691-й год империи, месяц Плодов, Сэленас
Алхимическая лаборатория в Рейкке занимала едва ли не целый этаж в южной башне, и хотя покойный граф Марэтелль всегда был против того, чтобы дети заходили в этот зал, Фрей частенько нарушал запрет. Рагнар занимался наукой в месте куда более скромном. Под эксперименты графа Дангьева был отведен небольшой каменный домишко в глубине одичавшего из-за отсутствия своевременного ухода сада. Впрочем, несмотря на явно меньший размах, лаборатория эта вряд ли в чем-то уступала рейккской, а благодаря легкому доступу к воде (озерцо со злосчастным шумными жабами находилось совсем рядом) и превосходила ее в пожаробезопасности. Фрею казалось, что он понимает что-то в травах и снадобьях, но при виде многочисленных склянок, колб и большого горна, позволяющего развести любой мощности огонь, он откровенно терялся и старался следить за работой любовника издали. Меньше всего ему хотелось случайно попасть под руку. К счастью, Рагнар был не против такого молчаливого наблюдения, тем более что они оба знали: главе тайной канцелярии хватило бы средств или умений, чтобы добыть настойку от кашля иным путем, но он все же решил найти повод побыть в компании графа Дангьева. «Конечно, я не влюблен в него», — заверял себя Фрей всякий раз, когда собирался на очередную тайную встречу. Так было и сейчас. Рыжие волосы собраны в пучок, руки — в высоких кожаных перчатках. Пожалуй, с выражением угрюмой сосредоточенности на лице Рагнар действительно мог произвести впечатление мастера своего дела, пусть Фрей и понимал, что это всегда оставалось лишь увлечением. Кто знает, как сложилась бы судьба Рагнара, если бы его готовили не к военной службе? — Кажется, тебя что-то беспокоит? Фрей моргнул, выходя из задумчивости, и покачал головой. Беспокоило многое: Ноэр, слова барона Тэнси, загадочная «ласточка», трактовать которую можно было бы очень по-разному, от названия популярного яда до гербового знака, ожидаемое донесение Тени… И ни о чем из этого он не мог рассказать. — Войска Карнаргонда пересекли границу. Наверное, ты слышал новости, — вздохнул Фрей, и Рагнар кивнул, не отвлекаясь от отсчитывания количества сухой ромашки. — Семнадцатый желает устранить проблему, пока люди не взволновались… Мне еще не приходилось иметь с подобным дел. Шестнадцатый любил убирать неугодных, отправляя их в мир иной, и за несколько лет, пока Фрей занимал свою должность, убийств хватало. Но здесь все было иначе: никогда раньше ему не доводилось смотреть в глаза матери, чьего ребенка предстоит забрать. Это не заставило бы ослушаться императора, приказ есть приказ, но неприятный осадок оставался. Рагнар прервался и обернулся к Фрею: — Ты действительно собираешься убить его? Сколько ему лет, напомни? Пятнадцать? — Ему шестнадцать, и это не имеет значения, — Фрей прикрыл глаза, чувствуя, куда идет этот разговор. Во взгляде Дангьева скользнула эмоция, прочесть которую сходу Фрей не сумел, и все же ясно понял: его довод не возымел успеха. — Теперь все измеряется волей императора? Если его можно считать таковым, ведь венец его не признает, — отложив инструменты, Рагнар подошел ближе. — Ты готов замарать руки невинной кровью, чтобы человек, позволяющий грабить север и нарушивший данное крестьянам слово, продолжал править? Они смотрели друг другу в глаза почти полминуты, прежде чем Фрей поспешил разыграть интерес к каменному покрытию пола. Игру в гляделки он не выдержал. — Я готов убить захватчика до того, как он утопит империю в крови. Такой ответ тебя устроит? — Ты можешь решать кому жить, а кому умирать? — Рагнар коснулся его подбородка, вынуждая поднять взгляд. — Парень еще не убил никого, в отличие от Семнадцатого. Откуда тебе знать, что именно он разрушит империю, а не наоборот? Фрей не мог ответить. Он накрыл руку любовника своей, сожалея, что не захватил с собой вина — оно бы пригодилось. — Я все забываю отдать тебе кое-что, — он достал из сумки небольшой кошель, звякнувший в воздухе. — Долг того «барона Ньесса», которому ты так щедро дал ссуду. Я поговорил с менестрелем, там все нечисто, хотя он и толковый малый. Рагнар будто бы недоверчиво взглянул на мешочек в ладони Фрея, но все-таки забрал его, даже не попытавшись пересчитать. Только вот на лице Дангьева читалось явное беспокойство. — Зачем ты говорил с ним? — Хотел узнать, правда ли он имеет отношение к Ньессам, — пожал плечами лорд-шпион. — Им очень не повезло выдать дочь за незаконнорожденного брата Шестнадцатого, это так, но, если бы я выбирал, кого сделать герцогами Флоста, то определенно их. Навряд ли кого-то из аристократии на севере любили больше. Много лет прошло с тех пор, как еще прежний глава тайной канцелярии, исполняя приказ Шестнадцатого, отравил бастарда, имеющего призрачные права на престол. Его ли вина подоспевший за этим пожар, в котором сгинула баронесса и ее юный наследник, Фрей никогда не спрашивал — не хотел знать. — Но, похоже, барон все же и впрямь сгорел в замке, — вздохнул лорд-шпион. Рагнар поджал губы, будто обдумывая что-то. — Ты действительно никогда не видел Эгиля Ньесса? Вопрос застал Фрея врасплох. Конечно же он никогда не знал младшего из Ньессов. До того, как на месте Зеленолесья осталось лишь пепелище, будущий граф Марэтелль был еще слишком молод и болезнен, чтобы разъезжать по празднествам северных лордов, а потому знал о баронах лишь понаслышке, о чем и сказал Рагнару. Тот прикусил нижнюю губу, задумчиво глядя куда-то в сторону. — Я когда-то был дружен с его матерью. Потрясающая женщина была, очень… живая. Знаешь, никаких корсетов и чепцов. Столица бы ее не поняла, — наконец Дангьев прервал затянувшееся молчание. — В последние годы судьба Эгиля очень тревожила ее, и я обещал, что помогу ее сыну, если тот ко мне обратится… Я не могу нарушить данного слова. — Но к тебе ведь пришел менестрель, непонятно как раздобывший семейный перстень? — Фрей коснулся ладони Рагнара. — Прошу тебя, если ты и впрямь знаешь что-то о бароне, если он жив, познакомь меня с ним. Обещаю, я не причиню ему зла, но если потребуется предлагать кандидата на титул герцога… Ты и сам знаешь, Ньессы единственные, кого уважали все. Дангьев неуверенно сжал пальцы Фрея в своих, словно не решаясь. И в какой-то миг тому почудилось, что сейчас он услышит отказ. А быть может, что никто в самом деле ничего не знал о пропавшем бароне? Его тело не нашли, но разве это доказательство? — Хорошо, — негромко произнес Рагнар, и Фрей почувствовал, что скоро хотя бы на одну загадку станет меньше. Пусть даже на самом деле он не смог бы ручаться, что, в случае отзыва титула у Каллиста, герцогство попросту не передадут Ноэру, игнорируя все советы... Но иметь на руках еще одну фигуру будет не лишним: никогда не знаешь, чем придется сделать следующий ход. Послышалось карканье, и Фрей мигом отстранился от любовника, стоило в приоткрытое окно впорхнуть Тени. К лапке птицы были привязаны какие-то бумаги, не иначе как Люсьен все же что-то сумел достать. Ворон привычно спикировал на подставленную начальством руку, и тот развязал тоненький шнурок, удерживающий добычу. — Что-то важное? — усмехнулся Рагнар, наблюдая за тем, как менялось лицо главы тайной канцелярии по мере того, как тот перелистывал письмо за письмом. Имена, туманные планы — все на месте, но одна деталь смущала Фрея настолько, что он готов был отослать Тень искать и перепроверять снова. Знакомый почерк... — Лев Деориннов? — лорд-шпион взглянул на нервно переступавшую с ноги на ногу птицу. — Не верю, что кто-то из родни Семнадцатого на подобное решился. Это подстава, иначе быть не может. — Или не все придворные знают толк в переворотах, — вздохнул Рагнар, возвращаясь к работе.***
Алеанора знала, что рискует. Зандру, в последние месяцы ставшую почти постоянной ее спутницей, императрица оставила у входа в сад, а сама, бредя по опустевшим ночным дорожкам, нервно озиралась по сторонам, опасаясь наткнуться на шпиона или случайного свидетеля. Слишком редко Каллист звал на подобные встречи так внезапно, и сердце ее сжималось от необъяснимой тревоги. Наконец, чья-то тяжелая ладонь легла на плечо Алеаноры, и она едва сдержала крик, совсем уж неподобающий монаршей особе. Встретились взглядами — и императрица выдохнула, отступая за разросшийся розовый куст, надеясь, что тот скроет их от любопытных глаз. — Что-то произошло, Каллист? — полушепотом спросила она. — Ты же знаешь, нам не стоит слишком часто встречаться. — У меня не было выбора, милая, — Деоринг огляделся, словно тоже ожидая неприятностей в любое мгновение. — Шпионы филина нашли компрометирующие меня письма… вопрос времени, когда Семнадцатый объявит арест. От лица Алеаноры отлила кровь. Закружилась голова, и она отстранилась, касаясь лба подрагивающей ладонью. Теперь дальнейший ход событий представлялся ей еще более смутным — ареста любовника она не планировала вовсе, понадеявшись, что филин предотвратит взрыв, а дальше уже и Каллиста можно было бы вернуть на север, подальше от придворных дрязг, в которых тот не понимал ничего. Интриги для прямолинейного военного все равно, что наточенный кинжал в руках младенца: навряд ли удар настигнет цель, но вот себе неудавшийся убийца навредит. Теперь оставалось только молиться, чтобы тень заговора не легла ни на саму Алеанору, ни на детей. — Пойдем со мной, — Каллист некрепко сжал ее тонкие пальцы, словно опасаясь причинить вред. — Во Флосте у меня есть армия. Мы возьмем свое силой, если не удалось хитростью. — Глупец… — выдохнула Алеанора, все еще пытаясь прийти в себя. Возлюбленный смотрел на нее с такой надеждой, душить которую было бы выше ее сил. Что-то подсказывало — это могла быть их последняя встреча. — Если я убегу с тобой, что станет с Цириллом и Фернандой? Нет, я останусь. И если ты действительно сможешь завоевать венец боем — так тому и быть. Помолчали с полминуты, бессмысленно держа друг друга за руки — словно прощание, растянутое до немыслимого, могло стать хоть чуточку легче. Он склонился к ней, огладил скулу с неожиданной нежностью, а затем губы Алеаноры обжог короткий поцелуй. — Я вернусь, моя леди. Обещаю.***
Двадцатая, сороковая, восьмидесятая… Фрей, стоя у окна императорского кабинета, мысленно подсчитывал бочки, которую одну за другой выносили из подвала дворца и складывали на площади перед ним. Постепенно их количество все росло, и лорд-шпион задавался вопросом: как только заговорщики нашли столько денег? Нанять теведрийское судно, закупить в Тхоне порох, перевезти его через океан, подкупить работников порта, стражу и слуг — не дешевое удовольствие, как ни крути. Это не подсыпанный в еду мышьяк, преобретенный за гроши у первого попавшегося лекаря. Между тем, сама структура заговора оказалась неожиданно простой и наивной до безобразия. Фрей даже ощутил легкое раздражение, собирая разрозненные нити в единый клубок. Стоило лишь копнуть поглубже, и все вылезло наружу. И слуги, согласившиеся за небольшую сумму пропустить повозку с взрывчаткой, и лорды, подсказавшие нужных людей для закупки и перевозки по городу злосчастных бочонков. Все были схвачены и ожидали суда… Почти все, ведь Фрей все еще отказывался верить в виновность Каллиста Деоринга. Слишком уж это походило на нелепость. Вот только Семнадцатый так не считал. Он выглядел хуже обычного: растрепанный, нервный, император метался по комнате, словно зверь в клетке. Если бы на месте лорда-шпиона был кто-то с меньшей выдержкой, наверняка бы уже и сам начал беспокоиться за свою голову: слишком разъяренным казался правитель, впервые столкнувшийся с предательством. Род Деорингов всегда крепко стоял на ногах. За шестьсот лет всего десять восстаний с целью смены власти, почти все неудачные или поднятые другим членом семьи, — подобным могли похвастать немногие правящие династии. От заговоров же императоров всегда прикрывал щит владык Рейкки, верных с того самого дня, как Латуриану II принес клятву совиный король Сирин Марэтелль. Первый среди северных лордов. Не удивительно, что Кенред, с детства росший, понимая свою важность для всей империи, попросту не ждал, что кинжал в спину ему решат вонзить в самом начале правления. — Не могу поверить… Мой кузен! — Семнадцатый остановился у рабочего стола, где разбросанными лежали принесенные Фреем письма. — Я вернул его из Флоста домой, я уговорил отца не забирать у него пост второго маршала! Чего еще ему не хватало?! Лорд-шпион опустил взгляд, с досадой понимая, что сбился со счета на сто пятидесятом бочонке. — Не стоит спешить с обвинениями, Ваше Величество. Дождитесь возвращение гвардейцев. Герцогу наверняка есть, что сказать в свою защиту. — Я сам решу, что мне делать, лорд Марэтелль! Выполняйте свою работу! От тона Семнадцатого мурашки прошли по коже. Фрей кивнул — и умолк, решив не лезть под горячую руку. Тем более что уже спустя пару мгновений раздался стук в дверь. После отрывистого разрешения, в кабинет вошел императорский гвардеец, старательно смотрящий в пол. Сразу стало ясно: что-то пошло не так. — Позвольте доложить, Ваше Величество, — склонившись в поклоне, начал он. — Каллист Деоринг покинул столицу.