные Джимом, были просты. Не подходить к заражённой белым мхом территории ближе, чем на двадцать футов, и немедленно рассказать ему о малейших признаках недомогания, если таковые проявятся. Основываясь на новой информации, Спок мысленно строил новые догадки о том, с чем им пришлось столкнуться. Джим чувствовал, что его страхи и мрачные предчувствия, хотя и не рассеялись до конца, значительно уменьшились. Было сложно удержаться от внутреннего ликования: то, как Спок беспрекословно согласился не поднимать сложную для него тему, стало настоящим благословением. Это давало Джиму время собраться и решить, что стоит рассказывать о своём прошлом, а что нет. Он искренне доверял своей команде, однако не был уверен только в одном. Если они узнают о том, кем он является в действительности, узнают его самые тёмные стороны, станут ли они относиться к нему, как и прежде? Чувствуя спиной внимательный взгляд карих глаз своего старпома, Джим изо всех сил старался сохранять спокойствие. Меньше всего он хотел бы, чтобы о его тайне узнал Спок. Джим инстинктивно сжал руки в кулаки. Спок ни за что не должен узнать об этом. Когда они вышли на поселение, в ноздри ударил запах разлагающихся трупов. Джим прикрыл нос зажатой в руке форменкой, Спока же витавшая в воздухе вонь, похоже, не беспокоила. Неужели вулканцы могут намеренно отключать обоняние? Джим решил, что да, потому что от запаха гниения его чуть не стошнило, тогда как Спок оставался по-прежнему бесстрастным. Проходя по поселению, капитану приходилось призывать на помощь всю свою выдержку. Улицы были заполонены наполовину съеденными, наполовину сгнившими телами. Поселение, которое составляли одноэтажные дома - стандартные модели большинства земных колоний - и несколько двухэтажных зданий, предназначенных для научных исследований, было полностью вымершим. - Что думаешь, Спок? Слышишь кого-нибудь поблизости? – Джим говорил тихо и на удивление спокойно, учитывая представшую перед глазами картину. - Никого не слышу. Не думаю, что здесь мы найдём колониста, который разъяснит нам ситуацию на планете. Джим согласно кивнул. - Но нам нужны припасы. Нужно воспользоваться ситуацией и что-нибудь поискать. - Будем красть, капитан? Джим засмеялся прежде, чем успел взять себя в руки. В словах Спока слышалось такое глубокое оскорбление… - Я предпочитаю думать об этом как о спасении имущества, - в нервном веселье произнёс Джим и добавил уже тихо, словно бы для себя: - К тому же, сдаётся мне, тут всё равно мало что осталось. - На всякий случай будем действовать скрытно, - сказал капитан, приседая к земле. Спок послушно следовал за Джимом по задворкам поселения. Полагаясь на слух старпома, Кирк держался в тени зданий и пытался взять под контроль гложущее предчувствие беды. Казалось, будто кто-то в голове влез в коробочку с его воспоминаниями и нажал на «риплей». Джим закрыл глаза, насильно заставляя себя дышать. Так, он должен сохранять спокойствие. Спок прямо за ним. - Спо… - Голос Джима охрип, и ему пришлось как можно тише прочистить горло. – Спок, давай начнём с медблока, а после будем заглядывать в дома на пути к окраине поселения. - Он говорил очень тихо, так, чтобы только вулканский слух мог уловить сказанное. Джим ощутил безмолвное согласие старпома, однако немедленно продолжить путь не смог. Он знал, что его колебания вызовут у Спока любопытство. Он должен двигаться. Джим сделал шаг вперёд, загоняя вглубь все свои эмоции и переживания. Он переступил через тело, наполовину скрытое под ховербайком. Горло стиснула тошнота. Джим невольно бросил взгляд на труп и тут же об этом пожалел. Но лицо мёртвого мужчины было скрыто под ховербайком, и капитан мрачно этому порадовался. Не видя лиц, было легче отрицать действительность. В отличие от него, Спок остановился у тела, чтобы получше его рассмотреть. Он бросил взгляд в спину капитана и, осознав, что тот не остановится, зашагал следом, ещё раз оглянувшись на труп. Спок обещал ни о чём не спрашивать, но удержаться от вопросов ему становилось всё труднее. Они пробрались в медблок через заднюю дверь. Спок и Джим полагали, что её придётся взламывать, растапливая замок фазером, однако это не потребовалось. Дверь не закрывалась из-за обычной ручки, вставленной в отверстие возле петель таким образом, чтобы снаружи дверь казалась запертой, когда на самом деле она примыкала к запирающему механизму недостаточно плотно. Пока все считали дверь закрытой, это обеспечивало владельцу ручки надёжное убежище и возможность быстро скрыться. Обнаружив данную хитрость, Джим напряжённо замер и бросил быстрый взгляд на Спока, однако вулканец настороженным не выглядел. С другой стороны, не слишком ли он, Джим, полагался на сверхострое чутьё Спока? Обладая необходимыми знаниями, это чутьё всегда можно было обойти. Он и сам уже делал это, а значит, найдутся и другие. Джим потянул дверь на себя, и лопнувшая ручка издала тихий треск, но петли, к счастью, не заскрипели. Джим осторожно прислушивался к звукам, пытаясь убедиться, что он зря себя накручивает, и внутри их никто не поджидает. Джим просунул в открывшийся проход руку с лазером, после чего вошёл сам. В отсутствие электричества и достаточного количества окон в этой части здания, рассмотреть что-либо было сложно. Джим медленно двинулся вперёд, чувствуя плечом стену. При скудном дневном свете, что всё же проникал через окна и просачивался сквозь трещины в стенах Джим рассмотрел коридор, очевидно ведущий к отделению экстренной помощи. Стены здесь сохранились относительно неплохо, о состоянии остального здания судить пока что было трудно. Всё было разгромлено. Коридор захламляли разбросанные бумаги, кое-где виднелись следы крови, на стенах и на полу - ожоги от фазера. Мебель была перевернута, а в столах, шкафчиках и медицинских сумках явно кто-то рылся. - Где может быть аптечный склад? - спросил Джим у Спока. Он осторожно поднял большую сумку, которая лежала возле трупа женщины. Та цеплялась за её ручку своей мёртвой хваткой. - Мышечное окоченение. Она погибла недавно. - Судя по степени окоченения, это случилось примерно двенадцать часов назад. - Спок опустился на колени перед мёртвой женщиной и приподнял её голову, чтобы оценить повреждения. - Причиной смерти стала серьёзная травма в области затылка. - Согласен. Мы должны быстро забрать всё необходимое и покинуть город. - Джим быстро заглянул в потрёпанную коричневую сумку и с облегчением обнаружил в ней припасы. К сожалению, до лекарств женщина, похоже, так и не добралась. - Поторопимся. Джим хотел было закинуть сумку себе на плечо, но Спок её забрал. - Наша цель должна быть впереди справа. Предлагаю действовать крайне осторожно. Убийца может быть всё ещё поблизости. Спок никак не прокомментировал своё решение забрать сумку, но Джим решил не спорить. После вчерашнего крушения шаттла у него всё ещё ныли шея и плечо, и после путешествия до поселения напряжение в них только усилилось. На этот раз Спок шёл впереди. Джим старался смотреть только вперёд, не обращая внимание на обстановку. Его снова начинало тошнить. Нужно было как можно быстрее убираться из этого города, однако прежде необходимо закончить начатое. Хорошо, что они нашли целую сумку съестного, но при неудачном развитии событий лекарства будут просто бесценны. Если они найдут трикодер для Боунза, тот сможет оказать энсину Пеннингтону адекватное лечение, и в будущем, до того как их подберёт "Энтерпрайз", трикодер также будет незаменим. Они уже пропустили первый контрольный сеанс связи с кораблём. Если пропустят второй, "Энтерпрайз" должен будет расследовать судьбу десанта. Пока защитное поле активно, последующим группам высадки не останется ничего иного, кроме как использовать для спуска на планету шаттлы. По ним тоже будут стрелять? - Джим, мы на месте. Голос Спока оторвал Джима от мрачных размышлений. Взлом двери был для него словно вишенкой на торте. Присоединившись к Звёздному флоту, Джим множество раз практиковался в различного рода взломах. Капитан усмехнулся такой иронии. Он смог взломать электронный замок, однако, чтобы открыть автоматическую дверь, потребовалась физическая сила Спока. Это было добрым знаком: возможно, аптечный склад не был разгромлен, подобно остальному зданию. Однако, когда глазам предстала перевёрнутая вверх дном комната, сердце Джима упало. Шанс того, что здесь сохранились полезные медикаменты был невелик. Спок и Джим разделились, обыскивая склад на предмет оставшихся гипо и уцелевших упаковок с лекарствами. Проходя мимо последнего ряда полок, Джим обнаружил под ними несколько бутыльков с обезболивающим и пенициллином. - Спок, я нашё... - Затылок пронзила острая боль. Джим упал вперёд, цепляясь за стальные полки. На секунду перед глазами всё померкло, однако инстинктивно он сумел увернуться от очередного удара по голове. Вместо этого удар пришёлся по больному плечу. Застонав от боли, Джим упал. Нападавший снова бросился вперёд. Где же Спок? Его тоже застали врасплох? Нападавший, закутанный в тёмно-зелёный балахон с поднятым капюшоном, поднял над головой металлическую трубу и приготовился бить. У Джима кружилась голова, он пытался подняться на ноги и не мог. Едва Джим подумал, что сейчас уж его точно вырубят, запястье атакующего обхватила бледная рука. Плавным быстрым движением Спок опрокинул нападавшего на спину, и тот издал болезненный вскрик. Голос на удивление оказался женским. Металлическая труба выпала и громко стукнулась о пол. Спок стоял над поверженным противником, сохраняя бесстрастное выражение лица, однако в его взгляде отчётливо проступал гнев. - Во избежание причинения вам дальнейшего вреда, не двигайтесь. Любые попытки бегства отныне бесполезны. - Голос Спока был начисто лишён эмоций. Джим знал: когда Спок полностью отгораживает эмоции, оставляя в качестве фасада чистого вулканца, это значит, что он не на шутку взбешён. - Спок, ты в порядке? - Джиму удалось сесть. Он потрогал голову: пальцы наткнулись на мокрую липкость, но, похоже, повреждение не было особо серьёзным. Просто рассечённая кожа, ощущение боли и уже начавшая надуваться шишка. Ему повезло. Видимо, нападавшая женщина хотела всего лишь вырубить его, а не убить. В зависимости от цели, тупым предметом можно ударить совершенно по-разному. - Со мной всё в порядке, капитан. Моё внимание отвлекли складированные лекарства, после чего на меня также напали. - Спок перевёл взгляд направо, где у стены без сознания сидел мальчик. - Что ты сделал с ним, ублюдок?! - закричала женщина, извлекая из рукава нож. Капюшон слетел с её головы, когда она вскочила на ноги. Спок схватил женщину за руку и заломил ей за спину, прижимая пленницу к полу и обезоруживая её. - Тебе нужно научить меня этой штуке, - пробормотал Джим, поднимаясь на ноги. Спок проделывал всё поразительно легко и словно без усилий. - Я могу попробовать, капитан, но техника В'асуми создавалась специально для вулканской скорости и силы, - ответил Спок. Его лицо смягчилось, однако внимание было всё ещё приковано к пленнице. - И почему мне кажется, что это ещё один камень в огород землян, Спок? - подразнил Джим. Наконец избавившись от головокружения, он подобрал нож женщины. - Если хотите научиться, мы можем попробовать, однако в данный момент, думаю, благоразумнее уделить внимание нынешней ситуации. Вновь обретая серьёзный настрой, Джим кивнул. Он осмотрел женщину и поморщился. Не потому, что она была нескладной или безобразной. Нет, женщина оказалась довольно красивой. Но вокруг неё и мальчика витали призраки его прошлого. Холодный жёсткий взгляд женщины, слишком взрослое и в то же время испуганное лицо мальчика, их болезненная худоба, шрамы и ссадины - всё это было ему слишком знакомо. Джим чувствовал себя так, словно его поймали и направили на него свет сотни прожекторов, словно сотня голодных осуждающих глаз смотрит прямо на него. Джим стиснул зубы и повернулся к пленникам спиной. - Выйдем туда, где больше света. Потом поговорим. Они позволили женщине подойти к мальчику. На вид ему было примерно десять. Женщина обнимала его и бросала на Спока и Джима взгляды, полные ненависти. Почему ты просто смотрел? Почему позволил ей умереть? Джим с силой помотал головой и напомнил себе, что тогда он просто не мог ничего сделать. Даже когда Спок, взяв в руки фазер, приказал двоим пленникам идти вперёд, Джим всё ещё ощущал пронизывающий взгляд женщины, словно та видела его насквозь. Словно она знала... - Капитан, вы готовы? - Да, - пробормотал Джим и последовал за сопровождавшим пленников Споком. _________________________________ Ховербайк - (под которым был наполовину скрыт труп мужчины в поселении) это летающий мотоцикл, который способен летать вдоль земли на высоте в 3,7 метра. В оригинале ворон-жнец - ravenburrow (raven - ворон, burrow - червоточина; ход подкожного паразита). Я долго думала, как перевести название этой выдуманной птицы, ещё, наверное, с предыдущей главы. Понятно, что в названии должен был присутствовать "ворон" (потому что, видимо, эти птицы задумывались внешне похожими на земных воронов) плюс нечто связанное с вредительством (как помним из главы, эти птицы - вредители сельского хозяйства) и, возможно, что-то немного мерзкое. Сначала я думала остановиться на чём-то типа "вредоворон" или "вредноворон", но сплошные "в" и "р" меня просто убивали, к тому же это звучало трудновыговариемо, а значит, неестественно. Люди вряд ли бы дали птице название, которое было бы сложно произносить. Поэтому я подумала ещё и остановилась на варианте "ворон-жнец". Во-первых, жнец - это тот, кто собирает урожай (т.е. отсылка к набегам/налётам птиц на фермерские поля), во-вторых, это некая аллюзия на Мрачного Жнеца (образ Смерти с косой), который очень гармонично перекликается с внешним видом воронов. Пока не знаю, когда будет готова следующая глава, потому что мой компьютер вот прямо сейчас издал странное "пи" и, похоже, пал смертью храбрых, а мне пришлось доделывать главу на планшете, что не очень удобно и поэтому выходит медленнее, но пока условимся насчёт воскресения. Если что, предупрежу о задержке в комментариях. Всем love 🖤 Порадуйте меня своими отзывами)