Ты всегда был рядом со мной. И именно поэтому ты вселил в меня веру в настоящую любовь.
Антон и Арсений лежали на кровати очередного гостиничного номера, уютно устроившись в объятьях друг друга и укрывшись тёплым одеялом — и плевать, что на улице плюс двадцать пять и во всю светит солнце, просачиваясь сквозь прозрачную занавеску. — Ну что, мистер всезнайка, что на этот раз мы можем посетить? — спросил Антон, лежащий на груди у Попова, и легко провёл кончиками пальцев по его животу, немного задирая бежевую футболку на мужчине. — И почему это я всезнайка? — хмыкнул Арс, утыкаясь носом в светлые волосы парня и вдыхая аромат шампуня с запахом тутти-фрутти. — Ты знаешь много о странах: их историю, обычаи, интересные места; ты обожаешь искать новую информацию и подмечать что-то интересное для себя; ты запоминаешь настолько много, что, не удивлюсь даже если и так, можешь наверняка ответить, как переводится, к примеру, слово тюльпан на латынь. И поэтому ты всезнайка. — Это плохо? — Ни в коем случае, — мотнул головой Шаст. — Так и что в итоге? У тебя есть идеи, куда можно сходить в Украине? Арсений по-доброму тепло улыбнулся и пальцем щёлкнул по кончику слегка вздёрнутого носа юноши. — Я пытался найти что-то интересное, но не нашёл ничего, кроме одного места. Но его мы посетим в следующий раз, так как туда нужно долго ехать, — разъяснял брюнет. — А так сегодня мы можем провести обычный будничный день и сходить в зоопарк, а точнее — на ферму с оленями. По отзывам можно судить, что там вполне интересно… для детей, — с паузой под конец добавил мужчина, заставляя Антона тихо засмеяться. — Значит, нам там будет весело, — широко улыбнулся Шаст. — Во сколько поедем? — Да хоть сейчас. Шатен кивнул и, поднявшись с кровати, подошёл к шкафу, доставая оттуда розовую футболку и тёмно-коричневые брюки и начиная не спеша переодеваться. — Ты чего не встаёшь? — глядя через зеркало на дверце шкафа на мужчину, спросил парень, стягивая с себя домашнюю футболку, которая была слишком измотана жизнью и надорвана в некоторых местах, но которую Шастун не переставал таскать на себе, игнорируя покупку нормальной одежды для дома. Арсений неопределённо пожал плечами и принял положение сидя, после чего тихо, но слышно для Антона произнёс: — Tulipa. — Что? — Да так, тюльпан на латыни, — просто ответил Арс и ушёл по направлению в ванную комнату, оставляя позади себя удивлённого Антона, изумлённо приоткрывшего рот и приподнявшего высоко брови.***
Антон всегда считал, что Арсений невероятный. Ещё начиная с того момента, когда они были детьми и, сидя у кого-то из них дома, Арсений мог рассказать такое, что маленького Шаста просто повергало в, мягко говоря, шок — ведь не каждый его сверстник на тот момент мог рассказать о том, как правил Пётр Первый и почему Китай настолько сильно населён людьми; и заканчивая настоящим временем, когда Арс без всякой запинки мог наизусть рассказать «Бородино» — по крайней мере большую его часть — быстро перевести любую фразу на английский, при этом используя слэнг или различные заумные словечки, которые знал отнюдь не каждый, или же рассказать от и до о любой вещи, о которой у него спросишь. И это отнюдь не все его навыки. Антон всегда считал Арсения идеалом, своим кумиром, которого всегда ставил для себя в пример. Он с лёгкой завистью наблюдал за брюнетом, когда тот болтал на английском по телефону с заказчиками из других стран, когда мог станцевать мудрённый танец, выучив его дня за три, Шастун же на его месте за это время лишь переломал бы себе все кости. Антон всегда считал Арсения уютным. С ним можно было ещё с подросткового возраста смотреть фильм любого жанра, находясь дома у кого-то из них, или наблюдать за звёздами, сидя на многоэтажках. Можно было тесно прижаться к парню боком, закинуть на него ноги, откинувшись на огромную кучу подушек, или даже удобно устроить голову у него на плече, при этом зная, что тебя не оттолкнут, не осудят и тем более не посчитают придурком. Можно было беззастенчиво нести или творить такую хрень, какую не каждый встречный поймёт, но именно Арсений мог по-доброму посмеяться и поддержать диалог в нужном русле или же выслушать и помочь, если это было необходимо. Антон мог делать всё, не страшась получить по лицу кулаком или услышать громкие маты. Юноша мог чмокнуть брюнета в щёку, находясь в алкогольном опьянении, звонить в три часа ночи, говоря, что ему не спится, предложить претворить в жизнь то, что всегда хотел. И каждый чёртов раз Арсений не отказывал. Он тихо усмехался, пожимал плечами и соглашался. Безо всяких сомнений, нахмуренных бровей и явного нежелания в глазах. — О, Арс, смотри! Здесь правда есть олени, — со сверкающими глазами тихо вскрикнул Шастун, таща мужчину за рукав рубашки к небольшому заборчику по колено — для Шастуна чуть ли не по щиколотки. — Их можно гладить? — Не уверен, — Арсений пожал плечами, едва слышно усмехнулся и безо всяких возмущений сказал: — Я сейчас спрошу и вернусь. Антон кивнул, счастливо улыбаясь, в голове для себя отмечая то, что всё по-старому. Его Арс был всё таким же: он излучал тепло и уют, поддерживал все его бредовые идеи, был готов помочь с решением любых проблем и не сказал ни единой фразы, которая могла бы дать понять, что ему что-то не нравится. Ничего не изменилось за то время, как парни находились в путешествии. Они оставались всё такими же. Только теперь Шастун не только мог глупо по-пьяни чмокнуть мужчину в щёку, а прилюдно взять его ладонь в свою и нежно поцеловать прямо в губы; мог не только закинуть на него свои ноги во время просмотра фильма, но и улечься головой ему на грудь, крепко обнимая и получая такие же действия в ответ; мог не смотреть на мужчину страдающим взглядом, умоляя не мучать его, а просто по-собственнически прижать его к стене, нежно выцеловывая шею и открыто шепча признания в любви, получая сбивчивые ответы о взаимности.***
У каждого человека есть свои страхи. У некоторых — это что-то незначительное, что может лишь слегка их припугнуть, у других — это пожизненный страх, заставляющий тело неприятно покрываться мурашками, а самому обладателю прятаться в свой укромный уголок. Антон был уверен, что его уголок, который защитит от любых страхов — это Арсений. Арсений, до подкашивающихся ног страшащийся высоты. Арсений, который преодолевает страх только ради самого Антона, который также служит защитой для мужчины. Антон с самого детства боялся шумного грома и ярко сверкающих вспышек молний. Раньше, до знакомства с Арсением, маленький Тоша, только услышав первый раскат грома, нырял в гору из подушек и разнообразных покрывал, утаскивая с собой фонарик, чтобы было не так страшно. С каждым грохотом за окном, мальчишка вздрагивал как осиновый лист и сильнее забивался в комок из одеял, явно веря, что это его обезопасит. После знакомства с Арсением этот страх стало легче пережить. Ведь, как только в небе начинали собираться иссиня-чёрные тучи, брюнет, быстро накидывая на плечи курточку со всех ног бежал к Антону, где парень уже наготове ждал его с любимым горячим чаем, прекрасно зная, что «этот придурок сейчас снова попадёт под дождь, заболеет, а мне его ещё и лечить», хотя на деле уверял промокшего до ниточки, запыхавшегося, но довольного Попова, стоявшего у него под окнами, что ни в коем случае лечить его не будет, и тот будет выкручиваться самостоятельно. С первой молнией в небе и глухим шумом за окном шатен вздрагивал как от укола, позволяя себя под руку уводить в комнату, где Арс плотно закрывал шторы, забирался вместе с парнем на кровать, накидывая на них двоих одеяло, и крепко прижимал Антона к себе, начиная нести всякую околесицу, лишь бы отвлечь его от плохих мыслей. Это было странно и глупо, но помогало. Сейчас ничего не поменялось. За окном стреляла молния, Арсений, выбежавший с первыми каплями дождя на улицу, напоенный насильно горячим чаем и переодетый в сухую одежду под руководством Антона, но до одури довольный сидел на кровати в погружённой во мрак комнате, крепко прижимая к себе парня со спины и мягко целуя его в шею, и нашёптывал бред, который с возрастом никуда не исчез. Шастун, накрытый по плечи одеялом, сидел тихо и почти неподвижно, стараясь не обращать внимания на звуки сильного ливня и громкого рокота за зашторенными окнами, вслушиваясь в спокойный голос «лучшего друга» и нежась в его объятьях. — Как ты? — как и всегда в таких ситуациях, спросил Арс, утыкаясь лбом юноше в плечо. — Страшно, — почти не загнанно ответил Антон, прикрывая глаза и сглатывая вязкую слюну. — Тош, не бойся, — мужчина переместил под одеялом свою ладонь, сплетая пальцы своей прохладной руки с почти холодной Антона, — я рядом и всегда буду. И никакая дурацкая молния, гром или даже мною ненавистная высота не смогут этому помешать, — он покрепче прижал Антона к себе, улавливая его медленно успокаивающееся дыхание. — Понял меня? — напущено недовольно спросил мужчина. — Понял, — со смешком выдал Антон, кивая. А как можно не поверить в такой ситуации самому дорогому человеку?