***
Эта камера была совсем не похожа на те, что располагались в подвалах замка разведчиков или под казематами марлийской полиции. Ее даже можно было с натяжкой назвать удобной. В центре стоял широкий стол и две лавки. В углу грела печка, и время от времени посвистывал чайник. Иногда аромат чая и хлеба все-таки пробивался через запах немытых тел и несвежей соломы, заставляя желудок Габи сворачиваться в узел. Есть хотелось неимоверно. Она сидела в самом дальнем углу просторной камеры и тихо плакала, стараясь, чтобы никто из разведчиков этого не заметил. Фалько, измученный ударом по голове, дремал у нее на плече. Иногда он начинал постанывать во сне, морщиться и никакие тихие уговоры не могли заставить его прекратить. Будить Фалько Габи не решилась. Их и так должны были скоро перевести в другую камеру. Пусть спит, а то проснется и опять окажется в этом аду. Как же хотелось просто лечь, закрыть глаза, а потом проснуться дома или даже в окопе, где все ясно и понятно. Чайник снова засвистел, напомнив Габи свист поезда. Убаюканная этим родным звуком, ненадолго задремала. ― Эй, ― кто-то настойчиво, но не грубо потряс ее за плечо. ― Ты жива еще? Габи дернулась как от удара и больно проехалась лопатками по неровной кирпичной кладке. Скривилась, сжалась, ожидая пинка и одновременно прикрыла рукой лицо Фалько, который съехал на пол и так и не очнулся от тяжелого нездорового сна. Но удара не последовало. Габи несколько раз моргнула, не понимая, почему стало так темно, и только потом разглядела два силуэта прямо перед собой. Жан и Армин, заслонив своими спинами единственный источник света ― факел за пределами камеры, ― спокойно наблюдали за движениями. ― Я сейчас ничего дурного не сделала, ― голос слегка дрогнул. Невыносимо хотелось пить. ― Да, но ты давно не ела. Вот, ― Армин протянул Габи кусок хлеба и поставил на пол глиняную кружку с водой. ― Ешь. ― Я не хочу. ― Обманываешь. ― Да что ты с ней цацкаешься? Забыл кто она и что сделала с Сашей? ― Жан был явно не в восторге от происходящего. Даже сквозь полутьму камеры Габи видела, как он зло щурится и резко выдыхает через нос. «Прям как конь», ― и вздрогнула всем телом. Какое-то старое воспоминание мелькнуло где-то на уровне подсознания и тут же затерялось как детская сказка, рассказанная братом. Странное чувство. ― Сейчас это не важно, ― Армин ответил спокойно, будто перед ним была не Габи, а одна из разведчиков. ― Не бойся. Здесь тебя никто не тронет. Он тоже. Габи искоса посмотрела сначала на хмурого Жана, затем на Армина, прислушалась к разговорам в другой части комнаты и резким движением схватила хлеб. Поднесла его к губам, откусила жадно, как в последний раз, а потом замерла. Стало так тоскливо. Она, та, что мечтала стать добропорядочной элдийкой, берет еду у необразованного демона, почти что дикаря, и при этом благодарна ему. Благодарна, за то, что защищал, за то, что хотел во всем разобраться и говорил с ней не как с пустым местом. ― Что не так? ― Просто… Нас учили не брать еду, ― она помолчала. ― Но брат говорил, в таких ситуациях можно, а еще говорил, что в первую очередь надо заботиться о друзьях. Если я все съем, то Фалько ничего не достанется. ― Как благородно. ― Жан, ― Армин повернулся к другу и внимательно на него посмотрел. ― Принеси еще хлеба. Пожалуйста. ― Не нужно. Вот, ― Микаса тихо подошла к друзьям и протянула Габи яблоко. Николо, наливающий в это время чай детям из семьи Брауз, отвернулся и прикрыл лицо рукой. Конни опустил глаза. Как же все быстро изменилось за каких-то несколько дней. ― У тебя хороший брат. Правильным вещам тебя учил. ― Он у меня самый лучший, ― мысль о Райнере расстроила. Жив ли он еще? А если жив, то придет ли за ней? Сможет ли? Он же так ослаб и вымотался. «Он точно приедет и схватит Зика. Он же добропорядочный элдиец», ― как же ей не нравилось, что трое разведчиков столпились вокруг нее и так пристально смотрят. ― А кто твой брат? Тоже солдат? ― Да. Но он не одобрит то, что я сделала. Он расстраивается, когда я убиваю. ― Элдиец с материка, который не одобрит убийство демона? Такое вообще возможно с вашими-то крохотными мозгами? ― Помолчи, Жан. Ты бы вел себя точно так же, если бы родился на том берегу. ― Это мерзко, ― Жан хотел было возразить, но махнул рукой. ― Не хочу даже думать о том, как бы жил в этих гетто и ненавидел бы себя за то, что я родился на свет. Они же все сплошь сумасшедшие! Сказал и пошел к столу. Проходя мимо решетки, Жан мельком взглянул на тюремщиков. Только что произошла пересменка и вместо двух юнцов, на днях выпустившихся из кадетского корпуса, около стены стоял один солдат. Миниатюрная темноволосая девушка, судя по всему примерно такого же возраста, что и запертые в камере разведчики, но Жан ее раньше не видел. Еще один охранник, судя по тени на полу, стоял за углом и не шевелился. «Чертов Йегер! Новых завербовал», ― Жан сплюнул себе под ноги и пошел к Конни. Нужно было срочно что-то выпить. Даже чай подойдет. ― Теперь лучше? ― спросил Армин, когда Габи доела хлеб. ― Ешь. Мы сейчас в одном положении. ― Лучше. Вы со всеми врагами так добры? ― Нет. Обычно мы пытаемся отрубить им голову или руку, ― Микаса сжала кулак, вспомнив что-то. ― Но сейчас мне как-то не до этого, ― Армин улыбнулся ей сочувствующе, и Габи показалось, что ее непроницаемое выражение лица на секунду дрогнуло. ― Ты так и не ответила про брата. ― Зачем вам сведения о нем? Вы его не знаете. ― Просто так. За пределами стен целый мир, а мы о нем ничего не знаем. Всегда любопытно послушать о других людях. Например, почему вы с Фалько мечтали стать Воинами? ― Я хотела быть как брат, ― как же давно ей хотелось это сказать. От признания даже стало чуточку легче. ― Не говори им ничего, тебя убьют, ― Фалько, который уже несколько минут как пришел в себя, резко схватил Габи за руку и поморщился от боли. Голова сильно закружилась. ― Не говори… ― А вот это уже интересно, ― Жан поставил чашку на стол так резко, что та треснула. Конни вскочил на ноги, Микаса выпрямилась и неотрывно смотрела на Габи. Даже Николо и господин Брауз замерли. Габи съежилась, проклиная себя за несдержанность. Она сразу же поняла, что не сможет защитить ни себя, ни Фалько. Ее просто задушат сейчас, и никто не поможет. ― И как зовут твоего брата? ― Всем стоять! Дальше стреляю без предупреждения, ― девушка-охранник будто ждала подобной фразы, сделала предупредительный выстрел из ружья, и помещение наполнил запах пороха и дыма. Должно быть, оружие ей чем-то не угодило, поэтому, она отбросила его в сторону, а взамен достала два пистолета явно марлийского производства. Один она повернула в сторону Конни и семейства Брауз, другой ― направила на Микасу и Армина. ― Я не буду повторять дважды. ― Это не те люди, которым нужно повторять. Они все сразу понимают, ― человек, все это время скрывающийся за углом, вышел на свет и скинул капюшон. Габи услышала, как Микаса зло выдохнула. Сердце нервно билось в груди. ― Давно не виделись, ― Райнер обвел взглядом всех присутствующих, изо всех сил стараясь не задерживаться ни на ком в отдельности. Как же больно было видеть лица бывших друзей. ― Габи, Фалько, идите ко мне. Габи встала на ноги и помогла Фалько подняться. Все это казалось странным сном от которого нельзя очнуться. Снова по щеке потекла слеза, но Габи ее не чувствовала. В голове как будто сложился пазл. «Давно не виделись» ― так можно сказать только тем, кого хорошо знаешь, а хорошо знал Райнер только демонов среди которых ему пришлось выживать почти пять лет подряд. Райнер говорил, что они глупы и никчёмны, но разве это правда? Эти люди не показались ей дураками. Рука, поддерживающая Фалько, слегка дрогнула. Неужели Райнер ее обманывал? Фалько тоже немного нервничал. Встав, он неуверенно посмотрел на Армина, который не сдвинулся с места, и не заметил на его лице ни ненависти, ни удивления. Шагнул вперед, пряча глаза. Смотреть на господина Брауна было страшновато. Вдруг он теперь ненавидит его за предательство? Но Райнер, поймав его взгляд, улыбнулся грустно, но подбадривающе. Он как будто обещал, что все будет хорошо, и Фалько ему поверил. ― Идем, ― Пик тем временем открыла дверь и поманила детей к себе. ― Скорее, вот так. Теперь все будет хорошо, ― она тоже улыбалась им, а про себя надеялась, что ее заверение было достаточно убедительным. Сама бы Пик себе не поверила. ― Все закончилось. ― И она захлопнула за детьми дверь, окончательно разделяя Воинов и разведчиков. ― Пойдем, Райнер, мы получили все, что хотели. ― Да, ― Райнер сказал это простое слово тихо и сквозь зубы. Он понимал, что это правильно, но ноги не двигались. Он просто стоял и смотрел то на Жана, то на Конни, то на Армина с Микасой. Потом он все-таки отвернулся, положил ладонь на голову подрагивающей Габи, взъерошил ее волосы. Для объятий время будет позже. ― Пойдем. ― Пойдем? И это все, что ты можешь мне сказать? ― Жан подошел к решетке и со всей силы ударил по ней руками, вложив в этот жест всю свою злобу. ― Да кем ты себя возомнил, ублюдок? Заявляешься через четыре года и говоришь «Давно не виделись», как будто мы гребанные друзья! В гробу я видал такого друга. ― Жан, заткнись, ― вмешался Конни. Он тоже подошел к решетке и зло посмотрел на Райнера. ― А то этот и правда сведет тебя в могилу. Помни, что он и остальные сделали с Марко. Сколько наших убили. Он убил… ― Не тратьте слова. Наш Райнер давно погиб, ― Микаса говорила это, и Браун чувствовал, как ее клинок перерубает его руку. Из-за нахлынувших воспоминаний он даже не сразу осознал, где находится. Задышал тяжело, практически задохнулся, а потом будто наяву услышал крик Бертольта. Но наваждение быстро прошло. ― Я не собираюсь слушать бред парадизских демонов. Уходим! Ему говорили что-то еще, зло кричала какая-то незнакомая девчонка возраста Габи, но Райнер будто не слышал. Он быстро пошел по длинному коридору, не опасаясь никого встретить. Всех кто мог встать у них на пути Воины уже убили, а новая смена придет не скоро. Пик, поддерживая Фалько, шла впереди, Габи ― отстала, но Райнер все равно слышал ее шаги. А еще он слышал в собственной голове голос Жана, который время от времени приобретал интонации Эрена: «Как ты добрался сюда? Это все, что ты можешь сказать? Давно не виделись», ― как же все глупо. ― Я думала, ты убьешь их всех. ― Зачем? ― фраза Пик окончательно разрушила его наваждение. ― Я не думал, что ты такая кровожадная. ― Я не кровожадная и рада, что ты этого не сделал. Хотя, ты бы тогда освободился. Стал бы Воином окончательно. ― А может я не хочу, ― Пик посмотрела на него вопросительно, но беззлобно. ― Тогда почему ты их не освободил? ― тихий вопрос без ответа. ― Райнер, ― Габи, до этого молчавшая, остановилась посреди коридора в двух шагах от брата. Ее трясло. ― Нужно поговорить. ― Прямо сейчас? ― Габи кивнула. ― Тогда идите без нас. ― Не задерживайтесь слишком сильно. Мы и так рискуем. Порко не будет ждать вечно, ― Пик не повернулась к Браунам лицом. ― Идем, Фалько. ― Подождите, я должен попросить прощения у господина Брауна. За то, что случилось. ― Ты ни в чем не виноват, ― несмотря на опасность быть замеченными в любой момент Райнер присел на корточки перед Фалько, обнял его за плечи. ― Я на тебя никогда не злился. Это я должен просить прощения за то, что втянул тебя во все это. Фалько не знал, что сказать, несмело обнял в ответ. На душе стало спокойнее. ― О чем вы вообще говорите? ― Это наш небольшой секрет, ― Браун поднялся и посмотрел на Пик, намекая, что не хочет продолжать этот разговор. ― Вам пора. Мы с Габи догоним вас около ворот Сины. Удачи. ― И тебе удачи, ― кивнула Пик и добавила тише: ― Удачи, что бы ты для себя не решил. Когда их шаги затихли за поворотом, Райнер повернулся к сестре, которая нашла в себе силы подойти чуть ближе: ― Ну? ― Я… Райнер, это же те люди, с которыми ты вместе сражался, когда жил здесь? ― Какое это сейчас имеет значение? ― Просто… Я застрелила человека. ― С чего ты решила, что я его знал? Человек был другом тех, что в камере? Габи коротко кивнула и тут же сжалась. На секунду ей показалось, что двоюродный брат ее сейчас ударит. Но она не попыталась отойти, не испугалась ― просто остолбенела под этим пронизывающим взглядом. ― Начала говорить, так говори. Ну? ― Ее звали Саша Брауз. Жан потом хотел выкинуть нас с Фалько из дирижабля, но не выкинул, ― Габи протараторила эту фразу, а потом, отдышавшись, спросила: ― Это же про них ты все время говорил, да? Про них вспоминал даже когда сидел за семейным столом? Это твои друзья? ― Мы были друзьями, ― он плохо видел, что происходит вокруг. Плохо слышал, что спрашивала Габи. Он был полностью погружен в воспоминания. Вот Саша, расслабленная и до предела скучающая лежит головой на столе и валяет дурака с Конни, своими криками мешая ему, Райнеру, играть в шахматы. А потом она вскочила и закричала, что к базе идут гиганты. В следующий раз они встретились уже врагами. Смешная, вечно голодная и находчивая, старающаяся всем помочь, диковатая, но такая верная. Она так хорошо стреляла… А теперь ее нет. Убита другим более удачливым стрелком. Это просто не укладывалось в голове. ― Райнер… ― Помолчи, ― он медленно подошел и положил ладонь на голову Габи. Погладил. ― Ты не виновата… Ты просто расплачиваешься за мои ошибки, ― горло предательски сдавило. ― Проклятая судьба. Габи молчала. Она первый раз видела, как Райнер плачет. Габи смотрела на чужие слезы и чувствовала, что скоро сама сорвется. Только решительность на лице брата еще внушала надежду. ― Жди здесь. И даже не думай сдвинуться с этого места, ― Габи отпрянула, пропуская Райнера и совершенно не понимая, зачем он пошел в сторону камер. ― Не так я представлял нашу встречу, ― Конни сполз по стене и взъерошил отросшие волосы. ― Вы хотели перерезать ему горло, когда увидите? ― спросила девочка, которая до этого тихо сидела в противоположном от Габи углу. ― Что? ― не понял Жан. ― Кая, что ты такое говоришь? ― господин Брауз схватил девочку за руку, но та вырвалась. ― Как так можно? ― А что я такого сказала? Уже то, что этот выпустил Габи, говорит, что он плохой человек! Она же убила вашу дочь! Убила Сашу! ― Не кричи так, а то вся стража сбежится, ― Николо протянул Микасе дымящуюся чашку чая. Та благодарно кивнула, но Николо тяжело вздохнул. ― Твоими криками Сашу не вернешь. ― А если бы их не было, то и возвращать никого не надо было. ― Тихо. Кто-то идет. И действительно, шаги приближались и звучали довольно настойчиво. ― Один человек. Скорее всего мужчина. ― Дети, спрячьтесь. И молчите, особенно ты, Кая. ― Нет необходимости, ― Жан подобрал с пола небольшой осколок кирпича. ― Я знаю этот шаг. ― Все в сторону, ― Райнер появился в свете факела и зазвенел ключами. «Чертовка Пик. Бросила их посреди коридора, как будто знала, что я вернусь», ― кровь стучала в висках, а губы сами искривились в горькой усмешке. Райнер впервые за долгое время чувствовал, что делает то, что должен был сделать давным давно. ― Выходите. Быстро, пока я не передумал, ― никто не сдвинулся с места. ― Это ловушка? ― Жан переглянулся с Микасой и сильнее сжал осколок. ― Скорее, душевный порыв солдата Брауна, ― Райнер усмехнулся так, как делал когда-то давно, в прошлой жизни. ― Двигайтесь, или будете выбираться из крепости самостоятельно. Армин подошел к Райнеру первым. Поднял голову, про себя жалея, что так и не сравнялся с ним ростом, и тут же отругал себя за мелкую и совершенно несвоевременную мысль. ― Как ты нас нашел? ― Хистория попросила передать привет. И с ней сейчас все в порядке, ― сразу добавил Райнер. ― Я просто заглянул на огонек. ― Я видела одного из ее мальчишек, когда нас сюда вели, ― сказала Микаса. ― В последнее время она часто наблюдает за нами. ― Наверное, ей скучно, ― улыбка сползла с губ Райнера. ― Не надейтесь, что это что-то изменит. Я сделал только потому, что вы сохранили жизнь детям. И, ― он погрозил Жану кулаком. ― Если я увижу кого-то рядом с Габи ― убью. Мои соболезнования, господин Брауз. Мне жаль. Прощайте. Никто ему не ответил. Впрочем, Райнер был за это даже благодарен. Благородный порыв иссяк, сменившись тревогой и усталостью, которая всегда накатывает когда завершаешь серьезное дело. Тело слегка потряхивало. Впереди его ждала Габи, позади ― слышались шаги разведчиков, которые могли напасть в любой момент. Не лучший расклад для начала боя. Благо, что сестра больше на задавала лишних вопросов.***
― Что это? ― Габи остановилась как вкопанная. Они уже десять минут шли по извилистым коридорам крепости, и это был первый звук, долетевший до них извне. ― Ты слышал? Райнер кивнул. Только глухой не услышал бы три грохота, похожих то ли раскат грома, то ли на залп из множества орудий. Райнер до крови прикусил губу. Только одна причина могла заставить обратиться Пик и Порко ― Эрен. И судя по звуку, он действительно был здесь. ― Будь рядом, мы сможем прорваться. Не вышло. Когда марлийцы благополучно выбрались из здания, они оказались в центре настоящего побоища. Порко раскрыли примерно одновременно с Пик. Их ждали. Десятки йегеристов прятались по всему периметру крепости и, судя по всему, атаковали по приказу женщины в белой одежде. Даже сражаясь среди огня и летящих в него снарядах, Райнер смог узнать в этом далеком силуэте Хисторию. А прямо у ее ног, чуть правее ― должно быть там до этого стоял Эрен ― лежало обезглавленное тело в марлийской форме. Усиленное титаном зрение позволило разглядеть особую повязку на плече трупа. «Кольт. Что ж ты не послушался меня, дурак», ― это была последняя связная мысль Райнера. Он дрался с Эреном и проигрывал. А Пик, Порко и Фалько уже проиграли. Они были мертвы.