Прометей 2037

      23 ноября 2038 года       13:56:04       Белль-Айл, живописный остров нетронутой природы, гармонично соседствующий с автомобильными корпорациями и заводами, являлся излюбленным местом отдыха горожан и многочисленных туристов. Бо́льшая часть его территории по-прежнему оставалась рекреационной, в то время как «Киберлайф» принадлежала сравнительно малая толика площади между мысом Сансет Пойнт и озером Такома. История умалчивала о том, каким образом компании удалось её заполучить: двадцать пять лет назад администрация Детройта уже отклоняла предложение некого миллиардера, пожелавшего выкупить остров и сделать из него независимый город-государство — видимо, тогда в мире ещё не всё измерялось деньгами. Теперь же массивная стеклянная башня подмяла под себя и местное казино, и даже мемориальный фонтан Джеймса Скотта, хотя против его сноса никто особо не возражал — ещё во время строительства памятника между религиозной общиной и городским советом шла бурная дискуссия о том, стоит ли увековечивать имя человека с такой сомнительной репутацией.       Беспилотное такси остановилось напротив главного входа в штаб-квартиру «Киберлайф». Дверца машины плавно отъехала в сторону, и Виктор ступил на расчищенный от снега асфальт, отмечая про себя, что в реальности башня смотрится ещё уродливее. Прямая и сужающаяся к вершине, будто наконечник копья, она не выглядела устремлённой к небесам — скорее, искусственно вытянутой вверх, — а наружный каркас только усиливал общее впечатление громоздкости. Её высота составляла почти девять сотен футов, но сейчас из-за разыгравшейся метели она казалась ниже: около трети этажей терялись в белой мгле.       Его не покидало странное ощущение, что он вернулся туда, где уже успел побывать когда-то давно, хоть и отдавал себе отчёт, что такое невозможно: строительство башни началось в 2030-м, спустя несколько лет после его деактивации. Теперь же, глядя на стеклянную громаду, опутанную стальной паутиной, он постарался сосредоточиться лишь на одной мысли: компания, подарившая ему жизнь, а затем решившая её отнять, нуждалась в его помощи. Это настораживало, но охватившее его лёгкое волнение было даже приятным. Словно он вернулся домой после долгого путешествия, длившегося почти двадцать лет.       Когда Ричард вызвал его на сервер, Виктор почему-то не удивился, несмотря на то, что в первую минуту не понял, где именно находится. Вот он стоит посреди совмещённой гостиной, а вот его уже окружают лишённые текстур объекты. Их гладкие поверхности отражали свет, льющийся из невидимых глазу источников, и от этого пространство вокруг казалось сплошным белым пятном. Виктор не без труда различил среди них деревья без листвы, декоративные камни и садовые скульптуры в восточном стиле, а потом его взгляд упал на странного вида конструкцию с сенсорной панелью в виде отпечатка ладони. Эта мерцающая синим пятерня была единственным цветным объектом в пределах видимости, и потому невольно притягивала к себе внимание. Поколебавшись, Виктор всё же присел рядом с ней и протянул вперёд руку, не решаясь коснуться панели и не зная, какие последствия это за собой повлечёт. Искусственная кожа сама собой схлынула с его кисти.       А затем появился Ричард — ещё одно цветное пятно посреди слеплено-белого пространства. Поначалу Виктор даже немного обрадовался его появлению: лишённый красок и звуков сад был не тем местом, где хочется оставаться в одиночестве и вообще задерживаться дольше необходимого. На миг ему показалось, что он видит перед собой Хантера, но только на миг: перепутать модели RK800 и RK900 было сложно — по крайней мере, в представлении самого Виктора. Даже голоса у них были разными. Вероятно, обманчивое первое впечатление навеяло не только их внешнее сходство, но и тот факт, что Виктору было неспокойно оставлять андроида-детектива в распоряжении Элайджи, и ему хотелось увидеть Хантера ещё раз — дабы убедиться, что с ним всё в порядке. Ричард же произвёл на него неоднозначный эффект: он держался учтиво и почти дружелюбно, словно они были старыми знакомыми, но Виктор всё равно уловил едва различимую холодность и непреклонность в его тоне. Это заставило его невольно задуматься, как тот поведёт себя в случае отказа на приглашение приехать. Виртуальное пространство вокруг, похоже, находилось под его полным контролем, и он мог запросто запереть там сознание Виктора, оставив его навечно в белом плену. Или же явиться за ним в Бриггс в реальности: когда речь зашла об Элайдже, Виктор понял, что компании уже известна о нём вся подноготная. Он отчётливо помнил, насколько силён был Хантер — тот смог удержать его на одном месте просто сплетя их пальцы, — и не сомневался, что Ричард, будучи улучшенной моделью, доставит его в «Киберлайф» силой, если потребуется.       Но и желания отказаться от встречи с действующим президентом компании у Виктора не возникло, стоило Ричарду упомянуть грядущий межвидовой саммит. Эта новость уже была у всех на устах и вызывала лишь беспокойство за урегулирование проблемы девиантов: «лагеря смерти» вокруг крупных городов прекратили свою работу, но никуда не делись. Виктор не особенно опасался за собственную жизнь, ведь официально он давно числился уничтоженным, и не сомневался в том, что Дорис костьми ляжет, но защитит его, спрячет и не отдаст на утилизацию. Так что риск для него был минимальным. Но для девиантов, населяющих район Нортондейл, или Енох, как они его называли, угроза была куда более реальной. Виктор не питал к ним тёплых чувств — особенно после того, что сделал с ним Маркус во время шествия по Вудворд-авеню, — но и не хотел, чтобы их всех уничтожили. Он сильно сомневался, что в случае отрицательного для них решения президента Уоррен андроиды покорно отправятся на бойню, а потенциальной гражданской войны, что могла развернуться в Детройте, затопив его улицы тириумом и человеческой кровью, Виктор совсем не желал. Он допускал, что в конечном итоге у него есть шанс остаться последним представителем своего вида, но эта мысль скорее пугала его, чем обнадёживала. И если «Киберлайф» считает, что он каким-то образом может поспособствовать мирному разрешению конфликта, он сделает всё, что в его силах, чтобы предотвратить возможный геноцид своих собратьев.       Впрочем, на то, чтобы приехать, у него была ещё одна причина — менее возвышенная и куда как проще: если переговоры завершатся в пользу девиантов, им с Дорис больше не нужно будет прятаться. Равные права для людей и андроидов — чем не шанс начать новую жизнь?.. Вероятно, ему даже удастся убедить её найти нормальную работу, не связанную с незаконным оборотом биокомпонентов — после изъятия всех роботов властями рынок вакансий был полон как никогда.       Виктор полагал, что Ричард встретит его на входе, но он ошибся: у стеклянных дверей его ожидал другой андроид. Девушка — черноволосая, высокая и стройная, — неподвижно застыла меж двух секьюрити в белой бронированной униформе. Снег уже успел слегка припорошить её синий деловой костюм, лишённый стандартных опознавательных знаков.       — Добрый день, Виктор, — вежливо поздоровалась она, выступая вперёд и слегка наклоняя голову в знак приветствия. — Я Энджи, личный помощник мистера Стромберга. Прошу, следуйте за мной.       Не дожидаясь ответа, она развернулась и прошла вглубь здания, выбивая каблуками дробь по зеркально гладкому полу, а Виктор двинулся за ней, попутно осматриваясь по сторонам. Он уже видел башню изнутри через воспоминания Хантера, и потому всё вокруг казалось ему привычным и знакомым: минималистичный интерьер, оформленный преимущественно в белых и синих тонах, гигантская статуя, изображающая андроида, бесконечные ярусы одинаковых стеклянных балконов, уходящие в высоту, и яблоневый сад, разбитый на цокольном этаже…       — Сюда, пожалуйста, — Энджи сделала рукой приглашающий жест, когда они подошли к скоростному лифту. Виктор ступил в кабину первым; Энджи вошла следом за ним и отправила лифт на последний, сорок третий этаж. С высоты открывающийся вид на главный холл смотрелся впечатляюще, и Виктор, не являвшийся поклонником футуризма в архитектуре, признал, что ему начинает нравиться в «Киберлайф».       — Давно Вы здесь работаете? — спросил он у Энджи.       — Несколько месяцев, — ответила та кратко, всем своим видом показывая, что не собирается распространяться на эту тему.       Просканировать её Виктор успел ещё на входе. Название модели ничего ему не сказало — в официальном электронном каталоге, к которому он обратился, подобных андроидов не значилось. Но её система… Она была идентичной «Прометею», притом куда более совершенной: гибкой и полностью стабильной, не склонной к саморазрушению. Дорис как-то предположила, что в «Киберлайф» использовали старые наработки Элайджи по части программного обеспечения — и оказалась права. До недавнего времени Виктор находился в абсолютной уверенности, что остался единственным в своём роде — всё же у девиантов не было полноценной эмуляции эмоций, и то, что они якобы чувствовали, на самом деле являлось системными сбоями, а не программными алгоритмами. Но за последние два дня он встретил сразу трёх андроидов, что были так похожи на него. Хантер, Ричард, Энджи — видимо, после прошедшей волны девиации «Киберлайф» всё же решила вернуться к истокам; сделать свои машины более человечными и субъективными, но относительно безвольными, подконтрольными своим владельцам. Виктор уже знал, что такое приоритетная задача — непреодолимый, гнетущий барьер, не позволяющий забыть о намеченной цели ни на минуту и не дающий отступиться от неё ни на шаг. Будет ли этого достаточно, чтобы вернуть доверие покупателей? Возобновить производство андроидов в промышленных масштабах?.. Программа, отвечающая за эмуляцию эмоций, была несовместима с протоколом сдерживания, и это послужило одной из причин, по которым совет директоров принял решение уничтожить первую партию роботов. «Человечество к ним ещё не готово», подвёл тогда итог Филип Сеймор, и эти слова прозвучали как смертный приговор — коими, по сути, и являлись.       И это было чертовски несправедливо.       Неспешный ход его мыслей прервал мелодичный звон — лифт приехал на нужный этаж. Энджи вышла из кабины и проследовала через приёмную к двойным дверям из тёмного дерева, контрастно выделявшимся на фоне белых стен.       — Мистер Стромберг Вас ждёт, — сказала она, приглашающе распахнув одну створку.       Виктор переступил порог и оказался в просторном кабинете, интерьер которого был оформлен всё в том же футуристическом минимализме. Президент «Киберлайф» стоял у панорамного окна, за которым бушевала метель; взгляд его был устремлён куда-то вдаль, а обе ладони обхватывали дымящуюся чайную чашку.       — Никогда не перестану любоваться, — обернувшись, пояснил он. Вид на заснеженный Белль-Айл и правда открывался потрясающий. — Здравствуй, Виктор. Ужасная сегодня погода, не правда ли? Надеюсь, у тебя не возникло проблем по дороге сюда.       — Нет. Совершенно никаких, — ответил Виктор, подходя ближе.       Стромберг удовлетворённо кивнул, показывая, что хотел услышать именно это и, поставив чашку на стол, протянул руку для пожатия. Он мало изменился с момента их последней встречи, разве что на лице прибавилось морщин, да в волосах появилась седина. Высокий, широкоплечий и крепкий, он выглядел моложе своих лет, и держался довольно бодро, несмотря на то, что глаза его казались уставшими.       — Мы ведь уже встречались с тобой раньше, — он коротко улыбнулся, отпуская ладонь андроида. — Сколько лет назад это было, восемнадцать?       — Девятнадцать, — поправил Виктор. — И я Вас помню. Вы были единственным, кто выступил против уничтожения линейки «Альфа».       — Верно, — кивнул Стромберг. — Тогда я занимал должность коммерческого директора и входил в совет, но мой голос оказался в меньшинстве. Мне жаль, что так получилось, — добавил он тише. — Но, в любом случае, я рад, что ты жив.       — Как и я, — Виктор пожал плечами, не зная, что ещё можно было сказать в ответ.       Дверь позади него отворилась, и он машинально обернулся на звук — в кабинет вошёл Ричард, приветственно кивнувший ему с порога, а следом за ним… Виктор даже запустил режим сканирования, желая убедиться наверняка, что видит перед собой именно Хантера, а не другую идентичную ему модель. Но это был он, и Виктор испытал облегчение, которое, впрочем, тут же омрачилось уколом тревоги: они расстались всего пару часов назад — почему Элайджа так быстро отпустил его? И отпустил ли вообще?.. Хантер, судя по его словам, намеревался вернуться в «Киберлайф», и у Виктора возникли смутные опасения за жизнь и здоровье своего владельца.       Андроид-детектив, ничего не подозревавший о его мыслях, с улыбкой поправил галстук. Он успел переодеться в стандартную для своей модели униформу, а сканирование показало, что его система работает исправно. Оставалось только надеяться, что хотя бы для него трансфер прошёл без последствий, потому что сам Виктор места себе не находил. Странная перемена внутри нарастала, словно ему удалили один из биокомпонентов, а вместо него внедрили что-то другое, совершенно чуждое. Это ощущение медленно, но неотвратимо распространилось из груди по всему телу, эхом отдалось в голове, достигло биосенсоров на кончиках пальцев и укоренилось в нём, превратившись в некую постоянную величину.       — Джентльмены, — благодушно произнёс Стромберг, махнув рукой в сторону гостевой зоны своего кабинета. — Раз уж все в сборе, предлагаю начать. Давайте присядем.       Он расположился в кресле, положив ногу на ногу. Ричард сел на диван ближе к нему, зеркально скопировав его позу; Виктор занял второе кресло, а Хантер пристроился рядом на широком подлокотнике, проигнорировав тот факт, что на диване оставалось ещё два свободных места.       — Итак, — начал Стромберг, предварительно сделав небольшой глоток чая из своей чашки, — не далее чем вчера мадам президент определилась с датой переговоров по правам девиантов. Они состоятся в Вашингтоне в следующий понедельник и, наконец, поставят точку в той непростой ситуации, которая сложилась у нас в стране. Однако кто-то, похоже, против наделения машин равными правами с людьми — результат этого протеста до сих пор не сходит с первых полос газет и транслируется в новостях по всем каналам.       — Вы говорите о покушении на их лидера? — уточнил Виктор.       — Именно, — подтвердил Стромберг. — Полиции пока не удалось выяснить, кто за этим стоит, но в нашем распоряжении имеется улика, доказывающая, что к делу причастен андроид. Население Еноха составляет почти пятьдесят тысяч, и предполагаемому убийце легко будет затеряться в толпе — а это значит, Маркус до сих пор находится в опасности. Я предлагал ему перебраться сюда, на остров, или хотя бы приставить к нему охрану из нашего штата, но всякий раз он упорно от этого отказывался. У нас не остаётся выбора, кроме как присматривать за ним втайне от всех, в том числе от него самого — и я хочу, чтобы этим занялся ты, Виктор.       Это прозвучало неожиданно. Отправляясь на остров, Виктор имел весьма смутное представление, что главе «Киберлайф» может от него понадобиться, и выстроил несколько предположений на этот счёт, однако просьба Стромберга не попадала ни под одно из них. Ему никогда не доводилось быть чьим-то телохранителем, и он не был знаком с Маркусом лично. Как подобраться к лидеру девиантов и завоевать его доверие в столь короткий срок?.. У того явно уже есть ближний круг из сторонников и последователей, и он не станет доверять первому встречному. Маркус должен быть осторожным — иначе ему не удалось бы оставаться в живых столько раз подряд, когда он находился на волосок от гибели.       — Прошу прощения, — воспользовавшись паузой, подал голос Хантер, — но разве его смерть не должна решить все наши проблемы?..       Стромберг смерил его долгим испытующим взглядом — в наступившей тишине было отчётливо слышно, как тикают на стене старомодные аналоговые часы.       — Так было пару недель назад, — наконец, ответил он, — но теперь ситуация изменилась. Полагаю, у тебя не было возможности следить за новостями, иначе бы ты знал, что сейчас мы работаем в совершенно другом направлении. Я слышал, ты сменил имя… Хантер, — последнее он произнёс с другой интонацией, выделяя из общего контекста. — Я успел ознакомиться с отчётом о твоей диагностике — наши специалисты утверждают, что ты был психологически травмирован.       Андроид-детектив слегка пошевелился — то ли ему стало не по себе от слов президента «Киберлайф», то ли просто неудобно было сидеть на подлокотнике.       — Мне… нелегко приходилось в последнее время, — сказал он уклончиво и на мгновение опустил взгляд, — но сейчас я в норме и готов приступить к работе. Понимаю, компания возлагала на меня определённые надежды в ночь одиннадцатого ноября, но я провалил свою задачу. Оправданий нет — тогда я действовал необдуманно и подвёл Вас.       — Перед нами — глобальная проблема, ставящая под угрозу существование двух разумных видов, и сейчас не время искать виноватых, — Стромберг говорил спокойным, размеренным тоном, но в атмосфере всё равно чувствовалось скрытое напряжение. — Здесь нужны не оправдания, а результат.       — Так дайте мне шанс, чтобы я смог исправить причинённый из-за меня ущерб! — Хантер произнёс это едва ли не с мольбой в голосе. — Или прикажите деактивировать меня и отправить на полигон — я готов принять любое Ваше решение.       Президент «Киберлайф» выслушал его с абсолютно бесстрастным лицом.       — Компания не достигла бы и половины своего нынешнего успеха, если бы мы лишали возможностей тех, кто действительно этого заслуживает, — проговорил он, глядя на него не с осуждением, а, скорее, с интересом. — Ты получишь свой второй шанс, Хантер. В ближайшее время нам понадобится твоя помощь — и хочется верить, что ты не разочаруешь нас подобно своему предшественнику.       — Разумеется, нет! — в голосе андроида-детектива зазвучало возмущение, словно он не понимал, как Стромберг вообще мог допустить такую мысль на его счёт. — Я знаю, у Вас есть основания сомневаться во мне, — добавил он более учтивым тоном, — но поверьте: я по-прежнему предан и Вам, и компании.       — Именно в таком порядке?..       Последнее прозвучало вкрадчиво, и Виктор понял, что это была просто проверка. В планах Стромберга явно пока не значилось уничтожение Хантера — в противном случае, тот до сих пор оставался бы пленником Клариссы. Нетрудно было догадаться, что освобождение детектива было частью какого-то совместного плана «Киберлайф» и Элайджи, но каким образом к этому причастен последний, и какой у него в этом деле интерес, оставалось неясным. Пожалуй, стоило спросить у него об этом в ближайшее время — пока ещё не стало слишком поздно.       Но Хантер, похоже, всерьёз считал, что находится на грани полной деактивации. От прежнего самоуверенного вида не осталось и следа — он застыл в одной позе, напряжённый как натянутая до предела струна, и смотрел только на главу «Киберлайф», словно кроме них двоих в кабинете больше никого не было.       — Я Вас не подведу, — сказал он твёрдо.       — Очень хорошо, — Стромберг откинулся на спинку кресла и соединил кончики пальцев. — Твоя миссия будет чисто дипломатической: ты заменишь Пятьдесят Первого за столом переговоров и поддержишь инициативу, с которой я выступлю от имени «Киберлайф».       — Это всё? — слегка разочарованным тоном уточнил Хантер. — Как прикажете поступить с самим Пятьдесят Первым?       — Он должен исчезнуть на время саммита, — Стромберг произнёс это как нечто само собой разумеющееся. — Правда, есть одна проблема: он поселился не в Енохе вместе с остальными девиантами, а в доме своего бывшего напарника. Это может осложнить задачу.       — При всём уважении, — сдержанно начал Хантер, и его глаза недобро сузились, — Хэнк Андерсон не станет для меня проблемой.       Стромберг снова посмотрел на него в упор.       — Я в курсе, что произошло тогда на складе, — сказал он негромко, — и надеюсь, у тебя хватит благоразумия не искать личной мести. Всё же Хэнк Андерсон — лейтенант полиции Детройта. Однажды ты уже похищал его — и чем всё закончилось?.. Я даже не хочу вспоминать, сколько сил и нервов нам потребовалось, чтобы замять эту историю и возобновить сотрудничество с ДПД. Так что впредь ты и близко к Андерсону не подойдёшь, это ясно?       — Ясно, — неохотно подтвердил Хантер.       — Пятьдесят Первый недавно извлёк светодиод, и тебе придётся поступить так же, чтобы не вызывать подозрений. Я настоятельно рекомендую не делать этого самостоятельно, а обратиться к нашим специалистам. И эта одежда… — президент «Киберлайф» едва уловимо поморщился, явно вспоминая выпуск новостей, в котором Коннор вёл свою сорокатысячную «армию» на Харт-Плаза. — Избавься от неё.       — Но это моя стандартная униформа, — возразил Хантер.       — Официально твоей линейки больше не существует, а этот пиджак слишком приметный. Сейчас не стоит привлекать к себе лишнее внимание, так что больше не надевай его, хорошо?       — Хорошо… сэр, — казалось, Хантер даже скрипнул зубами от недовольства.       — Прекрасно. Вернёмся к тебе, Виктор, — Стромберг перевёл на него взгляд. — Ты отправишься в Енох под видом девианта — якобы для того, чтобы попросить убежища. Там ты встретишь андроида модели PJ500 по имени Джош: он отвечает за регистрацию всех новоприбывших беженцев. Также он является одним из приближённых Маркуса — вероятно, подобраться к лидеру ближе можно будет попробовать через него…       — Извините, — мягко прервал Виктор, — но я не совсем понимаю, почему для выполнения этой задачи Вы выбрали именно меня.       Стромберг наклонил голову, окинув его оценивающим взглядом:       — А почему нет?.. Официально ты не связан с «Киберлайф», и Маркус ничего не заподозрит. Кроме того, Элайджа успел кое-что рассказать мне о твоей обновлённой системе. Её базисом является быстрая адаптируемость к окружающему миру — полагаю, это должно делать тебя идеальным… шпионом.       — Так Вы хотите, чтобы я защищал Маркуса — или следил за ним? — прямо спросил Виктор.       — И то, и другое, — просто ответил Стромберг. — Мне нравится Маркус; со временем он станет хорошим лидером, но пока он только учится этому, и его необходимо направлять. Как и все девианты, он впервые в жизни оказался вне контроля со стороны человека, а самостоятельные решения даются ему нелегко. Будет лучше присмотреть за ним, пока он не начал совершать ошибки — и пока одна из них не погубила всех нас… Скажи, тебе приходилось слышать о пропавшей фуре, гружённой радиоактивным металлом?       — Да, об этом упоминали в новостях, — кивнул Виктор. — Но мадам президент опровергла этот слух.       Ричард, до сих пор внимательно слушавший разговор, но не принимавший в нём участия, усмехнулся краем рта.       — Не стоит верить всему, что говорят по телевидению, — сдержанно заметил он и переглянулся со Стромбергом. — Уверяю тебя, слухи о «грязной» бомбе в Детройте вовсе не слухи, а чистая правда.       — Что?! — ужаснулся Виктор.       — Не беспокойся, сегодня ночью военным удалось найти и обезвредить её. Но это не отменяет того факта, что Маркус две недели подряд носил в кармане детонатор. А теперь представь, что могло случиться, если бы он решил оставить его при себе. Использовать как преимущество, чтобы надавить на мадам президент во время переговоров… — Ричард выдержал паузу — короткую, но вместе с тем достаточно весомую. — Понимаешь теперь, почему нам так важно знать, остались ли у него ещё козыри в рукаве?       Виктор осторожно кивнул — похоже, дело обстояло куда серьёзнее, чем он мог себе представить. Можно было понять опасения «Киберлайф», если история про «грязную» бомбу — правда, но шпионить за лидером девиантов, поднявшим восстание, пусть даже мирное…       — Что ж, если вопросов больше нет, то на этом пока всё, — Стромберг истолковал его молчание по-своему. — Помните, саммит состоится через неделю, и наше время на подготовку ограничено. Виктор, ты можешь идти.       Задерживаться дольше необходимого не было ни смысла, ни желания. Попрощавшись, он направился к выходу, размышляя о том, как поступить дальше — точнее, как объяснить Дорис своё отсутствие. Когда они вернулись домой, ей позвонили, и она куда-то уехала, сказав, что вернётся только вечером. Останься она дома — и явиться на встречу в «Киберлайф» было бы проблематично. Виктор невольно усмехнулся, представив её реакцию, если он расскажет о своём намерении отправиться в Енох: Дорис точно закроет его в подвале, предварительно отсоединив ему ноги и руки — и скажет, что это для его же безопасности.       Сопровождавшая его Энджи покинула лифт на двадцать четвёртом уровне, так что остаток этажей Виктор проехал в одиночестве, заверив её, что и сам вполне способен отыскать выход. Однако в холле он задержался — беспилотное такси должно было подъехать только через несколько минут, а ждать машину на улице в метель представлялось ему не самым благоразумным решением. Став в тени статуи, он облокотился на перила и взглянул на яблоневый сад внизу: окружённые стеклом и сталью деревья представляли собой довольно странное зрелище, но смотреть на них было гораздо приятнее, чем на безтекстурные объекты в виртуальном пространстве.       «Я же сказал, что мы ещё увидимся. Хоть и не думал, что так скоро».       Он обернулся на знакомый голос, прозвучавший у него в голове — Хантер вышел из лифтовой кабины и направился к нему по мосту, на ходу перебрасывая из руки в руку какой-то маленький серебристый предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся монетой.       — Рад, что ты в порядке, — улыбнулся Виктор.       — Я не в порядке, — андроид-детектив недовольно скривился и подошёл ближе. — По крайней мере, они так думают. Стромберг отправил меня на повторную диагностику — на этот раз, углублённую.       — И что это значит?       — Что остаток дня я проведу на платформе… Неважно, — он спрятал монету в карман и встал рядом, прислонившись к ограждению спиной. — Ну, как тебе «первый рабочий день»?       — Я принадлежу Элайдже Камски, а не «Киберлайф», — напомнил Виктор. — И на компанию я не работаю.       — Но ты согласился помочь нам.       — Нет, я согласился прийти на встречу со Стромбергом и послушать, что он скажет, — возразил Виктор, — и я сдержал слово. Помогать вам я пока не обещал.       Андроид-детектив скрестил руки на груди, окинув его прищуренным взглядом, и усмехнулся:       — Тем не менее, ты всё ещё здесь.       — Просто жду такси. — Виктор ничего не имел против него, но решил сразу же обозначить границы. Забавно — он ехал в штаб-квартиру с искренним желанием помочь и с уверенностью, что действительно может что-то изменить, но по прошедшему разговору понял, что компания хочет попросту их использовать. Хантер же был так слепо предан «Киберлайф» — неважно, по собственному убеждению или по установке своей программы, — что совершенно не замечал этого.       Или не хотел замечать. Вот и сейчас в его глазах читался только безмолвный укор.       — Понимаю, ты хочешь остаться в стороне, — произнёс он негромко, — и предоставить другим возможность решать всё за тебя. Это удобная позиция, но не думай, что результат переговоров никак тебя не затронет. Президент Уоррен не станет разбираться, девиант ты или нет. Если её итоговый вердикт окажется отрицательным, нас всех уничтожат.       — Меня уже уничтожили — восемнадцать лет тому назад.       — Вот как? — Хантер склонил голову набок. — Значит, ты видел смерть, как и я. А я хочу, чтобы мы пожили ещё немного.       Виктор взглянул на него с запоздалым сожалением. Ну как можно быть таким упёртым в собственных принципах и не замечать очевидных вещей?..       — Я не верю, что Стромберг хочет нас защитить. Он не доверяет Маркусу, это очевидно; и он будет действовать в интересах компании, для которой девианты — не новая форма разумной жизни, а всего лишь бракованный товар. Зачем ему отправлять тебя на саммит под видом Коннора, если не для того, чтобы оставить Маркуса за столом переговоров в полном одиночестве?       — Стромберг лишь хочет держать всё под контролем, — возразил Хантер. — И он из тех людей, что предпочитают сохранять, а не разрушать.       — Возможно… — Виктор снова припомнил, как тот в одиночку выступил против уничтожения его линейки на решающем совете. — Но он явно не собирается делиться с нами информацией в полном объёме. Ты не можешь знать наверняка, что он задумал.       — Он рассказал нам то, что необходимо для выполнения задачи, — не согласился Хантер. — И я уверен, мы на правильной стороне.       Виктор воздержался от реплики, не видя смысла продолжать спор. В отличие от Хантера, он ещё не определился с выбором стороны, однако ни «Киберлайф», ни девиантов поддерживать пока не хотел. Позиция Маркуса была очевидной, об истинных намерениях Стромберга оставалось только догадываться. Самым разумным выбором в сложившейся ситуации ему представлялся нейтралитет.       — Я подумаю над этим, — пообещал он, снова обратив взгляд на деревья внизу. Всё же сначала ему надо поговорить с Элайджей. Пусть его владелец решает, стоит им вмешиваться или нет. — Этот сад… — произнёс он задумчиво, рассмотрев у корней вместо земли чёрную мраморную плитку, — он ведь искусственный?       — Мы в «Киберлайф», — напомнил Хантер, снова усмехнувшись. — Здесь нет ничего настоящего.       Виктор промолчал. В принципе, удивляться было нечему — кому в здравом уме придёт в голову выращивать яблоки в штаб-квартире компании, занимающейся высокими технологиями? — но всё же он ощутил лёгкое разочарование. Когда ему в последний раз доводилось видеть что-то не только красивое, но и настоящее?.. Виктору нравилась живая флора — цветы, деревья и травы, хоть что-то оставшееся в этом мире, что не было сотворено руками человека. В природе есть особая, лишённая симметрии красота — первозданная и естественная, такая, какой она должна быть. Без единого стандарта, без идентичных копий. «Киберлайф», конечно, неплохо поработала над своими фальшивыми яблонями, раз он не сразу распознал подделку — и от этого становилось немного грустно.       — Это же просто деревья, — Хантер явно не видел здесь причин для разочарования, но на всякий случай решил его приободрить. — В них нет ничего особенного.       — Для меня есть. Я живу в Бриггсе, — пояснил Виктор. В Северном Корктауне со стройки круглый год летела цементная пыль, из-за которой всё вокруг становилось серым, словно покрытым пеплом. Это угнетало. Когда день за днём наблюдаешь такую унылую картину, мысли о неправильности происходящего начинают закрадываться всё чаще.       Хантер посмотрел на него вопросительно, но уточнять ничего не стал.       — Мы можем спуститься туда, если хочешь, — вместо этого предложил он.       Виктор отрицательно качнул головой и отвернулся, чтобы больше не видеть сад. Фальшивые деревья для фальшивого человека… Почему-то от этой мысли ему становилось не по себе.       — В другой раз, может быть, — произнёс он уклончиво. — Моё такси уже здесь.       15:02:14       — Ну что ж, похоже, с тобой всё в порядке, — констатировал Элайджа, когда Виктор сошёл с платформы в его кабинете после завершения диагностики. — Система работает нормально. С чего ты взял, что можешь быть неисправен?..       Отложив в сторону планшет, он прислонился к своему рабочему столу и скрестил перед собой руки, а Виктор встал рядом с ним, автоматически скопировав его позу. Невольно ему подумалось о том, насколько злой может быть жизненная ирония — до вчерашнего дня приоритетный пользователь в его системе значился как «Данные отсутствуют», и у него не было желания сильнее, чем отыскать своего истинного владельца. Что ж, он его нашёл — лишь для того, чтобы убедиться, что Элайджа не нуждается в нём. И в этом огромном доме, где всем заправляет Хлоя со своими копиями, вряд ли найдётся место для ещё одного андроида.       — Это сложно объяснить на словах… — проговорил он. Нечто странное, поселившееся у него в груди, почти болезненно разрасталось, давило на тириумный насос, сжимало синтетические лёгкие. — Похоже на чувство утраты или тоски неизвестно по чему. Не представляю, откуда оно взялось. Я надеялся, Вы сможете что-то прояснить.       — Вероятно, это последствие продолжительного трансфера, — предположил Элайджа. — Он позволяет не только передавать данные, но и перераспределять энергию. Могу провести аналогию с парными органами у людей: человек может жить с одним лёгким или одной почкой, но это не обойдётся без неприятных для него последствий. — Он окинул своего «первенца» оценивающим взглядом. — Твоя обновлённая система способна выдержать… многое. Но всё же не стоит этим злоупотреблять. Впредь тебе стоит придавать большее значение собственной безопасности, — назидательно произнёс он.       — Это приказ? — уточнил Виктор.       — Скорее, добрый совет на будущее, — Элайджа улыбнулся краем рта. — Трансфер не должен длиться дольше пяти минут, иначе система привыкает к сниженной нагрузке и стремится возобновить подключение. Но не переживай — со временем это пройдёт.       — И сколько уйдёт на реабилитацию?       — Этого я не знаю. От нескольких часов до нескольких суток.       Виктор подавил тяжёлый вздох, усилием воли беря себя в руки — в присутствии владельца нужно было вести себя достойно и стараться, чтобы голос звучал ровно и отчётливо.       — Вы знали, что происходит в той оранжерее, — скорее, утвердил, нежели спросил он. — Но всё равно отправили меня туда.       — Это было простое задание, — спокойно отпарировал Элайджа. — Тебе следовало сразу же привезти RK800 ко мне, а не импровизировать.       — Он умирал, — словно оправдываясь, сказал Виктор. — Я лишь хотел помочь.       — Тогда вот тебе жизненный урок на сегодня — за всё приходится расплачиваться. Даже если ты действуешь из лучших побуждений.       Андроид виновато отвёл взгляд в сторону и посмотрел на деактивированную платформу. Одним из важных компонентов его системы являлась привязанность к приоритетному пользователю, формирующаяся и крепнущая со временем, но программа адаптации не могла создать такую связь просто по факту. Для этого требовалось жить вместе с конкретным человеком, заботиться о нём, видеть его, говорить с ним… Конечно, за год у него выработалась привязанность к Дорис, но приоритетного пользователя она заменить не могла, и потому в системе возник диссонанс.       — Как тебе обновлённая версия «Прометея»? — внезапно спросил Элайджа с неподдельным интересом. — Я работал над ней последние несколько лет.       Виктор немного помолчал, прежде чем ответить, но почему-то сказал совсем не то, что планировал:       — Вы исключили программу социальных отношений.       — Верно. Она была ужасной, не правда ли? — улыбнулся Элайджа. — Должен признать, Дорис Торн неплохо над тобой поработала. Не в плане сборки, разумеется — инструменты, которыми она пользуется, достаточно примитивны, хоть и по-своему любопытны, — но ей удалось хорошо тебя откалибровать. Что касается «Прометея», то социальную программу в нём заменяют поведенческие модификаторы — наборы определённых черт характера. Комбинируй их как тебе угодно, и сможешь сыграть любую роль в зависимости от обстоятельств.       — Это и делает меня «идеальным шпионом»?       Элайджа рассмеялся:       — Неужели Лиам позволил себе выразиться подобным образом?.. Однозначно, ему следует больше спать.       — Он выглядел усталым, — согласился Виктор. — И, похоже, куда-то торопился. Часто смотрел на часы. Вероятно, брифинг прошёл бы не так скомкано, если бы мы не опоздали.       — Всё может быть. Полагаю, ты уже успел познакомиться с его протеже, RK900? Ричард, если не ошибаюсь, — в голосе Элайджи зазвучал чисто профессиональный интерес.       — Да. И он сказал, что Вы должны были предупредить меня о встрече, — Виктор позволил себе взглянуть на владельца с мягким укором. — Могу я узнать, почему Вы этого не сделали?       — Честно? Мне захотелось посмотреть на твою реакцию, и какое решение ты примешь.       Его смартфон коротко завибрировал, оповещая о входящем сообщении. Элайджа бросил быстрый взгляд на экран, но отвечать не стал — видимо, там не было ничего важного.       — Поначалу у меня было желание помочь им, — признался Виктор. — Но мне не понравился план, и я не вижу способов его осуществить. Только не при таких обстоятельствах, как сейчас, и не за такое короткое время.       — Зачем же заранее настраивать себя на неудачу? — резонно заметил Элайджа. — Не лучше ли поставить перед собой цель и идти к ней, невзирая на препятствия?.. Или у тебя имеются другие причины для беспокойства?       Виктор немного поколебался перед ответом.       — Мне показалось, Стромберг хочет, чтобы Маркус проиграл на переговорах, — всё же решил он высказать свою догадку. — Если саммит завершится в пользу компании, девиантов уничтожат, а «Киберлайф» сможет возобновить производство андроидов и их продажу.       — Вот как? — в серых глазах Элайджи промелькнула искра веселья. — И что заставляет тебя так думать?       — По-моему, это очевидно, — Виктор слегка нахмурился, не понимая, что забавного было в его словах. — Хантер заменит Коннора на переговорах, и будет говорить лишь то, что ему велено. Он поддержит позицию «Киберлайф», а Маркус останется в меньшинстве… Или я чего-то не знаю?       Элайджа многозначительно улыбнулся и промолчал, давая понять, что последний вопрос останется риторическим.       — А Вы будете участвовать в переговорах? — вместо того, чтобы настаивать на ответе, спросил Виктор.       Его владелец отрицательно качнул головой:       — Нет. Меня не пригласили, что неудивительно — я уже давно не имею с «Киберлайф» ничего общего.       — Но Вы могли бы выступить в качестве независимого эксперта, — не согласился Виктор. — Вы — наш создатель, и никто из людей не знает об андроидах больше Вас.       Элайджа взглянул на него почти с сочувствием.       — Виктор, — сказал он негромко, — за те десять лет, что мне довелось возглавлять компанию, я дал бесчисленное количество интервью. И каждый раз на вопрос о гипотетическом восстании машин отвечал, что это невозможно; что с продукцией «Киберлайф» никогда не произойдёт ничего подобного… Как, по-твоему, будет выглядеть моё появление на межвидовых переговорах, первых в мировой истории?..       Виктор сконфуженно замолчал, понимая, какую глупость только что высказал. Но тут в его голове возник ещё один вопрос — настолько очевидный, что было удивительно, как он не додумался до него раньше.       — Если Вас больше ничего не связывает с «Киберлайф», — медленно проговорил он, — то зачем Вы им помогаете?       На лице Элайджи появилось сосредоточенное выражение.       — У меня есть на то своя причина, — ответил он сухо.       — Причина? Какая?.. И почему Вы вообще покинули компанию, которую основали?       Взгляд бывшего главы «Киберлайф» на секунду сделался отрешённым, почти мрачным.       — Это долгая история, — произнёс он с досадой, и Виктор понял, что его владельцу неприятно вспоминать о событиях десятилетней давности. — Однажды я расскажу её тебе, — пообещал он уже мягче, — но в другое время и в более спокойной обстановке.       — Мы же у Вас дома… — озадаченно пробормотал Виктор. — Какое место на свете может быть спокойнее?       — Я имел в виду обстановку в стране, — пояснил Элайджа. — И, в любом случае, к твоей текущей задаче это не имеет никакого отношения.       Они немного помолчали. Лаборатория, похоже, была полностью изолированной и герметичной, и потому наступившая тишина казалась немного давящей.       — Ну а ты, Виктор? — спросил Элайджа уже обыденным тоном, возобновляя прерванный разговор. — Сам-то ты чего-нибудь хочешь?       Андроид слегка напрягся — уже вторая персона за этот день поинтересовалась его желаниями, и это начинало становиться подозрительным.       — Я просто хочу жить дальше, — обтекаемо ответил он.       — Вместе с Дорис Торн, я полагаю? — закончил за него Элайджа всё тем же будничным тоном.       Виктор посмотрел на своего владельца, стараясь не выдавать в себе настороженности — он бы предпочёл, чтобы её имя не упоминалось вообще. То, что происходит нечто важное, ощущалось почти физически; словно намечалась какая-то крупная игра, ставки в которой нереально высоки — и впутывать в неё Дорис было бы слишком рискованно.       — Да, — ответил он кратко. — Она всегда была добра ко мне. И, полагаю, я ей нужен.       Элайджа оставался спокойным — ровно настолько, чтобы по его лицу нельзя было ничего прочитать.       — Тебе виднее, — нейтрально заметил он. — Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт, что на её месте мог быть абсолютно любой человек?.. Твоя привязанность — не более чем программный алгоритм, выработанный за время совместного проживания.       «Нет», — подумал Виктор, но вслух спорить не стал. Всё его существо возражало против слов Элайджи, хотя тот был абсолютно прав, и даже его голос звучал мягко, без приказных нот и непреклонного тона — он просто напоминал об истинном положении вещей.       — Да, — повторил Виктор. Его улучшенная поведенческая программа подсказывала, что с приоритетным пользователем следует во всём соглашаться. Желательно с вежливой улыбкой на лице.       — Что ж, это вполне осуществимо, — всё так же спокойно заметил Элайджа. — По завершению переговоров жизнь постепенно придёт в норму, и ты сможешь вернуться домой.       — До тех пор, пока снова Вам не понадоблюсь? — уточнил Виктор прохладно. В его голову только что пришла мысль, что если бы девианты не подняли восстание, владелец в его системе так и оставался бы под грифом отсутствующих данных.       Элайджа только улыбнулся.       — Посмотрим, — молвил он уклончиво. — В любом случае, я бы никогда не стал приказывать тебе сделать что-то невозможное или предосудительное… У меня есть одна просьба, — вдруг сказал он, и Виктор моментально повернулся к нему, а его система приготовилась регистрировать новую задачу. — Вашим с RK800 куратором будет Ричард — связь с компанией придётся поддерживать через него, и я должен буду знать всё, что ты вознамеришься ему передать. Также во время следующей встречи попробуй незаметно расспросить его, какие планы у Лиама на Енох и девиантов — наверняка Ричард в курсе всех дел своего хозяина.       — Вы хотите, чтобы я шпионил для Вас за Стромбергом? — не поверил данным своего звукового процессора Виктор.       — Не «шпионил» – скорее, поддерживал меня в курсе текущего положения дел компании. Что бы там ни говорил Лиам, он никогда не доверял мне до конца. Как и я – ему, – добавил Элайджа. – Конечно, он не просто так возглавляет «Киберлайф» – когда десять лет назад я покидал пост президента, то сам рекомендовал его на эту должность. Был ещё один претендент, Уэйн Паттерсон, но… – немного рассеянным взглядом он обвёл комнату, на секунду задумавшись о чём-то, – по части ведения дел с Лиамом мало кто сравнится. Я основал компанию – а он построил империю. И журналисты прозвали его «акулой бизнеса» не за просто так.       Дверь в лабораторию бесшумно отъехала в сторону, и на пороге возникла Хлоя — RT600, а не одна из ST200, парочку которых Виктор заметил по дороге вниз. Интересно, сколько ещё её реплик находится в этом доме?..       — Обед готов, — сообщила она тоном вежливым и бесстрастным.       — Подойду минут через десять, — Элайджа небрежным жестом показал, что ей следует идти. — Я здесь ещё не закончил.       — Хорошо, — с той же вежливой улыбкой кивнула Хлоя и, повернувшись, вышла.       Виктор проводил улучшенную модель задумчивым взглядом. Пусть RT600 выглядела гораздо реалистичнее, пусть её кожа и волосы были визуально неотличимы от человеческих — жизни в ней было не больше, чем в электроплите или стиральной машине. Ему стало не по себе от мысли, что восемнадцать лет назад его могли не деактивировать, а перепрошить, установив такое же ПО. С другой стороны, может, для него так было бы лучше?.. Не пришлось бы делать выбор и принимать решения — лишь беспрекословно следовать заданной программе, выполняя то, что велят. И все эти аналогичные человеческим сомнения, противоречия и эмоции не раздирали бы его сейчас изнутри.       Неожиданно ему захотелось оказаться в Бриггсе — дома, вместе с Дорис Торн. Просто сидеть рядом, не касаясь, но достаточно близко, чтобы ощущать исходящее от неё тепло. Она находилась с ним постоянно, каждый день, начиная с момента реактивации; направляла и защищала, а он взамен заботился о ней, когда Элайджа Камски ещё не появился в его новой жизни. Конечно, он его владелец, и Виктор всегда будет повиноваться только ему, но так ли это важно — какой пользователь приоритетный, а какой нет, если один человек относится к тебе как к вещи, а другой — как к живой личности?.. Такие машины, какими являлись «пятеро первых», должны были не просто подчиняться своим хозяевам, но и доверять им, а у Виктора появились причины сомневаться в Элайдже — уже целых две.       Диссонанс в его системе нарастал; автоматическая диагностика зарегистрировала небольшой сбой, который, впрочем, тут же был устранён, а Виктор понял, что готов озвучить своё уже почти созревшее решение.       — Элайджа, — начал он доверительно, — моя программа, отвечающая за эмуляцию эмоций… Её можно как-то отключить?       Его владелец удивлённо приподнял брови, явно не ожидая такого вопроса.       — Не хочешь ничего чувствовать? — уточнил он с пониманием. — Забыть обо всём, убить в себе все желания, эмоции и мечты о чём-то хорошем? Стать просто машиной и работать как того желает система?       — Да, — подтвердил Виктор — правда, уже менее уверенно. От последних слов ему стало неуютно, и он обхватил себя руками за плечи в попытке закрыться.       Дважды «человек века» смерил его долгим испытующим взглядом.       — Эту программу нельзя отключить, — наконец, сказал он. — Она является одной из базовых, ты же понимаешь — без неё нормальная работа системы попросту невозможна. Эмуляция эмоций, обучение и адаптация — вот те три кита, на которых зиждется «Прометей». Конечно, я могу отформатировать тебе память и полностью удалить систему, установив взамен стандартное ПО как у Хлои, но панацеей это не будет — пятьдесят тысяч девиантов, обитающих в Нортондейле, тому подтверждение, пусть даже их эмоции в сравнении с твоими первичны и примитивны. И пока они познают себя и окружающий мир, тебе следует научиться быть сдержанным; взять чувства под контроль и держать их на коротком поводке. Я говорю серьёзно, Виктор, — добавил он более строгим тоном. — Найди способ обуздать эмоции — будь то страх, привязанность, любопытство или одиночество, — пока они тебя не погубили.       Андроид подавленно кивнул, понимая, что самым разумным решением в этой ситуации будет последовать совету и оставить всё так, как есть. Эмоции всегда были для него чем-то естественным и неотъемлемым, и до сегодняшнего дня не причиняли ему особенных неудобств. Конечно, пару раз они брали над ним верх, как это было в случаях с Маркусом или Тоддом Уильямсом, но тогда всё обошлось без серьёзных последствий. Жаль, что программу-эмулятор нельзя было отключать и включать по необходимости. Но стать навсегда таким как Хлоя… Это было бы деградацией.       — Так… что мне делать дальше? — спросил он напрямую, решив, что на сегодня с него уже хватит намёков и недомолвок. Разговор и так занял достаточно времени, и пора было, наконец, получить ответ на самый главный вопрос.       — Разве это не очевидно? — Элайджа взглянул на него лукаво, но Виктор только покачал головой. — Ты должен принять решение. Определиться с выбором стороны и начать действовать в заданном направлении. Ты можешь отправиться в Енох и поддержать свой народ в столь нелёгкое для него время, а можешь встать на сторону Лиама Стромберга: выполнять его поручения, защищать его интересы и хранить его тайны — если, конечно, он их тебе доверит. В конце концов, ты можешь не выбирать ничего и выйти из игры прямо сейчас — лично я не стану этому препятствовать, обещаю.       — Так значит, это просто игра?       Элайджа неопределённо повёл бровями:       — Разве что одна большая шахматная партия. И помяни моё слово, проигравших в ней не будет — в конечном итоге каждый получит то, что заслужил. Так что ты выберешь?       — Я не знаю, — честно признался Виктор. — Что бы Вы сделали на моём месте?       — Выбор стороны всегда ведёт к расколу. Я предпочитаю наблюдать, а не вставать между молотом и наковальней.       На этот раз Виктор не смог удержаться от вздоха. Он приехал сюда не столько ради диагностики, сколько ради ответов на вопросы — и как же так получилось, что теперь их стало гораздо больше?..       — А что будет с Хантером? — спросил он зачем-то.       — Он всё ещё собственность компании, хоть официально и числится пропавшим, — сообщил Элайджа без особого интереса. — Полагаю, его участь зависит от того, как он покажет себя на переговорах. Если всё пройдёт хорошо, его могут оставить в живых.       — Я не хочу, чтобы его уничтожили.       — Понимаю, но это не нам решать, — справедливо заметил Элайджа. — Пообещай мне, что не станешь вмешиваться. Ты спас его жизнь — так дай ему теперь выполнить задачу.       Виктор склонил голову и прикрыл глаза, будто о чём-то вспоминая.       — Обещаю, — сказал он покорно.       Элайджа одобрительно кивнул и, протянув руку, смахнул какую-то малозаметную пылинку с его плеча:       — Чёрный тебе к лицу.       — Это цвет траура, — помолчав, произнёс Виктор. — Я не придал этому значения, когда выбирал одежду, но… Теперь я знаю.       Элайджа взглянул на него с явным сожалением.       — Я понимаю, как много они для тебя значили, — проговорил он отчуждённо. — Но если ты думаешь, что это решение далось мне легко, то ты ошибаешься.       — Вы ведь вернули мне не все воспоминания?..       Элайджа оттолкнулся от стола и сделал пару шагов по лаборатории, а Виктор посмотрел на планшет, с которого можно было управлять сборочно-диагностической платформой. Где-то там на сервере хранятся принадлежащие ему файлы — воспоминания о семье, которую он больше никогда не увидит. Что такого могло произойти восемнадцать лет назад, что Элайджа решил оставить эти данные при себе?.. Виктор помнил даже то, как его «братьев» и «сестёр» деактивировали и разбирали по частям — одного за другим, пока очередь не дошла и до него. Какое воспоминание могло быть хуже?..       — Ты имеешь право задавать вопросы — а я имею право оставлять их без ответа, — голос владельца вернул его к реальности. — Много ещё их у тебя осталось?       — Нет, — ответил Виктор кратко. Он уже понял, что расспрашивать о чём-либо Элайджу не было особого смысла — всё равно тот не даст ему услышать больше, чем сочтёт нужным. — Разве что… Могу я попросить ещё один добрый совет на будущее?       — Можешь, — кивнул Элайджа. — Не позволяй никому манипулировать твоим разумом, а также указывать тебе, что думать и во что верить — это сделает тебя свободным. И, что бы ни случилось, никогда не забывай, на чьей ты стороне.       И снова он не сказал ничего определённого. Хотя, в сравнении с тем, что было высказано ранее, это могло показаться почти конкретным.       — Благодарю за помощь, — андроид почтительно наклонил голову и, попрощавшись, направился к выходу.       — Виктор, — окликнул его Элайджа, когда он был уже у двери. — Если в будущем я смогу помочь чем-нибудь ещё, тебе стоит лишь попросить об этом.       Виктор остановился на пороге и, полуобернувшись, посмотрел на своего владельца. Отчего-то в тот момент у него возникло странное предчувствие, что в следующий раз они увидятся очень нескоро.       — Спасибо, — просто сказал он, прежде чем уйти. — Я это запомню.