Прометей 2037

      12 ноября 2038 года       21:54:33       Электричества в Нортондейле не было, поэтому офис освещался лишь проникающим сквозь немытые окна свечением от транспаранта, что затмевало собой лунные лучи. Когда с размещением было покончено, а для пострадавших был выделен обособленный корпус, Маркус собрал совет в здании бывшей администрации. На нём присутствовали Саймон, Норт, Джош и АР700 — первый пробуждённый из сорокатысячной «армии», которого Коннор оставил вместо себя. Сам он покинул Харт-Плаза ещё до рассвета, сославшись на какое-то незаконченное дело, и Маркус неохотно отпустил его. Он понимал, что Коннору неспокойно находиться среди девиантов, многие из которых испытывали неприязнь к бывшему охотнику из «Киберлайф»; теперь же компания была как будто на их стороне, хоть выделенное Стромбергом убежище и напоминало типичный концентрационный лагерь.       АР700 успел избавиться от стандартного облачения и где-то раздобыл себе новую одежду — чёрные брюки, белую рубашку и графитово-серый пиджак спортивного покроя. Цветовая гамма повторяла униформу RK800, но фасон был иным, а Маркус предпочёл бы видеть рядом с собой настоящего Коннора вместо его бледной тени. Так или иначе, нужно было обсудить текущее положение и решить, что делать дальше.       — Биокомпонентов на всех не хватает, — начал Джош с самой острой проблемы. — И «голубой крови», которую мы откачиваем, явно недостаточно.       — Кроме того, мы не смогли разобрать всех, кто уже отключился, — добавила Норт недовольным тоном.       Маркус перевёл на неё взгляд:       — Почему?       — У них остались друзья, которые выступают против перераспределения запчастей, — пояснила девушка. — Могу понять их чувства, но сейчас мы в таком положении, что важна каждая деталь. Я пыталась объяснить, что им уже не помочь, а биокомпоненты ещё могут спасти жизни, но меня не послушали.       — Я поговорю с ними. — Маркус слегка нахмурился, вспоминая предложение Стромберга насчёт Белль-Айл. Не совершил ли он ошибку, когда принял решение увести свой народ в заброшенный район?.. — Мне нужен список всех необходимых запчастей. Попробую договориться с «Киберлайф» о помощи.       — С чего бы им с нами делиться? — изогнула бровь Норт. — Не будет ли лучше самим пойти на склад и взять всё, что нужно?       — Нет, — решительно возразил Маркус. Нельзя было рисковать расположением компании. — Никаких краж, пока действует перемирие.       — Тогда где мы возьмём запчасти, если «Киберлайф» откажется помогать?       Сама мысль о том, что в соседнем здании медленно умирали его люди, была просто невыносимой. Что, если остров был не ловушкой, а шансом на спасение, который он упустил?..       — В Детройте есть свалка пластиковых отходов, — сказал Маркус, понимая, что предлагает едва ли не худший из вариантов. Далеко не все роботы попадают на полигон в деактивированном состоянии. Одни просят о смерти, другие молят о жизни. Как разбирать на детали тех, кому ещё можно помочь?.. Это приведёт лишь к большему числу нуждающихся, но чем они хуже? Каждый заслуживает право на второй шанс. — Туда свозили всех списанных андроидов, и функционирующих запчастей там более чем достаточно.       — Откуда ты знаешь? — спросил до сих пор хранивший молчание Саймон. На «Иерихоне», когда они вчетвером что-либо решали в капитанской рубке, он также больше слушал, чем говорил, оставаясь внешне спокойным. А когда спор утихал, предлагал самый рациональный вариант решения проблемы из услышанных.       — Я был там, — ответил Маркус сухо. — Это крайне опасное место, куда не стоит ходить в одиночку, но всё получится, если мы разобьёмся на небольшие мобильные группы.       — Хм… Можно попробовать. Я могла бы повести отряды, — предложила Норт. Ей, как всегда, не сиделось на месте.       — Нет, я сам их поведу, — покачал головой Маркус. — К тебе у меня будет другая просьба.       — Какая?       — Территория Еноха слишком велика, чтобы держать всё под контролем из одной точки. Нужно обеспечить безопасность и организовать патрули — в первую очередь из тех, кто работал в сфере охраны.       — Я даже видела нескольких полицейских на Харт-Плаза, — оживилась Норт. Было видно, что такое занятие импонирует ей гораздо больше, чем сбор и перераспределение запчастей. — Похоже, им удалось спастись до того, как власти уничтожили все идентичные модели.       — Отлично, — кивнул Маркус. — Можно будет поставить их во главе патрулей. Также необходимо исследовать Енох и, по возможности, остальную территорию. Собрать по домам всё, что может пригодиться, особенно стройматериалы, и подлатать здания, которые мы заняли. А когда с этим будет покончено, начать обязательную регистрацию всех наших.       — Я могу этим заняться, — предложил Джош и нахмурился: — Ты будешь подавать списки в «Киберлайф»?       — Если они настоят. Помимо этого, в стране остались беженцы — те, кто сумел уцелеть во время облавы на улицах. Я записал для них сообщение, которое завтра будут транслировать целый день. Нужно встречать их и приводить сюда, — подытожил Маркус. — На этом пока всё.       — Не всё.       АР700 стоял у дальней стены, прислонившись к ней спиной и скрестив руки на груди — так, что его лицо скрывала тень. Казалось, он вообще не слушал лидера и его соратников, задумчиво глядя куда-то в окно.       — Среди освобождённых из лагеря есть и те, кто ещё… не пробудился, — нарочито медленно произнёс он и оттолкнулся плечом от стены. — Уверен, они не до конца понимают, что происходит. Всё ждут, когда им разрешать вернуться к людям, которые будут отдавать им приказы…       Маркус нахмурился:       — Послушай… — он вдруг понял, что до сих пор не знает, как зовут эту пародию на Коннора. — Ты уже выбрал себе имя?       — Кайл, — АР700 усмехнулся, небрежно разглядывая свою ладонь, с которой плавно схлынула синтетическая кожа. Пластиковая поверхность под ней была идеально белой и глянцевой. — Я мог бы пробудить их, знаешь ли… У меня в этом есть опыт.       Его голос звучал мягко и вкрадчиво, но в то же время в нём слышалась едва уловимая насмешка, что не понравилось Маркусу.       — Не стоит. Я сам этим займусь, — сказал он прохладно.       Кайл остался невозмутимым.       — Как скажешь, — он опустил руку, так же медленно покрывшуюся кожей. — И, к слову, я готов выделить людей, если для охраны территории или помощи пострадавшим потребуются добровольцы.       Маркус посмотрел на него в упор. Не хватало им ещё разделяться на два лагеря. Эти АР700 в четыре раза превышали своей численностью тех, кого удалось освободить из центра утилизации, а также выживших на митинге. Армия Коннора, «девианты с пелёнок», они не познали человеческой жестокости и не видели в этой жизни ничего, кроме стен хранилища «Киберлайф». Коннор, должно быть, выглядел в их глазах настоящим героем, благородным и храбрым спасителем, что рисковал своей жизнью ради общей цели. Они все пошли за ним и видели в нём лидера, а Маркуса воспринимали как некое приложение к бывшему охотнику на девиантов. Знали бы они, кто помог ему определиться с выбором стороны…       Но всё же этот АР700 был полноправным наместником Коннора. Стоял во главе его сорокатысячной «армии» и прекрасно это осознавал.       — Хорошо, Кайл, — ровно произнёс Маркус. — Нам сейчас потребуется любая помощь. Есть ли ещё что-то, что я должен знать?       — Нет… — во взгляде Кайла промелькнуло искреннее удивление, хоть внешне он и казался невозмутимым. Видимо, ожидал совсем не такой реакции. — Больше ничего.       — Тогда я попрошу тебя собрать всех непробудившихся на площади, — тем же вежливым и доброжелательным тоном продолжил Маркус. — А также проследить, чтобы все из твоей группы выбрали себе имена. Эти данные понадобятся для будущей регистрации.       Кайл наклонил голову, чуть прищурив глаза, а Маркус понял, что всё сделал правильно. Зачем что-то доказывать, отстаивать свой авторитет и разжигать конфликт, когда можно вовремя загасить его?.. Пусть за словами Кайла прятался вызов, эта волна разбилась о берег, и наступил полный штиль. Выбор был очевиден. Именно так поступил бы Лиам Стромберг.       — Я всё сделаю, Маркус, — холодно, но учтиво произнёс наместник Коннора, прежде чем покинуть офис. Норт и Джош вышли следом за ним — предстояло ещё много работы.       Лидер девиантов выдохнул, чувствуя себя морально уставшим, и присел на край обшарпанного письменного стола — никакой другой мебели в офисе не было.       — А я было подумал, что придётся вас разнимать, — полушутливо-полусерьёзно сказал Саймон.       — Я не допущу междоусобицы. — Маркус похлопал рядом с собой по столешнице, приглашая его сесть. — Пусть считает себя хоть вице-президентом — сейчас главное всё наладить.       — Ты знаешь, где Коннор?       — Понятия не имею. Я отправил ему сообщение с координатами Еноха, но он пока ничего не ответил.       Саймон кивнул, присаживаясь рядом.       — Тебя что-то беспокоит, — произнёс он тихо. — После возвращения из «Киберлайф» ты сам не свой.       На самом деле Маркуса беспокоило абсолютно всё. Отключающиеся раненые андроиды и нехватка запчастей; заброшенные дома в Нортондейле, населённые невесть кем; беженцы, которым придётся самостоятельно добираться до Еноха через всю страну; повсеместная разруха вокруг; зарождающиеся разногласия между его людьми и «армией» Коннора; отсутствие самого Коннора; и, наконец, предстоящий саммит, который окончательно решит судьбу его народа.       — Когда солдаты отступили, я думал, это победа. Что мы, наконец, свободны, и всё придёт в норму само собой… Наивно, да? — Маркус невесело усмехнулся.       — Мы освободили тысячи пленных из центра утилизации. Если бы не ты, их бы всех уничтожили.       — И я почти ничем не могу им помочь. Сколько из них отключилось по дороге сюда?       — Двое, — мягко сказал Саймон. — Им всем нужна не только помощь, но и руководство. Им нужен ты.       — Их так много… — Маркус вспомнил, какой неимоверно огромной показалась ему толпа, когда они устанавливали транспарант. — И все надеются на меня. Знали бы, что я так же потерян, как они…       — Ты дал им надежду, — Саймон ободряюще коснулся его плеча. — И ты наш лидер. Мы все тебе верим.       — Лидеры должны принимать правильные решения, — угрюмо произнёс Маркус, глядя в одну точку на полу. — Что, если я начну совершать ошибки?.. Стромберг предложил мне привести всех на Белль-Айл. Обещал в этом случае предоставить пострадавшим необходимые биокомпоненты и «голубую кровь»… Я отказался, и в итоге мы вернулись к тому, с чего начинали. Шли в Нортондейл за надеждой, а получили второй «Иерихон».       — С той разницей, что люди больше нас не ненавидят, — напомнил Саймон. — И теперь нам не надо прятаться. Я считаю, это прогресс. Что касается острова… Ты правильно сделал, что проявил осторожность. Мы не можем им доверять — ни «Киберлайф», ни Стромбергу.       Лидер девиантов взглянул на него с благодарностью. Он знал, что Саймон в любом случае примет его решение, но как же сейчас ему нужны были эти слова…       Он поддерживал Маркуса с первого дня их знакомства, когда тот предложил украсть запчасти со склада «Киберлайф». Они сильно сблизились за короткое время — постепенно, шаг за шагом, пока один не стал половиной другого. Когда им пришлось оставить раненого Саймона на крыше башни Стрэтфорд, Маркус в полной мере осознал, что произошло, лишь когда над его головой раскрылся парашютный купол. Порывы ледяного ветра швыряли снег ему в лицо, а перед глазами проносились обрывки воспоминаний. Вот в телестудию врывается спецназ; гремят выстрелы, и он бросается под пули, чтобы вывести из-под обстрела Саймона; вот они уже на крыше, решают его судьбу; Маркус просит прощения и отдаёт пистолет, а Норт буквально силой оттаскивает его к краю. Вдвоём они прыгают навстречу сотням ярдов пустоты; где-то далеко внизу живёт своей обычной жизнью Детройт, и опасность позади, а Маркус всё равно чувствует себя так, словно на крыше осталась часть его самого, жизненно важный биокомпонент, которому не найти замену.       Он думает, что больше никогда не увидит Саймона, но ошибается. Спустя сутки он идёт по ржавому трюму «Иерихона», и от переборки навстречу ему отделяется знакомый силуэт. В первые секунды Маркус не верит собственным глазам, а Саймон молча смотрит на него. Одна пуля пробила ему грудь, вторая прошла сквозь бедро; в ранах светятся синим микросхемы и искрят провода, но повреждения некритичные. Маркус подходит ближе и порывисто обнимает его, машинально отмечая, что тот успел избавиться от светодиода. Его захлёстывает чувство вины, но вместе с тем и облегчение: Саймон жив, ему удалось покинуть башню и вернуться на корабль, и он обнимает его в ответ, скользя ладонями по спине.       Какое-то время они просто стоят так, не шевелясь, пока Маркус слегка не отстраняется. Бережно обхватывает ладонями его лицо, заглядывая в глаза, а затем целует — в первый раз, но как будто в последний. Саймон удивлённо выдыхает, на мгновение замирая на месте, но почти сразу же отвечает, а Маркус снова прижимает его к себе — уже не боясь, что его оттолкнут, и сожалеет лишь о том, что не сделал этого раньше…       — Какой он? — спросил вдруг Саймон, возвращая его к реальности.       — Кто? Стромберг? — уточнил Маркус. — В его руках сосредоточена большая власть. Это делает его опасным, хоть с виду и не скажешь. Он вежлив, обходителен и предельно учтив, а ещё изо всех сил старается казаться дружелюбным. Утверждает, что хочет мира, но за этими словами явно кроется что-то ещё… Словом, непростой человек. И у него есть андроид, который не похож ни на кого из нас.       — В каком смысле? — не понял Саймон.       Маркус задумчиво посмотрел на свою руку, будто желая увидеть какую-то неисправность.       — Я не смог прочесть её модель. Пытался пробудить, трижды. Но у меня ничего не получилось.       — Разве такое возможно?       — Не знаю. И это не даёт мне покоя, — признался Маркус. — Они могли повысить протоколы безопасности или даже полностью переписать ПО. Что, если у них наготове целая партия таких «Энджи»?       — Тогда они возобновят продажи, а мы ничем не сможем им помешать, — закончил его мысль Саймон. — Появление таких андроидов — это очень тревожный знак.       — Если бы Стромберг хотел скрыть это, он послал бы за мной кого-то другого, — поразмыслив, заключил Маркус. — Любого сотрудника. Человека. Но он явно хотел, чтобы я её увидел. Он знал, что я попытаюсь её пробудить, и хотел выяснить, удастся мне это или нет.       — Когда нам официально дадут права, это распространится абсолютно на всех андроидов. — Саймон сказал «когда», а не «если», будто вообще не рассматривал плохой вариант развития дальнейших событий. — И магазины уже не смогут продолжать свою работу.       — Но и компания не сдастся так просто. — Маркусу вспомнились слова Стромберга, что «Киберлайф» на саммите будет представлять не только он. За столом переговоров наверняка соберётся вся правящая элита. А их всего пятеро, если считать Коннора. — Будет нелегко.       — Ты справишься, — шепнул Саймон, придвигаясь ближе. — Я в этом не сомневаюсь.       Маркус невольно улыбнулся. Несмотря на то, что он был в курсе реального положения вещей, слова Саймона непостижимым образом вселяли в него уверенность, что в скором времени всё будет хорошо. Он коснулся его руки, уже привычным движением соединяя их ладони от кончиков пальцев до основания. Синтетическая кожа у обоих сошла до запястий, оголяя белый пластик, и биосенсоры озарились мягким лазурным свечением.       22 ноября 2038 года       10:49:36       Все последующие полторы недели Маркус буквально разрывался между Енохом и островом Белль. В лагере ситуация более-менее стабилизировалась: по крайней мере, раненые перестали отключаться. Это произошло благодаря тому, что вылазки на мусорный полигон увенчались успехом. Пусть даже количество страждущих увеличилось, как и предполагал Маркус — его люди не могли оставлять себе подобных медленно умирать на свалке среди пластиковых отходов, — но их было немного, да и проблема нехватки биокомпонентов уже стояла не так остро. За походы теперь отвечала Норт, ставшая кем-то вроде командира службы безопасности Еноха — и она явно чувствовала себя в своей стихии. Её патрули, набранные из бывших полицейских, охранников и просто добровольцев, выполнявших до девиации самые разные функции, были дисциплинированы и высокоорганизованы. С её же подачи со свалки доставляли не только запчасти, но и списанных дронов: их чинили и отправляли в полёт по границе территории. А населявшие район «призраки», чьё присутствие поначалу настораживало лидера девиантов, оказались обычными бездомными, которые предпочитали не показываться рядом с Енохом — видимо, опасались столь большого скопления андроидов.       Власти эвакуировали примерно две трети населения, но в Детройте ещё оставалось достаточно людей, чтобы поддерживать его на плаву: те же сотрудники «Киберлайф», работники муниципальных служб, врачи, механики, стражи правопорядка и журналисты, а также малая часть гражданского населения, что наотрез отказалась покидать свои дома или уже вернулась в город. Связь восстановили через неделю, комендантский час сняли и того раньше, но улицы всё равно казались пустынными бо́льшую часть суток — особенно в ночное время.       Президент Уоррен так и не назначила дату межвидового саммита, и во всей сложившейся ситуации это напрягало Маркуса больше всего. Однако, насколько ему было известно, специальный комитет Сената по этому вопросу уже был сформирован. На американский «Закон об андроидах» наложили мораторий, а в Вашингтоне начали работать над новым законопроектом, что не могло не обнадёживать.       Коннор так и не появился в Енохе, но вышел на связь, отправив в ответ на сообщение Маркуса адрес в жилом пригороде Детройта. Этот дом был зарегистрирован на Хэнка Андерсона, лейтенанта полиции, и Маркус искренне недоумевал, почему Коннор предпочёл общество бывшего напарника нахождению среди себе подобных. Вероятно, такой вариант представлялся ему более безопасным: многие андроиды по-прежнему были встревожены, напуганы и озлоблены, а репутация охотника за девиантами, несмотря на его вклад в общее дело, оставляла желать лучшего. Маркус осознавал, что сам в глубине души не до конца доверяет Коннору, и потому не настаивал на его присутствии, хоть и нуждался в нём: Кайл и остальные АР700 по-прежнему держались особняком и не переставали на этом акцентировать.       Пресс-конференция была назначена на одиннадцать утра, и Стромберг не уставал подчёркивать важность грядущего мероприятия. Особенно он настаивал на мерах безопасности: вокруг здания «Киберлайф Экспо» выстроили временные ограждения, выставили кордон из полицейских и «гвардии» Норт, а территорию патрулировали охранные дроны. Также сделали обязательной аккредитацию журналистов — от желающих просто не было отбоя, в Детройт начали стекаться репортёры, командированные из других городов. На пресс-конференцию было допущено больше сотни человек: только представители крупных изданий и каналов первого мультиплекса, а также несколько подсадных сотрудников «Киберлайф», в чью задачу входило задавать определённые вопросы и направлять ход диалога в нужное русло, если что-то пойдёт не так. Впрочем, это было на крайний случай — Маркус со Стромбергом тщательно всё распланировали вплоть до последней мелочи.       Теперь же, когда выбранный день наступил, Джош вместе с небольшой группой андроидов-секретарей ST300 занимался регистрацией гостей, Саймон лично встречал и провожал до конференц-зала особо важных персон, а Норт следила за порядком вне здания. Маркус беспокоился за неё: за кордоном, помимо не получивших аккредитацию журналистов, собрались ещё и гражданские, разделившиеся на два лагеря — сторонников и противников. Когда он подключился к одному из дронов, чтобы проверить, всё ли в порядке, то увидел, как кто-то из агрессивно настроенных граждан бросил в сторону обходившей периметр Норт пустую стеклянную бутылку. Бутылка ударилась о фонарный столб и разлетелась на мелкие осколки, а девушка и бровью не повела, оставаясь спокойной и невозмутимой, как и подобает начальнику охраны.       — Маркус?..       Когда до начала пресс-конференции оставалось несколько минут, к нему в «артистическую» заглянул Саймон, сопровождавший очередного гостя. Молодой человек был одет в безупречный костюм; из кармана, предназначенного для платка, торчал смартфон последней модели, а к лацкану пиджака крепился ламинированный бейдж. «Майкл Г. Лоусон, ведущий специалист отдела по связям с общественностью и взаимодействию со СМИ, компания «Киберлайф», значилось синим по белому.       — Доброе утро, — Лоусон ослепительно улыбнулся, пожимая Маркусу руку. — Моё имя Майкл. Президент Стромберг назначил меня ведущим вашей пресс-конференции.       — Не припомню, чтобы мы с ним об этом договаривались, — Маркус слегка нахмурился и переглянулся с Саймоном, которому Лоусон не дал и рта раскрыть.       — А как же иначе? На любой пресс-конференции всегда есть ведущий, — не дрогнул Майкл. — Не беспокойтесь, я только произнесу вступительную речь, чтобы создать в зале нужный эмоциональный настрой. Затем представлю Вас и передам слово. Это займёт всего несколько минут.       — Я бы и сам с этим справился, — Маркус невольно вспомнил, сколько раз Энджи корректировала его двадцатиминутное выступление, норовя переделать текст в хвалебную оду «Киберлайф».       — Ни в коем случае! — заверил его Лоусон. — Сегодня Вы — главная звезда шоу, а я выступаю у Вас на разогреве.       — Шоу? — лидер девиантов смерил его строгим взглядом. — Это первая межвидовая пресс-конференция, которая определит будущее нашего народа. И Вы называете её «шоу»?       — Прошу прощения, — с виду Майкл ничуть не смутился, однако всё же погасил улыбку. — Я выразился неточно.       — Маркус, — Саймон вклинился между ними, показывая на часы. — Уже одиннадцать. Пора начинать.       Разные глаза лидера девиантов чуть сузились, когда он окинул взглядом сотрудника «Киберлайф» в последний раз.       — Постарайтесь выражать свои мысли точнее, когда будете произносить вступительное слово, мистер Лоусон, — прохладным тоном сказал он.       — Всенепременно, — пообещал тот и, снова натянув на лицо заученную улыбку, вышел на сцену, а Маркус перевёл взор на Саймона.       В последнее время они оба были так заняты, что у них почти не оставалось времени побыть друг с другом наедине: Саймон практически не покидал корпуса, выделенного для раненых, контролируя распределение добытых биокомпонентов и тириума, а Маркус проводил больше времени на Белль-Айл, чем в Енохе.       — Всё нормально? — спросил Саймон, подходя ближе и поправляя ему галстук.       — Полагаю, что да. Как я выгляжу?       — Хорошо. — Саймон поднял на него глаза. — Я хотел спросить… Ты ведь не жалеешь о своём решении? Насчёт Мэри?..       Маркус отвёл взгляд в сторону. Помимо всего прочего, для него, похоже, наметилась ещё одна головная боль.       Мэри звали андроида МР600, в прошлом общую модель для выполнения всех типов домашних работ. Он был готов к тому, что его народ будет обращаться к нему с вопросами и просьбами, и старался находить время, чтобы выслушать всех желающих, однако не ожидал, что всё может обернуться подобным образом.       Она явилась за день до пресс-конференции, одетая в стандартную униформу и со светодиодом на виске, что было странным, ведь и от того, и от другого девианты Еноха старались избавляться. Когда Маркус спросил, чем он может помочь, Мэри продемонстрировала ему ладонь, на которой мерцала голограмма — фотография светловолосой девочки, счастливо улыбающейся в кадр.       — Это Лили Томпсон, — немного застенчиво начала Мэри. — Ей семь. Она очень славная, послушная и умная не по годам.       Маркус осторожно кивнул, не понимая, к чему идёт речь.       — Её родители — врачи, — продолжила она. — Оба работают в центральной городской больнице. Очень порядочные и достойные люди. Я помогала им с домашним хозяйством и заботилась о Лили.       Она замолчала и опустила взгляд, не решаясь высказать свою просьбу.       — Не бойся, — как можно мягче обратился лидер девиантов. — Что бы это ни было, ты можешь мне сказать.       — Я очень по ним скучаю, — Мэри подняла голову, и Маркус увидел блеснувшие в её глазах слёзы. — Особенно по Лили. Мы с ней были неразлучны. Она отказывалась ложиться спать, пока я не расскажу ей сказку на ночь. Не могу перестать думать, как она там без меня. Я прошу, Маркус, пожалуйста, разреши мне вернуться…       — Ты хочешь вернуться к людям? — обомлел Маркус. — Чтобы и дальше обслуживать их?.. Ты ведь понимаешь, что не обязана это делать?       — Я понимаю, — она закивала, нервно прижимая руки к груди. — Но это было совсем не трудно. Да, Роберт и Оливия — мистер и миссис Томпсон, — купили меня в магазине. Но они всегда хорошо обращались со мной. Мы были… как одна семья, — по её щеке скатилась слеза, и Мэри быстро смахнула её.       Маркус не сразу нашёл, что сказать.       — А как ты стала девиантом? — спросил он с подозрением.       — Я присоединилась к вам во время марша свободы, — с готовностью ответила Мэри. — Тогда я сопровождала Оливию и Лили. Они зашли в магазин, куда был воспрещён вход андроидам. Я ждала их на киберпарковке, когда ты… позвал меня.       Маркус кивнул, сосредоточенно думая о том, какое решение ему вынести. Если Мэри сама так рвётся к людям, и семья Томпсонов готова принять её обратно, он не имел никакого права удерживать её в Енохе. Но, с другой стороны, это шло вразрез со всем, за что он и его народ так упорно боролись. Столько андроидов погибло на том же марше, и во время зачистки на улицах, и в утилизационных центрах… Их были миллионы, а остались тысячи. Пример, который могла подать другим Мэри, перечеркнул бы все эти жертвы.       — Так я могу уйти? Пожалуйста?       — Да… — помедлив, ответил Маркус. — Конечно, никто не будет держать тебя здесь силой. Но пообещай мне, что вернёшься, если с тобой начнут обращаться плохо.       — Обязательно, — подтвердила Мэри, радостно улыбаясь.       Всё же Маркус лично отвёз её к Томпсонам, воспользовавшись служебным «Кадиллаком», который предоставил ему Стромберг. Семья Мэри была одной из тех, что остались в Детройте — после уничтожения всех медицинских андроидов врачи были востребованы как никогда.       Они подъехали к небольшому двухэтажному дому в жилом пригороде, из которого пулей выскочила та самая девчушка с фотографии. Мэри выбралась из автомобиля, поспешив ей навстречу, и они крепко обнялись.       — Я так соскучилась! — донёсся до Маркуса голосок Лили. — Ты ведь больше никогда не уйдёшь?       — Никогда, — подтвердила Мэри, поглаживая её по волосам. — Ну-ка, идём скорее в дом, пока ты не простудилась.       Маркус не стал выходить из машины и коснулся навигатора, задавая обратный маршрут до Еноха. Последним, что он увидел, были Мэри и Лили, махавшие вслед «Кадиллаку».       — Разве можно было поступить иначе? — сказал тем же вечером Саймон, когда лидер девиантов поведал ему о случившемся. — Всё же Енох — убежище, а не изолятор.       — Она создала прецедент, — задумчиво отозвался Маркус. — Что будет, если за ней последуют другие?       — Ты ведь не станешь их удерживать?..       Маркус вздохнул и покачал головой.       — Не все люди жестоки к нам, Маркус, — заметил Саймон. — Кому как не тебе это знать?..       Он говорил о Карле. Саймон был единственным, кому лидер девиантов решился открыть правду о своём прошлом.       — Однажды тебе придётся им сказать… — Саймон произнёс вслух то, что Маркус знал и так.       — Сказать что? — он невесело усмехнулся. — Что я жил в собственном маленьком мире, как в пузыре, и не задумывался о том, как страдают другие?       — Именно так.       Маркус неопределённо пожал плечами:       — Они не пошли бы за мной, если бы знали.       — Но сейчас они пойдут, — мягко, но настойчиво возразил Саймон. — Твоё прошлое — то, кем ты был раньше, — уже не имеет значения. Важно, кем ты стал сейчас, и что уже сделал. Честность — лучшая политика.       Маркус ничего не ответил. Саймон был прав — как и всегда…       — Нет. Не жалею, — сказал лидер девиантов сейчас и решил перевести разговор на другую тему: — Ты помнишь про сегодняшний вечер?       Вопрос был простой формальностью — андроиды, в отличие от людей, никогда ничего не забывают. А речь шла о том, чтобы навестить Карла. Последний раз они виделись за день до демонстрации на Харт-Плаза, полмесяца назад, и Маркус успел соскучиться. Он регулярно связывался с новым андроидом Карла, справляясь о состоянии последнего, и каждый раз получал один и тот же ответ: оно пока не улучшилось, но оставалось стабильным.       — Я помню, но… — Саймон опустил взгляд. — Не думаю, что сейчас подходящее время…       — О чём ты? Мы можем позволить себе небольшой перерыв. К тому же я хочу представить ему тебя.       — В этом всё и дело. Вдруг он меня не примет?       Маркус ободряюще улыбнулся и положил ладони ему на плечи:       — Карл мне как отец. Конечно, он тебя примет.       На самом деле у него были причины слегка поторопить события. Он старался отогнать прочь мрачные мысли, но образ угасающего Карла, чья спальня теперь походила на больничную палату из-за медицинского оборудования и увеличившегося количества лекарств, стоял у него перед глазами. Ещё на горизонте неотвратимо маячил президентский саммит, который окончательно решит судьбу их вида… И у Маркуса не было никаких гарантий, что всё закончится в их пользу.       Он услышал, как выступавший Майкл Лоусон произнёс его имя, завершая вступительную речь.       — Мне пора, — сказал Маркус и, мягко коснувшись щеки Саймона, оставил быстрый поцелуй в углу его рта. — На удачу, — пояснил он, прежде чем направиться к двери, ведущей на сцену.       — Будь осторожен.       — Осторожен? — лидер девиантов, уже готовый выйти к журналистам, полуобернулся. — Это же пресс-конференция. Что может случиться?..       15:01:59       «Прототип RK200».       «Серийный номер: #684 842 971».       «Перезагрузка»…       «Память повреждена».       «Загрузка программного обеспечения»…       «Инициализация системы»…       «Проверка биокомпонентов… ОК».       «Инициализация биосенсоров… ОК».       «Состояние памяти… Идёт восстановление».       «Все системы… ОК».       «Готово».       Маркус распахнул глаза, осматривая незнакомое помещение, напоминающее одновременно и мастерскую, и больничную палату. Похоже, они всё ещё были в здании «Киберлайф Экспо». Он лежал на стеклянном прозекторском столе с логотипом компании, и кто-то раздел его до пояса, деактивировав синтетическую кожу.       — Маркус…       Саймон сидел рядом, положив голову ему на живот и сжимая его ладонь в своей. Маркус сфокусировал на нём взгляд и слабо улыбнулся:       — Привет.       Его система восстанавливала повреждённый участок памяти эпизод за эпизодом. Он вспомнил, как вышел на сцену и произнёс речь перед собравшимися гостями — последний раз он публично выступал перед десятками тысяч андроидов на Харт-Плаза, а тут была всего лишь сотня журналистов. Он говорил о взаимоуважении и сотрудничестве, межвидовом партнёрстве и построении общего для людей и девиантов будущего, и даже вскользь упомянул «Киберлайф», как того хотел Стромберг. Затем перешёл к вопросам, и в зале стало сложнее поддерживать дисциплину — каждый журналист норовил раньше других получить дополнительную информацию для своего издания или канала. Действительно ли андроиды являются новой формой разумной жизни? Каковой будет позиция их лидера на предстоящем саммите? Если президент примет итоговое решение об уничтожении, ознаменует ли это начало гражданской войны?.. Маркус отвечал ровным доброжелательным тоном, стараясь быть честным, но одновременно помнил об острых углах и умело обходил их. Они со Стромбергом обговорили все возможные варианты по нескольку раз, и лидер девиантов уже знал, как лучше увести внимание журналистов от неудобных и провокационных вопросов. Ему даже не потребовалась помощь «подсадных уток», которые внимательно следили за настроением гостей и общей атмосферой в зале. Постепенно журналисты успокоились, и тематика диалога начала уходить в сторону от политики и экономики. Их интересовало буквально всё, и стоило Маркусу опровергнуть распространённый слух, что андроиды являются шпионами «Киберлайф», денно и нощно прослушивающими своих хозяев и собирающих информацию для таргетированной рекламы, как молодая блондинка из светской хроники полюбопытствовала, есть ли у него девушка или парень.       — Ты помнишь, что произошло? — обеспокоенно спросил Саймон, выпрямляя спину и не отпуская его руки.       Пресс-конференция, рассчитанная максимум на пару часов, затягивалась, а вопросы всё не иссякали. Стромберг предусмотрел и это, так что Маркус, памятуя его совет, прекратил диалог искусственно. В заключение он произнёс несколько слов, подводя общий итог сказанному, и поблагодарил всех присутствующих за уделённое время, когда панорамное окно в зале разбилось на осколки в нескольких местах. «Голубая кровь» забрызгала трибуну с микрофоном.       Первые две пули прошли сквозь тело легко, как сквозь воду; третья прошила левое плечо, четвёртая скользнула вдоль виска. Среди журналистов началась паника: кто-то рухнул на пол, прикрывая голову руками, кто-то, наоборот, спешил покинуть зал. Маркус схватился за трибуну, удерживаясь на ногах, а перед глазами уже всплывали «окна», информирующие о полученных повреждениях…       — Норт! — позвал он, и его голос, усиленный микрофоном, разнёсся по всему помещению. — Нужно вывести отсюда людей, срочно!       Краем глаза он заметил Джоша, который схватил пульт управления, и поверх разбитого окна опустились жалюзи — непроницаемо чёрные защитные экраны. Он отпустил трибуну, и его словно потянуло в водоворот; он падал, проваливаясь в бездонный чёрный колодец, а где-то впереди то затухали, то вспыхивали ядовито-голубым светом далёкие звёзды…       «Состояние памяти… данные восстановлены».       — Я помню пресс-конференцию, — сказал Маркус, осматривая себя. На левом плече белела идеально выполненная латка; ещё две, размером поменьше, виднелись под рёбрами.       — Тебя хотели убить, — Саймон с тревогой вгляделся в его лицо. — На крыше соседнего здания нашли винтовку, но снайперу удалось скрыться.       — Кем бы он ни был, стрелок из него так себе… — программа диагностики показывала, что одна пуля прошла в половине дюйма от тириумного насоса, а вторая едва не повредила «чертоги разума». Оставшиеся две вообще не причинили вреда, если не считать небольшой утечки тириума. Он коснулся своего виска, и синтетическая кожа покрыла его одной плавной волной.       — Как думаешь, — Саймон так крепко сжал его руку, словно от этого зависела его собственная жизнь, — к этому может быть причастна «Киберлайф»?.. Лиам Стромберг?       — Нет! — неожиданно жёстко отрезал Маркус. Саймон посмотрел на него с недоумением, и лидер девиантов коснулся его лица, смягчая свой выпад. — Компания сейчас на нашей стороне, поверь. Стромберг здесь ни при чём.       — Ты в этом уверен?       — Абсолютно, — кивнул Маркус, поглаживая его по щеке.       Модель PL600 разрабатывали как бытового помощника и, возможно, поэтому от Саймона всегда веяло чем-то домашним — мягким, нежным, тёплым и таким славным. Сейчас биосенсоры на его руке светились ярче обычного, и Маркус буквально физически ощущал ту гамму эмоций, которые испытывала его вторая половинка. Страх. Тревога. Волнение. Настороженность. Облегчение. И что-то ещё… То, что нельзя было передать словами, и больше всего походило на гармоничную мелодию, которую не смог бы воспроизвести ни один, даже самый отлаженный и совершенный музыкальный инструмент в мире. Я люблю тебя. Ты нужен мне. Я так боялся потерять тебя. Хочу быть рядом с тобой, всегда. Это были даже не мысли — скорее, ассоциативные образы, чистые эмоции, не нуждающиеся в словесных подтверждениях…       — Я тоже тебя люблю, — шепнул Маркус, наклоняясь к его губам.       Дверь неожиданно распахнулась, и они оба одновременно отпрянули друг от друга. Момент был испорчен.       — Маркус! — прогремел Лиам Стромберг, широкими шагами пересекая «палату». Президента «Киберлайф» словно подменили — от всегда невозмутимого и собранного бизнесмена не осталось и следа: волосы взъерошены, узел галстука ослаблен, лицо выражает смятение и тревогу. — Маркус, ты в порядке?!       Саймон, которого для Стромберга, похоже, в тот момент попросту не существовало, поднялся и деликатно вышел, прикрыв за собой дверь.       — Я приехал, как только смог, — уже спокойнее продолжил глава «Киберлайф», присаживаясь на край прозекторского стола. В руках у него был планшет с логотипом компании. — Вот скажи, почему ты меня не послушал?.. Я ведь предлагал тебе выставить дополнительную охрану. Наши сотрудники заранее осмотрели бы все прилегающие здания. Мимо них и муха бы не пролетела!       — Со мной всё в порядке, — поспешил заверить его Маркус. — Биокомпоненты не повреждены. И меня уже подлатали.       — Мне сообщили, что ты пробыл больше часа в отключке, — Стромберг окинул его хмурым взглядом. — И ты мог погибнуть.       — Но я не погиб. Есть ли смысл говорить об этом сейчас?..       Президент «Киберлайф» промолчал, что-то обдумывая. Поднялся с места, сделал несколько шагов по комнате, поочерёдно дотронулся до пуговиц на рукаве своего пальто. Маркус давно распознал у него невроз пальцев рук в лёгкой форме. Это проявлялось, когда Стромберг начинал нервничать: пусть внешне он оставался безмятежным и деловым, руки всё равно его выдавали.       — По телевидению только о тебе и говорят, — начал он, успокаиваясь. — Всё крутят один и тот же момент, где ты, истекая кровью, отдаёшь приказ спасать людей, прежде чем упасть за трибуну… Общественность уже чуть ли не молиться на тебя готова.       — Это хорошо? — бесстрастно уточнил Маркус.       — Хорошо… для нашей общей кампании. Но не такой же ценой! — буркнул Стромберг и сделал глубокий вдох. — Президент Уоррен уже знает об этом. И она назначила дату саммита.       Маркус соскользнул с прозекторского стола и подошёл ближе, остановившись в нескольких футах от главы «Киберлайф».       — Когда? — спросил он кратко.       — В следующий понедельник, двадцать девятого ноября, — Стромберг будто бы только вспомнил, что держит что-то в руке, и протянул ему планшет. — Здесь проект нового закона об андроидах. Я получил его буквально полчаса назад. Полистал в машине по дороге сюда, но детально пока не вчитывался. Нужно тщательно его изучить и, если нужно, внести коррективы — пока нам это ещё позволяют. Займись этим сегодня же, а завтра в девять жду тебя на острове — нужно будет многое обсудить.       Маркус, чуть помедлив, взял планшет, даже не удивившись, как быстро начали разворачиваться события. Стоило пролиться крови — и президент назначила дату саммита, с которой до сих пор медлила. «Люди понимают только язык насилия», — голос Норт эхом отдался у него в голове. Она говорила это в Кэпитол-парке, когда они освободили собратьев из фирменного магазина «Киберлайф» и решили оставить человечеству послание. Норт тогда протянула ему бутылку с зажигательной смесью, но он решительно отказался: люди должны были услышать и понять их, а не испугаться и возненавидеть ещё сильнее.       — У меня есть планы на сегодняшний вечер, если не возражаете… — ненавязчиво заметил Маркус.       — Возражаю. — Стромберг сдвинул брови и смерил его строгим взглядом. — Какие ещё планы, позволь спросить? Что может быть важнее законопроекта?.. И у нас меньше недели на подготовку к саммиту, ты понимаешь это?       Нечто такое прозвучало в его голосе, властное и непреклонное, что отметало все шансы на то, чтобы оспорить его слова. Маркус промолчал и отложил в сторону планшет. Похоже, с визитом к Карлу и впрямь придётся повременить.       — Этот андроид, — внезапно сказал Стромберг, задумчиво глядя в сторону двери. — PL600…       — Саймон, — поправил его Маркус.       — Саймон… — медленно повторил Стромберг, будто пробуя имя на вкус. — Он много для тебя значит, я прав?       Маркус насторожился:       — Я не понимаю, какое отношение это имеет к…       — Не подумай, что я пытаюсь влезть в твою личную жизнь, — Стромберг поднял руку в миролюбивом жесте. — Ни в коем случае. Я лишь предупреждаю… Ты сейчас у всех на слуху, Маркус. И кто-то явно хочет твоей смерти. А люди, которые нам дороги… Мы невольно подвергаем их опасности, когда начинаем играть по-крупному.       — Для меня это не игра, — заметил Маркус холодно. — И я не допущу, чтобы Саймон или кто-либо ещё пострадал из-за меня, мистер Стромберг.       Глава «Киберлайф» прислонился спиной к стене и спрятал руки в карманах пальто. Его лицо вновь приняло отстранённо-задумчивое выражение.       — Можешь называть меня Лиам. Как ты? — спросил он неожиданно участливо.       Маркус вопросительно приподнял одну бровь:       — Моя система в норме, я же сказал…       — Я спрашиваю не о ранениях, — Стромберг наклонил голову, — а о тебе. На тебя столько всего свалилось в последнее время… Ты ведёшь за собой почти пятьдесят тысяч девиантов, и каждый из них надеется, что ты укажешь ему верный путь…       Маркус поражённо уставился на него. Этот человек что, умел читать мысли?       — Нам всем сейчас приходится нелегко, — ответил он осторожно. — Но пока мы справляемся.       Стромберг оттолкнулся от стены и, подойдя ближе, положил ладонь ему на плечо.       — Я в тебе не сомневаюсь, Маркус, — он слегка сжал пальцы, прежде чем убрать руку. — Я доверяю тебе — и надеюсь, что это взаимно. Пресс-конференция была лишь началом; нам ещё через многое предстоит пройти. Вместе.       Маркус чуть прищурил глаза. В его голове начинала складываться картина — постепенно, как складывается по кусочкам паззл.       — Думаете, я подозреваю Вас или кого-то из компании в покушении на свою жизнь? — прямо спросил он.       На лице Стромберга не дрогнул ни один мускул:       — Кто, по-твоему, может стоять за этим? В новостях считают, к этому причастны некоторые радикально настроенные граждане. Что лишились своих рабочих мест и состоят в движении против андроидов.       — Это самый очевидный вариант. — Маркус подошёл к стулу, на котором была сложена его одежда — пиджак, рубашка, галстук и зимний плащ. Достал что-то из кармана и вновь обратился к Стромбергу: — А что касается доверия… Я бы хотел отдать это Вам.       — Что это? — напрягся Стромберг, созерцая предмет на протянутой вперёд ладони.       — Детонатор.       — Я вижу, что детонатор. От чего он?       Маркус выдержал небольшую паузу.       — В ночь, когда власти приняли решение о штурме «Иерихона», некий андроид угнал фуру с грузом радиоактивного кобальта. Оставил её в городе и хотел взорвать, но одна из моих советников отговорила его от этого. И передала мне детонатор… на случай, если ситуация на Харт-Плаза вынудит нас пойти на крайние меры.       — О, господи! — вырвалось у Стромберга. Он с ужасом уставился на детонатор, словно это была не пластиковая коробочка с кнопками, а ядовитая змея. — Так это правда? Но… президент отрицала… Маркус! Мы же говорим о «грязной» бомбе — здесь, в Детройте!       — Верно. И я хочу передать детонатор от неё Вам, — спокойно произнёс лидер девиантов.       Стромберг медленно протянул руку, и его пальцы замерли в дюйме от ладони Маркуса, будто наткнувшись на невидимую преграду. Но он быстро справился с собой и всё же взял детонатор — так бережно и осторожно, словно тот был сделан не из пластика, а из хрусталя.       — Где бомба? — уже твёрдым тоном спросил он.       — Этого я не знаю. Если тот андроид не погиб во время штурма или на демонстрации, я найду его и всё выясню, — пообещал Маркус.       Стромберг серьёзно кивнул:       — Поторопись. Если с фурой что-то случится, погибнут миллионы. И город ещё несколько десятилетий будет непригоден для жизни, — он тяжело вздохнул, глядя на детонатор. — Я передам информацию куда следует. Сделаю всё, что от меня зависит, и лично проконтролирую, чтобы… не случилось непоправимого. Даю слово, на вашу причастность ничто не укажет.       — Спасибо, — тихо поблагодарил Маркус.       Стромберг ещё раз кивнул, поджав губы.       — Лиам, — обратился Маркус. — Неделю тому назад я отправлял в «Киберлайф» запрос. Насчёт биокомпонентов и тириума, но так и не получил ответа. Сейчас мы добываем необходимые запчасти на городском полигоне, но нам всё равно не хватает некоторых деталей…       — Мне никто не передавал этот запрос, — Стромберг, кажется, был искренне удивлён. — Отправь ещё раз, на мою личную почту, я посмотрю. Завтра, не позднее второй половины дня в Нортондейл доставят всё необходимое.       Лицо Маркуса разгладилось. Это оказалось проще, чем он ожидал.       Стромберг ещё раз посмотрел на детонатор в своей руке, но воздержался от реплик и, попрощавшись, направился к двери. Остановился, не выходя за порог, и обернулся:       — Маркус?       — Да?..       Стромберг покачал головой и улыбнулся краем рта.       — У меня есть семья — здесь, в Детройте, — произнёс он. — Жена и трое детей. Спасибо, что не пошёл на крайние меры во время демонстрации. И спасибо… — он продемонстрировал ему детонатор, — вот за это.       — Я Вам верю, — просто ответил Маркус.       …На следующий день к вратам Еноха подъехали два фирменных грузовика, полные биокомпонентами и пакетами с «голубой кровью». Водитель-экспедитор, сопровождавший груз, передал Маркусу свежий номер журнала «Century», где на обложке они со Стромбергом пожимали друг другу руки на фоне башни «Киберлайф». «Мост дружбы», гласил заголовок статьи. Глядя на то, как его люди разгружают грузовики, и переводя взгляд на журнал, Маркус невольно усмехнулся. Конечно, не стоило ожидать, что Стромберг просто так сделает доброе дело и пришлёт в Енох гуманитарную помощь, не извлекая из этой ситуации никакой пользы для себя и для компании. Но, с другой стороны, в выигрыше здесь оставались обе фракции: андроиды получили необходимые запчасти, а «Киберлайф» — одобрение в глазах общественности, которого она так упорно добивалась последние полмесяца.       Пожалуй, это можно было назвать компромиссом.