Странные Ромео и Джульетта

Кровавую неприятность ребята заметили значительно позже, ведь спешили оторваться от возможных преследователей. Дон вполне мог продолжать идти, хоть рана, скорее бывшая глубокой царапиной, начала болеть особенно от пота и постоянного движения. Только проблема была именно в крови. — Стоп, — сказал Донни. — Нужно остановить кровотечение, не то нас выследят. Майки слегка побледнел и кивнул: вид крови ему был неприятен, тем более, если это кровь родных. Да и стоило только представить, как отреагировал бы Сплинтер на «хвост»… Но, благоразумно задвинув все посторонние мысли в сторону, младший сам занялся обработкой ноги брата, не позволив тому лишний раз шевелиться. Остановил кровотечение (совсем слабенькое, но при резких движениях вполне могло сорваться несколько капель), тщательно вытер кровь с кожи и наложил повязку. Донателло удовлетворённо и с признательностью кивнул — в уверенных действиях младшего была совсем не малая доля его, как учителя, заслуг. Не зря учил, не зря тратил нервы на вылавливание и лекции, а затем практику-практику-практику… Приятно осознавать, что он справился. Хотя, конечно, ранение получилось незапланированное — зато в полевых условиях учебный материал лучше усваивается. Сам Микеланджело видел, что повязка у него получилась кривая, да и действовал он медленней и совсем не так уверенно, как хотелось бы… Но идеала им и не нужно было. Не такая серьёзная травма, чтобы над нею трястись. По пути они сохранили между собой неловкое молчание, думая каждый о своём — а на самом деле сводя все мысли к тому, что впервые у них появились опасные противники. Лёгкие победы над уличным хулиганьём дали опасное чувство не то чтобы неуязвимости — но излишней уверенности в собственных силах, в непременной победе, точно это всё игра, в которой они выходят героями. Реальность больно настучала по самооценке. Хотя, видимо, всё-таки недостаточно — Майки остановил брата уже почти у самого логова и негромко признался: — А знаешь, я не жалею, что пошёл с тобой сегодня. Это было круто! — Эм… — Донни удивлённо наклонил голову, ведь ожидал скорее обвинений и готовился их принять. Что уж, действительно виноват, затащил брата в ловушку… — Ты понимаешь, что мы, кажется, обзавелись заклятыми врагами? Учитывая, что эти ниндзя могут иметь какое-то отношение к прошлому Мастера Сплинтера, дело серьёзное. — Серьёзное, кто ж спорит, — спешно закивал Майки, но продолжил гнуть своё, словно бы пропустил слова Дона мимо ушей: — Но! Ты только подумай, настоящее приключение! Мы с тобой сражались со злыми ниндзя, более того, мы их побили! Кто ещё может таким похвастаться? — Может быть, папа? — скептично поглядел на восторженного младшего Донателло. Он даже хотел призвать его к трезвым суждениям, но заметил: душевное равновесие брата тоже пошатнулось, ему страшно, только выражает он это несколько другим путём, открыто не паникуя и не накручивая себя. Умник отвёл взгляд, немного устыдившись. — Кстати о папе. Придётся ему рассказать. — А может, не надо? — поёжился Майки. — Сэнсэй узнает, Рафи узнает… И тогда мы позавидуем тем ниндзя! Прибьёт же! — Мальчики, вы что-то хотите мне сказать? — внезапно раздавшийся негромкий, опасно-вкрадчивый голос Сплинтера заставил черепашек подпрыгнуть на месте. Он всё-таки не удержался и, убедившись, что дочь отправилась на боковую (дверь заперта, настольная лампа горит), сам ждал сыновей поблизости от выхода, в конце концов перебравшись в «тамбур» — туннель у самого логова. Теперь он с тревогой отмечал травмы черепашек, по счастью — лёгкие. Синяки, царапины, Доннина повязка… Когда беспокойство за физическое состояние сыновей уменьшилось, взамен ему пришло волнение о том, с кем они столкнулись. Услышанное слово «ниндзя» всколыхнуло не стёршиеся со временем страхи. «Неужели Саки и здесь меня нашёл? Как? Спустя столько лет…» Увы, Сплинтеру ли не знать, каким упрямством и злопамятностью всегда отличался названный брат, бывший лучший друг? Поэтому-то, даже мутировав, даже переселившись на заброшенную станцию метро в Нью-Йорке и спустя годы, он не забывал о Шреддере. Стоит лишь дать Ороку Саки маленькую зацепку — и тот примчится, никогда не успокоится. Бывший Хамато Йоши мог надеяться лишь на то, что Саки за годы найдёт жену или окажется поглощён чем-то больше, чем местью сбежавшему врагу. Но, откровенно говоря, надежда эта была слабой, почти фантастической. Он оглядел мнущихся черепашек и приказал: — В додзё, немедленно. Поговорим там. — И весомо добавил: — Обо всём. Не без оснований он полагал, что кое-что из дел сыновей упустил. И ругал себя за более ранее невмешательство. Пустил на самотёк, понадеявшись на их здравомыслие и осторожность, на то, что смог научить их достаточно, чтобы они могли справиться с возможными проблемами… Проблемы — это стимул к развитию, но если они неподъёмные для его мальчиков? Если они влезли во что-то слишком опасное?.. «Они не готовы столкнуться со Шреддером». Да он и не хотел, чтобы они с ним сталкивались — с кошмаром, преследующим Йоши. Микеланджело по пути предпринял жалкую попытку «потеряться», чуя крупные неприятности, но Дон ему не позволил, выразительно посмотрев: «Не надо, хуже будет». Они смиренно прошли в додзё, сели перед Сплинтером и выложили всё, начиная с первого раза, когда вмешались в дела с оружием, и до сегодняшнего. Сэнсэй мрачнел с каждой фразой. — Микеланджело, ты уверен, что у тех ниндзя был символ стопы? — После заверения младшего сына, что да, он уверен, Сплинтер ненадолго задумался, сказав после: — Вам повезло, что, очевидно, в ловушку предполагалось поймать кого-то гораздо хуже подготовленного. Хорошая новость в том, что клану Фут не известно, что вы из клана Хамато. Пока не известно. И плохая новость в том, что Шреддер непременно заинтересуется теми, кто вмешался и смог ускользнуть от его ниндзя. — Сэнсэй, Вы имеете в виду того самого Шреддера? — недоверчиво уточнил Донни. Да, отец рассказывал им о Японии, о своём клане и жизни до Нью-Йорка, но немного и редко, для черепашек всё это казалось далёким, почти фантастичным. Да и, по правде, никто из них не верил, что им доведётся столкнуться с той, прошлой реальностью отца. Так уж он всё это преподносил. Если говорить начистоту, Донателло считал, сэнсэй кое-что сильно преувеличил для мотивации учеников и лёгкого запугивания, мол, будьте осторожны, не уходите далеко, не то Ужасный Шреддер вас найдёт и заберёт! — Боюсь, что именно тот, Донателло. Надеюсь, вы оба понимаете, как вам сегодня повезло. Завтра мы… — Сплинтер прервался и чуть громче закончил: — Завтра мы поговорим подробней обо всём произошедшем. А тебе, Рафаэлла, я напоминаю: подслушивание в этом доме наказуемо. — Хай, сэнсэй, — неохотно сказала девушка, показываясь в дверном проёме зала. На братьев она косилась с кровожадными обещаниями. — Думаю, вам есть, что обсудить, дети, — удовлетворённо кивнул своим мыслям Сплинтер и удалился к себе, оставив сыновей на милость очень злой дочери. И совесть его нисколько не мучила. Он, конечно, хотел сохранить Рафаэллу в безопасности, но… тут уж нет выбора. Рано или поздно она всё равно узнала бы, так что пусть рано — будет готова. А то в противном случае наткнулась бы, не зная, на ниндзя во время очередной неразрешённой (а что таковые ещё будут, Сплинтер не сомневался) прогулки — кто ей поможет?.. А ему ещё подумать нужно о том, как бы подготовить детей к вероятному скорому противостоянию, но не запугать притом.

***

Рафаэлла весь день чувствовала неясную тревогу, а к вечеру оная только усилилась. Братья вели себя вроде бы как обычно — к ним она присматривалась особо пристально, но ничего компрометирующего не увидела и не услышала. К огромнейшей досаде девушки, учитель после обеда засадил её за перевод японского текста. «Ненавижу иероглифы!» — её главная мантра на эти мучительные часы. Больше она психанула, поняв в итоге, что отец подсунул ей пояснения к схеме из японского журнала по вязанию на спицах. Очередная его попытка приобщить её к рукоделию, ррр! Типа, направляет разрушительную энергию в мирное русло… Да, Рафи пробовала вязать и плести макраме, когда была младше — больно привлекательно выглядели картинки в «Большой книге рукодельницы», да и братцы подбили на «слабо», к чему у неё всегда была слабость. Но тогда же она поняла, что ей действительно слабо — не хватало терпения да и материалов, а голые схемы без пояснений, да ещё частично испорченные, заставляют сомневаться в своей сообразительности и том, из того ли места у неё руки растут. Короче, не релаксация, а очень даже наоборот. Допереводила она исключительно на упрямстве, дав себе слово, что проверять всё это на практике ни за что не будет. Даже за освобождение от домашнего ареста. Когда же Рафи закончила головоломный перевод (подозревая, что знатно с ним накосячила) и вышла в зал, сдавать работу отцу, до неё дошло, что, вполне вероятно, её специально от чего-то отвлекали. Братья выглядели ещё более подозрительно, пытаясь таковыми не казаться, а непонятная тревога усилилась. К сожалению, Сплинтер плотно на неё насел, сперва разбираясь в ошибках её перевода, потом контролируя приготовление ужина (иначе девушка бы точно схалтурила, наделав бутербродов) и в итоге закрывшись с ней в додзё для очередного занятия куноити. Нудное заучивание состава очередного яда и противоядия к нему навевало сон лучше колыбельной. Латынь, рецепт, составленный довольно-таки тяжелым для восприятия языком, в совокупности с запахом ладана — всё это вызывало тяжесть в голове, тупую боль. Так что, едва Сплинтер её отпустил, она рванула к себе — лечиться припрятанным комиксом и солёными орешками, тоже из заначки. Даже не проверила братьев. Из комнаты её позже выгнала жажда, а любопытство подтолкнуло поглядеть, с чего это в додзё так поздно горит свет. Учитывая, что братья не испытывают любви к дополнительным тренировкам, там мог быть отец, а его личные занятия — всегда увлекательное зрелище, чем она и соблазнилась. Ей хватило и подслушанного обрывка разговора, чтобы пережить шикарную гамму эмоций — от недоумения и испуга (когда поняла, что братья не ушли полностью невредимыми) и до нарастающего гнева. Её они, значит, опекают — то нельзя, это нельзя, не ходи, не делай («Нашли, тоже мне, хрупкий цветочек! Да я покрепче их буду!») — а сами… «Ну, держитесь, бррратья!» Она почувствовала мимолётную благодарность к отцу за то, что предоставил ей свободу действий своим уходом. Сейчас перед ней сидели ужасно виноватые Дон и Майки и… «Вашу Мутацию! Вы и должны быть виноватыми! Вы, панциреголовые, непрошибаемые, бессовестные…» — Вы выходили на поверхность? — сурово вопросила девушка, подперев бока руками. Братья слаженно кивнули. — Вы влезли в драку с другими ниндзя? Ещё два кивка. Майки попытался состроить «щенячьи глазки», но впервые сестра не оттаяла. — И всё это БЕЗ МЕНЯ?! — взревела она. В следующее мгновение пострадавшим виновникам ночного бедлама пришлось брать ноги в руки и улепётывать от рванувшей к ним девушки — желающей не то просто добить (от гнева), не то задушить в родственных объятиях (то есть, от великой любви). Возможно, она и сама этого не понимала. Только бы добраться до этих тихушников, там видно будет. Невольной жертвой погони стало дерево, на которое, точно обезьяна, вскарабкался Микеланджело. Донни побежал вокруг, и они с Рафи играли в догонялки у самого ствола, подбадриваемые болеющим Майком. Преследовательница специально давала брату фору, загоняла, чтобы прочувствовал «огненное дыхание» её гнева. «Молилась ли ты на ночь, Дезд… Донателло?» — зловеще ухмыльнулась Рафи, протягивая руку и нарочно позволяя Дону увернуться. Донни воспользовался шансом и обогнув дерево, побежал в сторону выхода, только раненая нога зацепилась за край ковра, и черепашка полетел носом вперёд. Рафаэлла немедленно подлетела к нему и опустилась рядом на колени, разрываемая и беспокойством, и ещё горящим желанием кое-кого поколотить. — Ты как? — спросила она, хоть и хотела наброситься с обвинениями. Не смогла. Сама видела, что вроде бы никаких тяжёлых ранений, но ей ли не знать, что опасна может быть и малая царапина? — Ничего страшного, — устало улыбнулся одним уголком губ Дон, положив на руку Рафи свою ладонь и легонько сжав, словно говоря: «Я в порядке, но спасибо за беспокойство». — Прости. Это была моя идея. — Твоя? — Рафи удивилась, ведь скорее подумала бы на Майки с его родственной ей безбашенностью. Сообщила с полушуточной угрозой в голосе: — Ну, надеюсь, ты понимаешь, что я жажду подробностей. И не отпущу, пока не расскажете. — А может, завтра? — попробовал упросить Майки, тихонько подойдя, и снова состроил умилительную мордашку, теперь — сонно-усталую, мол, неужели ты не дашь нам поспать? У тебя нет сердца? «Есть, — хмыкнула мысленно она. — Только вам стоило думать о моём сердце раньше. Теперь извольте расплачиваться». Рафаэлла отвесила Майку воспитательный подзатыльник со словами: — Ничего, потерпите. Вы же не думали о сне, выходя наверх, значит, ещё небольшую задержку отлично переживёте. Фигушки она так просто забудет такую подставу от братьев. Но сперва стоит их всё-таки послушать. А потом… Мстя её будет страшна!

***

Шреддер был зол. Шреддер метал громы и молнии на головы подчинённых. Крису Брэдфорду, само собой, как основному виновнику, досталось в первую очередь. Леонард даже посочувствовал учителю — избили его до кровавых слюней. Теперь он едва ли походил на свою же физиономию с плакатов — побитый, с заплывающим глазом, с всклокоченными, влажными от пота волосами, в уж взгляд… О, это взгляд побитой собаки! «За что, хозяин, я же для тебя всё…» «Счастье, что Элла его не видит таким, — думал мутант, провожая Брэдфорда, конвоируемого в подвал, взглядом. — Кинулась бы жалеть, это точно». В адрес самого Леона, как ни странно, почти ничего не попало. Разве что «В следующий раз старайся лучше, черепаха. Мне нужен результат!» — а это было слабеньким громовым раскатом, не более. Мутант знал, что после их возвращения Караи переговорила со Шреддером, и недоумевал, почему она, если он ей был так уж подозрителен, не очернила его по полной программе. Можно бы махнуть рукой — не подгадила и ладно! — только Леон сильно подозревал, что её непонятное благоволение ему ещё аукнется. Но не спрашивать же прямо! Впрочем, он узнал о подвохе очень скоро, как только глава клана разобрался с отрядами опростоволосившихся новичков. — Леонард, ты показал себя полезным по сравнению с остальными неудачниками, чем заслужил повышение. Отныне над тобой берёт шефство Караи. На задания будете ходить вместе. А сейчас — собирайся. Ты переезжаешь в штаб-квартиру клана Фут. — Парень пытался сохранить лицо от таких новостей, но, видимо, всё-таки ему это не удалось полностью. После паузы Шреддер сказал, точно только-только вспомнил, как несущественную мелочь (но наверняка это тоже было частью представления — демонстрация расположения и власти): — А твоя… воспитательница остаётся здесь с полным сохранением обязанностей и повышением заработной платы. Видимо, только она и работала из персонала этого додзё. Разумеется, ты сможешь её навещать, когда выдастся свободное от обязанностей в клане время. Когда черепашка ушёл, Ороку Саки отбросил небрежную маску, обратившись к Караи чуть более тёплым тоном, чем к остальным подчинённым: — Ты уверена в своих выводах? — Да, отец. — Теперь, получив разрешение одним лишь тоном голоса, она могла говорить свободней, чего при посторонних себе не позволяла. — Он выискивал следы, но не знал заранее, есть ли они. И чьи. Он заинтересован найти этих неизвестных… — Других черепах, — с нажимом, брезгливо скривив губы (хоть и не видно этого было) поправил Ороку Саки. — Слишком много совпадений для того, чтобы это и вправду были совпадения. Одному Стеранко я бы ещё остерёгся полностью верить, тот тоже себе на уме, вечно аферы крутит… но его воображения едва ли хватило бы на такую байку, вместо выдумывания банальных воришек. Теперь, после свидетельств Брэдфорда и ниндзя, очевидно, что в деле действительно замешаны другие мутанты, и они нужны мне… живыми. Я должен узнать, откуда они такие взялись, раз уж Леонард ничего об этом не знает. К такому выводу он пришёл, потому как, серьёзно, неужели Леон бы оставался с уборщицей и эксплуататором Брэдфордом, скрываясь, не имея в пределах досягаемости кого-нибудь такого же, как он, и притом зная о существовании других мутантов-черепах? Шреддер так не думал. Подобное тянется к подобному, этой истине отводилась немаловажная роль в планах Саки на Леонарда. Конечно, просто «узнать» — этого мало. Караи кивнула, подтверждая, что поняла: не только разведать о происхождении черепах, но и по возможности затащить их в клан Фут. В любом виде, хоть лучше добровольно. И у девушки уже созрел приблизительный план — вернее, общая идея, как добиться цели.

***

— Итак, мы под плотным колпаком, — подытожила Элла, выслушав краткий отчёт Леона — без особых подробностей, лишь то, что и так было известно Шреддеру и его подручным. — Он чувствовал себя хозяином положения, — устало, но всё ещё возмущённо повторил парень. — Точно делал великое одолжение, прибрав меня со всеми потрохами, точно вещь. И ещё этак небрежно «разрешил» с тобой видеться. — Действительно — одолжение, — печально согласилась она. — Понимаешь, люди такого положения считают остальных ниже себя, то есть, по их мнению, они имеют полное право и даже обязанность, ведь, по их мнению, знают лучше, как распоряжаться чужими судьбами. Она положила свою жизнь, чтобы не угодить снова в распоряжение таких вот… Но даже и мысли не допускала, что ей легче бы жилось без Леона. Более того, женщина в глубине души была уверена, что не окажись на той самой крыше черепашонка — она бы спрыгнула. А если и нет, то спилась бы или ещё что. Нет, она не жалела ни о чём, кроме медлительности — нужно было бежать намного раньше. И ударила же её влюблённость… «Да, кстати…» — А что с Брэдфордом? — поинтересовалась как бы между прочим. — Жить будет, — пожал плечами черепашка. — Видимо, он всё-таки нужен Шреддеру, его просто «поучили», поставили на место, чтобы позже вернуть в строй. Леон ожидал расспросов, но приёмная мама лишь отстранённо кивнула, после чего встряхнулась и перевела тему расспросов: — А эта девочка, Караи, как она тебе? Она ведь примерно твоя ровесница, да? Черепашка поперхнулся и покраснел. «Только разговоров насчёт личной жизни мне не хватало! Ну, не сейчас, по крайней мере…» Ему очень хотелось рассказать ей о других черепахах, о той девушке-черепашке, только опасения вероятной слежки заставляли прикусить язык. А что он мог сказать о Караи? Леон выбрал нейтрально-уважительное, хоть, вероятно, Элла ожидала не этого: — Она отличный боец. С ней было бы очень неплохо работать.

***

Караи довольно улыбнулась. Похоже, ей будет проще, чем думалось, завоевать симпатию этого мутанта. Было бы ещё неплохо подружиться с его опекуншей, очевидно, её мнение для него очень важно…