У нас вроде бы ничего такого и не было, Но забыть это я не могу. Никак…
— Всё собрал? — спросил Арсений у Антона, параллельно с этим засовывая запасную футболку белого цвета себе в портфель. — Почти! — громко выкрикнул Антон, находящийся сейчас в ванной комнате и ищущий свои плавательные трусы. — Да блядские ёжики! — злясь на самого себя, сматерился он, когда полотенце, что висело над раковиной, грохнулось ему на голову, и парень скинул его на пол, стукнув ладонью по раковине. — Где они, сука? Арсений вскинул брови, когда весь растрёпанный и злой, как нахохлившийся петух, Шастун вылетел из ванной, по пути спотыкаясь о порог комнаты, но вовремя сумел удержать равновесие и не упасть. — Ты что ищешь-то, я понять не могу? — Попов застегнул на своём рюкзаке замочек и, скинув его на пол, упал на незаправленную кровать друга, наблюдая за чуть ли не рычащим «петушарой», который с гулким топотом прохаживался взад и вперёд мимо его кровати, то и дело громко ругаясь и проклиная всё, что возможно и невозможно. — Да плавки куда-то подевались, — взмахнул руками Шаст и вновь зашёл в ванную в надежде всё-таки отыскать их там. — Это те, что висели на батарее в ванной? — громко спросил Попов, слыша, как шатен снова чуть не упал, запнувшись не пойми обо что. Шастун, бешено сверкая дьявольскими глазами, протопал до своей кровати, на которой распластался Арсений, и чётко проговорил: — Только попробуй, скотина, сказать, что это ты убрал их хуй пойми куда и только спустя час моих поисков решил мне об этом сообщить. — Ладно, я помолчу, — брюнет нахально хмыкнул и косо улыбнулся, продолжая смотреть в любимые глаза, пылающие зелёным огоньком. — Но просто скажу, что ты их вчера вечером ещё убрал к себе в рюкзак со словами: «А то забуду. Это ж я», — произнёс Арсений и невинно улыбнулся. — А раньше сказать не мог? Эдак минут пятьдесят назад?! — прошипел Шастун и взял в руки свой рюкзак, и вправду находя в самом низу уже давно сложенные плавки. — Вот же сука, — юноша жалобно простонал, с силой откинув сумку в сторону входной двери, и подошёл к своей кровати, падая рядом с Поповым. Шатен недовольно прохрипел и безжалостно забрал из-под головы брюнета большую подушку, крепко сжимая её в своих объятьях. Он уткнулся носом в мягкую ткань и промычал, нахмурив брови. Арсений, лежащий сзади парня, с тёплой улыбкой оглядел его напряжённую спину и кончиками пальцев аккуратно провёл по плечам, скрывающимся под тонкой тканью футболки. — Антош, — сладко протянул мужчина, на что Антон повёл плечами в попытке скинуть руку друга с себя, — не хмурься, — проигнорировав движения юноши, он поднялся пальцами к шее, касаясь ими тёплой кожи на загривке. — Или я тебя придушу, — брюнет для достижения лучшего эффекта резко обхватил ладонью всю шею, сильно сдавив горло, но тут же ослабил захват. — Не убьёшь, — просипел Шастун, прокашлявшись. — Это почему ещё? — с широкой улыбкой спросил Арс, незаметно проводя по выпирающему кадыку Шаста, в мыслях представляя, как можно было бы прикусить зубами кожу и услышать тихий и тягучий стон из уст парнишки. Вообще, если так посмотреть, для Антона было крайне опасно находиться рядом с Арсением. Тем более в такой позе, в которой они сейчас лежали. Ведь Попов мог с лёгкостью перевернуть парня на спину и с грацией кошки забраться к нему на бёдра, прижав дребезжащие от колец и массивных браслетов руки к постели. Мог бы с садистским удовольствием стащить с шатена футболку, а после терзать худое тело острыми зубами и искусным языком. Слух бы разрезал сдержанный стон из сжатых губ Шаста, а под ногами бы почувствовалась эрекция… Попов закусил нижнюю губу, с возбуждением смотря Антону в затылок. — Труп некуда спрятать. Потом с балкона придётся выбрасывать, — усмехнулся Шастун, из-за такого простого разговора успевший расслабиться и забыть ту несерьёзную чушь, от которой он ранее насупился. — Ладно, — жарко выдохнул брюнет, пробежавшись горячим языком по искусанной губе, — давай одеваться. Скоро автобус наш приедет. Шастун кивнул и, спрыгнув с кровати, сразу стащил с себя футболку и шорты, натягивая на нагое тело вещи на выход. В этот момент он точно не подозревал, что за ним пристально наблюдают синие омуты, разглядывая буквально каждую частичку тела. Так они и собирались. Только вместо старых друзей, которыми они могли себя назвать ещё месяц назад, здесь остались совершенно другие люди. Желающий Арсений и до безумия желанный Антон.***
Уже по обыденному распорядку — автобус, ожидание гида, приход на нужное место — друзья доехали до водопадов Игуасу. В данный момент они находились прямо возле них, рассматривая красоту, представшую перед их взглядами. Это было огромное множество водопадов, расположенных по огромному периметру и с шумным гулом разбивающихся почти что белой и чистой водой о скалы в далёкой пропасти, что находилась где-то под ногами. Они были маленькими и большими, совсем низкими и безумно высокими, с льющейся лазурной и напоминающей перламутровый цвет водой. Над многими из них, громко крича, летали чайки, ловящие рыбу в самом низу. После чего со свистом воздуха они взлетали обратно на поверхность, начиная поедать добытую пищу. Над другими располагались яркие радуги, из-за светящего солнца создававшие прекрасные живописные картины, которые настоящий художник, используя палитру красок, сумел бы нарисовать на холсте с точностью до мельчайших деталей. Гид, которым на этот раз оказалась девушка с пышными рыжими волосами, повернулась к туристам, с открытыми ртами наблюдающими за удивительной природой, и сказала на чистом русском, так как на этот раз все туристы были русскоязычными: — На некоторое время я оставлю вас здесь, после чего покажу вам самое красивое место Игуасу и место для отдыха, — после этих слов она удалилась, уходя неизвестно куда. Антон с круглыми глазами буквально пожирал красивые виды взглядом. Он мог поклясться, что то, что они видели до этого, было ничто по сравнению с открывающейся им сейчас картиной. — Вопрос задавать не будешь? — полушёпотом поинтересовался рядом стоящий Арсений и умиротворённо улыбнулся. Если сказать честно, то последнее время он искал всю интересную информацию про эти места только ради Антона. Только ради него. — Просто ответь мне на него, — от прохладного ветра шатен повёл плечами, немного поёжившись. Брюнет секунду помолчал, разглядывая профиль друга, и, набрав в грудную клетку побольше свежего воздуха, стал рассказывать, используя свои манерные приёмы в речи и тоне голоса. — Игуасу представляет собой комплекс из 275 водопадов, высота некоторых превышает восемьдесят метров, а большинство из них достигает шестидесяти-семидесяти метров в высоту. Самой глубокой частью Игуасу является «Глотка Дьявола» или, как некоторые её называют, «Гарганта-дель-Диабло» и является красивейшим на планете водопадом, — мужчина огляделся по сторонам, пытаясь разглядеть то самое место, но всё было без толку. Они были слишком все похожи со стороны, чтобы найти меж них самый красивый и глубокий. Это как искать десять отличий между дубом коричневого цвета и дубом с чуть-чуть отличающимся оттенком коры. — Но я не имею понятия, какой из них тут самый глубокий, — запутавшимся языком промямлил Арсений, вызывая на лице Антона искривлённую от смеха улыбку. — «Глотка Дьявола» обеспечивает идеальные условия для обзора: встав в одной точке, можно созерцать все каскады, имея обзор в 260 градусов. — Нас туда же гид поведёт вроде как? — спросил Шаст, повернувшись к Попову, и достал из своего рюкзака солнцезащитные очки, так как яркие лучи солнца стали слишком слепить глаза, как будто пытались лишить их зрения. — Скорее всего, да.***
Вдоволь насмотревшись водопадов со всех возможных и невозможных ракурсов, экскурсовод решила увести туристов в небольшое и безопасное место возле водопадов, где можно было искупаться и поесть сладкой ваты. Подойдя к нужному месту, Антон тут же пошёл переодевать обычные боксеры на плавательные трусы, не зря же он их искал целый час по номеру, а Арсений рванул к ларьку со сладкой ватой, покупая любимую розовую сладость. Усевшись немного поодаль от воды на песчаную землю, оставшись в одних шортах, Попов со счастливой улыбкой принялся отрывать большие кусочки ваты и совать их в рот, с удовольствием урча, когда сладость таяла от слюны, оставляя привкус клубники на языке. Антон уже давно плавал, ныряя с головой под воду, и делал бомбочки, спрыгивая с импровизированного трамплина, представлявшего собой деревянную дощечку, которая была прикреплена к небольшому выступу камня. А так как Арс вовсе не собирался купаться, можно было и поразмышлять о чём угодно. Ну и, конечно, он стал думать об Антоне — вечно позитивном, весёлом и искрящемся добротой человеке, раздающем свои эмоции всем желающим. Арсений не понимал, как не влюбился в него раньше. Ведь Шастун такой… такой яркий, что ли… Он как умелый художник, который творит чудеса. С помощью обычной палитры красок, состоящих из его позитива и добродушия, он мог раскрасить обычные будни одним единственным цветом, словом, действием или смехом. Например, на вашем пути будет непроходимая лужа, которую вы вот никак не сможете пройти и обойти, а Антон одним взмахом кисточки добавит немного белого цвета в воду, и вы уже увидите вместо лужи твёрдую корку льда. Он — яркий художник в сером мире Арсения*. Без него было бы совсем не то. Без него было бы не так живо. Брюнет часто стал задумываться над тем, что было бы, если бы Антон не появился в его жизни. Если бы они не познакомились тогда во дворе Санкт-Петербурга? Если бы они случайно оказались в разных школах или вовсе городах? Что стало бы с жизнью Арсения? Мужчина уверен, что вряд ли бы смог настолько хорошо сдружиться с кем-либо, кроме этого ушастого чуда, который принёс много удивительного в его скучную и неинтересную жизнь. Показал много нового, научил дружить, пробовал рассказать, как готовить вафли, дурачился с ним, сражаясь на подушках, громко смеялся и хохотал над особенно смешными шутками, подтолкнул на идею общего бизнеса, держал за руку, когда Арс боялся высоты, подталкивал на безумные идеи, показал, каково это — быть настоящим… Всеми этими поступками и действиями, в которые он добавил свои краски, он и влюбил в себя брюнета. Не сразу, а постепенно и понемногу влюбляя всё больше и сильнее, до звонкого стука сердца при прикосновениях и сильно сжатых кулаков во время ревности. Арсений только сейчас понял, что влюбился уже давно. Может, даже в первую их встречу во дворе Питера, когда они ещё были мелкими. Ему просто нужно было время и подходящие обстоятельства вроде их путешествия, чтобы осознать и принять свою влюблённость в эту милую несуразность. — Ты чего купаться не идёшь? — перед лицом замаячил до нитки промокший Антон, стоящий в одних плавках возле мужчины. — Дай полотенце, пожалуйста. — Не хочется как-то, — Арсений пожал плечами и подал белое полотенце другу в руки. — Ну и зря. Вода такая тёплая, — снисходительно улыбнулся парень, ероша мокрые волосы тканью. Шатен стал что-то без умолку трещать, на что Арсений перестал обращать внимание, лишь изредка вставляя свои незамысловатые «угу» и «продолжай». Сейчас его взгляд чётко был прикован к худому телу парня: изящный плоский живот, по которому так сексуально скатывались капельки воды, маня слизать их языком, громко причмокивая губами; напряжённые бурые соски, которые выдавали, что вода не тёплая, а даже ледяная; прямые плечи с целым полем родинок, из которых можно было составлять целые созвездия, проводя синими чернилами ручки по телу и соединяя пятнышки меж собой. Но то, что привлекало его внимание больше всего, это руки с длинными музыкальными пальцами, на которых сейчас не было ни единого браслета или кольца, так как парень искренне боялся их потерять, каждый раз снимая перед купанием. Впервые в голове мужчины всплыли картинки того, как эти сильные руки могли прижать его к стене, крепко вцепившись в ткань его футболки и наматывая её на свой кулак в попытке притянуть ближе и ближе. Руки бы медленно спустились к шортам, забираясь под них, а после — под боксеры, и обхватили бы его изнывающий член. Эти руки могли бы толкнуть его на кровать, а сам парень бы оседлал его, начиная кусать, ласкать, трогать и щипать видимые участки кожи. Как пальцы, намоченные в слюне, аккуратно вошли бы в анальный проход мужчины, растягивая, мучая, царапая внутреннюю сторону бедра короткими ногтями. — Арс, тебе купить сладкой ваты? — Арсений вынырнул из своих реалистичных картинок на этих словах, сглотнул скопившуюся во рту слюну и, опустив голову на свои подрагивающие руки, отрицательно замотал головой. Ему сейчас не до сладостей. Шастун удивлённо вскинул брови, ведь друг никогда не отказывался от любимой вкусности. Но, решив, что на этом сказывается то, что чувствует мужчина к какой-то даме, в которую он влюблён, не стал его допытывать и просто встал в очередь, дабы купить ваты хотя бы себе. Попов продолжил сидеть на песке, чувствуя, как трясутся его руки от подкравшегося возбуждения. Арсений не мог понять, почему его организм так ярко отреагировал на то, что в его воображении он оказался снизу. Ведь он — актив, но никак не пассив! — Это всё из-за долгого отсутствия секса, — стал убеждать себя Арс и быстро достал минералку из своего рюкзака, жадными глотками осушая бутылку наполовину. И не важно, что в его голове подсознание просило именно этого. Не важно, что брюнет пока что отказывался это принимать.