Последний призрак Коммунизма

      Тёмный вечер. За сиянием рекламных вывесок меркли звезды на небе. Как же кислотно и пафосно это всё. На главных улицах было полно народу, но сегодня Федерация остановился в отеле, подальше от шумных улиц, дабы выспаться. Россия возвратился в отель после переговоров с Америкой. Они обсуждали сокращение вооружения, кризисы в разных странах и военные дела. Несмотря на их обычные отношения, которые граничат с враждебными, виделись они часто. На собраниях, саммитах, да и просто на разных переговорах, которые периодически всё-таки приходилось устраивать во благо мира. Он очень устал от этого всего, но после затянувшегося зимнего перерыва надо было возвращаться к работе. Его движения казались вялыми и несколько неловкими. После тяжёлых переговоров России было действительно лень обходить целых два дома, и он решил сократить через тёмный переулок. Народная мудрость оказалась верна — не ходи через тёмные улочки. Будто бы из стены за спиной русского отпрянул тёмный силуэт. По фигуре было непонятно, какого он пола, так как большую часть тела скрывал плащ с капюшоном. Россия не замечал, что за ним кто-то шёл, потому что слушал тяжёлую музыку. Внезапно человек, стоящий за спиной России, сорвался с места и одним ловким движением выхватил его сумку, перекинутую через плечо русского. Россия секунду или две помедлил, а потом резко бросился вдогонку за горе-вором. Догнать его, собственно, как и остановить, не составило никакого труда. Схватив незадачливого вора за плечи, он оттолкнул его к стенке и одним резким движением заломил ему руки за спину. Из них выпала сумка Федерации. Россия оказался сильнее и быстрее. Он прижал вора к стенке и, развернув и ударив в живот, заставил его опуститься на холодный, мокрый асфальт. Последовал ещё один удар ногой от Федерации. Россия отобрал у него свою сумку, и, будучи явно не в духе, он решил на этом не останавливаться. Он достал из сумки штык-нож, который зловеще поблёскивал в свете рекламных вывесок. — Нет! Стой! — закричал незадачливый грабитель, закрывая голову руками. Россия на секунду остановился. Его голос показался Федерации очень знакомым. Он аккуратно скинул с него капюшон и рукой поднял лицо. Внезапно злость сменилась удивлением, он только оторопело произнёс: — ГДР? Но как? Ты же… — Россия продолжал рассматривать его, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Погиб? Да лучше бы я погиб! — в его глазах появились блики, говорящие о том, что его это задело. Он стёр со рта капельку крови, норовящую упасть. — Ну давай, вставай… В отеле мне всё расскажешь… — он поднял ГДР за плечо; сам Восточная Германия накинул на себя капюшон, не обращая внимания на вопросительный взгляд России. — И незачем было меня избивать… — прокряхтел он, прихрамывая на одну ногу. — Нечего было воровать вещи у честных стран! — фыркнул в ответ Россия. — Да как тут выжить то, не воруя?.. — тяжело вздохнул он, направляя свой взгляд на Россию, — Я же даже сбежать не могу без денег… Россия понимающе посмотрел на старого друга, похлопав по спине в такой вот странной попытке успокоить. Они вышли в свет фонарей. Там было много машин и разных деревьев, а в центре всего этого возвышался пятизвёздочный отель. Они зашли внутрь. Сразу же им в лица ударил тёплый воздух. На лице ГДР появилась лёгкая улыбка. Было ярко и светло; они видели комнату, богато украшенную резными узорами, по всей видимости, это была настоящая позолота, и растения с разными яркими и благоухающими цветами, которые придавали большей оживленности этому месту. ГДР осматривал все эти хоромы с нескрываемым восхищением: не привык он к такой роскоши, ведь сам он вёл более аскетичный образ жизни и до заключения. От рассматривания интерьера его отвлекло мягкое пищание стеклянного лифта. Федерация провёл немного удивлённого немца в лифт. А он, словно маленький ребёнок, рассматривал всё и вся через стеклянные стены, пока они поднимались на лифте. И вот, средство передвижения известило пассажирам о том, что они прибыли на нужный этаж. Зайдя в номер, ГДР наконец скинул накидку и посмотрел на интерьер. Всё же, ему хорошо было в тепле. Россия закрыл дверь и положил ключи на белоснежный комод, который стоял прямо около входа. ГДР сел на краешек дивана и начал осматриваться. Россия, сначала немного потупив взгляд, посмотрел на гостя и вышел из номера. Вернулся он через пять минут, но уже с подносом, на котором стояло несколько тарелок с разной едой и стеклянный кувшин с кристально-чистой водой. Россия, поставив поднос перед немцем, сел рядом с ним. ГДР всё ещё был немного в шоке, отчего не мог поверить своей удаче. Если России удастся его вывести из этой злополучной страны, то он наконец будет свободен. ГДР посмотрел на еду, которая стояла перед ним. Какой-то суп, который наполнял комнату каким-то приятным ароматом, а на золотистой поверхности плавала веточка укропа; он чувствовал запах и рефлекторно приподнялся, словно спрашивая взглядом Россию. Тот как-то снисходительно упрекнул его. — Что ты, ГДР, словно чужой? Ешь… — Федерация одобрительно кивнул, — Ты, наверное, совсем оголодал здесь? — Я? Да… Мне как-то неудобно, Россия… — ГДР взял ложку и тихо постучал ею по фарфоровой супнице. — Ешь! Не упрямься. Надо мне, чтобы ты ещё тут с голоду умер. — Россия недовольно фыркнул. Республика вздохнул и принялся за еду. Как же давно он не ел нормальной еды, что уж говорить о деликатесах. Он расплылся в довольной улыбке, и, когда Россия увидел, что всё предложенное им съедено, он начал расспрашивать ГДР. Восточная Германия кивнул, сложив руки на столе в замок, вздохнул и начал рассказывать о том, что с ним произошло. О том, как он полюбил эту капиталистическую страну, о том, как после подписания всех нужных бумаг она заперла его в тюрьме, о том, как он многократно пытался бежать или покончить с собой. Россия внимательно слушал своего старого друга и учтиво кивал в некоторых местах, слушая его печальный рассказ. ГДР скупился на подробности, говорил какими-то достаточно обобщёнными фразами, которые можно было толковать по разному. Видно, что ему самому было неприятно обо всём этом вспоминать и думать. Немец закончил рассказывать и попросил Федерацию помочь ему сбежать из этой проклятой страны. Россия согласился, осведомив, что они вылетают завтра же. Ему не нужны были лишние проблемы, тем более — лишние проблемы с Америкой. Он надеялся, что их завтра не схватят в первой же улочке. Россия устроил ГДР на диване, накинув на него покрывало, и ушёл в спальню. Ночь проходила тихо. В тёмной гостиной немцу было немного некомфортно. Некая паранойя, что сейчас сюда ворвутся солдаты и схватят его, не покидала мысли немца. Он не хотел возвращаться в ту тесную камеру, где постоянно маялся от одиночества, ведь всё его желание сейчас сводилось к тому, чтобы увидеть свою семью, а именно — его единственную сестру, Германию. А ещё Республика хотел навестить своих старых друзей в доме СССР. Украину и Казахстана, например. Восточная Германия был уверен, что они до сих пор живут вместе. Всё же, тяжёлый день, проведённый на зимнем холоде, взял своё, и веки, непроизвольно сомкнувшись, отправили его царство дрёмы. ***       НАТО была на своей работе. Она по-обычному шагала по металлическим коридорам секретного подразделения Пентагона. Рядом с ней шагал немного щупловатого вида парень, в чьих руках сосредоточена огромная власть — столица США — Вашингтон. Он приехал сюда с дежурной плановой проверкой, а сам обход уже подходил к завершению. Для НАТО на сегодня эта официозная рутина была завершена, а ДиСи только и оставалось, что после выхода на свежий воздух попрощаться с НАТО, а потом направиться по своим делам. Но у девушки были совершенно иные планы. Столица просто отстранённо думал о грядущей поездке в соседний штат. Они неспешно зашли в кабинет НАТО. Комната светлая, хоть и без окон, так как находится на нижнем этаже. Первое, что бросалось в глаза, так это оружие, разные пушки, автоматы и пистолеты разных времён и степени антикварности. Удивительно ли то, что военный блок любит оружие? Думаю, нисколько. Вашингтон сел на диван, продолжая заполнять бумаги: он дотошно сверял все данные, что неудивительно, так как на кону ни много, ни мало — безопасность страны, а НАТО наблюдала за очаровательным столицей. Эта его взыскательная простота во внешности, такая строгость и рассудительность в поведении, что, несомненно, придавало ему некого шарма. Девушка положила руку парню на плечо. Тот, немного дёрнувшись, перевёл на НАТО взгляд. — А?.. Так, ну… Вроде я всё проверил, всё соответствует нормативам, и, думаю, что мы можем подписать все бумаги, а я поеду по другим своим делам. — Вашингтон легонько усмехнулся, поправляя очки. — Ну к чему же такая спешка? — как-то простодушно и расслабленно спросила НАТО, — Или, «многоуважаемая столица» куда-то торопится? — ухмыльнулась девушка, исподлобья смотря на него, — Мы же ещё не все вопросы обсудили… Военный блок резко потянула парня за галстук, заставив наклониться. ДиСи малость оторопел от такого поведения девушки, но старался сохранять подобающую столице манеру поведения. — Простите, а о чём вы говорите? — словно наивный ребёнок, он ещё ничего не понимал. — Хи-хи, глупый… — такое поведение не могло не умилить столь эмоциональную НАТО, — У нас остались ещё некоторые личные вопросы… Девушка загадочно улыбнулась и немного сильнее потянула его за галстук, поцеловав в нос, отчего парень немного поморщился, встряхнув головой. — НАТО, но я же на работе… — начал отнекиваться ДиСи. — Ну так и я, надо заметить, не дома… — усмехнулась НАТО, — Или тебе коньячку для храбрости? Девушка показала на шкаф, уставленный бутылками дорогого алкоголя, которые стояли и пылились там для красоты. Вашингтон отмахнулся и попытался оторвать от себя НАТО, но военный блок была куда сильнее столицы. Они уже давно были вместе, но страсти между ними всё не утихали, и это всё зашло бы куда дальше невинного поцелуя и объятий, если бы не стук дверь и тут же зашедший в неё солдат. Как только НАТО услышала стук в дверь, то отпрянула от Вашингтона и встала на пол, чтобы не раскрывать подробности личной жизни перед подчинёнными. Солдат отдал честь и приступил к докладу. — Извините, что прерываю, командир, но у нас срочные новости. Разрешите доложить? — спросил офицер, а ответом послужил кивок НАТО. Офицер сразу принялся докладывать, но как только военный блок услышала словосочетание «сбежавший заключённый», то она будто с цепи сорвалась. — Да как вы! Вы, — элитный отряд спецназначения, смогли упустить какого-то забитого парня?! — НАТО где-то несколько минут кричала на солдата, который немного боязливо таращился на своего командира. НАТО сама не замечала того, как постоянно меняла языки, на которых она ругалась: с английского на украинский, с украинского на русский, а с русского уже на французский. Наконец охладив свой пыл, она твёрдым шагом направилась к «месту преступления», никому ничего не объясняя. ДиСи, вышедший из остолбенения, бросился за ней вдогонку. Догнал он её уже около той самой камеры. Надпись на документе, висевшая около входа, говорила, что здесь содержится ГДР. Организация аккуратно вошла в камеру. Цепь, которая должна была висеть у него на шее, прикована к подушке, но каким образом он смог её снять? НАТО своим зорким глазом осматривала пол, на котором, поблёскивая, валялась медная проволока, согнутая в подобии ключа. Сразу стало понятно, как он выбрался. Но как он смог пройти через охрану и выйти незамеченным из одного из самых важных и охраняемых учреждений страны? Этот вопрос оставался открытым. ДиСи тяжело вздохнул, понимая, какой нагоняй устроит им Америка. НАТО решила не медлить и, позвонив по стационарному телефону, начала собирать комиссию по расследованию побега. — Думаю, теперь о покое на ближайшие полгода можно забыть… — подумал столица. ***       Зимнее тёмное утро. Никаких тебе лучей света или надоедливых звуков будильника. Он проснулся от дурного предчувствия. Он включил свет в комнате и начал одеваться. Утренние сборы были недолгими. Всё быстро и чётко. Россия, не включая света, отправился в ванную, стараясь не разбудить ГДР, но через минуту он сам проснулся от шума водопровода. Он удивлённо осматривался, как-будто снова ожидая увидеть свою темницу, а не гостиную, где он лежал на диване. Увидев уже умывшегося Россию, Республика привстал. Россия попросил его помочь собраться. Час на сборы. Восточная Германия помогал убираться в номере, а Россия, собрав свой небольшой чемодан, направился к выходу. Перед самой дверью ГДР надел накидку с капюшоном. Всё же, он совершенно не хотел, чтобы его узнал кто-то из случайных прохожих, уж тем более — на ресепшене. Россия сдал ключи, а потом они вышли из отеля. На такси они доехали до аэропорта. Тут ГДР вздрогнул, увидев таможенную службу. «Они точно меня схватят…» — боязливо подумал ГДР и дёрнул Россию за рукав кожаной куртки. — Россия, там же таможня… Как я пр-ройду через неё? — ГДР продолжал опасливо озираться по сторонам. — Не парься… — Россия с весьма пофигистичным видом махнул рукой, — Я уже лет десять как заказываю у аэрофлота свой небольшой самолёт… — он развёл руками, — Может ли страна позволить себе такую малость, как аренда самолёта? Они подошли к кассе, где обычно покупают билеты. Россия показал своё удостоверение страны. Кассирша кивнула, их направили к одному самолёту, который стоял на месте уже, наверное, одну неделю. Они поднялись по только что подъехавшему трапу на борт самолёта. Они зашли в самолёт и сели за один из столов, где были мягкие синие сидения, чтобы оказаться напротив друг-друга. Восточная Германия всё ещё восхищался такой роскошью: одни, а в целом самолёте. Россия только усмехался подобной наивности у немца. Самолёт поднимался вверх, а помимо него поднималось и настроение у ГДР. Он был рад, что наконец-то сможет сбежать. За пределами своей страны США будет достать его гораздо сложнее. Он скинул капюшон и прислонил голову к стеклу, размышляя о том, что будет с ним дальше. Они летели над белыми облаками, что заставляли немца думать о хорошем. ***       Они прилетели примерно так же рано, как и вылетели. Сейчас было около десяти часов утра, и они шли по просёлочной дороге к загородному дому России, где он и жил. ГДР тоже там когда-то жил, но дорогу уже подзабыл за полвека. Русский всё расспрашивал его о произошедшем, а сам Восточная Германия неохотно рассказывал все подробности. Они уже стояли у высокого кирпичного забора, которого, насколько он помнил, раньше не было, а вся ограда ограничивалась лишь сеткой-рабицей, натянутой на железные столбы. Россия уже открыл перед ним дверь, заводя немца во двор. Всё осталось таким, каким и было в его воспоминаниях: дуб, который за полвека стал только выше, а на другом конце двора стояла посаженная им яблоня, вся белая от снега. Каменная дорога, выложенная плиткой, проводила их через сад к дому. По каменным ступеням Россия поднялся на крыльцо и один раз провернул ключ в замке. Дверь сразу же отворилась. Россия вошёл в дом, таща за собой ГДР. Тут же в лицо ударил тёплый воздух. Дома было немного прохладно. Обогревание не очень хорошо справлялось со своими обязанностями, хотя бы потому, что оно было нецентрализованным, в отличие от водопровода и электричества. Россия закрыл за собой дверь и облегчённо вздохнул, как только скинул с себя кожаную куртку на вешалку. На верхнем этаже послышались быстрые и тихие шаги. Это спускалась с лестницы Беларусь. Она немного удивлённо разглядывала Россию с лестницы. Он должен был приехать немного позже, только завтра, и его маленькая сестра не ожидала появления славянина сегодня. Она была достаточно тепло одета: на теле сидел сиреневый домашний свитер. Её тонкие маленькие ножки быстро спустили хозяйку вниз, а сама она кинулась в объятия России с такой силой, что от неожиданности он даже покачнулся, но после тут же обнял в ответ свою маленькую сестрёнку, которая так и ластилась к братику. Но только через минуту после того, как Федерация выпустил Белку из объятий, она увидела ГДР, стоящего за спиной России. Немец поздоровался очень неуверенно, отводя взгляд. Беларусь никак не ответила, но улыбка с её лица моментально пропала. Она просто оторопело смотрела на ГДР. Россия тут же понял, в чём дело. Он не помнил, что нужно было делать, как же давно этого не происходило. Она озлобленно смотрела на Восточную Германию, прожигая его взглядом: было явно видно, как ненависть вскипала в обычно милой сестрёнке. Вряд-ли бы она накинулась на немца с кулаками, но она была явно недовольна видеть ГДР в своём доме. Россия встал между Восточной Германией и Беларусью, взяв её за плечи. Он, взяв её за руку, повёл Беларусь по лестнице в её комнату на втором этаже, чтобы уже там всё с ней обсудить. — Всё в порядке… — отстранённо сказал Республика, сев за стол. — Чувствуй себя как дома. — сказал Россия уже с лестницы.       Немец кивнул ему в ответ и что-то невнятно сказал. Впрочем, Россия уже ничего не слышал. Он аккуратно подвёл Беларусь к её комнате, и, легонько толкнув дверь, они зашли в комнату. Он слышал, что Беларусь что-то бурчала себе под нос. Федерация уже много лет не понимал, почему Беларусь так относится к ГДР и ФРГ, ведь она никогда не судила стран и людей по их происхождению, за исключением немецких братьев и сестры, конечно. Россия усадил белоруску на кровать и посмотрел на неё, думая, что сейчас ему будут задавать много вопросов. — Зачем ты его сюда привёл? — недовольно спросила младшая сестра. — Дак он же наш друг. Я должен был ему помочь… — Россия пожал плечами, смотря в стену перед собой. — Он нам не друг… — прошипела Беларусь. — Только тебе почему-то… — Россия помотал головой, — Что вы с ним не поделили-то? — Это не важно… — фыркнула она и откинулась назад на кровать.       Россия вздохнул. Никто из них не хочет рассказывать, почему они ненавидят друг-друга. Почему-то им очень сложно совладать друг с другом. Россия погладил Беларусь по голове и вышел из комнаты, сказав, что заварит ей ромашковый чай. Беларусь улыбнулась и закрыла глаза. Дверь скрипнула, Россия вышел из комнаты. С лестницы было видно, как ГДР, сидя на кухне, рассматривал одну из ложек, не замечая Россию. Славянин спустился вниз и, щёлкнув кнопочку на чайнике, сел напротив немца, чувствуя, как вода в аппарате начинает закипать.