Рожденная избранной

20 мая 2002 г.

   Лондон уже давно погрузился в загадочный мир ночной тьмы. Серебристая луна своим холодным, мрачным сиянием освещала улицы, покрывала черные крыши домов тонким сияющим покрывалом, сотканных из своих лучей. Все занятые люди, уставшие за день и жаждущие отдыха перед новым, не менее тяжелым днем, полным проблем и переживаний, уже наверняка легли спать и сейчас нежились в своих постелях, укладывая пульсирующую в висках голову на мягкую подушку и натягивая на себя уютное одеяло. Да и кому не захочется после долгого, насыщенного событиями дня, измотавшего тебя полностью, прийти домой, упасть в объятия всегда ласковой кровати и забыться на несколько часов, выпасть из реальности, уплыть по плавному, неспешному течению в царство снов?    Но не такая ночь ожидала сегодня людей, засидевшихся в зале лондонского аэропорта, терпеливо дожидавшихся своих самолетов, которые все вот-вот должны были забрать их отсюда и подарить им возможность встретить рассвет уже в совсем другом месте. И Они, два этих влюбленных до беспамятства человека, сегодня должны были коротать свое время, ожидая самолет, с путешественниками, трудоголиками, теми, кто надеется поскорее встретиться с дорогими им людьми.    В этот момент они были привязаны к Лондону еще больше, чем за всю свою жизнь. Даже если до этого Они по каким-то своим проклинали этот город, желая выбраться отсюда и никогда не возвращаться, сейчас он казался им идеальным местом, расстаться с которым означало бы оторвать значительный кусок от сердца. Она провела здесь свое детство, делила с пасмурным лондонским небом все свои тревоги и радостные моменты, а Он встретил здесь Ее, и перед этой встречей вмиг померкли все события Его жизни. Встретив Ее, он словно заново родился; его сердце, охладевшее до этих пор, вдруг затрепетало ожившей птицей, так долго томившейся в ледяных объятиях смерти и внезапно взлетевшей высоко над землей, будто и не была она мертва вовсе. Этот город стал началом новой истории для Них обоих. Дома, улицы, каждый камень и каждая травинка этого города хранила в себе воспоминание о любви, израненной, прошедшей немало испытаний, впитавшей в себя немало горьких слез, но выстоявшей и продолжающей жить в сердцах юной мечтательницы и ее вновь обревшего смысл жизни нежного спутника.    Особенно им было сложно расставаться с Лондоном сейчас, когда в нескольких километрах от аэропорта, в маленьком домике, в крохотной колыбельке, сладко спала, а, может, бодрствовала частичка их самих, самое близкое и родное существо на свете, обожаемое ими еще до своего рождения. И хоть Они знали наверняка, что Их малышка находится в руках той, кому можно было доверять, той, которая могла бы обеспечить достойную жизнь Их крошке, оба боялись, едва унимая расползшуюся по телу волнительную дрожь, и не могли прогнать из разболевшихся голов все самые ужасные свои подозрения, все страшнейшие мысли. "Если ее найдут, никто уже не спасет ее", - думали Они, но не решались делиться своими мыслями вслух. Они вообще мало говорили в эту ночь, только утешали объятиями и прятали свои огорченные лица на груди друг у друга. Если же Им и приходилось говорить, то разговор Их был крайне осторожным, ласковым и часто ограничивался немногочисленными короткими фразами. Оба слишком устали за эти несколько месяцев, и, выплакав свои последние силы, Они хотели только уехать от всего, от людей, от вампиров, спрятаться в маленькой квартирке где-нибудь в Нью-Йорке и не покидать ее до тех пор, пока Их тела вновь не обретут твердость, сердца не заживут от смертельных ранений, а разум не зажжется мыслями о возможности светлого будущего.     - Ты не голодна? - спросил Он, заглядывая Ей в лицо, покоившееся у Него на груди. - Ты ничего не ела с самого утра.     - Я не хочу есть, - произнесла Она, не поднимая головы, а затем, устремив свой взор на Него, устало спросила: - Сколько еще ждать самолета?    Он бросил взгляд на свои наручные часы и, тяжело вздохнув, ответил:     - Еще полчаса, и, если ничего не отменят, мы уже будем в пути.    Она вяло улыбнулась и снова опустила свои сонные глаза, прильнув к Его груди еще сильнее, еще ближе. Он положил свою широкую ладонь ей на голову и провел холодными пальцами по спутавшимся каштановым локонам, а затем наклонился и поцеловал Ее прямо в макушку.    Крепко обняв Ее, Он поднял голову и, оглянувшись вокруг, к своему огромному неудовольствию заметил высокую тонкую фигуру, возвышавшуюся над усталыми людьми, засыпающими в ожидании своего рейса. Его сердце сжалось так, что, казалось, оно вот-вот разорвется, и одновременно в груди Его разлилось горячее чувство гнева, злобы, нескрываемой ненависти, которую Он уже излучал своими черными, как уголь, глазами. Фигура с присущей ей надменным лицом, таким белым, будто его нарочно вымазали в белилах, и насмешливой улыбкой, с какой она смотрела на всех вокруг, неспеша приближалась к Ним.    "Валери, он идет", - прошептал Он, склонившись над Ее ухом и нежно потрепав Ее за плечо. Она мигом раскрыла сонные глаза, приподнялась, осмотрелась и, встретившись взглядом с тем человеком, которого две секунды назад заметил Он, выбилась из Его объятий. Она напряглась всем телом, как это всегда бывало, когда рядом оказывался этот персонаж, Ее злейший враг, человек, разрушивший Ее жизнь, и тяжелым, горящим ненавистью взглядом стала сверлить его высокомерное лицо. И пусть на деле ничего ужасного не происходило, в Ее мыслях Она уже стерла в порошок эту ехидную улыбку и прищуренные серо-зеленые глаза, даже не дрогнув.    Фигура, обогнув ряд кресел и не потревожив ни одного спящего на них, оказалась совсем рядом, всего в каком-то полуметре от пары возлюбленных, за несколько секунд трасформировавшихся из нежных белых голубков, ворковавших друг у друга над ушком, в обозленных хищников со сверкающими глазами, готовых в любой момент наброситься на неприятеля. Остановившийся около Них в двух шагах, конечно, замечал Их враждебный настрой, который, однако, ничуть его не устрашал, а только веселил. Он и не мог ожидать от Них ничего другого; он прекрасно знал, что его замысел, его действия принесли в Их и без того беспокойные жизни еще больше тревоги и боли, однако какое ему было дело до того, что чувствуют окружающие? Они были ниже, физически слабее его - это он знал наверняка, а потому и не придавал ровно никакого значения тому, что у Них на сердце и как сильно Они его ненавидят.     - Надо же, как удачно мы встретились, - протянул человек, расплываясь в отвратительной насмешливой улыбке и заложив руки за спину.     - Что тебе нужно, Элмер? - чуть ли не прошипел Он, крепко стиснув зубы.     - Мне? - усмехнулся он. - Да что мне может быть от вас нужно? Я всего лишь случайно забрел в аэропорт и так же случайно наткнулся на вас.     - Что. Тебе. Нужно? - нетерпеливо повторил Он, сжимая ладони в кулак, как бы готовясь в любую секунду броситься на него.     - Откуда столько ярости, Рей? - криво улыбнулся Элмер, оставаясь совершенно спокойным и сохраняя свой ехидный тон голоса. - Впрочем, я понимаю. Я пришел выразить свои соболезнования.     - Ты можешь засунуть эти свои соболезнования себе в задницу, - вмешалась Она, позволяя себе выражать весь свой гнев в голосе и говорить достаточно громко, чтобы некоторые особо любопытные лица повернулись в Ее сторону. - Это из-за тебя она умерла, это ты во всем виноват!     - Я и пальцем не тронул вашу дочь, - хладнокровно отвечал он, стремясь не терять спокойствия, но при этом смерив Ее суровым взглядом, на который Она, однако, уже никак не реагировала: у Нее выработался иммунитет на эти казнящие взгляды, которыми так усердно старался припугнуть ее теперь Элмер.     - И пальцем не тронул? Да она была еще в моей утробе, когда ты уже строил планы на нее и мечтал о ее смерти. Ты - причина всех моих волнений, из-за тебя я окуналась в море стресса, едва успевая ухватиться за возможность выбраться. Если бы не ты, не твои шпионы, я была бы абсолютно здорова, и моя малышка лежала бы со мной рядом, а не в гробу, куда ты ее вогнал.    Она вдруг закрыла руками лицо, и из глаз ее обильными ручьями потекли слезы, которые Она тут же старалась подавлять. Ей не хотелось плакать перед Элмером. Ей хотелось уничтожить его, спустить с небес на землю этого наглого вампира, возомнившего себя живым Богом, а слезы в этом мало чем помогут. Она хотела чувствовать себя твердо, уверенно, не показывать врагу своего страдания, и к этому Она сейчас стремилась.     - Еще раз: я приношу свои соболезнования, - повторил Элмер. - Я вижу: вы тяжело это переживаете. Потерять долгожданного ребенка при родах - что может быть ужаснее для родителей? А, впрочем, потеряли ли вы его?    Она мгновенно прекратила плакать и, утерев слезы, настороженно подняла взгляд на Элмера. Он же продолжал сидеть рядом с Ней и своим полным ненависти взглядом, подобным самому аду, мысленно прожигал лицо и тело своего злейшего врага, воображая, как он корчится в мучениях, и разочаровываясь каждый раз, когда понимал, что Элмер все стоит рядом, жив и абсолютно невредим.     - На что ты намекаешь? - произнес Он, стараясь не проявлять никаких признаков того, что Он знал нечто тайное, чего не должен был знать никто вокруг, а особенно этот кровожадный вампир.     - Просто напоминаю, что девочка обладала невероятными способностями, - сказал Элмер, как-то подозрительно-хитро прищуриваясь. - И, насколько я знаю, ее тела никто не видел. Эти обстоятельства заставляют задуматься, не так ли?     - Ты и не должен был видеть ее тела, - сквозь зубы процедила Она. - Кто ты вообще такой, чтобы вмешиваться в нашу жизнь и быть в курсе каждой ее детали?     - Тот, кто может уничтожить вас одним взмахом руки. И пока у меня есть эта способность, я могу требовать все, что мне необходимо.     - Пугай этим кого-нибудь другого, - озлобленно, раздраженно бросила Она. - Ты не настолько всесилен, каким себя видишь. Ты просто разбалованный капризный ребенок, который только и умеет, что громко рыдать и угрожать, когда ему отказывают в желанной игрушке. Такие люди, как ты, долго не живут. Однажды кто-нибудь не выдержит и прикончит, уж поверь мне.     - Мне уже за тысячу, милашка, - насмешливо улыбнулся Элмер, обнажив маленькие заостренные клыки. - Только такие люди, как я, и живут долго. Но мы отошли от темы.    Сделав один большой шаг, он оказался перед свободным креслом рядом с Ним и занял его, положив ногу на ногу и закинув руку за спинку.     - Что произошло с ребенком? - спросил Элмер серьезным голосом, переводя взгляд с одного на другого, ожидая скорого, четкого, а, главное, честного ответа от кого-нибудь из Них.     - Наша дочь мертва, - отвечал Он, глядя ему прямо в глаза и стараясь выглядеть и звучать максимально правдоподобно. Впрочем, это вышло у Него отлично: Он был так расстроен и встревожен из-за всех произошедших с Ними событий, что изобразить отца, потерявшего своего долгожданного ребенка, было нетрудно. Потому что Он и был тем отцом, который потерял свою дочь, если не навсегда, то на долгие годы.     - Не ври мне, Рей, - прищурился Элмер, заглядывая своими холодными зелеными глазами прямо в душу. - Я же знаю, ты врешь.     - Она мертва, - настаивал он, четко произнося каждое слово и отвечая на его допытывающий взгляд не менее суровым, уверенным взглядом.     - Ты хочешь, чтобы я поверил тебе на слово? Я не наивный дурак, Рей. Я ждал рождения этого ребенка сотни лет, и ты думаешь, что я так быстро сдамся, услышав твою отмазку? Хочешь, чтобы я поверил - предоставь сначала доказательства.     - Доказательства? Спроси кого угодно! Спроси врачей, которые принимали роды.     - Поверить врачам, которым ты промыл мозг? От них никакого толка.     - Я никому ничего не промывал, - произнес Он, стискивая зубы и едва сдерживая себя, чтобы не дать волю овладевавшей Им раздражительности.     - Ты можешь заливать это кому угодно, но не мне. Ты, вы оба что-то скрываете. Я чувствую это, и я не отстану, пока не узнаю всю правду.     - Ты уже ее знаешь, Элмер, - устало вздохнул Он, закатив глаза к потолку, закрыв лицо руками и тихонько застонал, не желая больше вести никакого диалога.    В этот же момент женский голос по громкой связи объявил об отправлении Их рейса, и, увидев в этом прекрасную возможность, поставить точку в этом неприятном для всех разговоре, Он вскочила с места и потянула Его за руку, заставляя подняться следом.     - Мы не обязаны ничего тебе доказывать, - решительно произнесла Она, глядя Элмеру в глаза со всей уверенностью и презрением, на которое только была способна. - Если тебя что-то не устраивает - это только твои проблемы, разбирайся с ними сам. Ты не значишь для нас ровно ничего, чтобы мы перед тобой хоть в чем-то оправдались.    С этими словами Она развернулась и быстрым шагом направилась вглубь большого скопления людей, в одно мгновение образовавшегося впереди. Он лишь бросил последний взгляд в сторону явно разозленного и сбитого с толку оттого, что все пошло не по его плану, Элмера, как бы подтверждая им все сказанное ранее, и с видом победителя побежал за женой. Вопреки Их ожиданиям, Элмер остался на месте, провожая Их горящими от ненависти глазами, но не следуя за Ними. Облегченно улыбнувшись друг другу, Они обменялись нежными, утешающими взглядами и, схватившись за руки, смело шли вперед, навстречу новой странице Их непростой жизни.