Ради общего блага

      Прошёл месяц с момента распределения. Мария не пожалела о выборе шляпы ни на минуту. Она давно не чувствовала себя так легко и комфортно, как в этой школе. С загадочным Томом она встречалась только на уроках, но этого хватило, чтобы понять: мальчику не нужны друзья, кроме учебы его ничего не привлекало. Девочка полюбилась своему декану, который видел в ней ценный экземпляр для своей коллекции известных учеников. Но вот предмет Горация получался у девочки весьма скудно. То ли она делала что-то не так, то ли котёл объявил ей войну вместе с сушеными глазами ящериц, но больше «удовлетворительно» ей пока получить не удавалось.       — Мари, готова к зельям? — Абраксас быстрым шагом шёл в подземелья, спеша на урок. Один из любимчиков Горация, каждый урок для него проходил легко и не заставлял мозг работать.       — Нет, никогда не буду к ним готова. Нету у меня способностей к этому предмету, — пробурчала однокурсница. Ей было обидно, все предметы она схватывала на лету, но только не зельеварение. Гораций написал отцу после второго урока, Натан Гриндевальд Вальд недоволен успехами дочери, о чем сообщил ей в своём письме. Последнем письме. Пока она не исправит успеваемость, ему с ней разговаривать не о чем. Ирма, узнав об этом, хотела высказать своё недовольство. Девочке одиннадцать лет, а отец ставит ультиматумы. Но здраво решила, что это не ее дело. Натан с возрастом становился похожим на Геллерта, что пугало и не давало высказывать недовольство по любому поводу.       Ученики вошли в темный коридор, освещаемый лишь факелами. Стены поросли мхом, а кое-где можно было разглядеть паутину. И судя по ее размерам, хозяин этой сети был вовсе не безвредным.       — Доброе утро, первокурсники Слизерина садятся справа, а Гриффиндор слева. Достаём конспекты, — в кабинете, напичканном склянками разных цветов и размеров, их встретил мужчина преклонных лет, с добродушной улыбкой, немного водянистыми глазами и округлым животом, который норовил порвать бархатный сюртук.       — Надеюсь будет опрос, только не котлы, ради Мерлина, — шептала слизеринка, доставая принадлежности.       Сидящий впереди однокурсник улыбнулся. Девочка казалась ему удивительно живой, по сравнению с теми, с кем ему доводилось общаться раньше. Оценки и придирчивый Слизнорт — ее главные проблемы, от этого становилось ещё смешнее. Ему тоже хотелось иметь такие проблемы. Приют, побои и унижение куда хуже, чем «удовлетворительно» по зельям.       — Не улыбайся, я все вижу, — буркнула Мари, не посмотрев, кто сидел перед ней. Настроение было испорчено, а день только начался. Надо бы взять себя в руки, но осознание того, что в этом злосчастном кабинете придётся сидеть целый час, удручало ещё больше.       — Тогда не смеши меня, Гриндевальд, — мальчик с зелёными глазами обернулся. Мари сдавленно охнула, но не перестала смотреть. Волосы Тома заметно отросли, теперь мальчику приходилось постоянно их поправлять, — Если топнешь ножкой, дополнишь композицию, — добавил Том, смотря на раскрасневшуюся сокурсницу. Прическа распалась, кудри лежали в беспорядке, делая из девочки одуванчик. Красные щеки, злой взгляд и подрагивающие губы. Для хладнокровного Реддла зрелище было интересным.       Мари хотела бы что-то ответить, но прозвенел звонок. Гораций плавной походкой направился к своему столу.       — Сегодня мы будем варить зелье, о котором я рассказывал на прошлом занятии. Какое это зелье? — профессор Слизнорт оглядел класс, и принял отсутствие поднятых рук как данность мироздания. Но за мальчиком с его факультета неуверенно поднялась маленькая ладошка.       — Мисс Гриндевальд, просветите неучей, — Гораций с прищуром посмотрел на Слизерин. Кому-то сегодня достанется, когда гриффиндорцы выйдут из подземелий.       — Снадобье от фурункулов, сэр, — протараторила Мари. На остальных уроках голос был тихим и вкрадчивым, а на уроке Слизнорта одна сплошная скороговорка. Девочка старалась не смотреть на Тома, который во всю потешался над ней.       — Верно, пять баллов Слизерину. Продолжим, — Гораций погладил живот и заклинанием отворил створки доски. Волшебным почерком был написан рецепт, который тут же начали переписывать учебники, — У вас сорок пять минут, начинайте. По окончании времени сольёте все в подписанные пробирки и сдадите, — профессор плюхнулся на высокий стул, сдавленно охая. Уроки с первокурсниками давались тяжело. Невозможно было уйти на пять минут, если хочешь преподавать в этом кабинете, а не в руинах.       Мари уже кинула в кипящую воду сушёную крапиву, теперь пришла очередь змеиных клыков. Их нужно было разделить, но у девочки откровенно ничего не получалось. Один кусочек от клыка отлетел в котёл, из-за чего от варева повалил красный пар. Пару однокурсниц со Слизерина испуганно посмотрели на свои котлы, проверяя, все от в порядке. Гриффиндорцы были довольнее обычного, а профессор Слизнорт все больше желал уйти в монастырь.       — Фините, мистер Реддл, помогите мисс Гриндевальд. Те, у кого что-то не получается, могут обратиться к однокурсникам, — мужчина потёр виски, желая закончить этот урок, выпить чаю и наконец-то прилечь.       — Не доводи воду до кипения, мисс эмоция. Зелья требуют терпения и уважения, успокойся, — Том набрал в котёл воды и внимательно вчитался в рецепт.       — Я спокойна, — Мари следила за каждым его движением, и медленно начала верить в то, что на неё наложили порчу, — Не знаю, почему пошёл красный пар.       — Потому вместо семи клыков в котёл попал маленький кусок, вот и нарушилась вся структура, — не обращая внимания на Мари, ответил слизеринец. Кинув в воду пучок крапивы, мальчик повернулся к однокурснице, — Сейчас будем размельчать клыки. Смотри внимательно, — Тому было приятно учить кого-то. Это значило, что он знает лучше, что не могло не радовать. А Гриндевальд меньше всех раздражала его, хотя ее эмоциональность часто все портит.       — Смотрю я, смотрю, — Мария вглядывалась в каждое движение. Том взял в правую руку нож поперёк ладони, надавил на клык в трёх разных местах, разделив его на три части. Девочка обиженно сопела. Обида и понимание чужого превосходства не способствовали обучению.       — Придумай что-нибудь со своими волосами, я могу задохнуться, — Том был выше девочки, но из-за ее копны волос, мальчику приходилось уворачиваться от этих дьявольских силков. Задушат же.       — Да-да, сейчас, — Мари, смотря в одну точку, скрепила волосы заколкой. Она задумалась о том, что стоит быть повежливее с тем, кто помогает тебе. Все-таки Том ничего плохо ей не сделал.       — Сейчас добавим слизней, а потом ты сама разделаешь иглы дикобраза, если что, я помогу, — слизеринец добавил нужный ингредиент и отошёл от котла. Мари подняла голову и неловко улыбнулась однокурснику.       — Спасибо за помощь, Том. Это будет первое нормально сваренное зелье, — тихо проговорила Мари, надеясь, что Том ничего не услышал. Но ухмылка мальчишки говорила о другом. Облокотившись на дубовый стол, он поправил мешавшую челку.       — Сочтёмся, Гриндевальд, не проворонь, — взглядом указав на зелье, он принялся наблюдать за ее действиями. Не хватало, чтобы под его надзором она напортачила.       Зелье было сдано, и девочка с прекрасным настроением направилась в гостиную факультета вместе с Малфоем. Абраксас нахмурил брови и не смотрел на однокурсницу, которая не могла понять, что она уже успела натворить. Путь был недолгим, парочка первокурсников быстро дошла до гостиной Слизерина. Надо сказать, это место недооценено другими факультетами. Здесь нет сырости, плесени и мха, как рассказывают гриффиндорцы. Обитая зелёным бархатом мебель, ручки которой были сделаны в виде переплетающихся змей, кожаная софа, мраморный камин с оранжевыми и ярко-красными всполохами пламени и тяжелые темные портьеры с желтыми кисточками дополняли мрачную атмосферу комнаты, не делая ее вычурной. Мягкий свет от факелов, двери и лестницы из темного дерева — все так и сочилось благородством и сдержанностью. В ее родном поместье преобладали белый и чёрный цвет. Все-таки, отец остается французом, сколько бы он не прожил в Англии. Ему никогда не принять всех этих нагроможденных и ажурных интерьеров.       Том иногда маялся от безделья. Уроки давались ему с легкостью, а в остальное время надо было чем-то заниматься. Мальчик не мог придумать, чем себя занять, поэтому каждый вечер проводил в библиотеке за чтением неинтересных книг и выполнением домашнего задания на неделю вперёд. После очередного учебного дня первокурсник посетил обитель мадам Пинс. Библиотека действительно была огромной. Высокие своды потолков, дубовые двери с резными вставками и множество книг — все это внушало трепет к самим знаниям и даже к старушке, которая строго следила за выпиской книг из-под своей опеки.       — Добрый вечер, мадам Пинс. Я понимаю, что уже поздно, но очень прошу найти для меня расширенные заклинания за второй курс, — черноволосый мальчик улыбнулся, чем безоговорочно сразил женщину.       — Тяга к знаниям должна поощряться, мистер Реддл, проходите, — мадам кивнула, кратко улыбнувшись ученику. Ощущение того, что ее труд ценен, подкупили, несмотря на позднее время.       Мари ожидала увидеть сокурсника в библиотеке. Ей не нравилось чувствовать себя в долгу, поэтому нужно было что-то сделать. Все-таки к зелью она практически не прикасалась, а простое «спасибо» как-то не подходило.       — Привет, — девочка наклонила голову вбок, из-за чего кудри снова упали на лоб. Вступив в неравную схватку со своей шевелюрой, она не заметила, что Том смотрел на неё, как на флоббер-червя.       — Если бы награждали за неуклюжесть, благодаря тебе Слизерин победил бы в соревновании факультетов. И тебе привет, Гриндевальд, — Том сел за стол напротив, где уже ждала его книга.       — Язви сколько хочешь, Том. Я хотела отдать книгу, в которой очень много секретов Хогвартса. Но не буду, видимо тебе неинтересно, — равнодушно произнесла Мари, сощурив карие глаза.       Она видела, как Том ерзает на стуле, намереваясь протереть форму до дыр. Гриндевальд готова была потерпеть, чтобы услышать, как Том умеет просить.       Мальчик честно читал книгу первые минут семь. Но потом в голову начали лезть разные соображения и фантазии. Он может открыть кучу всего, что недоступно другим, узнать что-то запретное, удивить учителей. Но для этого нужно попросить у Гриндевальд книгу. Том корил себя где-то секунд десять за усмешки в адрес Мари, но после решил, что она вполне этого всего заслужила. И вообще, она жадная.       — Мари, что за книга? — голос не дрогнул, но глаза загорелись неподдельным интересом.       — Расширенная История Хогвартса со вставками моего деда, — Мари специально упомянула Геллерта, желая произвести ещё больше впечатления.       Мальчик ничего не ответил. Он нахмурился, перелистывая страницы своей книги, не вчитываясь в текст. На ум слизеринцу пришла идея, от которой эта кудрявая голова в жизни не откажется.       — Ты даёшь мне книгу, и если я найду какое-нибудь интересное место в замке, возьму с собой. Идёт? — теперь зеленые глаза с выжиданием смотрели в карие. Том очень хотел получить книгу, и был готов потерпеть это недоразумение некоторое время.       — Идёт, — Мари достала из сумки пухлый талмуд в потертой обложке. Золотыми теснёнными буквами было выведено название, а внутри было много цветных закладок, что только раззадорило ее сокурсника.       Когда девочка передавала книгу, на запястьях обоих возникло голубое свечение, подтверждающее силу заключённой сделки.       — Магическая сделка, Том Реддл. Теперь не отвяжешься, — Мари откинула мешавшие волосы на спину, и начала собираться учебники, пока Том с удивлением рассматривал свою руку.       — Где ты научилась совершать обряд сделки? — любопытство наступило на горло гордости, Том уставился на однокурсницу в ожидании ответа.       — Меня воспитали Блэки, — Мари гордо тряхнула шевелюрой, — А они знают и не такое, — девочки щелкнула серебряной бляшкой на сумке, оставляя Реддла наедине со своими мыслями и книгой, полной тайн Хогвартса.       Кабинет учителя трансфигурации погрузился в звенящую тишину. Это не то молчание между дорогими друг другу людьми, скорее неизвестность, которая выводила из себя. Альбус почти касался изображения знакомого лица крючковатым носом, но продолжал внимательно вглядываться в колдографию. Светловолосый и ещё не разноглазый волшебник угрюмо смотрел на него, но скрывал улыбку, немного опустив голову. Геллерт Гриндевальд  — лучший друг, лучший враг. Определенно, он хотел быть лучшим во всем.       — Что же ты придумал, Геллерт. Она ещё мала, и совсем не похожа на тебя, — голубые глаза волшебника подернулись влажной пеленой. Спрятав волшебную фотографию подальше в ящик, Дамблдор встал с кресла и направился к камину. Расправив причудливую мантию из парчи светло-голубого цвета, профессор набрал в руки летучего пороха.       — Министерство Магии! — всполохи зеленого пламени объяли тело волшебника, перемещая в министерский атриум.