Самое большое счастье — Чувствовать, что тебя любят. Не знать, а чувствовать.
Утренние лучи яркого солнца осторожно пробивались сквозь прозрачный тюль и падали на закрытые глаза ещё сонных мужчин в попытке разбудить и заставить выбраться из наверняка приятных снов. Арсений, спавший в одной футболке и боксерах, немного нахмурил брови и сморщил нос, стоило одному настырному лучу начать нагло светить в глаза, на что Попов тяжело вздохнул от недовольства и, всё ещё находясь в полуспячем состоянии, перевернулся на другой бок и уткнулся носом в шею лежащего рядом Антона, который уже успел проснуться. Шастун умилённо улыбнулся, прижимая мужчину ближе к себе одной рукой, находящейся под талией Арса, и стал легонько гладить того по волосам пальцами свободной кисти, немного взъерошивая и так спутанные за ночь тёмные волосы. Антон зарылся носом в волосы Арсения, вдыхая запах шампуня с манго, который Попов стырил у Шастуна и всё чаще стал им мыться, говоря на этот счёт лишь: «Так я ощущаю, что ты рядом», и без разницы, что как бы сейчас парни уже месяц как встречаются и Шаст сам не отходит от мужчины ни на шаг. Парень чувственно поцеловал брюнета в макушку и зажмурил глаза, когда ещё один упрямый луч начал светить ему в сонные очи. К слову, парни находились в Лондоне уже целые сутки и впервые после Норвегии забронировали себе номер с одной двуспальной кроватью. Что было удивительно, им не сказали ни слова и даже не повели бровью на ресепшене, когда милая девушка попросила у них паспорта и лишь улыбнулась. Эх, были бы они в России, на них бы посмотрели либо с нескрываемым презрением, либо без всякого стеснения, и с глазами навыкате стали бы рассматривать мужчин как какие-то экспонаты. На сегодня в их планах было сходить в одно необычное место этого города и Великобритании в целом, но туда они будут добираться самостоятельно, используя взятые в прокат велосипеды и навигатор на телефоне, поэтому можно не торопиться и понежиться в кровати ещё пару часов. Но у Антона, видимо, были другие планы. Шатен аккуратно спустился ниже, на уровень лица Арсения, и едва коснулся его приоткрытых ото сна губ своими. — Сень, просыпайся, — опаляя правую щёку горячим дыханием, с улыбкой шепнул Шастун, проходясь сухими губами вверх по щеке, нежно целуя в кончик носа, обводя устами прикрытые глаза с подрагивающими ресницами и бережно сцеловывая почти незаметные родинки над бровью. — М-м, — невнятно промямлил что-то себе под нос Арсений, недовольно открывая один глаз, уже подсознательно думая, кому бы врезать за то, что его разбудили в такую рань. Но стоило увидеть перед собой заспанное, но до одури довольное лицо своего парня со счастливой и широкой улыбкой, как губы сами непроизвольно растянулись в слабой ухмылке, а его бровь игриво приподнялась кверху, как бы спрашивая: «И что ты делаешь, дурачьё?» — С добрым утром, — хриплым шёпотом сказал Арс, укладывая ладонь на грудь шатена, также находящуюся под футболкой. — С добрым, — Шастун ещё более светло улыбнулся, из-за чего под его глазами появились сплетения паутинок, что сделало его поистине милым и заставило брюнета тихо выдохнуть и закусить нижнюю губу, вызывая тихий смешок со стороны парня. Антон, завидев взъерошенную бровь мужчины, бережно провёл по ней большим пальцем, приглаживая, и оставил руку, освобождённую ото всех колец и браслетов ещё вчера перед сном, на его щеке, не отводя взгляда от искрящихся ещё с того признания в Норвегии синих омутов, не потухающих ни на секунду. Шаст приблизился к мужчине и легко втянул его в утренний поцелуй, нежно посасывая чужие податливые губы своими, при этом не переставая поглаживать большим пальцем его щёку. Арсений тихо плавился от таких действий, слабо постанывая в поцелуй и отдавая всего себя в нём, не переставая ярко улыбаться. Кое-как оторвавшись от губ Антона, Арсений часто задышал, набирая в лёгкие ушедший во время поцелуя воздух. — Люблю тебя, — шепнул Шастун, в последний раз целуя Попова куда-то в открытую ключицу. — И я это очень хорошо чувствую, — усмехнулся Арс, растягивая губы в улыбке. — И я тебя люблю, Антош.***
Как и говорилось ранее, парни примерно в полдень добрались с помощью телефонного навигатора и на взятых в прокат велосипедах до нужного им места, а именно — на Улицу граффити. Вся улица с небольшими дворами и пятиэтажными домами, в коих жили обычные люди, а также дороги, ограждения и крыши были изрисованы различными граффити, будь то обычный портрет какого-нибудь известного писателя или же монстр, состоящий из различных артхаусных фигур из частей света. Поставив велосипеды на велостоянку, парни, придерживая свои рюкзаки за лямки на плечах, двинулись прямо по улице, с разинутыми от удивления и восторга ртами разглядывая сии творения. Проходя мимо одного из граффити, на котором была изображена карта с артхаусным рисунком валета, Арсений остановился, с интересом разглядывая рисунок. — Слушай, Шаст, а ты смог бы такой же нарисовать? — Пф, да запросто, — хмыкнул Антон, становясь позади брюнета и приобнимая его за талию. — Но не стал бы, так как плагиат не особо одобряю. — А нарисуй здесь что-нибудь своё, — Попов указал на свободное место на кирпичной стене одного из домов. — Здесь где-то должны продаваться баллончики с красками, можно купить. Шастун задумчиво прикусил губу, всматриваясь сначала в пустующее место, а затем в затылок мужчины, после чего, прищурившись и незаметно улыбнувшись, кивнул. — Я за, но при условии, что ты будешь рисовать со мной. — Но я же не умею, Тош, — улыбнулся Арс, кладя голову на плечо юноше и снизу вверх заглядывая ему в зелёные глаза. — А меня, думаешь, это волнует, м? — тихо хихикнул Шастун и, щёлкнув Арсения пальцем по носу, ушёл закупаться красками в баллончиках.***
Парни уже на протяжении полутора часов изрисовывали отведённый участок рисунком, который на ум пришёл Антону. Арсений делал всё осторожно, рисуя ровные или изогнутые линии чётко под руководством своего парня, боясь всё испортить, при этом вечно смеясь с шуток Шаста, который мастерски орудовал баллончиком, так, будто всю жизнь на стенах ими рисовал. — Будь другом, не смеши. Я не хочу всё испортить, — с улыбкой бухтел Попов, вырисовывая очередную жирную линию зелёным цветом. — Ну, во-первых, ты ничего не испортишь, — со всё такой же широкой улыбкой сказал Антон, орудуя жёлтой краской на рисунке. — А во-вторых, не хочу я быть твоим другом, даже не думай! — он как ребёнок выпятил губу, сдерживая улыбку. — Ой, ну и не надо, — засмеялся Арсений, не отрываясь от своего занятия, но тут же прервался, громко вереща, когда Шастун с дьявольской насмешкой пшикнул ему на волосы жёлтую краску. — Эй! — А это чтобы не повадно было, — фыркнул Антон, за что получил такой же пшик только уже зелёным цветом себе в волосы. В конечном итоге парни закончили картину только к вечеру, разукрашенные в жёлто-зелёные краски с редкими промежутками оранжевого и голубого, не заботясь об одежде и волосах, краска на которых либо не смоется, либо слишком долго будет держаться. — Фуф, — довольно улыбаясь, Шастун вытер раскрашенной почти полностью в зелёный цвет рукой лоб, используя рукав своей куртки, — наконец-то закончили. — Да-а, — протянул Арсений, горящими глазами смотря на получившуюся картину* такого же артхаусного происхождения. — Даже не верится, что я принял участие в рисовании этого, — усмехнулся он, любуясь переливом оранжевого к жёлтому и ровными отточенными линиями. — А я говорил, что ты ничего не испортишь, — едко хмыкнул Антон, снова обнимая Арсения за талию, только теперь становясь напротив него. — Как тебе вообще в голову это пришло? — устало спросил мужчина, скрепляя свои руки на шее юноши. — Без понятия, — пожал плечами шатен, хмыкая. — Просто вспомнил цвет твоих и моих глаз, затем в голове добавил солнечного и песчаного цветов, и всё — получилось то, что получилось в итоге. — Тебе бы быть художником, — умиротворённо засмеялся Арс, потрепав зелёные волосы парня. — Не, мне и моей работы хватает, — солнечно улыбнулся Шаст, уже так привычно целуя брюнета в губы и притягивая за талию ближе к себе. — Не представляешь, насколько сильно я тебя люблю, — шепнул он, горящими глазами смотря на мужчину, который прикусил свою губу и просиял ещё одной улыбкой, слабо кивая. — Oh, Hello! Just sorry to interrupt (Оу, здравствуйте! Извините сразу, что отвлекаю), — к ним подошла низкая девушка с короткой стрижкой и ярко-бирюзовыми волосами, мило улыбающаяся и держащая в руках фотоаппарат быстрой печати и что-то похожее на снимок. — Hey. It's okay, you're not in the way (Привет. Ничего страшного, вы не помешали), — с полуулыбкой ответил Арсений, кидая взгляд на слегка зардевшегося Шастуна. — Is there something you want? (Вы что-то хотели?) — Yeah, — она несколько раз кивнула. — I work as a photographer and often take pictures of beautiful couples (Я работаю фотографом и часто фотографирую красивые пары), — девушка мельком глянула на ничего не понимающего Антона, который уже оторвался от брюнета, продолжая лишь крепко держать его за руку. — And this time I bumped into you. So keep it. It is absolutely free (И в этот раз я наткнулась на вас. Поэтому держите. Это абсолютно бесплатно), — она быстро сунула в руки Арса фотографию. — Have a nice evening! (Приятно провести вечер!) — после чего быстро ушла в другую сторону. Арсений косо улыбнулся, рассматривая фотокарточку в своих руках. — И кто это был? — нетерпеливо спросил Антон, подозрительно щуря глаза. — Фотограф, — пожал плечами брюнет и повертел перед носом парня фото, которое Шастун тут же перехватил в свои руки, расплываясь в улыбке. — А отличное фото получилось, — единственное, что сказал парень про снимок, сделанный буквально пару минут назад, где Антон и Арс стояли, ярко улыбаясь друг другу, около завершённого ими рисунка, на фоне блекло светящего, почти что белого солнца, после чего получил смачный поцелуй в щёку.***
Уже на выходе с улицы Антон краем глаза заметил рисунок египетских пирамид и задумчиво спросил: — Арс, а что ты считаешь восьмым чудом света? Арсений слабо улыбнулся, останавливаясь на месте, и быстро пробежался взглядом по растрёпанным цветным волосам, ярко-лиственным глазам, изрисованному в голубой краске носу с едва заметной из-за синевы родинкой на самом кончике, пухлым искусанным после последнего поцелуя губам и, не задумываясь, с придыханием ответил: — Тебя, Шаст. И ничего более. Шастун, осознав смысл сказанного, зарделся пунцовой краской, которая смешалась с едкими оранжевыми полосками на щеках, и стушёвано улыбнулся.***
Стоило мужчинам только войти в номер и устало скинуть рюкзаки на пол, как телефон Антона зазвенел. Юноша быстро достал его из заднего кармана джинсов, ловя на себе вопросительный взгляд Арсения. — Арс, это… Ира звонит, — скованно промолвил Шаст, с болью в глазах наблюдая, как до этого искрящиеся глаза Попова начинают пустеть. — Ты до сих пор с ней не расстался? —выдавил из себя Арс, пытаясь сдержать улыбку на лице, которая вышла кривой и неживой. — Нет, я… — Возьми трубку, она ждёт, — сухо перебил его брюнет, уходя в ванную комнату. Шастун с волнением проводил Арсения взглядом и с неохотою принял вызов. — Привет, Антош, — сладко защебетала на том конце девушка приторным голосом. — Да-да, привет, Ир. Арсений в этот момент стоял в ванной комнате, пустыми глазами смотря на себя в зеркало, и со стиснутыми до скрежета зубами вслушивался в разговор за стеной. Как он мог забыть про Иру? Как он мог забыть о том, что, по сути, в данный момент является простым «любовником» Антона, если даже не учитывать того, что они не спали? Ведь про Иру знают все: родители, друзья, некоторые знакомые. Все знают, что Ира — девушка Антона, а Арсений — всего лишь лучший друг. В душе пылала ненависть и жуткая ревность. Так хотелось сейчас подойти к шатену, отобрать у него телефон и в трубку прорычать, что Шастун принадлежит ему… — Я тоже тебя люблю, — раздалось из комнаты почти неслышным шёпотом. Пусть это было сказано равнодушно, на автомате и безо всяких чувств, что слышалось в каждой произнесённой букве, но это не помешало сердцу ухнуть вниз и замедлить свой темп, глазам остекленеть и начать смотреть сквозь зеркало, рукам сильнее сжаться в кулаки и со всей дури ударить по стене позади. Антон, услышав громкий стук по чему-то твёрдому, быстро пробормотал: — Ир, я перезвоню. Он быстро сбросил вызов и, не глядя кинув телефон в сторону предполагаемой кровати, влетел в ванную комнату, где стоял замерший в одной позе Арсений, прислонившийся спиной к стене, прижимающий ноющий кулак к груди и смотрящий невидящим взглядом в неизвестную точку. — Сеня, что случилось? — Антон обеспокоенно подлетел к мужчине, бережно беря в руки чужой кулак и рассматривая небольшую образовавшуюся рану. — Ты её… — Нет, — тут же отрезал предполагаемый вопрос «Ты её любишь?» Антон и любяще прикоснулся губами к пострадавшему кулаку. — Я люблю только тебя, всегда, — на глазах выступили небольшие капли слёз от такого вида мужчины, из-за чего Шастун тихо шмыгнул носом, заставив этим Попова вернуться из прострации обратно в реальность. Брюнет перевёл свой взгляд на парня и волнительно забегал глазами по лицу юноши. Заметив слёзы, Арсений косо улыбнулся и положил ладонь на его щёку, стирая оранжевую краску большим пальцем. — Прости меня, пожалуйста, — снова шмыгая носом, Антон доверчиво стал ластиться под руку мужчины. — Я люблю только тебя, веришь? — Верю, — кивнул Попов. — Просто иногда страшно думать, что ты признаёшься ей в любви, а я остаюсь твоим любовником, по ощущениям, — без всяких эмоций хмыкнул он. — Дурак, что ли? — парень удивлённо приподнял брови. — Тогда, скорее, она любовница, причём нелюбимая, а не ты, — он прикоснулся губами к ране, задерживая их в таком положении пару долгих секунд. — Не калечь себя больше, хорошо? — Только если ты пообещаешь бросить Иру, — немного сиплым голосом в тон шатену ответил брюнет. — Я не говорю, чтобы ты это сделал сейчас. Просто пообещай, что вы расстанетесь тогда, когда ты наберёшься смелости её бросить. — Обещаю.