691-й год империи, месяц Плодов, река Три рукава, герцогство Лотлонд
Сквозь приоткрытый полог шатра Сев видел, как живет лагерь: точится оружие, варится в походных котелках пища, раздаются чьи-то команды — наемники все еще продолжали прибывать к месту встречи, хотя юный Карнаргонд уже начал теряться в рисунках пестрых флагов. Выйти к людям он не решался. Знал — придется, и все же на душе было неспокойно, собраться с силами не получалось. Впервые давняя цель была так близко, а он медлил, цепляясь за любую возможность оттянуть неизбежное. Мысли скакали одна к другой, и Север был готов признать, что действительно ничем не похож на своего блистательного родителя. Разве стал бы герцог Флориан прятаться от тех, кому за верность заплатили солидные деньги? Вздохнув, он обернулся к столу, стоящему в левом углу шатра, напротив постели. На нем было разложено оно — знамя, вышитое на заказ лучшими мастерицами, каких смог найти барон Ферия. На серебристо-синем фоне поднял лапы в боевой стойке белый лев Карнаргондов. Его, Севера, символ. Он подошел ближе, коснулся плотного полотна пальцами — до чего странно. В последний раз подобный штандарт поднимали далекие семь лет назад, когда Сев еще и читать-то толком не умел. Серебро на синем — знамена развеваются под порывами восточного ветра там, на горной дороге за крепостью. Армия герцога покинула Львиный Рев. Север почти вжимается в зубец стены, высматривая вдали одну единственную фигуру с яркими волосами цвета расплавленного золота. Отец даже не обнял его напоследок. Только посмотрел строго, как обычно, и приказал: «Берегите леди-мать, граф Карнаргонд». Теперь же юный лорд почти надеется, что Флориан хотя бы напоследок махнет ему рукой. Нет… Севера трясет от обиды, но он проглатывает это мерзкое чувство, зная, что будущий император не имеет на него права. Он еще совсем мал, и все же понимает: таков путь, ему обещанный. Вдруг его притягивают чьи-то мягкие теплые ладони. Север поднимает взгляд и видит лицо матери, все еще прекрасное, несмотря на раскрасневшиеся глаза. — Вы плакали, матушка? — осторожно спрашивает он, и леди Зандра слабо улыбается в ответ. — Что ты, милый мой. Просто ветер сегодня холодный, — она застегивает верхнюю пуговицу его дублета, поправляет растрепанные бесцветные волосы. — Пойдем. Я велела приготовить сливовые пирожные, твои любимые… Север поджал губы, вспоминая далекий день начала восстания отца. Тогда, кажется, тоже была середина осени, и лорд Флориан желал взять столицу до того, как грянет время холодов. Неподалеку на стойке стояли доспехи. Необычайно дорогое удовольствие: полный комплект, выкованный из белой стали. Такая броня неизбежно привлечет внимание, но Сев доверял мнению Мариуса, считавшего, что так будет правильно. И меч… Никогда раньше юный лорд не носил настоящего оружия, но теперь ведь все иначе. Он больше не подкидыш, телом которого торгуют, будто вином или отрезом ткани из далеких земель за морем. Вдруг кто-то откинул полог, на миг стало светлее, а затем, обернувшись, Север увидел дона Дамиана. Раздраженного и будто немного всклоченного после недельного пути из Пулы. — Еще не передумал совать наши головы в петли, Север? — послышался вопрос, и Сев тут же опустил взгляд на носки своих сапог. — Пойдем домой, слышишь? Я говорил тебе раньше, но скажу снова. Ты не можешь просто прийти с армией и захватить этот треклятый венец по желанию своей полоумной мамаши! Карнаргонд поджал губы, еще раз коснувшись пальцами знамени. — Вас никто не просил рисковать вместе со мной, и вы всегда можете вернутся в Теведру, дядюшка. Дамиан выдохнул и заходил по шатру, приглаживая волосы: — Ты хоть понимаешь, с кем связался, глупец? Недавно император казнил всех мятежников до единого! Думаешь, я для того тебя растил, чтобы из тебя сделали чучело и вывесили у ворот столицы?! — Если он настолько жесток, это разве не причина спасти людей от тирана? — Кем ты только себя возомнил?! Освободителем? Героем? Ты просто шлюха, вдруг получившая армию! Дон Бормацо замахнулся и наверняка ударил бы, если бы вновь не стало неожиданно светло. Лорд Ферия замер, держа полог одной рукой, и Дамиан поспешил отойти от племянника, поймав на себе суровый взгляд имперца. — Сдерживайтесь, когда говорите с истинным императором, благородный дон, — лицо Мариуса на миг исказила кривая усмешка. — Иначе конечностей может внезапно стать меньше. Дамиан проговорил что-то едва различимое в ответ, но Север заметил — тот заметно присмирел, стоило барону войти в шатер. А тот, будто ни в чем не бывало, подошел к столу и наполнил стоящие на нем деревянные кубки из принесенного с собой кувшина. — Гранатовое вино. Его делают в этих местах, — пояснил он, заметив, как напрягся Сев, глядя на рубиновую жидкость.— Что до Семнадцатого, у нас есть все шансы, милорд. Его позиции хлипки, как ни у кого из Деорингов раньше. Венец, по слухам, отвергнул его, лорды Флоста недовольны поборами, а остальные — внезапно ставшим первым маршалом фаворитом. Лисандр Ноэр… вы должны были слышать это имя. Север кивнул. Конечно же, как он мог забыть человека, повергнувшего в бою самого Флориана Карнаргонда? О битве на Серной шептались многие. Говорили, что мятежный герцог уже почти успел нанести последний удар тогда еще юному и неопытному графу Ноэру, когда тот схватил копье и проткнул его насквозь. Тело отца так и не нашли… Оно упало в бурную реку и, должно быть, разбилось о пороги. — Если так пойдет и дальше, Семнадцатый останется с одним только герцогом Нирланда и ручным филином, — продолжил Ферия, сделав первый глоток. — Филином? — Север неуверенно взял в руки свой кубок, но пить не спешил. — Главой тайной канцелярии Его Величества, графом Марэтеллем. Хренову кучу лет тому назад совиные короли присягнули Второму, и с тех пор ни один из них не нарушил клятву верности. Стоит ждать яда в пище или кинжала в спину, милорд. У филина чести нет. — Ясно, — прошептал Сев одними губами. Дамиан же побледнел настолько, что вполне мог посоревноваться со своим белокожим племянником. Он буквально схватил предназначенный ему кубок и осушил за один глоток. — Ты доволен, Север? Теперь нам конец! — протараторил он. Мариус хохотнул негромко. Он уже доливал себе питье. — Не стоит бояться, милорд. Вам не придется все делать самому. Сев улыбнулся ему, насколько хватило сил, понадеявшись, что не выпустит сосуд из ставших такими слабыми пальцев.***
«Они должны услышать вас, милорд», — настаивал Мариус, провожая Севера к назначенному месту. Уже было известно, что деньги уплачены, договоренности заключены, и лишний раз появляться в месте, полном вооруженных до зубов чужеземцев, юному лорду не особенно хотелось. Часто он ловил на себе взгляды, слышал шепотки на незнакомых языках. Однажды он спросил у Мариуса о них, а тот чуть заалел скулами и гаркнул на болтунов, приказывая замолчать. Примерно тогда же Сев понял, что не слишком-то хочет знать, в каком контексте наемники обсуждали «истинного императора». И если Карнаргонду подобная ситуация была относительно привычна, то Ферию она решительно не устраивала. «Вас должны любить и уважать, милорд», — слова продолжали звучать в голове Сева, придавая сил для того, чтобы все-таки выйти к своим людям. Все было готово. Собрались в центре лагеря главы наемничьих банд, немногочисленные вассалы и рыцари барона Ферии, воины, желающие посмотреть, наконец, на сына Флориана Карнаргонда, набравшегося наглости заявить о своих правах. — Не бойтесь, милорд, — шепнул на ухо Мариус, едва заметно подтолкнув подопечного вперед, но тот и сам знал, что не должен показывать и тени страха, если рассчитывал выглядеть в глазах народа чем-то большим, чем покорной марионеткой в чужих руках. Он сжал на миг кулаки, почти впиваясь ногтями в ладони, но затем расправил плечи и ступил на небольшой наскоро сколоченный помост: рост у Севера был, в лучшем случае, средним, а видеть истинного императора каждый должен хорошо. Беловолосый, облаченный в серебрящиеся одежды цвета слоновой кости — юный лорд и впрямь смотрелся ярким пятном на фоне пестроты военного лагеря и приковывал взгляды. — Когда-то давно Латуриан из рода Деорингов остановил Пустоту, надев на голову стальной венец, — начал он, с долей удивления подметив, что голос не дрожал. — Но ни один из его потомков более не смог носить этот знак избранности. Венец отверг его род! Даже спиной Сев чувствовал нервный взгляд Дамиана, но отступать было уже поздно. — Семнадцать лет назад моему отцу, герцогу Флориану Карнаргонду, было дано предсказание, что ребенок, зачатый им в день середины весны и отмеченный от рождения пламенем, должен будет остановить Пустоту вновь. Этим ребенком был я, — Сев сделал паузу, мысленно упрекая себя за излишнюю многословность. Пришлось повысить тон, чтобы не затеряться в ропоте, пронесшемуся по взволнованной толпе. — Многие годы я провел в изгнании. Я страдал — и Священная Империя страдала! Но венец был мне обещан по воле Адрестии, и узурпатору на троне, грабящему свой народ, не уйти от судьбы! Мы пройдем по каждой деревне, городу, замку и положим конец своеволию лордов и бездарному правлению Деорингов. И тогда, когда перед нами откроются ворота Сэленаса, вас будут почитать как тех, кто шел за истинным императором! Он замолчал, чувствуя, как невыносимо быстро колотиться сердце. — Белый лев! — закричал кто-то из воинов барона Ферии, и крик этот подхватили. «Белый лев», — слышалось со всех сторон, стучали в щиты, а у Севера кругом шла голова от внезапно накатившего азарта, доселе ему незнакомого. — Вы сокрушите прогнившую имперскую власть вместе со мной?! Согласный возглас будто освежающий морской бриз, смел остатки неуверенности. Сев ощутил небывалую силу, раскатившуюся по всему телу от кончиков волос до пальцев ног. Впервые он понял: больше никто не сможет ему приказывать. Обернувшись, он встретился с одобрительным взглядом каре-зеленых глаз Мариуса и не смог сдержать улыбки.***
Ночью лагерь не спал. Пробираясь между шатров, Сев слышал смех, звуки бьющихся друг о друга кружек, запах жарящейся на костре дичи. То ли никто не заметил его, нежданно вышедшего из своего убежища без всякого сопровождения, то ли немногочисленные караульные не стали останавливать. Дело обычное, и все же Север, вдруг оставшийся без пристального присмотра, сам не верил своему счастью. Он остановился у серого шатра барона Ферии. Выдохнул, а затем неловко взялся за полог: — Я могу войти? — Конечно, милорд, — донеслось в ответ, и Сев тут же поспешил внутрь, словно опасаясь быть пойманным за чем-то постыдным. И замер в легкой нерешительности, сожалея, что не додумался влить в себя вина для храбрости. Мариус сидел на кровати, поправляя крепления протеза на месте культи. Он был обнажен по пояс, и Север чуть покраснел, пробегая взглядом по многочисленным рубцам и шрамам на сильной, покрытой негустой растительностью мужской груди. Теведрийцы предпочитали брить себя, на теле самого Сева, то ли в силу возраста, то ли наследственности, волосы почти не росли, и теперь он снова задался глупым вопросом: «У всех ли имперцев так?». В любом случае, он не испытал к барону ни малейшего отвращения. Скорее уж напротив — по коже прошли приятные мурашки предвкушения. Мариус, наконец, поднял взгляд на нежданного гостя и удивленно приподнял брови, видимо, обратив внимание на распущенные, все еще немного влажные, волосы и по-простецки заправленную в шоссы камизу без всякой верхней одежды. — Что-то случилось, раз вы пришли сюда в таком виде? — хмыкнул Ферия, будто потеряв малейший интерес к Северу, и тот ощутил, как грудь кольнуло раздражение. Он слишком привык знать, что его хотят. Даже когда чужое желание было откровенно неприятно, оно все же казалось Севу правильным. С бароном Ферией все шло как-то не так. — Вам не нравится? — в лоб спросил Сев, не найдя в себе сил на куртуазную ходьбу вокруг да около. — Я вспомнил, мать когда-то говорила, что вы любили моего отца. Я недостаточно похож на него? Мариус вздрогнул и тяжело поднялся на ноги. На миг Северу почудилось, будто сейчас его попросту выставят из шатра — и будут правы. — Мы уже поднимали эту тему, милорд, и я к ней возвращаться не хочу. Выкиньте дурь из своей головы. Карнаргонд вспыхнул от негодования и в два шага оказался рядом с бароном. Еще одно быстрое движение — и он притянул его к себе, впиваясь в губы почти злым поцелуем. Вновь начавшая отрастать борода немного кололась, губы Мариуса были обветренными и сухими, но это не могло остановить Сева. А уже спустя пару ударов сердца сильная рука мужчины оказалась под широким воротом камизы и сжала юношеское плечо. Север прильнул ближе, не желая обрывать свое маленькое безумие, но ведь и Мариус тоже не хотел — это юный лорд ощущал самой кожей, в каждом движении. Неожиданно Ферия отстранился. Тяжело дыша, он огладил скулу Севера, коснулся его бесцветных волос, а затем поспешил отойти в сторону. — Нет, милорд. Вы без пяти минут император, и я не хочу, чтобы вы оказались в чьей-либо постели из благодарности или чувства долга, — он осушил кружку с каким-то пойлом в несколько крупных глотков. — К тому же, для вас я уже почти старик… — Если я вам нравлюсь, то какая разница? Мариус не отвечал, и Север, не выдержав, развернулся и направился к выходу, понимая, что в любой момент может сорваться и наговорить лишнего. Он все еще помнил — правитель не имеет права на обиду. — И да, вы совсем не похожи на Флориана, милорд… К счастью. Последний взгляд на спину барона — а затем Север выскочил на улицу. Осенняя прохлада немного отрезвляла его, приводя в порядок растрепанные чувства, и он неспешно зашагал к своему шатру, не глядя по сторонам. Наверняка, именно потому он и не заметил, как вдруг возникла на пути фигура дона Бормацо. На лице дяди красовалась презрительная улыбка, и когда Север попытался обойти его, послышалось ядовитое: — И правда. На шлюху можно надеть корону, но императором она не станет. Не удивительно, что барон не хочет ничего засовывать в такую дешевку. Сев остановился — его будто парализовало желанием ударить Дамиана в лицо. Со всей силы, чтобы отомстить за всю ту желчь, что только издавал его рот. — Доброй ночи, дядюшка, — бросил напоследок спустя пару долгих мгновений, затем продолжив свой путь.