***
Министерский атриум был вершиной культуры магической Британии, если так можно выразиться. Сплошная рациональность и система муравейника. Куча снующих людей и всяких летающих бумажек, которые производят такой беспорядок, что потеряться возле входа не составит труда. У Альбуса Дамблдора суета уже давно не вызывала былых чувств. Он принял на себя роль священной коровы министерства магии и вполне сносно пользовался дарованными привилегиями. Волшебник был уверен, что министр против его визита к заключённому в особом секторе, но запретить что-то председателю Везенгамота не представлялось возможным. — Профессор Дамблдор! Жду вас на нулевом этаже около первой горгульи. Фоули, — к директору школы чародейства и волшебства подлетел зачарованный конверт, у которого при виде получателя тут же весьма причудливо вырисовывался рот. Что-то вроде громовещателей, которые его ученики нередко получают от своих родителей. Кивнув саму себе в серебристую бороду, профессор направился прямиком на нулевой этаж, стараясь много не думать о том, к кому он идёт. Фоули встретил его как и обещал, у станции. Только тут было не понятно, кто тут Гектор, а кто горгулья. Министр Магии осунулся, глаза лихорадочно блестели, выдавая недосып как основной симптом, а руки немного тряслись, заставляя цепляться за белокаменную когтистую лапу изваяния. — Зря вы это задумали, Альбус. Человеческого в нем не ещё меньше, чем было, — мужчина устало потёр глаза и направился в сторону камеры прямо по коридору, шаркая ногами. Директор Хогвартса лишь нахмурился и пошел следом, стараясь подобрать правильные слова. Геллерт говорит загадками, но иногда за напыщенными речами действительно может скрываться что-то важное. Чем ближе была камера, тем темнее становилось вокруг. Мох темно-зелёными зарослями покрывал стены и пол, редкие факелы уже почти не горели. Охранники не стремились их менять, и старались заходить в глубь темницы как можно реже. Министр магии остановился у одной из камер, выжидающе посмотрев на своего компаньона. — Гектор, вы выглядите уставшим. Думаю, слушать сентиментальные излияния двух старых друзей вам ни к чему. Слишком много забот у человека вашего статуса, — услышав эти слова, Геллерт лишь ухмыльнулся. Альбус всегда находил нужные слова, чтобы человек не понял истинного к себе отношения. В этом весь Дамблдор — напускная доброта и морально-нравственные ориентиры, которые пропадают, стоит лишь появиться его амбициям наружу. — Ожидаю от вас сознательности, профессор Дамблдор, — Фоули поспешил выйти из этого малоприятного места, становясь более уверенным по мере удаления от злосчастного карцера. — Ну здравствуй, мой дорогой друг, — голос из тени скрипел от долгого молчания, но не лишился своей прежней уверенности, которая не иссякала, несмотря на довольно шаткое положение его обладателя. — Здравствуй, Геллерт. Как тебе здесь? — казалось, профессор не мог начать разговор на интересующую его тему. Вся его напускная мудрость и великодушие действовали благоговейно лишь на учеников. Человек, сидящий по ту сторону решетки был мудр если не больше, то в равной степени, а вот в великодушии они могут посоревноваться. — Прекрасно. Пение птиц, замечательные собеседники и вино по вечерам. К чему все это, Альбус? — имя старого друга слетело с потрескавшихся губ легко, но Геллерт приложил руку ко рту, будто бы это было крепким ругательством. Давно он не произносил этого имени, слишком давно. — Я пришёл поговорить о твоей внучке, Геллерт. Мари подаёт большие надежды, — волшебник на секунды представил образ маленькой кудрявой девочки и не хотел думать о том, что темная магия уже добралась до неё. — Ты хочешь спросить совсем не о ней. Я с ней никак не связан и о тёмной магии девочка даже не знает. Не корчь нравственный идеал, тебе не идёт, — мужчина фыркнул, резко встав с кушетки. Мышцы затекли, а маленькое пространство не позволяло толком размяться, — Львёнок Франции ещё растёт. Но будь уверен, его рёв сотрясет Англию, — волшебник захохотал, раскатистый смех отталкивался от стен, заставляя Дамблдора дернуться. — Что это значит, Геллерт? — прошептал мужчина, рассеянно касаясь какой-то цепочки на мантии. — Я не желаю говорить тебе больше, чем уже сказал. Наша дружба была великой. Спасибо за это, Альбус, на этом и попрощаемся, — Гриндевальд скрылся в дальнем углу своей камеры, закрывая глаза от странного чувства, которого он давно не испытывал. Что-то смутно похожее на грусть. Директор Хогвартса пытался рассмотреть в этом сгорбившемся и усталом человеке прежнюю силу, которая разносилась волнами от когда-то великого темного мага. — Прощай Геллерт, время не щадит никого.Путешествие слизеринцев на восьмой этаж.
3 апреля 2019 г. в 20:18
Большой зал наполнился смехом и веселыми голосами учеников. Весь профессорский состав с улыбками взирал на своих подопечных, каждый из них вспоминал себя в той же форме и с теми же веселыми и горящими глазами.
— Я не понимаю, что можно так долго выискивать, там же все отмечено, — Мари сердито запихивала в рот уже третий по счёту кекс, стараясь справиться с раздражением, — Меня окружают одни идиоты, — пробурчала слизеринка.
— Мари, я уже сомневаюсь в твоих умственных способностях, прекрати говорить со стеной так, будто она тебе ответит, — Абраксас непринуждённо продолжил с самым что ни на есть аристократическим видом резать стейк.
— Родовитых задниц не спрашивали, — буркнула его собеседница, совсем теряя аппетит. Реддл в ее глазах медленно, но верно деградировал.
Первый урок радовал всех первокурсников без исключения. Миниатюрный профессор чар проводил свои занятия в непринуждённой обстановке. Флитвик давал детям насладиться волшебством, отказываясь напрочь от писанины конспектов и делая упор на закрепление материала с помощью палочек.
Он всегда ценил огонёк озорства в учениках. Волшебство должно приносить искреннюю радость от практики, а не от полученного зачета. Поэтому профессор заклинаний наказывал учеников довольно редко, о чем не жалел. Не даром ему достался самый сознательный факультет на попечение.
— Приветствую, первый курс! Сегодня у нас урок практики, разбейтесь на пары, — прошелестел профессор в поисках книжки потолще для своей тумбы, чтобы быть хоть немного повыше.
— Гриндевальд! — Том пытался позвать обладательницу кудрявой и по его мнению, совсем не соображающей головы, но та либо упорно его игнорировала, либо в действительности оглохла.
— Не повернёшься, станешь лысой, — а вот в это утверждение Мари была склонна поверить.
— Чего ты хочешь, несчастный? — девочка уныло наматывала кудряшку на палец, подумывая о том, умеет ли Том читать книги. Может, История Хогвартса нужна ему для подставки.
— Сядь сюда и расскажу, — Том гаденько ухмыльнулся, похлопав по свободному месту рядом с собой.
Слизеринка с ненавистью всматривалась в лицо сокурсника, мечтая о чем-то довольно непритязательном и без всякого сомнения, кровожадном.
Нелла Паркинсон наблюдала за однокурсниками из-за своей парты. Она откровенно не понимала, что Том нашёл в этом подобии на аристократку, которое не знало о такой простой вещи, как расческа.
Ей не нравилась Мария Гриндевальд. Слишком много внимания для такой заносчивой невежды. Единственно верными и правильными качествами девушки являются скромность и молчаливость, как считали многие аристократы и аристократки.
— Нашёл? — заправляя мешавшие пряди за уши, первокурсница с предвкушением смотрела на соседа. Тот лишь ухмыльнулся и медленно кивнул, смотря на калейдоскоп эмоций.
— Нашёл, ты сомневалась в моих способностях? Я ранен в самое сердце, мисс Гриндевальд. В полночь, возле гостиной Слизерина, — более Том ничего не говорил, но поглядывал на однокурсницу, чтобы та не отсела на прежнее место. Сказать по правде, Нелла Паркинсон в качестве соседки по парте мало интересовала, лучше было держать это кудрявое недоразумение где-то подле себя.
Тем временем Флитвик посмотрел на своих студентов и решил все-таки хоть немного времени уделить на их обучение.
Учебный день пролетел для Марии незаметно. Предвкушение ночного путешествия заставляло справляться с уроками вдвое быстрее, чем обычно. Спрятавшись от однокурсников и всего факультета в библиотеке, девочка вдумчиво читала учебник по Зельеварению, понимая, что если Том поможет ей хоть ещё раз, он будет припоминать ей это до момента их выпуска. Мадам Пинс полюбилась эта эмоциональная студентка. Живое удивление возникало на ее лице, когда она узнавала новые для себя факты. Для своего факультета она была немного странной.
— Взялась за зелья? А я уж думал, что придётся варить все за тебя, — хмыкнул Реддл, перебирая корешки книг. Трансфигурация у мальчика получалась, но не идеально, отчего ему приходилось подолгу сидеть в храме знаний. Но сознаться в своём несовершенстве этой кудрявой особе не представлялось возможным.
— Ты не просто так пришёл сюда, так займись тем, за чем явился, — тихо произнесла Мари, увлекаясь очередным рецептом.
Том удивился такому вкрадчивому ответу, но принялся за Трансфигурацию. Через час мальчик уже не знал, сколько раз он прочитал один и тот же абзац. Теорию он понимал, но с практикой не справлялся.
— Тебе нужна помощь? — Мари заметила сердимый румянец и тихое возмущение однокурсника.
— Ничего мне не нужно, Гриндевальд. Занимайся своим делом, — отрезал Том. Нужно делать все самому, чтобы не быть зависимым от помощи кого-либо.
— Дело твоё, — Мари закрыла книгу, собираясь покинуть библиотеку. Близилось время ужина, а значит, пора уходить.
Том смотрел вслед уходящей однокурснице, не зная, зачем та предложила ему своё помощь. Ведь он ничего не может дать ей взамен.
Домовики постарались на славу. Столы ломились от угощений, дети даже не знали, с чего начать. Абраксас с улыбкой смотрел на Тадеуша Нотта, который не мог побороть свою страсть к жаренному куриному мясу. Мальчик не мог есть столько, сколько хотел и как хотел, ввиду традиций и правил этикета в аристократических домах. Такая простая и абсолютно не изысканная пища редко присутствовала на столах волшебного дворянства.
— Тед, она не убежит, можешь жевать медленнее, — светловолосый мальчик улыбнулся, наливая в стакан морковный сок.
— Заметил, Мари теперь с этим странным Томом, — Нотт был куда проще в общении, чем следовало, за что и приглянулся отпрыску Малфоев.
— Видимо мы ее чем-то не устраиваем, — буркнул Малфой, смотря на накрахмаленную скатерть, которая грозила загореться в ближайшие секунды. Мальчики не заметили однокурсницу, что так старалась успеть урвать у кого-нибудь из-под носа любимое лакомство.
— Приятного аппетита. Тед, передай, пожалуйста, пирог, — Мари почти не опоздала на ужин, что можно считать подвигом в ее исполнении. Пока все наслаждались отдыхом и вкусной едой после тяжелого дня, сытая Мари оглядывала всех присутствующих.
Слизнорт, аккуратно резал засахаренные ананасы, улыбаясь чему-то своему. Сюртук на этот раз был из темно-синего атласа, а глаза блестели от чего-то такого, что он подливал в свой стакан из серебряной фляжки. Профессор Трансфигурации рассматривал учеников своего факультета, глаза уже подернулись дымкой. Когда-то ясный голубой потемнел до тусклого оттенка, но они оставались по-странному хитрыми. Мари не могла сказать об этом человеке мнение решительно положительное, или решительно отрицательное. Альбус Дамблдор - загадка для взрослых людей всей Англии, что уж говорить о первокурсниках. Гриффиндор отталкивал девочку яркими цветами, которые буквально кричали о характере каждого, кто сидел под красно-золотым флагом. Не смотря на то, что все ученики львиного факультета ассоциировали красный цвет с храбростью и доблестью, Мари видела лишь багряно-красную кровь, что кипела в жилах каждого гриффиндорца. Когтевран поражал девочку вдумчивостью и холодным спокойствием. Любой студент этого факультета пропитан какой-то особой мудростью и умом, оттого когтевранцы никогда не ведут себя шумно или нелепо, им совсем не до того. Пуффендуйцы тихо, но бойко переговаривались, улыбались, а иногда вытворяли что-то доброе и чудесное. Не такое кричащее, как гриффиндорцы, а что-то нужное, размеренное. Пуффендуй выпускает поистине правильных людей во всех отношениях. Они не знают зла и алчности, в отличии от ее факультета. Слизерин пропитан традициями, обычаями и правилами, от которых иногда хочется сбежать. Интерес каждого — завести нужных друзей, вызвать родительскую гордость. Дети Слизерина несчастны в большей мере, чем любые другие. Ради одного слова от родителя они готовы идти на страшные поступки. Их приучают и дрессируют для того, чтобы семейное хранилище обогащалось поколениями.
Закончив на грустных мыслях о родном факультете, слизеринка покинула Большой Зал. Хогвартс казался ей холодным и одиноким. Она хотела снова ощутить запах лавандового масла от Ирмы, увидеть любимого домовика Тобиаса, потрепать по голове котёнка, которого подарили ее кузине на день рождения. Но все, что ей остаётся — пропадать в библиотеке и надеется на приключение с Томом Реддлом, которых не связывало абсолютно ничего хорошего.
— Тщеславие, — портрет с какой-то дамой, одетой в чопорное вишневое платье, отъехал в сторону. Слизеринка оглядела изумрудно-зеленую гостиную. Здесь было по-своему уютно. Но ее комната в доме Блэков была куда лучше. Прогнав воспоминания об особняке, девочка отправилась в свою комнату. Следовало отдохнуть. Поход за приключениями требует много сил.