☆☆☆
Маккой тяжело вздохнул и плюхнулся в кресло своего временного кабинета. Чего бы он только ни отдал сейчас за бутылку вискаря. Даже по меркам Леонарда последние тридцать шесть часов были полнейшим адом. Он ужасно устал, но ложиться спать было страшно. Прямо по ту сторону окна кабинета он видел этих двоих. Двое его лучших друзей крепко спали на своих биокроватях, хотя тридцать шесть часов назад Маккой почти уверился, что в его жизни всё кончено.///
Ему удалось оторваться от колонистов. Только было неясно, хорошо это или плохо. Леонард снова взглянул на белые комья, проступающие сквозь трещины в коже. Все эти годы он повторял Джиму, что однажды в своей неудержимой погоне за прекрасным полом тот обязательно поймает какой-то неизвестный космический вирус, и что в итоге? Он сам оказался им заражён! Ну почему всё везение всегда достаётся Джиму? Это навевало воспоминания о том, как он заразился на той планете, точной копии Земли, где они встретили девочку по имени Мири. Только в этот раз у него нет ни лаборатории, ни Спока — то есть ничего, что помогло бы создать вакцину. И теперь Леонард сидел на земле, прислонившись спиной к дереву и размышлял, что же делать дальше. Вернуться на предыдущее место их лагеря? Или спрятаться? Если вернуться, Джим во всём обвинит себя. Этот парень такой: всегда берёт на себя весь груз ответственности, даже за то, что от него никак не зависит. Уничтожение Вулкана, заражение члена команды. То, что от вируса нет лекарства. Лучшее, что они могут сделать, это стерилизовать грибок, не допуская его заражения. Но это возможно только в том случае, если им удастся покинуть планету. И если строение грибка хоть чем-то напоминает известные им виды. Всё складывалось не в его пользу, и Леонард чётко это понимал. Ему и в прошлый раз не понравилось ощущать, как смерть дышит в затылок, и сейчас, чем дольше он о ней думал, тем больше понимал, что встреча с ней неизбежна. Леонард закрыл глаза. Он хотел только одного: в последний раз увидеть свою дочурку. Сучка-бывшая не позволяла им видеться, считая трудоголизм и ворчливый нрав Леонарда нежелательными для общения с ребёнком. И несмотря на все его открытки, письма и многочисленные подарки, Джоанна вырастет в уверенности, что отцу на неё плевать. Пожалуй, это то, чего Леонарду хотелось бы меньше всего. А ещё он не хотел умереть на глазах у Джима. Не хотел, чтобы друг наблюдал, как жизнь мучительно медленно покидает его тело. Было бы жестоко заставлять Джима наблюдать подобное, когда за его плечами уже и так висит Тарсус. Что ж, по крайней мере, с ним гоблин. Он обязательно убережёт Джима от беды. Вот всё и кончено. Он останется здесь, на безопасном расстоянии от команды. Один он долго не протянет. Возможно, кто-то убьёт его раньше, чем болезнь или голод. Он мог бы попытаться найти какой-то способ отправить сообщение. Оставить его на прощание Джоанне и, может, сказать что-нибудь умное Джиму и Споку. У капитана, например, на случай смерти уже давно имелось послание для него и Спока. Леонарду это казалось хорошей идеей. Но вдруг, стоило ему лишь задуматься о том, где бы раздобыть прибор для записи послания, доктор ощутил охватившие его лучи транспортации. — Да вы, мать вашу, прикалываетесь надо мной! — прокричал он в ночной тишине. Серьёзно? Стоило ему свыкнуться с мыслью о своей скорой смерти, и его тут же решили спасти? Маккой заготовил пару особенно крепких словечек для Скотти, который так затянул со спасательной операцией, но когда тело взбешённого доктора снова материализовалось, он понял, что оказался не на «Энтерпрайз». Это был грузовой отсек внутри судна класса «Конституция», к каковым относился и их корабль, однако этот звездолёт был явно меньше, и Леонард не узнавал офицеров, сопровождавших выживших колонистов в камеры дезинфекции. — Вы не имеете права! Крик, привлекший внимание Маккоя и остальных, принадлежал молодому человеку, сжимавшему в руке острый камень. — Я не хочу в тюрьму! Не хочу! Я не хотел её убивать! Это был несчастный случай! — Рука, в которой он держал камень, тряслась, а сам парень пятился назад, отступая от окруживших его офицеров. Один из них пытался объяснить, что они никого не собираются сажать в тюрьму, но парень, казалось, не обращал на его слова никакого внимания. Он бросился бежать, расталкивая людей на своём пути, и продолжал кричать, что ни в чём не виноват. Сплошные кожа да кости, у него были длинные и грязные спутанные волосы, как и у большинства людей, которых Маккой видел вокруг. От остальных парень отличался только тем, что был сплошь покрыт кровью и имел ярко-алый разрез, вертикально перечеркнувший его подбородок и шею. Чтобы остановить его, потребовалась помощь трёх офицеров: все они по нескольку раз выстрелили в парня в режиме оглушения, пока тот наконец не рухнул на пол. К несчастью, ввиду плачевного физического состояния, его сердце не выдержало подобную дозу выстрелов, пусть и в режиме оглушения. Вокруг пострадавшего тут же собрались доктора, начавшие немедленную реанимацию. Остальные спасённые при виде этого встревоженно загудели. Кто бы ни стоял во главе всей операции, очевидно, он почувствовал настроение толпы, и парня тут же увезли прочь на каталке. Маккой беспокойно осмотрелся. Спасательная операция, должно быть, только-только началась… судя по тому, как мало было спасённых. Может, сотня или чуть больше. Но почему именно грузовой отсек? Что не так с местной транспортаторной, что им пришлось перепрограммировать компьютер, отправляя всех сюда? Перемещать кого-то вне транспортационной платформы всегда было опаснее. — Простите! Маккой оглянулся на подбежавшего к нему человека. Тот был облачён в форму медперсонала Звёздного флота и выглядел совсем отчаявшимся. — Вы — офицер Звёздного флота? — спросил незнакомец. — Да. А в чём дело? — Что-то подсказывало Маккою, что ответ ему не понравится. — С «Энтерпрайз»? Маккой кивнул. Ему явно не нравилось то, к чему шёл разговор. — Да, старший медицинский офицер Леонард Маккой. Какого чёрта происходит? Вместо ответа молодой врач потащил Леонарда в дезинфекционную кабинку, заставил раздеться, обработал его тело дезинфектором и выдал чистую медформу — действовал парень быстро: всё заняло не более пяти минут. — Что происходит? — повторил вопрос Маккой. — Сейчас увидите. Дизайн корабля напоминал «Энтерпрайз» — за исключением того, что был чуть теснее — и Леонарду не составило труда догадаться, куда они направляются. В дверях транспортаторной находился ещё один доктор. Темнокожий, с короткими чёрными и вьющимися волосами. Его хмурый взгляд с толикой беспокойства не отрывался от происходящего внутри транспортаторной. Молодой врач тут же подвёл Леонарда к темнокожему доктору. — Доктор М’Бенга, я отыскал одного из медиков с «Энтерпрайз», доктора Леонарда Маккоя. Внимательно окинув взглядом Леонарда, доктор по имени М’Бенга вздохнул одновременно и с облегчением, и с раздражением. — Простите меня, доктор Маккой. В обычной ситуации протокол запрещает мне просить помощи у человека, пережившего такой стресс, но ввиду обстоятельств, я вынужден игнорировать правила. Рыча от нетерпения, Маккой спросил уже в третий раз: — Что происходит? М’Бенга только сильнее нахмурился и отогнал от дверного проёма охранников. Маккой заглянул в транспортаторную, чувствуя, как от увиденного, у него перехватывает дыхание. На платформе без сознания лежал Джим. На чёрной нижней форменке в районе груди виднелись более тёмные влажные пятна. Кровь лилась и из его ушей. Капитан был бледен — наверняка от чрезмерной кровопотери — и, похоже, не дышал. Над Джимом нависал Спок, который злобно рычал на любого, кто осмеливался сунуться слишком близко. Спок истекал кровью ещё больше капитана. Под ними уже скопилась огромная зелёная лужа. Краем сознания Маккой понимал: судя по поведению вулканца, тот находится на краю смерти и вряд ли хоть что-то понимает. Заглянув в глаза старпома, доктор убедился в своей правоте. Взгляд Спока был расфокусирован, словно он уже ничего перед собой не видел. Возможно, он уже и не в состоянии наброситься на них, но адреналин может дать достаточно сил даже тому, кто находится на волоске от смерти. Если они продолжат провоцировать Спока, это плохо скажется на его состоянии. Едва затянувшиеся раны могут вновь открыться. Но если оглушить старпома фазером, один-единственный выстрел скорее всего убьёт его, в точности как того человека в грузовом отсеке. Однако больше всего Маккоя беспокоило то, в каком состоянии находились руки вулканца. Судя по всему, любое прикосновение к ним тут же причиняло ему невыносимую боль, и всё же это не останавливало Спока от того, чтобы одной рукой поддерживать голову Джима. Один из офицеров безопасности вышел вперёд, видимо, намереваясь предупредить вулканца о прибытии Маккоя, однако в ответ Спок лишь повыше поднял зажатый в левой руке нож. — Как видите, доктор Маккой, коммандер Спок не подпускает никого ни к себе, ни к капитану Кирку. Они находятся здесь уже десять минут, и их жизненные показатели падают. Мы могли бы подождать, пока коммандер потеряет сознание, но в таком случае велика вероятность потерять их обоих. — Ясно. — Значит, они решили разыскать знакомое лицо, чтобы переубедить Спока. После быстрого разговора с М’Бенгой Маккой вошёл в транспортаторную, пряча в кармане гипо. Стоило ему приблизиться к этим двоим, Спок тут же на него зарычал, готовя нож для атаки. — Глупый гоблин, во что ты опять втянул Джима? — Сказанные слова походили на их обычные шутливые перебранки, но сейчас в голосе Маккоя не было привычного раздражения, и звучали они мягко. Однако переглянувшиеся офицеры безопасности явно гадали, не выжил ли он из ума. На звук знакомого голоса Спок задумчиво нахмурился. — Д-доктор? — Именно. Давай, включай уже свои компьютерные мозги. Ты блокируешь работу транспортаторной, тем самым снижая всеобщую работоспособность, ясно? — Маккой остановился в паре футов от Спока. Старпом расстроенно ссутулился, и доктор присел перед ним на корточки. — Ты сделал достаточно, Спок. Ты защитил его. А теперь пора перенести Джима в лазарет и снова подлатать. Да и тобой заняться не мешало бы. Спок выронил нож и устало кивнул. — Sahrafel nash-veh t'Джим ek'manek vu-tor. Маккой не понял слов, но уловил общий смысл. — Само собой. Доктор вколол гипо в шею Спока, и через мгновение тот отключился. М’Бенга начал раздавать приказы ещё раньше, чем тело вулканца коснулось пола. — Быстро доставьте этих двоих в операционную. Запросите у «Энтерпрайз» запас T-отрицательной крови для коммандера. Доктор Маккой, вы в состоянии присоединиться ко мне в операционной? Леонард криво ухмыльнулся и вышел следом за М’Бенгой. — Мне надо поднять сахар в крови, но не могу не заметить, что без медицинского и физиологического осмотра это противоречит уставу. М’Бенга усмехнулся в ответ. — Я достану вам что-нибудь лёгкое. Не хотите ли послушать разъяснения по поводу общей ситуации? Маккой только фыркнул. — Потом. — И пробежав рукой по волосам, тяжело вздохнул. — Когда спасём этих двух идиотов.///
На операционном столе они теряли Спока трижды. Джима — один раз — от потери крови, сразу же как его доставили в операционную. В остальном ранения капитана сложности не представляли. А вот разум Джима пережил крупный стресс в результате неизвестного влияния извне, и Маккою понадобилось три часа, чтобы привести в норму его мозговые волны. Ещё два часа доктор занимался множественными порезами на правой руке капитана. Залечив остальные повреждения, включая рану на груди и плече, Маккой с удовлетворением отметил, что состояние Джима уже достаточно неплохое. Лёгкие слегка пострадали вследствие вдыхания дыма, и скорее всего по пробуждении капитан будет заходиться кашлем, однако уже через пару дней будет чувствовать себя относительно хорошо. Со Споком М’Бенге повезло гораздо меньше. Отравление дымом и чрезмерная потеря крови были наименьшими из проблем. Во-первых, у них было не так много Т-отрицательной крови. Кровь данной группы являлась среди вулканцев редкостью, поэтому доноров было мало. Кроме того, даже кровь тех самых немногих не годилась для Спока из-за его гибридной природы. Без предварительной модификации она всё равно была абсолютно бесполезна. Поэтому Спок каждый месяц приходил в лазарет сдавать кровь, тем самым пополняя личный запас. Однако пару месяцев назад после одной из миссий, когда старпому потребовалось переливание, банк его крови значительно уменьшился. Ко всему прочему за последние семьдесят два часа, находясь на планете, Спок получил действительно значительное количество повреждений. Гематомы на спине и в области сердца, порезы, рана от фазера, перелом. Ногу вулканца пришлось ломать заново, чтобы на этот раз совместить все кости правильно. Его мозговые волны также были в полном беспорядке и начинали сходить с ума всякий раз, когда они пытались переместить Джима из операционной. Но труднее всего пришлось с руками Спока. М’Бенга оперировал тело Спока тринадцать часов, а после ещё десять занимался ими. И если левая рука вулканца была разрезана с хирургической точностью (благодаря чему и восстановить её было не так уж трудно), то спасти правую представлялось почти невозможным. Большая часть нервов в ней была повреждена, каждый палец выгнут под неправильным углом. Будь Спок землянином, М’Бенга вынес бы решение её ампутировать, поскольку протез работал бы эффективнее, чем залеченная рука. Однако из-за тактильной телепатии коммандера этот вариант рассматривался только в самом крайнем случае. М’Бенга и Маккой всё же надеялись, что после лечения и реабилитационной терапии Спок сможет использовать руку при простых бытовых действиях. На данный момент вулканец находился в целительном трансе в отдельной палате, с Джимом на соседней биокровати. Маккой удивился решению М’Бенги отделить этих двоих, ведь ни одного из них так нормально и не продезинфицировали, к тому же через медотсек проходило большое количество человек, и им требовались места. М’Бенга и его сотрудники были очень заняты, осматривая каждого колониста, проводя инъекции витаминов, вакцин и залечивая раны. Спокойствие в лазарете царило лишь в кабинете М’Бенги и отдельной палате Джима и Спока. Доктор любезно предоставил Маккою свой кабинет, чтобы тот мог хоть немного поспать. Леонард совсем вымотался. Он не отдыхал уже более сорока восьми часов, а нормально высыпался вообще две недели назад. Две недели… Так сложно поверить, что с их высадки на планету прошло всего две недели. Время, проведённое на Брекке-5, казалось вечностью. Но несмотря ни на что, Леонард так и не смог сомкнуть глаз. От нормальной еды разболелся желудок, так что доктору по-прежнему казалось, будто он вот-вот умрёт. Ко всему прочему ему всегда не спалось, когда в лазарете находился Джим. Постоянно думалось, что стоит ему закрыть глаза, этот идиот тут же проснётся, сбежит и помрёт где-нибудь от вновь открывшихся ран. Последнее, кстати, однажды чуть не случилось. Джим постоянно добавлял ему седых волос. Услышав стук в дверь, Маккой устало приподнял голову. В кабинет вошёл М’Бенга. — Смотрю, вам не спится. — С этими двумя, — Леонард кивнул на окошко, которое выходило в палату капитана и старпома, — я вообще редко сплю. Особенно, когда они у меня в лазарете. М’Бенга улыбнулся и сел напротив Маккоя. — Представляю, насколько бедовая эта парочка. Вам не позавидуешь. — Молодой доктор зевнул. — А вам стоит отдохнуть. — До конца моей смены ещё пара часов, а потом меня сменит другой врач. Просто подумал, что нужно поговорить с вами, пока это ещё возможно. — М’Бенга сел в кресле поудобнее. — Последние два года я проходил интернатуру на Новом Вулкане. Это была хорошая возможность: там требовались лишние руки, а я хотел получить опыт. И многое узнал. И о медицине, и о вулканцах. М’Бенга заглянул Маккою в глаза. — Многие земляне думают, что вулканцы на самом деле не контролируют эмоции, а не имеют их вовсе. Мы знаем теорию, но на практике нам сложно отделить одно от другого. Мы забываем, что история вулканцев полна насилия и пролитой крови, а ведь такие сильные эмоции, как злость и агрессия, не исчезают только от того, что вы берёте их под контроль. Конечно, это не значит и то, что, однажды обретя контроль над эмоциями, их впоследствии так уж легко вызвать. От вулканца сложно добиться сильной эмоциональной экспрессии, если он хорошо дисциплинирован или не болен ментально. Эмоциональные взрывы среди их народа случаются лишь под влиянием определённых обстоятельств. Одно из таких обстоятельств — Пон Фарр. Однако это — биологическая функция, которой невозможно избежать. Есть и другой способ пробудить в вулканце эмоции и инстинкты защитника — стать угрозой его детям или паре по узам. Маккой откинулся на спинку стула и провёл рукой по лицу. — Они не скреплены узами. — Нет, но между ними присутствует какая-то ментальная связь. Коммандер осознавал, что капитан Кирк рядом и впадал в панику, когда мы пытались разместить их по разным палатам, хотя при этом находился без сознания. И это, не говоря о его поведении в транспортаторной и полное пренебрежение к своим ранениям. Могу предположить, что коммандер и капитан всё же состоят в какого-то рода отношениях. Маккой рассмеялся. — Поверьте мне. Будь это правдой, всё было бы просто прекрасно. Но на данный момент нет, они не встречаются. — Понятно. Как бы там ни было, коммандер подпустил к капитану Кирку лишь того, кого хорошо знает. Не будь вас в операционной вместе со мной, Спок скорее всего извёл бы себя страхом за капитана. — М’Бенга посмотрел в окошко на спящих Кирка и Спока. — Коммандер не осознавал, что его поведение вредит капитану Кирку. Это означает, что его самоконтроль в ужасном состоянии. Возможно, чтобы устранить нанесённый его разуму ущерб, нам потребуется вулканец-целитель. — Никаких целителей, — отрезал Маккой, чем немало удивил второго доктора. — Только посол Селек или посол Сарек. И то, если Спок сочтёт это необходимым. Надо отдать М’Бенге должное, спрашивать, почему Маккой так против целителя, он не стал. — Я посмотрю, что можно сделать. Датчик пульса над биокроватью Джима запищал, сигнализируя об участившемся сердцебиении пациента и повысившейся мозговой активности. — Похоже, он сейчас очнётся. — Позволю поговорить с ним перед тем, как официально отпущу вас со смены. Глядя через стекло на просыпающегося друга, Леонард мягко улыбнулся. — Спасибо.☆☆☆
Чёрт, как же он надрался. Мир перед глазами расплывался и качался. Может, взять такси до дома? В темноте он пытался наощупь отыскать свои штаны, но выпрямившись, почувствовал, как к спине прижались мягкие груди, а плечи обвили чужие руки. — Куда собрался, красотуля? — Эрил, не сегодня. Я просто хочу домой. — Джим проверил карманы: всё ли на месте? Ключи, кредиты, телефон, фазер и салфетка с номером какой-то девушки. Хорошо. Может, в кои-то веки он ничего не оставит. — Да ладно тебе, Джим. Мы встречаемся уже два месяца. Не думаешь, что уже пора бы? Как же ему не любил подобные разговоры. Никогда не любил. И всё же… — Пора бы что? — улыбнулся он. — Объявить себя парой, а не трахаться украдкой. Я знаю, на людях ты зовёшь меня своей девушкой, но мы оба знаем, что ты это несерьёзно. Боже, да ты даже ни разу не остался на ночь. Такое чувство, что мы — не более, чем секс-друзья. Хотелось потереть виски, но усилием воли Джим заставил себя успокоиться. — Слушай, я только что пережил разрыв серьёзных отношений и не думаю, что готов… — Не надо плести мне эту чушь, Кирк. Я собираюсь стать адвокатом и знаю, когда ты лжёшь, и кроме того у меня есть тому доказательства. — Эрил подняла на него умоляющий взгляд своих больших голубых глаз. — Ты мне правда нравишься, Джим. Я даже могла бы назвать это любовью, но если ты хочешь продолжать, пора переходить на следующий уровень. И опять это слово. — Прости, Эрил, но я правда не хочу ничего между нами менять. — Когда же ты повзрослеешь? Тебе двадцать один год. Неужели быть кобелём — это всё, что тебе нужно? Джима одолевало искушение ответить «да», но он не хотел злить Эрил. Скоро она станет хорошим адвокатом и, кто знает, когда-нибудь будет вести и его дело. Хорошо бы расстаться спокойно и не мучить её. — Слушай, мне жаль, но я не готов. Такова правда. Неужели ты предпочла бы, чтобы я тебе лгал? Очевидно, такой ответ Эрил не понравился. Она закричала, чтобы он выметался, и Джим заспешил к двери. Что ж, он всё равно планировал с ней порвать. Джим достал телефон, чтобы вызвать такси, а потом бросил взгляд на свой мотоцикл. Чёрт знает, что это за место. Убрав телефон обратно в карман, Джим забрался на сидение.☆☆☆
Боль во всём теле. Это было первым, что почувствовал Джим. Вторым оказалось то, что он не способен пошевельнуть одной рукой. Открыв глаза, капитан еле сфокусировал взгляд. Над ним был белый незнакомый потолок. Рядом с кроватью кто-то стоял. — Как самочувствие, парень? Джим смотрел на Маккоя, пару секунд пытаясь вспомнить, что вообще произошло. — Где Спок? — спросил он, пытаясь сесть. Доктор фыркнул и бросил взгляд на соседнюю биокровать. — Так и знал, что этот вопрос будет первым. Джим проследил за взглядом Маккоя, и от вида спящего вулканца тревога, сковавшая сердце, тут же улетучилась. Спок жив. У них получилось. Они сбежали. Если только… это не очередная иллюзия этих больных ублюдков… — Тебе стоит соблюдать постельный режим ещё день или два. Если будешь лежать, я даже пораньше выпишу тебя из лазарета. Боунз был каким-то слишком добрым. Может, это и правда иллюзия. Но эту мысль тут же прогнал впившийся в шею гипошприц. Джим взвизгнул от боли. — Это за то, что у меня опять чуть не случился сердечный приступ, мать твою! Ты что, смерти моей хочешь? Джим в ужасе взглянул на Маккоя и схватил его за медуниформу. — Где мои брюки? Маккой удивился приступу такой силы со стороны больного и ответил: — Наверное, где-то на пути в деструктор. — Забери их! В кармане — ключ к излечению от вируса! Маккой выругался и выбежал из палаты в мгновение ока, успев, правда, бросить: — Шевельнёшься — и я буду колоть тебя гипо целую неделю. Естественно, Джим его не послушал и тут же сел, чтобы встать с кровати. Он пошевелил пальцами правой руки и нахмурился, не сумев ощутить безымянный палец и мизинец. Однако потом это чувство исчезло, а благодаря анальгетику боль в плече и груди практически не ощущалась. Места, где поработал кожный регенератор, немного тянуло, но это ощущение через день-два пройдёт. Чуть кружилась голова, но в целом ничего серьёзного. Джим отключил приборы над своей головой, поднялся с постели и, подтащив к постели Спока ближайший стул, сел. Во сне старпом выглядел таким умиротворённым. Весь в бинтах, с прибором, который поддерживал вентиляцию лёгких — но всё же живой. Спок будет жить. Джим опустил взгляд на руку вулканца, густо обмотанную бинтами, и нежно накрыл её своей. — Прости меня, Спок. Готов поспорить, мой двойник никогда так сильно не лажал насчёт твоего двойника. Будь я хорошим капитаном, ты бы никогда и не оказался на этой планете. — Джим замолчал, размышляя о том, что ещё сказать. — Я никчёмный. Я только надеюсь, что моя ошибка не будет стоить тебе рук, просто… просто очнись, хорошо? — прошептал он. Спок продолжал безмолвно лежать на биокровати, и Джим остался сидеть рядом, дожидаясь, когда старпом сможет ему ответить.☆☆☆
— Джеймс Тиберий Кирк! При звуке своего имени он вздрогнул. Похоже, сбежать из комнаты Ухуры так просто не выйдет. — Гейла! — радостно воскликнул Джим, надеясь тем самым успокоить орионку. — Это что был за ответ, чёрт возьми? Я говорю, что люблю тебя, а ты мне в ответ: «Это так странно»? — Гейла успела накинуть на себя футболку, которая была ей слишком велика — возможно, осталась от бывшего парня — а Джим всё ещё был в одном белье. Ох, такие разговоры лучше бы вести одетым, но во всём виноват его рот: болтает раньше, чем мозг успевает подумать. — Слушай, у меня это случайно вырвалось. Я не хотел. Просто твои слова были такими неожиданными. Мы ведь встречаемся всего пару месяцев. Гейла с сомнением сплела руки на груди. — Ты же не используешь меня ради того, чтобы пройти этот дурацкий тест? «О, да», — тут же подумал Джим. Этот тест сводил его с ума. Что возомнил о себе этот коммандер Спок? Джим представлял самодовольное лицо вулканца, который считал, что его тест никто не способен пройти, и от этого желание обыграть симулятор становилось только сильнее. Жажда пройти тест уже граничила с помешательством. В конце концов, никто не решался и на вторую попытку с Кобаяши Мару, не говоря уже о третьей. Джиму не терпелось встретить этого вулканского ублюдка после того, как он пройдёт тест. Если кто и оценит его способность обыграть заведомо проигрышный сценарий, так это вулканец. — Конечно нет. Мне нравятся наши отношения. — Джим поспешно оделся, чтобы люди в коридоре, наконец, перестали на него глазеть, и проверил карманы: ключ-карта от его комнаты и карманный нож — всё на месте. Гейла смягчилась и улыбнулась, даря Джиму поцелуй, на который тот незамедлительно ответил. — Увидимся завтра? — После теста. Ты помнишь, что надо делать, да? Гейла перебросила за плечо свои рыжие волосы. — Можешь на меня рассчитывать. Глядя вслед неторопливо уходящей орионке, Джим усмехнулся. Победа так близко. Он докажет профессору-вулканцу, что безвыигрышных сценариев не существует.☆☆☆
Маккой зевнул. Это были долгие две ночи. Ему удалось спасти брюки Джима, после чего он отправил все полученные данные в лабораторию. Каждый час Леонард по привычке просыпался, чтобы проверить, не сидит ли Джим у кровати Спока. Парень не отходил от вулканца ни на минуту. А потом, когда Маккой в очередной раз вошёл в палату, к его удивлению, Джима не было. Вместо этого он увидел, как М’Бенга со всей дури лупит Спока по щекам. — Какого чёрта вы делаете?! Он уже готов был оттащить обезумевшего доктора от вулканца, когда Спок вдруг резко поднял левую руку, предотвращая новый удар. — Достаточно, доктор М’Бенга. Благодарю за вашу помощь, — хрипло произнёс Спок. Его голос был сухим и не слушался. Маккою оставалось только глупо таращиться на этих двоих. — Откуда ты знаешь его имя? — Во время транса вулканцы полностью осознают своё окружение, доктор Маккой. И я бил мистера Спока всего лишь для того, чтобы помочь ему очнуться. Для перехода в режим сознания разуму вулканцев требуются сильные физические ощущения. Спок согласно кивнул. Взгляд его карих глаз метнулся к пустому стулу у биокровати, однако после старпом лишь попросил М’Бенгу показать ему таблицу с его жизненными показателями. Доктор тут же выполнил эту просьбу. — Очень даже зря, — проворчал Маккой. — Теперь он примется указывать вам, как делать вашу работу. — Напротив, доктор Маккой. Я полностью доверяю суждениям доктора М’Бенги. Он весьма искусен в знаниях вулканской анатомии и имеет великолепное резюме. Маккой прожёг взглядом и старпома, и молодого врача. — И ты это знаешь потому, что?.. Спок снова бросил взгляд на пустой стул. — Я услышал, как доктор говорил о своей интернатуре на Вулкане, и о том, что он читал небольшую лекцию по вулканской анатомии. — Да-да. М’Бенга потрясающий, а я нет. Обязательно вспомню об этом на ближайшем медосмотре. — Спок, нам нужно кое-что обсудить. Желаете, чтобы доктор Маккой при этом присутствовал? Ведь ваш врач — он, а не я. — М’Бенга забрал назад таблицу с показателями. — Можете говорить. — Казалось, матрас биокровати под весом Спока просел чуть больше, и старпом использовал пульт управления, чтобы приподнять изголовье. — Спок, я рекомендую вам встретиться с целителем, дабы он помог вам восстановить щиты. И доктор Маккой, и капитан Кирк упоминали ваше необычное поведение, и я имею все основания полагать, что вы, как и большинство ваших соплеменников, после гибели Вулкана имели проблемы с медитацией. Учитывая стрессовую ситуацию, в которую вы попали, неудивительно, что самоконтроль вас подвёл. Маккой отметил, как лицо Спока приобрело каменное выражение — очень яркий знак того, что тема ему неприятна и что старпом хотел бы её избежать. Должно быть, в глазах доктора М’Бенги он сейчас выглядел типичным вулканцем. — Вам также необходимо пройти реабилитационную терапию. Как физическую, так и психологическую. Все участники вашего десантного отряда пройдут психолога и последующий психологический тест. Поскольку ваше вулканское наследие доминирует над земным, я не сомневаюсь, что вам потребуется не более пары сеансов. — Хорошо, — сухо ответил Спок. — Желаете обсудить что-то ещё? — Не сейчас. Необходимо поменять бинты на ваших руках. — Я бы хотел, чтобы это сделал доктор Маккой. — Конечно, коммандер. — М’Бенга вышел из палаты, оставив доктора и Спока наедине. Маккой присел на край биокровати и, взяв правую руку старпома, принялся аккуратно разматывать бинты. Обычно он не садился на кровать к пациентам — это было проявлением непрофессиональности — но сейчас Леонард ощущал большую усталость. А ещё он думал: вдруг, если он хотя бы раз поведёт себя не как врач, Спок расскажет, что у него на уме. — Если сказанное М’Бенгой правда, то тогда ты уже знаешь, что с Джимом всё в порядке и что до недавнего времени он постоянно сидел у твоей кровати. Спок кивнул. — Он в гостевой каюте. Чин капитана имеет приятные бонусы. Остальным спасённым приходится спать в грузовом отсеке. — Что с лейтенантом Ухурой и Люкой? — Похоже, они всё ещё на планете. Есть области, которые из-за естественных помех транспортатор не может различить. В частности территорию вокруг главного поселения. Большинство колонистов прибыли на шаттлах. — Понятно. А «Энтерпрайз»? — Скотти заканчивает ремонт. Он в дне пути от нас, но думает, что для полного выздоровления Джиму сейчас не стоит отвлекаться на «Энтерпрайз». — Маккой взял стилус и провёл им по ладони Спока до кончика указательного пальца. Старпом резко вдохнул. — Ты почувствовал? — Да. Похоже, рука сейчас слишком чувствительна. — Радуйся, что чувствуешь вообще. — Доктор повторил действие, только с другим пальцем. Мизинец и указательный были гиперчувствительны, в то время как безымянный и средний не чувствовали совсем. — Они уже не станут прежними, Спок. И шевелить ими будет трудно. — И всё же возможно. Буду считать это своей удачей. — Спок замолчал, ожидая, пока Маккой закончит бинтовать его руку. — Мне нужно знать, каким образом твои руки получили такие повреждения? — Скорее всего нет. — Спок прикрыл глаза, и доктор потянулся к его второй руке. — Хм, мне следовало бы всё равно попросить тебя рассказать мне, но я не буду. Просто загляну в твой официальный отчёт. — Хорошо, доктор. Маккой разбинтовал левую руку. Тыльная её сторона всё ещё имела покраснение и была неровной, однако по большей части зажила. — Ещё один день в лазарете, а потом я уговорю М’Бенгу тебя отпустить. Даже расскажу, где они разместят Ухуру и Люку. — Маккой ввёл гипо в шею Спока. — Доктор… — Что такое, Спок? — Спасибо… за то, что остановили меня. Маккой замер, а потом с усмешкой проворчал: — Разве благодарность уже не считается земным сантиментом? — Когда кто-то… помещён в определённую среду… заражение… неизбеж… — успел выговорить Спок, прежде чем погрузиться в сон. — Не мог просто честно выразить свои чувства, — вздохнул Маккой. — Чёртов гоблин. По крайней мере, теперь ему удастся немного поспать. Доктор опустил изголовье биокровати Спока и переписал свежие жизненные показатели, а после поспешил покинуть палату, чтобы впервые за последние несколько недель со спокойной душой выспаться.☆☆☆
Джим поместил фазер в оружейную, отметив в журнале его возвращение. Их более чем заслуженная увольнительная прошла хорошо. — Как вам ваша первая увольнительная, капитан? Спок появился так неожиданно, что Джим чуть не выронил стилус. — Почему ты не спишь так поздно ночью, Спок? И до конца увольнительной ещё двенадцать часов. — Я не брал увольнительную. Многие из экспериментов требовали моего внимания. — Ясно. — Джим неловко переступил с ноги на ногу. В его присутствии Спок всегда выглядел немного отстранённо, словно бы с трудом перенося его присутствие. — Что ж, отвечая на твой вопрос, увольнительная мне понравилась. Женщины этой планеты такие… — Поймав вопросительный взгляд Спока, Джим замолчал. — Неважно. Скажем просто, мне понравился местный колорит. — Не понимаю, почему случайные связи кажутся вам такими привлекательными. В устах Спока эта фраза заставила Джима немного смутиться. — Думаю, это типа для того, чтобы отвлечься. Снять напряжение. Ты разве не занимаешься этим с Ухурой, когда тебе плохо? Тело Спока будто окаменело. — Если вы о половом акте, вулканцы не допускают такого, пока не будут скреплены узами. — Хочешь сказать, ты — девственник? — улыбнулся Джим. Скулы вулканца окрасились нежно-зелёным. — Я не вижу ничего дурного в том, чтобы ждать. Цель полового акта — производить потомство. Джим закатил глаза. — А почему нет? Секс помогает снять стресс. Если он никому не причиняет вреда и происходит с согласия участников, то какая разница? — Зачем вступать в близкие отношения со столькими индивидами? На этот раз окаменел Джим. Он сплёл руки на груди в защитном жесте, а его улыбка стала натянутой. — А кто говорит о близости? — Но тогда, получается, со своими партнёрами вы всегда держите защиту, будучи начеку? Неужели это действительно, «снимает стресс», если вам приходиться вкладывать столько сил, чтобы сохранять дистанцию? Джим отвёл взгляд, испытывая желание куда-нибудь уйти. Срочно. — Слушай, если хочешь обозвать меня шлюхой или блядью, то так и говори, ладно? Правда, не то чтобы мне требовалось твоё осуждение, когда ты и так без конца меня осуждаешь. — Я имел в виду вовсе не это. Очень многие земляне в своей жизни не останавливаются на одном избраннике. Я просто никогда не встречал кого-то, кто настолько дистанцируется от своего партнёра. — Ты пришёл сюда анализировать меня, Спок? — холодно спросил Джим. Спок встал прямее. Он словно бы размышлял над тем, продолжать разговор или не стоит. — Я пришёл спросить, не хотите ли вы сыграть в шахматы. Я думаю, у вас есть все способности к этой игре, и часто слышал, что это хороший способ снять стресс. Как вы сами заметили, до конца увольнительной ещё 12.298 часов, и одна или две партии не помешают вашим капитанским обязанностям. — Ты хочешь сыграть со мной в шахматы? — удивлённо переспросил Джим. — Я пришёл к осознанию, что наши постоянные споры на мостике могут уязвить командный дух, и предположил, что игра в шахматы поможет нам лучше понять мотивы друг друга. — Спок сжал губы в тонкую линию. — Однако, если вы не захотите участвовать, я пойму. — Нет-нет, я просто немного удивился, — широко улыбнулся Джим. — Идём в комнату отдыха С.☆☆☆
Как и обещал Маккой, Спока выписали уже на следующий день. Прибыла и «Энтерпрайз». Естественно, Джим поднялся на борт, как только корабль подошёл на достаточное расстояние. У капитана по-прежнему отсутствовал один из членов экипажа и был не написан отчёт по миссии. Впереди ждала видеоконференция со штабом, просмотр отчёта о поломках и необходимость связаться с семьями погибших. Чтобы Джим не загонял себя до смерти, Маккой прописал ему ещё один день больничного. Но Спок ещё ни разу не видел капитана с тех пор, как очнулся. По возвращении на «Энтерпрайз» тот тут же закрылся в своей каюте, предположительно погрузившись в работу. Однако у Спока была иная теория. Да, капитан и правда был трудоголиком, особенно под влиянием стресса, но старпом чувствовал, что Джим вдобавок ко всему избегает его. Члены экипажа наконец-то прекратили приветствовать Спока каждый раз, стоило ему зайти в помещение. Поначалу все непременно стремились поздравить его с возвращением и пожелать скорейшего выздоровления. Такое внимание казалось Споку излишним. Они попали в смертельно опасную передрягу не в первый и не в последний раз. Если подобное отношение будет сопровождать их по возвращении всегда, эффективность работы экипажа снизится на 9,3 процента. Спок даже задумался, не разослать ли всем памятку о соблюдении профессионализма. Однако, написав в голове два параграфа её черновика, старпом вдруг понял, что проявление эмоций у других кажется ему чрезмерным лишь вследствие собственного раздражения. Он знал: Джим беспокоился за него. Он почувствовал, как там, в лазарете, капитан накрыл его руку своей, слышал его слова, но, очнувшись, так и не увиделся с ним. Так и не сказал Джиму, что он не виноват. Спуститься на планету было его, Спока, решением, и капитан не смог бы его остановить. Фактически он пытался это сделать. Спок остановился у двери капитанской каюты. Он не ожидал, что Джим скажет «входите» после первого же стука. Капитан словно бы знал, что он придёт. С другой стороны, это только логично, ведь они оба понимали, что со временем им всё равно пришлось бы поговорить. Спок перешагнул порог каюты. Джим сидел за письменным столом с «Тонущим шёпотом» в твёрдом переплёте. Когда старпом вошёл, он не поднял на него взгляд, и вместо этого закрыл книгу и положил её на стол так, чтобы Спок легко мог прочесть название. Джим сплёл пальцы рук в замок и, не отрывая взгляда от книги, произнёс: — Вернулся, значит. Почему ты произнёс ту фразу? Спок тоже перевёл взгляд на книгу. Джим знает. — Когда я был на планете, ко мне попал один из экземпляров этой книги, и я её прочёл. В той ситуации эти слова казались очень подходящими. Джим прикусил губу, а потом попытался улыбнуться, словно желая перевести разговор в другое русло. Но вместо улыбки вышла скорее гримаса, и капитан решил более не притворяться, что с ним всё в порядке. — Я надеялся, что это всё мои выдумки. Что сказанные тобой слова — просто совпадение, и за ними ничего нет. — Кирк поднялся из-за стола, но не мог посмотреть на старпома, даже когда тот подошёл ближе. Джим выглядел хрупким, испуганным и одиноким, словно делал всё возможное, чтобы сохранять контроль над собой, чтобы полагаться на себя одного, даже если и не хочется. — Любовь не для меня, Спок, — резко продолжил он, словно изо всех сил убеждая в этом старпома. — Я не раскрываюсь перед теми, с кем сплю. Я просто использую их как средство, чтобы забыть и снова почувствовать себя человеком. — Спок тем временем подошёл к нему вплотную. — Я не могу сделать такое с тобой, не могу… Спок подался вперёд и завладел губами капитана, останавливая все возражения и отговорки. И Джим ответил ему без всяких колебаний, едва почувствовав губы старпома на своих, с отчаянием, которое не мог выразить в словах. Спок обнял землянина за талию, чтобы притянуть ближе к себе, и в этот момент Джима вдруг очнулся, словно до этого пребывал в каком-то трансе. Он вырвался из объятий и оттолкнул Спока. — Не надо, — надломленно произнёс капитан. — Я не хочу использовать и тебя тоже. — Ты не используешь меня, Джим, — спокойно произнёс Спок. — Я тебе доверяю. — В этом-то и проблема! — закричал Кирк с пылающими от гнева глазами. — Если бы ты знал меня, знал, что я творил, ты бы понял, что этого делать не стоит! После всего, что было там, на планете, ты должен понимать, что я не такой, каким ты меня считаешь! — Тогда позволь мне увидеть, — парировал Спок, подняв руку. Джим бросил взгляд на руку старпома. В его глазах тут же отразилась вина, и капитан поспешил прикрыть их. После долгого молчания Джим, наконец, скованно кивнул. Спок вновь сократил расстояние между ними и левой рукой коснулся виска капитана. Тот было дёрнулся, но потом заставил себя стоять смирно. Спок замер, дав Джиму последний шанс убежать, но тот лишь молча стоял, и вулканец разместил пальцы на его пси-точках. Спок легко проскользнул в сознание Джима — несколько мелдингов во время миссий сделали сознание капитана знакомой территорией, — но, когда старпом углубился в мысли и воспоминания, его ожидала толстая стена. При желании Спок легко мог бы сломать её и чувствовал, что Джим этого и ждёт, но истинной целью вулканца было не это. Ты должен впустить меня, Джим. Ты должен довериться мне. Спок чувствовал, что Джима тянет разразиться в истерике, словно капризного ребёнка. После стольких лет выстраивания стен между собой и окружающими, после стольких лет зализывания душевных ран, отпустить всё так просто казалось невозможным. Довериться кому-то настолько, чтобы позволить увидеть всё, было главным страхом Джима. С неохотой, мало-помалу он постепенно ослаблял защиту. После показа первого из воспоминаний остальные хлынули потоком, словно только того и ждали. Первое убийство Джима, его первый опыт с девушкой, непрекращающаяся боль утраты, эгоистичные и суицидальные мысли, его ненависть, одиночество, вечный голод. В сознание Спока хлынуло каждое воспоминание о жизни на Тарсусе и все те кошмары, что снились Джиму после. Спок опустил руку. Он смутно чувствовал на своём лице слёзы — отражение слёз, что катились по щекам Джима, вынужденного вновь прожить просматриваемые старпомом воспоминания. — Видишь? Я гораздо хуже, чем ты думал, — прошептал Джим. Спок не мог отвести взгляд от бесконечно голубых глаз капитана, блестящих непролитыми слезами. Он обнимал себя руками, словно всё ещё не хотел отпускать свою холодность. Спок коснулся лица Джима и провёл большим пальцем по его щеке, стирая слёзы. — Я думаю, проблема не в том, что тебе приходилось делать, а в том, что после ты остался один. — Спок прижал ладони к тёплым вспыхнувшим щекам Кирка. — Я скорблю вместе с тобой, Джим. Из глаз капитана снова покатились слёзы. Словно с его груди наконец-то сняли тяжёлый груз, он расслабленно ссутулил плечи. Как же долго ему пришлось ждать, когда кто-то скажет эти слова. Искренне и абсолютно точно зная, о чём они. Спок снова завладел его губами, и Джим ответил. Поначалу их губы лишь нежно касались друг друга. Капитан первым сделал следующий шаг. Обхватив Спока руками за шею, он углубил поцелуй, а старпом в ответ крепче притянул его к себе за талию. Джим проследил поцелуями линию челюсти Спока до уха. Ему всегда было любопытно, чувствительны ли уши вулканцев так же, как и их руки. Джим прикусил мочку, а потом провёл языком вверх по краю раковины до острого кончика, испытав удовольствие от того, как вулканец затрепетал в его объятиях. Без лишних слов Спок приподнял Джима за талию, оставив тому лишь два выбора: неуклюже болтать ногами или обхватить его ими за талию. Капитан выбрал второе — прикрытая брюками эрекция в процессе этого скользнула по также напряжённому под одеждой члену старпома, вызвав у обоих протяжный мучительный стон. Спок набросился на шею Джима с поцелуями, кусая кожу до засосов, а после нежно зализывая их. Смесь боли и удовольствия пьянила. Джим наклонил голову, обеспечивая Споку лучший доступ и краем глаза замечая, что старпом несёт его в спальню. — Уверен, что готов? Вместо ответа Спок уложил капитана на кровать и принялся стягивать с него одежду.☆☆☆
Спок поднялся с постели. Было только 0300 по корабельному времени. До начала смены оставалось три часа, но старпом выспался более чем. Он смотрел на всё ещё спящего Джима: простыни обвивали ноги капитана, едва-едва прикрывая его наготу. Их кожу покрывала засохшая сперма — оплошность, которую Спок больше не допустит, — из уголка рта Джима текла ниточка слюны, его растрёпанные волосы торчали в разные стороны. И даже сейчас он был таким красивым. Возможно, даже больше, чем минувшей ночью. Спок никогда ещё не видел Джима таким открытым и доверчивым. Спок воспользовался возможностью осмотреться в спальне капитана, поскольку накануне времени для этого не было. Ему ещё никогда не доводилось бывать в этой части каюты Джима. Здесь было очень мало личных вещей. В то время как в каюте Спока хранилось много предметов с Вулкана и Нового Вулкана, комнаты капитана практически пустовали. Единственное, что привлекло внимание старпома, это несколько вещей на полочке над изголовьем кровати: разваливающаяся по швам грязная кукла, разбитый падд и старомодное, от руки написанное письмо. Всё остальное — награды и поощрения, полученные во время службы в Звёздном флоте. Больше всего Спока заинтересовал старый падд, и он осторожно взял его в руки так, чтобы тот не развалился. — Не думал, что ты из тех, кто берёт чужие вещи без спроса, — сонно произнёс Джим. В его словах не было ни яда, ни серьёзной агрессии. Кирк перекатился на живот, глядя на падд в руках Спока. — Это тот самый падд, что упоминается в книге? Джим только вздохнул. — После секса говорят немного о другом, знаешь ли. — Ему даже не нужно было смотреть на вулканца, чтобы знать, что тот приподнял бровь. Вновь вздохнув, Кирк ответил: — Да, это тот падд. — Я удивлён, что ты его сохранил, — сухо произнёс Спок. — Почему? Ревнуешь? — подразнил Джим, надеясь сменить тему. Когда же старпом никак не отреагировал, Кирк окончательно очнулся ото сна и уставился на вулканца. — Серьёзно? Уголки губ Спока опустились вниз. — Я заметил, что мы во многом похожи. Слишком раннее утро, чтобы переводить речь Спока на стандарт. Чёрт, да и вообще слишком рано, чтобы просыпаться. Побуждая свой мозг активироваться на полную мощность, Джим пытался поспеть за мыслями своего старпома. Чтобы понять, в чём дело, ему потребовалось некоторое время. Спок уже положил падд на место и усаживался на пол, готовясь к медитации. — Вы не так похожи, как ты думаешь. У тебя есть чувство юмора. И ты разговариваешь намного больше. — Джим заметил, как у Спока едва заметно задёргался глаз, и не сдержал улыбки. — Ты всегда говоришь, когда я веду себя, как ублюдок, или предупреждаешь, что мой план — полное дерьмо. А Джабари… — Джим замешкался, ведь это имя он не произносил годами. Однако сейчас называть мёртвого друга по имени казалось… правильным. — Он позволял мне набивать шишки и учиться на ошибках и скорее просто был рядом, чем подстраховывал, не позволяя упасть, подобно тебе. — Джим поднял взгляд на Спока. Сейчас он был готов ответить на вопрос, который, как он чувствовал, тревожил старпома больше всего, и хотел, чтобы его поняли правильно. — Я не был влюблён в него. И всегда думал о нём лишь как о друге. Но, надо признать, этот парень внушил мне стойкое отвращение к слову «любовь» своей книгой. По сравнению с тем, что он написал, это слово стало казаться мне настолько пустым, что я не мог выносить, когда люди так беспечно говорили о любви. Когда кто-то признавался мне, я всегда злился и думал, что, будь это настоящее чувство, его бы доказывали делом, а не словом. Джим опустил взгляд, перебирая в пальцах простыню. — Ты уверен, что хочешь быть со мной, Спок? Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь испытывать к тебе то, чего бы тебе хотелось. Спок позволил себе чуть улыбнуться и подарил Джиму тёплый взгляд, согревший того до глубины души. — Если это когда-нибудь случится, Джим, тогда я приму всё, что ты сможешь мне дать.☆☆☆
Это действительно было лучшее место для увольнительной. По крайней мере, внутри закрытой звёздной базы 7. Комната отдыха здесь оказалась весьма приятной: хороший бар, негромкая живая музыка, приглушённый свет. Здесь легко было найти кого-то на одну ночь и просто сбросить напряжение. Определённо легче — судя по тому, что он слышал — чем там, где он искал себе партнёрш обычно. Дамы здесь были одеты роскошнее, по последнему писку моды. Их платья выгодно облегали фигуру, не открывая при этом слишком много кожи. Волосы были уложены в стильные высокие причёски. Сам Джим предпочёл остаться в униформе. Только что закончилось дисциплинарное слушание, на котором ему пришлось присутствовать, и усталость помешала сходить переодеться во что-то менее официальное, поэтому Джим идеально вписывался в такое яркое окружение. Женщина на другом конце комнаты строила ему глазки, отпивая из своего бокала, и явно приглашала Джима познакомиться поближе. Он улыбнулся ей и отсалютовал своим бокалом. Этого хватило, чтобы женщина направилась к нему. На ней было белое блестящее платье с большим вырезом на спине. Спереди его подол доходил до середины бедра, сзади — спускался к самому полу. Десятисантиметровые каблуки выгодно подчёркивали её икры, а бёдра заманчиво покачивались при каждом шаге. — Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы — скандально известный капитан Кирк. Джим обворожительно улыбнулся. — Это я. Не мог не заметить, что вы здесь одна. Женщина рассмеялась. — Если собирались использовать дежурную фразу о том, что такая красотка не должна быть одна, не трудитесь. Я здесь ради того же, ради чего и вы. Прямолинейная и сразу переходит к делу. И не хочет отношений. О большем Джим и не мечтал. Особенно, когда женщина, словно бы в попытке дотянуться до винной карты, прижалась к нему своей пышной грудью. — Так что скажете? — спросила женщина. — Мы можем пойти в мою каюту. У Джима давно никого не было, и ему хотелось расслабиться. Это была отличная возможность. Он хотел было ответить, что согласен, но краем глаза заметил приближающегося Спока. Их взгляды встретились, и Джим в тревоге шагнул вперёд. Что могло случиться, что Споку потребовалось искать его в таком месте? — Спок? Что-то не так? Старпом, казалось, замешкался и бросил взгляд на компаньонку Джима. — Всё в порядке, капитан. Я вижу у вас уже есть собеседник. Если так, прошу прощения. Мой вопрос может подождать. Когда вулканец повернулся уходить, Джим заметил в его руке коробку с шахматами. Прежде капитану никогда не приходило в голову, что в подобном месте действительно можно просто приятно посидеть с другом, поиграть в шахматы, выпить вина… Джим перевёл взгляд на женщину. Она была красива и грациозна — мечта любого мужчины. — Не желаете ли партию в шахматы, мистер Спок? — спросил Джим, поднимаясь со стула у барной стойки. — Здесь очень удобные кофейные столики и кресла. Спок замер и, когда обернулся, Джим заметил в его лице скрытое удивление. — Я не возражаю, капитан. — Джим, — с улыбкой поправил землянин. — Ты можешь называть меня Джим. _________________________ Sahrafel nash-veh t'Джим ek'manek vu-tor - (вулканск.) Поручаю безопасность Джима вам