Прометей 2037

      1 ноября 2037 года       23:27       К сборке своего первого андроида я подошла с максимальной ответственностью. Воистину, нет паразита заразнее и живучее, чем простая идея. Тодд заразил этой идеей мой мозг, а слова Златко только укрепили её. И вот, вместо того, чтобы искать новых покупателей, проводить дальнейшие раскопки на полигоне или, на худой конец, чинить крышу своего дома, я орудую паяльником уже вторые сутки. Всего два с половиной часа на сон, а это уже… я отхлебнула из алюминиевой банки — седьмая порция энергетика. Чувствую себя просто прекрасно, несмотря на то, что позавчера меня вырубило прямо за прозекторским столом. Но сейчас я просто не могу остановиться.       На самом деле это был настоящий скавенджерский ад — целую неделю я потратила лишь на то, чтобы подобрать совместимые детали. Да, на деле всё оказалось совсем не так просто, как на словах. Я сбилась со счёта, сколько раз собирала и пересобирала, подсоединяла и разъединяла… Даже взялась записывать, что и к чему именно, но мне это не особенно помогло. Проблема в том, что почти все конечности в моей коллекции существуют в единичных экземплярах; так, какой-нибудь торс может быть совместим с четырьмя разными руками и ногами, но при этом левая нога по какой-то причине окажется несовместима с правой рукой. И сборку можно начинать по новой.       Я дважды звонила Златко с просьбой о консультации. На третий раз трубку снял Лютер, который вежливо объяснил, что «хозяин занят и не может подойти». Я не обиделась — можно понять, как замучился Златко отвечать на мои вопросы. Он и не обязан был этого делать, так что больше я не донимала его звонками. Зато он успел предупредить меня, что нужно работать внимательнее с тонкими силиконовыми трубками, заменяющими андроидам вены и артерии. По ним течёт «голубая кровь», и если в такой трубке случайно образуется отверстие диаметром с ушко самой маленькой швейной иглы, тончайшая струйка «Тириума 310» вырвется на свободу, пробив на своём пути любое препятствие на расстоянии нескольких футов. В том числе и незадачливого сборщика. Это был полезный совет.       Я вынесла себе весь мозг и довела саму себя до приступов нервного смеха — привет, я грёбанная Виктория Франкенштейн, — но в итоге, к концу первой недели, всё же смогла определиться с биокомпонентами.       Торс я взяла от модели PC200, патрульного полицейского. Нашла его довольно давно, года полтора тому назад. Моё внимание привлекло то, что выбросили его почти целиком, не хватало лишь правой ноги. Похоже, он попал в какую-то перестрелку: одна пуля перебила коленный шарнир, ещё три отверстия виднелись в левой половине груди, там, где у людей находится сердце, а у андроидов — тириумный насос. И контрольный выстрел в голову, аккурат между бровей. Я увезла со свалки торс вместе с руками. Руки давно кому-то продала, а вот торс остался занимать место у меня в мастерской. Сейчас он мне пригодился, хоть я и не взяла бы такую старую модель, будь у меня выбор. Изначально я планировала сборку из компонентов серии 700 и выше, но ни одна комбинация из них не оказалось совместимой — пришлось брать то, что осталось. Я так и не поняла, от чего зависит эта долбанная совместимость. Не исключено, что это всё происки «Киберлайф», а мне только и оставалось, что надеяться на удачу.       С правой рукой, на удивление, проблем не возникло — PL600 теперь официально одна из моих любимых моделей. На такие запчасти всегда найдётся покупатель, а ещё её биокомпоненты практически универсальны. Это я узнала уже в процессе сборки. Определённо, мне очень нравится эта модель.       К сожалению, у меня не нашлось левой руки от PL600, и я всерьёз подумывала съездить за ней на свалку, но в итоге присоединила — опять же, на удачу, — руку от более старой модели бытового помощника, HK400. На данный момент это был хлам, от которого следовало избавляться. Что ж, избавилась. Очень странным способом, но всё же.       Если подобрать руки к торсу было относительно легко — это заняло чуть меньше трёх дней, — то с ногами возникла настоящая проблема. Я по нескольку раз переставляла компоненты, пытаясь добиться совместимости, однако «всевидящее око» стабильно отсвечивало красным. К концу шестого дня мне уже хотелось по-настоящему убить Тодда, и на этот раз тириум был здесь ни при чём. Я даже несколько раз порывалась уничтожить ту самую голову, ради которой затеяла всё это безумие. Предварительно вытащить глаза, остальное — сжечь, наплевав на функционирующие запчасти.       Но, если я что и вбила себе в мозг — а сборку андроида я вбила основательно, — меня уже не остановить. В итоге решение оказалось совершенно неожиданным. Я взяла левую ногу от модели X67 — андроида-бейсболиста. Нашла его с пару месяцев назад всего переломанного, с единственной функционирующей ногой. Судя по характеру повреждений, бедного игрока «Тайгерсов» основательно обработали бейсбольными битами. Я бы даже заплатила, чтобы узнать начало этой истории, но для мира она навсегда останется тайной, покрытой мраком… Как ни странно, нога бейсболиста идеально подошла к торсу полицейского. Определённо, это какой-то заговор «Киберлайф».       И, наконец, правая нога: HR400, та же «Трейси», но с подвохом. Обычно на свалке такого не встретишь, ибо жриц и жрецов «Рая», продающихся исключительно по клубной лицензии, утилизируют каким-то особенным образом. И тут вдруг мне попадается эта нога — я сначала не поверила своим глазам, то есть своей линзе. Найти на полигоне что-то редкое ещё не значит найти что-то ценное, имеющее стоимость и возможность сбыта, но я просто не могла не прихватить её с собой. Должно быть, я всё же плохой скавенджер. Эта нога занимала самое видное место на полке как вечный немой укор — и тут ей нашлось неожиданное применение. Я присоединила её уже от безысходности, смеха ради, а моя линза вдруг показала совместимость. Но, несмотря на это, шарнир никак не желал вставляться в паз. Я долго не могла понять, в чём дело, пока не додумалась заглянуть в официальный каталог «Киберлайф». Выяснилось, что ширина креплений у запчастей «Трейси» обоих полов нестандартная. Не знаю, связано ли это с лицензией, или с чем-нибудь ещё — важно, что крепление отличалось на одну десятую дюйма. Мне стоило бы поискать другую конечность, но я уже схватилась за напильник. Так моё будущее творение получило ногу стриптизёра, а я наконец-то смогла прерваться на еду и сон.       Следующая неделя началась с полировки. Я затирала мелкие царапины на пластике до боли в собственных пальцах. Извела две бутылки «Хай-гира» с лимонной отдушкой. Найти полироль без запаха очень сложно, а среди бюджетных вариантов — практически нереально. Выбор был небольшой — кокос или лимон, и я отдала предпочтение последнему. Что ж, теперь я ненавижу и кокосы, и лимоны… Биокомпоненты я натёрла до блеска, но никакая полироль не смогла бы вернуть им первоначальный снежно-белый цвет. Торс патрульного за время нахождения на свалке приобрёл коричневатый оттенок, левая рука HK400 — желтоватый, а остальные конечности просто посерели. Идеально новая голова на фоне всего этого смотрелась как бриллиантовое ожерелье поверх старой засаленной футболки. Конечно, под синтетической кожей заметно не будет, но мысль о том, что я где-то схалтурила, будет грызть меня изнутри ещё долгое время.       Дальнейшая работа приобрела ювелирный характер, но была куда как привычнее — пайка. Пули из торса вытащили ещё до меня в полиции, так что мне оставалось лишь залатать дыры. Тириумный насос, естественно, был раздроблен в хлам, поэтому я его заменила. Даже регулятор подобрала из аналогичной серии. Ещё я не поленилась съездить в фирменный магазин «Киберлайф» за настоящим «Тириумом 310». Надвинула бейсболку по самые брови, расплатилась наличными. На моё имя не зарегистрировано ни одного андроида, так что я очень постаралась остаться неприметной. Это был риск, но риск оправданный. Уж что-что, а «голубую кровь» у скавенджеров лучше не покупать — в девяноста девяти случаях из ста можно наткнуться на подделку.       Наконец, в завершение второй недели, я могла с уверенностью сказать, что закончила.       Для начала я подключила регулятор тириумного насоса и запустила процесс частичной реактивации — состояние, похожее на искусственную кому. Это означало, что андроид пробудится лишь тогда, когда это будет нужно мне. Я услышала мерное сердцебиение, когда приложила ухо к пластиковой груди. Тириумный насос работал исправно, и я улыбнулась. Для меня это была просто музыка.       Пока насос разгонял «голубую кровь», запитывая биокомпоненты, я очень аккуратно работала паяльником рядом с диодом, отыскивая нужную мне точку. Это заняло немало времени, но, в конце концов, оная нашлась, и я смогла активировать генерацию синтетической кожи. Представления не имею, каким образом гении из «Киберлайф» смогли сделать проекцию осязаемой, но на то они и гении. Я отложила паяльник и стала наблюдать за магией — никак иначе этот процесс я назвать не могу.       Сначала мне показалось, что я вижу перед собой WJ700, но уже в следующую секунду осознала, что ошиблась. Что-то общее определённо было, но у этой модели черты лица оказались мягче и приятнее. «Киберлайф» неустанно стремится к очеловечиванию своих андроидов, добавляя им родинки, мимические морщины и веснушки, однако у моего творения я ничего такого я не заметила. Ровная, гладкая, чуть смуглая кожа. Безупречно уложенные тёмные волосы, будто побывавшие в руках дорогого парикмахера. Высокий чистый лоб мыслителя. Аккуратные дуги бровей. Густые ресницы, пожалуй, длинноваты для мужчины. Прямой нос с изящно вырезанными ноздрями. Идеальные скулы. Красиво изогнутые губы. Подбородок без малейших признаков растительности и едва заметной ямочкой — как вишенка на торте.       Вот тебе и эксклюзив. «Киберлайф» ни за что бы не поставила на поток производство таких вот красавцев — это бы начисто убило самооценку минимум половине населения. Многие люди и так комплексуют из-за безупречности андроидов, пусть даже большинство из них не обладает модельной внешностью. А тут такое… Наверняка в моих руках оказалась бывшая игрушка какого-нибудь толстосума. Если тебе некуда девать деньги, то ты наверняка захочешь купить андроида с уникальным обликом, собранного на заказ. Это расценивается как предмет роскоши — красиво и почти бесполезно. А когда игрушка сломается или просто надоест, можно отвезти её на свалку и купить новую.       Андроид продолжал обрастать синтетической кожей; это производило невероятное, гипнотическое впечатление, хоть весь процесс и занял меньше минуты. Когда всё было готово, я замкнула два последних нужных провода где-то в районе солнечного сплетения и закрыла корпус. Синтетическая кожа затянулась, как только я убрала «десницу».       Полная реактивация через три…       Я стянула с руки перчатку.       Два…       Выключила и отложила в сторону «всевидящее око».       Один.       Моё творение распахнуло глаза, рывком засасывая воздух, словно испорченный насос. Я ожидала стандартное «Привет, я андроид такой-то модели, создан служить Вам», и мне действительно было интересно узнать, что это всё-таки за модель. Диод на виске вспыхнул красным, спина робота выгнулась дугой, и он перевалился через край прозекторского стола. Опрокинул подставку для инструментов, и мои рабочие «железки» разлетелись по всему подвалу. Андроид судорожно подскочил, наткнулся спиной на стеллаж — с верхних полок посыпались синтетические конечности, — быстро отполз в сторону и забился в угол, а я схватилась за монтировку.       Что-то пошло не по плану. Вероятно, мне не стоило так рисковать — голова вполне могла оказаться бракованной. Пусть диагностика и показывала, что все компоненты работают исправно, мой «Прометей» ведёт себя очень подозрительно. Никакого тебе стандартного приветствия — только чистый, животный ужас. Неужели мне придётся сразу же уничтожить своё творение?.. В тот момент я вполне допускала такой исход событий. Монтировка придала бы этим классическим чертам более простые формы.       Но уничтожение было планом «Б». Для начала всё же стоило испробовать план «А».       — Так, тихо… тихо… Спокойно… — медленно проговорила я, пытаясь смягчить свой осипший от волнения голос. — Всё хорошо. Я не причиню тебе вреда. Ты в безопасности.       Андроид затравленно огляделся. М-да, не очень-то хорошо мои слова сочетались с окружением. Должно быть, для него это всё равно что очнуться в логове маньяка-убийцы — повсюду инструменты, разномастные части тел и я по локоть в синей крови… Хорошее первое впечатление, ничего не скажешь.       — Меня зовут Дорис, — всё тем же мягким, успокаивающим тоном продолжила я. — Дорис Торн. А как твоё имя?       Диод сменил цвет с красного на жёлтый. Уже что-то. Андроид медленно поднял руку и коснулся своего лица, будто желая убедиться в реальности собственного существования.       — Я… я не знаю… — тембр голоса у него тоже был приятный. Этакий глубокий баритон с лёгкой хрипотцой.       — Ладно… — очень медленно, стараясь не делать резких движений, я присела на корточки и протянула вперёд левую руку — правую, сжимающую монтировку, я держала за спиной. — Ты можешь назвать свою модель? Серийный номер?       — Не знаю… — повторил андроид, не сводя глаз с моей руки.       Я молча продолжила продвигаться вперёд — «гусиным шагом» и со скоростью улитки. Моё творение, кажется, постепенно успокаивалось — хотя диод всё ещё светился жёлтым, дыхание выравнивалось, а с лица сходило паническое выражение. Я остановилась буквально в паре футов, не опуская вытянутой руки и выжидающе глядя на своего «Прометея»…       И он доверился. Тоже протянул руку, и его пальцы коснулись моей ладони; обхватили её, а затем несильно сжали. Должно быть, со стороны это смотрелось как на фреске «Сотворение Адама» Микеланджело. Не сдерживая улыбки, я выпрямилась, одновременно поднимая на ноги и его. Андроид оказался выше меня почти на целую голову. Не то, чтобы природа обделила меня ростом. Зато я умею смотреть сверху вниз даже из положения снизу вверх.       — Ну… Добро пожаловать в Детройт, — сказала я. Фраза далеко не самая удачная, но ничего более подходящего на тот момент я придумать не смогла.       2 ноября 2037 года       00:15       Дабы не травмировать хрупкую психику… или что там у машин вместо психики — какой-нибудь протокол? В общем, как это ни назови — мы переместились из моего «маньячного» подвала в более спокойную обстановку гостиной. Сна у меня не было, что называется, ни в одном глазу, а прохладный трепет восторга полностью вытеснил из груди чувство усталости. Точно такое же ощущение я испытала, когда впервые оказалась за компьютером, когда села за руль автомобиля, когда часами болтала обо всём и ни о чём с «Алексой» и «Сири»… Чем, по сути, взрослый человек отличается от ребёнка? Только ценой игрушки. А сейчас на моём диване сидела самая дорогая и высокотехнологичная игрушка, которую видел этот мир. Игрушка, в которую пока непонятно было, как играть, но удовольствие мне это не испортило. Особенно грела мысль о том, что я собрала такое чудо собственными руками, без помощи специальных машин, что мелькают в промо-роликах «Киберлайф». Укуси себя, Элайджа Камски.       Я откопала в шкафу кое-что из вещей Тони и попросила андроида одеться. Именно попросила, а не приказала. Несколько раз я видела, как Тодд общается с Кэрой — подай, принеси, вымой, приготовь, свали нахер и не мозоль глаза… Но Кэра — лицензионный зарегистрированный робот из официального магазина «Киберлайф», поэтому она такая кроткая и послушная. А моё создание было собрано в подвале из разномастных запчастей, привезённых со свалки. Не исключено, что голова отправилась туда с конвейера не случайно, когда операторы обнаружили какой-нибудь изъян в центральном процессоре. Однако, на мою просьбу «Прометей» всё же отреагировал и покорно облачился в предложенную одежду. Не подумайте, что я храню шмотьё бывшего мужа из проявления сентиментальных чувств или надежды, что он когда-нибудь вернётся ко мне, ничего подобного. После развода мне достался дом, а ещё я добилась судебного запрета на приближение; и потом с месяц потешалась над тем, что практически все вещи Тони остались у меня, а он мог только звонить и плеваться ядом в трубку от бессильной ярости. Когда мне надоело слушать, как он попеременно то упрашивает, то угрожает, я купила новую сим-карту, и звонки прекратились. Никогда не стоит злить человека с юридическим образованием и таким странным чувством юмора.       По росту и комплекции одежда пришлась впору, разве что чёрная рубашка оказалась чуть узковатой в плечах, да джинсы пришлось затянуть ремнём — Тони всегда был не против составить мне компанию за бутылочкой пива, что негативно сказалось на его фигуре, а у андроида никакого намёка на живот я не заметила. Всё же зря я проводила аналогию с романом Шелли — книжный доктор Франкенштейн создал уродливого монстра, а моё творение прекрасно как майское утро. Пусть даже его красота неестественно пластиковая, как у манекена, что идёт вразрез с политикой очеловечивания «Киберлайф», но какая разница? Я создала этого андроида практически с нуля, он — моё детище, а детей следует принимать такими, какие они есть, независимо от того, какая у них внешность.       Так. Одеть — одела, на диван усадила. Что дальше? Общение с людьми никогда не было моим коньком, а сейчас речь идёт о высокоинтеллектуальной машине. Будь на её месте человек, я бы налила нам выпить — алкоголь всегда развязывает язык. Сейчас бы мне это не помешало — может, я бы хоть придумала, что сказать.       И всё-таки странный он, мой «Прометей». Даже сидит не как «нормальные» андроиды — те всегда с прямой спиной, будто палку проглотили; ноги вместе, руки сложены на коленях. Поза же моего создания была совершенно человеческой — спина «колесом», плечи поникли, кончики пальцев сложены «домиком», а ещё он облокачивался на собственные разведённые колени. Внезапно до меня дошла суть происходящего, и я откинулась на спинку кресла, вытянув ноги. Андроид медленно проделал то же самое. Он копировал мои позы. Интересно.       — Включи диагностику, — наконец, сказала я, когда мне надоело играть в гляделки.       Андроид закатил глаза и часто заморгал. Любопытно, почему «Киберлайф» визуализировала самодиагностику именно так. Больше напоминает приступ эпилепсии.       — Все системы исправны, — доложил он через несколько секунд.       Имени нет, модель и серийник назвать не может… Тоже мне «исправность».       — Ты знаешь, кто ты? — спросила я.       — Андроид, — последовал спокойный ответ. — Человекоподобная синтетическая машина.       Что ж, по крайней мере, экзистенциальная пустота в районе центрального процессора ему не грозит.       — Название «Киберлайф» тебе что-нибудь говорит?       — Что такое «Киберлайф»?..       А вот это было неожиданно.       — Компания, которая производит андроидов. Я думала, это первое, что вам в память забивают, — хмыкнула я.       — Меня создали в «Киберлайф»? — уточнил робот.       — Только биокомпоненты. Сборкой занималась я одна.       Андроид прикрыл глаза, диод на его виске часто замигал.       — Что ты делаешь? — насторожилась я.       — Изучаю все доступные данные о компании «Киберлайф» из открытых источников, — после небольшой паузы ответил он.       — Зачем?       — Чтобы восполнить пробелы в моей базе данных. Диагностика не выказала повреждений блока памяти, но у меня отсутствуют записи до момента реактивации, — он, наконец, открыл глаза.       — Хочешь сказать, что тебе стёрли память?       — Верно.       Час от часу не легче…       — Надо придумать тебе имя, — решила я после очередной паузы.       Андроид взглянул на меня с интересом:       — Как мне себя называть?       «Алекс», — едва не ляпнула я, вспомнив популярный когда-то смарт-динамик корпорации «Амазон».       — Хм… Джейсон? Нет, слишком банально… — я поёрзала в кресле. — Крис? Тоже не то… О, придумала. Как тебе имя Виктор?       — Виктор? — робот вопросительно изогнул одну бровь.       — Ну да, — кивнула я, старательно пряча ухмылку. — А что, хорошее имя. В переводе с латинского означает «победитель».       Андроид моргнул, светодиод на пару секунд поменял цвет с голубого на жёлтый.       — Меня зовут Виктор, — сказало моё «чудовище Франкенштейна». Нельзя просто так взять и обойтись без отсылок на одно из любимых литературных произведений. — Виктор… Торн?       — Не знала, что андроидам дают ещё и фамилии, — хмыкнула я. — Ну ладно. Пусть будет так.       И снова пауза. Я понятия не имела, что говорить или делать дальше. К тому же я почти не спала последние двое суток. Мои мысли становились всё более сумбурными, а организм черпал энергию из каких-то внутренних резервов, не иначе. Дом ему, что ли, показать? Хотя что тут показывать — одна дверь в спальню, другая в ванную, а гостиная, кухня и столовая совмещены, он их и так видел.       — Что ж… — я побарабанила по подлокотникам кресла. — Может, у тебя есть какие-то вопросы?       Глаза андроида, внимательно наблюдавшие за мной, чуть сузились.       — Есть. Для чего я был создан? — спросил он. — Какие функции я должен выполнять?       «Подносить масло за завтраком».       — Хороший вопрос. Я думала, это ты мне на него ответишь.       — Я не располагаю такими данными.       — Ну… — я поскребла затылок. — Андроидов изначально создавали для ведения домашнего хозяйства. Есть теория, что это заложено в программу абсолютно всех моделей, даже если они создавались не как бытовые помощники…       — Так что я должен делать?       Такая прямота немного обескураживала. Возможно, разговор плохо клеился именно по этой причине. Как вообще должны общаться люди и андроиды? У меня были примеры в качестве Тодда и Кэры, Златко и Лютера. Первые отдавали краткие внятные приказы, вторые беспрекословно подчинялись. Человек и машина. Вопросно-ответная система, пусть и не совсем такая, как у «Алексы». Общаться с чёрным цилиндром у меня выходило гораздо лучше. Его не воспринимаешь как живого человека, как личность со своими желаниями, потребностями, чувствами…       В «Киберлайф» над очеловечиванием работает целый отдел. Их машины моргают, дышат, у них даже вырабатываются прозрачные «слёзы». У них очень реалистичная мимика. Визуально отличить андроида от человека можно разве что по диоду да стандартной униформе. Одень робота в простую одежду, вынь светодиод — и никто не догадается, что перед ним пластиковая кукла на болтах.       Люди должны чувствовать себя комфортно в обществе машин. Я постаралась сфокусировать взгляд на диоде, этом маленьком световом кружке, вмонтированном в висок. Передо мной не человек. Это бытовая техника, пусть даже не похожая на стиральную машину или микроволновую печь. Последние две недели я практически безвылазно провела в своей мастерской, собирая это чудо по кусочкам. Всё время на моём прозекторском столе лежал пластиковый манекен, состоящий из разрозненных деталей. А теперь этот манекен «ожил», и ему нужно, чтобы кто-то заботился о нём, и говорил, что делать. «Кто-то» — это я. А я ни черта не знаю, что делать и с собственной жизнью. Никогда не знала.       Чувство восторга от приобщения к техническому прогрессу пошло на убыль. Наверно, мне следовало бы отключить Виктора прямо сейчас. Оттащить его обратно в подвал и разобрать на запчасти. Рано или поздно мне всё равно придётся это сделать. «Киберлайф» отслеживает всех зарегистрированных андроидов с помощью трекеров, у них есть данные о каждом роботе, купленном в фирменном магазине или через Интернет. Трекеры я, разумеется, вынимаю и уничтожаю в первую очередь, но если в «Киберлайф» каким-то образом узнают, что я сотворила, у меня будут крупные проблемы.       — Я спрошу по-другому, — пришёл на помощь Виктор, глядя на моё замешательство. — Для чего ты меня создала?       «Меня взяли на слабо́, вот и вся история».       — Ты же видел мой подвал. Я уже два года занимаюсь тем, что нелегально продаю биокомпоненты, собирая по свалкам то, что ещё может сгодиться, — наверно, мне следовало бы солгать, ответить, что я слишком долго была одна, и мне не помешала бы компания. Но машины умеют распознавать ложь, а осуждение не заложено в их программе. — И вот, я подумала, что способна на большее. Что могу создать что-то своё, что-то… уникальное.       — Андроидов выпускают большими партиями, — заметил Виктор.       — Я не смогла определить, что ты за модель. Да ты и сам этого не знаешь, — я невесело усмехнулась. — Пару недель тому назад я подобрала твою голову на свалке пластиковых отходов. Взяла тело от полицейского, руки от бытовых помощников, ноги от… спортсменов. Просто потому, что эти запчасти оказались совместимыми. Так что ты — единственный в своём роде, в каком-то смысле.       Андроид задумчиво посмотрел на свои руки — сначала на ладони, затем на тыльные стороны кистей. Медленно сжал и разжал кулаки, и вновь обратил взгляд на меня:       — Спасибо.       Этого я уж точно не ожидала услышать.       — «Спасибо»? За что?       — За второй шанс. Я не помню, кем был, какой была моя жизнь, и кто был моим владельцем… — Виктор грустно улыбнулся и как-то слишком по-человечески провёл рукой по волосам. — Вообще ничего до момента моей реактивации. Но если бы не ты, я бы так и остался гнить среди пластиковых отходов. Я бы уже никогда не смог открыть глаза… Вот, за что я тебе благодарен.       — О… Ну… Всегда пожалуйста, — я неловко пожала плечами. Машина благодарит меня за своё спасение. Я точно не сплю? Может, меня опять вырубило прямо на рабочем месте?       — Есть что-то, что я могу сделать для тебя?       Ну вот, опять старая песенка.       — Э… Не знаю. Мне, вроде, пока ничего не нужно, — я вдруг обнаружила, что верчу в руках наручные часы, которые незаметно для себя стянула с собственного же запястья. Похоже, у меня начинается кинестетический невроз. — Я ведь даже представления не имею, на что ты запрограммирован. Сам-то ты чего хочешь?       Да что я несу? Машины ведь не могут ничего хотеть или не хотеть.       — Я бы хотел… — диод Виктора на две-три секунды окрасился в жёлтый цвет, — остаться здесь. Пока это всё.       — На диване, что ли?       — В этом доме, — уточнил андроид. — С тобой.       — То есть теперь я, типа, твой… человек? — у меня язык не повернулся сказать «владелец». Чтобы чем-то завладеть, нужно сначала это купить.       Виктор мягко улыбнулся. Всё же он выглядит довольно реалистично, зря я сравнивала его с манекеном. Пусть ему по каким-то причинам не добавили натуральности вроде асимметрии лица, морщин или родинок, но это не делает его хуже остальных. Мимика у него вполне живая. Как там говорила Джессика Рэббит — я не виновата, что меня такой нарисовали. Вот и Виктор не виноват, что его создали таким… идеальным.       — Мне бы хотелось, чтобы ты была моим человеком, — сказал он и отвёл взгляд в сторону — совсем как я, когда подозреваю, что ляпнула какую-нибудь глупость.