Чтобы выигрывать, прежде всего нужно играть.
Большой зал наполнился шумом и утренним звоном столовых приборов. Ученики мирно обсуждали приближающиеся каникулы, пока преподаватели неспешно вели разговоры о мероприятии, которое планировали для студентов в качестве рождественского сюрприза. И только всевидящий Гораций Слизнорт высматривал две темные макушки за столом вверенного ему факультета. Начав закипать от волнения, профессор достал из-за пазухи флягу чего-то очевидно крепкого, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. — Фух, — сказала Мари, опираясь на массивные двери, — Это моя первая и последняя дистанция, — волосы растрепались окончательно. Щеки раскраснелись, а темные глаза светились от такого неожиданного и крайне веселого приключения. — Мы ещё не все нашли, — хмыкнул Том, потирая ушибленную по пути коленку. Его однозначно можно было назвать довольным. Но всё хорошее быстро заканчивается. Боковым зрением мальчик замечает раскрасневшееся лицо декана, которой определённо смотрел в сторону опоздавших. — Либо он окосел, — Мари хихикнула в кулак, чтобы удержаться от хохота, — Либо нас заметили. — Я бы не стал надеяться на косоглазие, — Том скривился, чтобы не засмеяться в голос. Слизнорт походил на ёлочную игрушку. Зелёный пиджак с блестящими перламутровыми пуговицами и абсолютно красное лицо сделали из него рождественский атрибут. — У нас есть последние пол часа свободы, — Мари задумчиво оглядела стол, решая, с чего бы начать, — Предлагаю позавтракать, — усевшись рядом со старшекурсником, девочка уверено нагребала в тарелку все, что попадалось под руку. — Гораций, ты слишком нервничаешь, — Дамблдор скрыл улыбку за кубком тыквенного сока, откровенно издеваясь, — Спокойные дети — неправильные дети. — Действительно, — пробурчал профессор, ослабляя застёжку на воротнике, — Нет причин для волнения, — с застёжкой было покончено, в дело снова пошла фляга. Слизнорт призвал из кабинета кусок пергамента, чтобы обозначить место и время встречи с юными исследователями. Закончив послание, отточенным движением палочки записка отправилась на стол Слизерина, прямо в тарелку с кашей первокурсника. — Мари, где ты была? — Абраксас сердито жевал тост, пока подруга придумывала оправдание, — Ты не ночевала в комнате. — Кто тебе? — Мари уставилась на однокурсника, но тут на глаза попалась Паркинсон, скривившаяся от удовольствия, — Нелла, какая прелесть. — Могла бы и сказать мне, — юный аристократ не привык, что его оставляют без внимания, — Или с Томом интереснее? — мальчик покончил с завтраком и теперь считаю своим долгом прожечь в подруге дыру. — Абраксас, не выдумывай, — Мари закусила губу, в попытке придумать что-нибудь, что получалось из рук вон отвратительно, — Ты тоже мне о своих делах с Гойлами не распространяешься, — со взглядом победителя Гриндевальд посмотрела на двух близнецов Итана и Дерека, с которыми Абраксас частенько что-то обсуждал после отбоя. — Не переводи стрелки, Гриндевальд, — Абраксас посмотрел на однокурсницу, а затем ухмыльнулся, — Твой новый друг ждёт тебя, — мальчик злобно скривился, проходя мимо Тома, и чинно вышел из Большого зала. — Из-за тебя он теперь дуется, — насупилась девочка, уныло принимаясь за овсяную кашу. — Мне все равно, Гриндевальд, — тут же оскалился Том, и от смеющегося красивого лица не осталось и следа, — От Слизнорта, — Реддл швырнул записку от декана и более ничего не сказал. Развернувшись, он последовал на своё место возле Паркинсон, которая уже приветливо махала ему пухлой ладошкой. — Молодец, Мари, — посмотрев на Вальбургу, которая от произошедшего расцветала на глазах, слизеринка окончательно потеряла аппетит. Кинув на сводную сестру взгляд полный обожания, Мари решила не тратить зря время и забрать из гостиной факультета сумку с учебниками и пергаментами, чтобы побыстрее оказаться на уроках. Альбус Дамблдор осматривал первокурсников на предмет наличия знаний по домашнему параграфу и с каждым опрошенным удручался все больше. Перед праздниками дети совсем перестали учиться, старшекурсники думали о предстоящих танцах, а первогодки были сбиты столку рождественской атмосферой, царившей в Хогвартсе ещё за неделю до сочельника. — Мои последние надежды на вас, мистер Реддл, — голубые глаза из-за линз половинок внимательно следили за горделивым мальчиком из Слизерина, который никогда не мог упустить возможности блеснуть умом, — Расскажите об основных принципах трансфигурации тел. — Основным принципом трансфигурации является конкретное представление образа конечного результата, — довольно проговорил Том, — Абстрактное видение магии ухудшает превращение, — улыбнувшись угрюмым однокурсникам, мальчик ждал реакции от преподавателя, который с внимательным видом смотреть куда-то сквозь него. — Пять очков Слизерину, — спокойно ответил профессор, приступив к изучению пергаментов, которые первокурсники сдали в начале урока, — А можно ли трансфигурировать комнату, мистер Реддл? Так, чтобы она появлялась и исчезала по желанию волшебника? — Думаю можно, сэр, — сглотнув подступивший ком, пробормотал слизеринец, растеряв былой азарт от получения баллов. В голове была лишь одна мысль о том, что профессор знает об их с Гриндевальд сегодняшней вылазке. — Совершенно верно, — Альбус улыбнулся, зачислив факультету ещё три бонусных балла, — В учебниках об этом не сказано. Либо вы очень умны, либо проверили на практике, мистер Реддл, — профессор Трансфигурации справедливо заключил, что немного понервничать этому искателю приключений не навредит. Закончив опрос, он приступил к новой теме, подготавливая детей к практическому занятию. Мария испуганно смотрела на профессора Дамблдора, который её основательно не замечал. После опроса Реддла слизеринка уже мысленно паковала вещи и собиралась сесть на ближайший Хогвартс-экспресс. Но до конца урока никто больше не намекал на это небольшое путешествие, которое закончились открытием Выручай-комнаты. — Абраксас не разговаривает с тобой? — ухмыльнулась Нелла, собирая пергаменты в портфель после окончания трансфигурации, — Сидеть одной наверное ужасно скучно, — притворно расстроилась слизеринка, состроив сочувственное выражение на маленьком лице. — Со мной он хотя бы разговаривал, — Мари тряхнула кудрями в подтверждение своих слов, — Твоё имя Малфой забыл после распределения, — собрав остатки самообладание и напоследок взглянув на неудачного напарника по ночным приключениям, Гриндевальд зашагала к выходу.***
Гектор Фоули поставил размашистую кляксу на жёлтом пергаменте, оттеснив роспись восковой печатью британского Министерства Магии. Угловатые большие буквы «М» с красноватыми переливами бордового воска смотрелись внушительно, если не величаво, как считал министр. Ещё раз оценив симметрию своего творения, он крутанулся в кресле и внимательно оглядел своего гостя. Паренёк лет двадцати с русыми волосами цвета жжённого сена и непримечательными водянистыми глазками стоял у кресла для посетителей, игнорируя его прямую функцию. — Австрийский аврорат, я правильно понимаю? — волшебник только кивнул и вперил взгляд в пол, — Чудно, садитесь, — Фоули нарочно повысил голос, чтобы кресло не осталось незамеченным и аврор наконец-то уселся. — Нурменгард готов принять заключённого, господин Министр, — на выдохе сказал иностранец, поправляя мантию, — Зачем медлить? — Боюсь, вы не совсем понимаете, кого ждёт Нурменгард, — Гектор лишь ухмыльнулся, смотря на мягкотелого юношу. Жалкое подобие аврора, которого смогла выделить Австрия, могло сыграть ему на руку. Оставить Гриндевальда в Англии было его личной идеей фикс, — Это опаснейший преступник века, — придав своему голосу ужаса, заверил Министр, смотря на макушку собеседника. — Я имею представление о том, кто такой Геллерт Гриндевальд, сэр, — четко отозвался аврор, который растерял вид неуверенного птенца. Выпрямившись, он с вызовом посмотрел на Министра, — Не стоит сомневаться в компетентности моей страны. — Как вы могли такое подумать, — притворно надув губы, Фоули занервничал. Политические игры никогда не были его сильной стороной. Задержав взгляд на мраморной столешнице, он продолжил, — Я должен быть уверен в невозможности побега, — солнечные лучи проникали в кабинет, просвечивая мириады пылинок. — При попытке к бегству заключённый будет ликвидирован, — австриец вынул из кармана накрахмаленного пиджака палочку из темного тиса, повертев её в длинных пальцах для наглядности намёка, — Это все? Министр Магии не мог ничего кроме как согласиться на передачу заключённого. Комиссия магического правопорядка признала возможным депортацию Гриндевальда в самую отчуждённую крепость, для его полной изоляции. Фоули было бы спокойней держать его под рукой, чтобы видеть разномастные глаза за чугунной решёткой каждый раз, когда он усомнится в том, что война закончена. Помассировав виски, чтобы показать всю свою озабоченность, министр выдал необходимые бумаги. — Удачи, — кротко заключил Гектор, пожимая руку молодого аврора. — Мне достаточно попутного ветра, министр, — сверкнув тёмными глазами, аврор вышел за дверь, негромко стукая каблуками. Министр так и остался стоять посреди кабинета, смутно вспоминая голубоватые глаза австрийца. Помотав головой и решив, что карие радужки ему почудились, Фоули плюхнулся в кресло с лакированными подлокотниками, чтобы перевести дух. Политика — дело сложное. А сложностей Гектор Фоули решительно не переносил. — Мистер Гриндевальд, — иностранец уже застегивал магические наручники на исхудавших запястьях пленника. Руны, покрывающие каждый дюйм метала, засветились золотисто-желтоватыми искрами, — Мне приказано перевести вас в новое место заключения. — Я к вашим услугам, господин аврор, — шутливо поклонившись, волшебник гордо выпрямился и подмигнул своему конвоиру, — Какой замечательный карий оттенок, — сказал он, заставляя агента крепко зажмуриться. Достав старую плетёную флягу, юноша отпил содержимое и поморщился, пойло явно было не из лучших. — Горло пересохло, — оправдался аврор, смотря на охрану темницы, — За мной, — грубо дёрнув за цепь, канвой вместе с заключённым скрылись в темнота тюремного коридора. Геллерт только поджал губы, в подобие отчаяния, когда Министр Магии провожал его взглядом пока хватало обзора. Почувствовав себя вольготно у волшебной повозки с фестралами, маг довольно потянулся, разминая затёкшие мышцы. Он брезгливо оглядел лохмотья, в которых его оставила Англия, грязно-серая роба пленника с кирзовыми сапогами и домоткаными штанами сделала из него рудокопа. Стоило ему перевести взгляд на дождливый город, который с высоты министерского атриума лежал как на ладони, недовольство от тюремной одежды сошло на нет. Вид, представший перед заключённым был поистине подходящим для события. В пасмурном небе клубились чёрные тучи, роняя крупные капли на холодные улицы Лондона. Электрический свет молнии отражался в глазах, а раскаты грома заставляли вжать голову в шею, чтобы не потерять слух. Ветер колыхал повозку, грозив падением, пока кучер пытался исправить довольно шаткое положение. — Хаос, — тихо произнёс Гриндевальд, касаясь гривы одного из фестралов. Лоснящаяся чёрная кожа завибрировала под ладонью, лошадь поддавалась такой редкой и долгожданной ласке, — Чистое его проявление. — Пошёл! — его грубо впихнули в кибитку, закрыв резные дверцы на засовы, закрепляя все защитными заклинаниями. Кучер, единственный кто знал дорогу до Нурменгарда, отдал последние документы охране и занял своё место у кармы повозки, подгоняя лошадей. Через мгновения Гриндевальд почувствовал, что более он не находится на земле. Устало прикрыв глаза, волшебник откинулся на жёсткую спинку кресла, намереваясь поспать, но его покой нарушил стук в кабинку. — Мистер Гриндевальд, — напротив злого волшебника всех времён уселся юноша лет двадцати пяти. Его водянистые глазки окончательно стали карими, а волосы лоснились смоляными патлами. Когда-то бледная кожа стала смуглой как кора дерева из какого-нибудь тропического леса. Паренёк раздался в плечах, — Альфред Лестрейндж, — стукнув палочкой по наручникам, кучер пожал руку своему попутчику. — Октавиус никогда меня не подводил, — довольно хмыкнул Геллерт, потирая запястья, — Отец передавал вам наилучшие пожелания, — услужливо наклонив голову, волшебник достал из-за пазухи неровно обтёсанное древко из красной болотной рябины, — Сказал передать вам, — палочка завибрировала в руках Геллерта, признавая хозяина. — Лестрейндж сентиментален, — орудие было спрятано в тряпках робы, — Скоро я прибуду в Нурменгард? — Разве я отвезу вас в тюрьму? — удивлению мальчишки не было предела. Он не мог собственноручно заточить надежду революции в австрийской тюрьме. — Да. Таков мой план, — Геллерт устало прикрыл глаза, желая наконец-то отоспаться вне поле зрения тщедушного паренька, — Запомни одно имя, мальчик, — прошипел он, хватая своего кучера за шкирку нового бушлата, — Мария Гриндевальд. — Кто это? — Альфред не пытался вырваться, с придыханием глядя на своего предводителя. — Передай это отцу, он поймёт, — всучив отпрыску Лестрейнджей пергамент, похожий на ветошь, Геллерт отпустил его воротник и поправил вставшую дыбом рубашку, — А теперь выметайся. — Через час будем на месте, сэр, — не сказав более ни слова, кучер занял своего место возле лошадей. Альфред нашарил в карманах форменного кителя флягу и поморщился от её содержимого. Смотря на бледнеющую кожу, Лестрейндж измученно взял поводья, меняя направление фестралов.