fire walk with me

      - Как мы это делаем? – спрашивает Уоррен, оглядываясь на девушек. – Нам надо попасть внутрь, и…       - Это ерунда, - Виктория словно отмахивается от него. – Отойди.       Она подходит к двери и ловко вскрывает замок с помощью невидимок. Уоррен и Макс обмениваются безмолвными взглядами.       - Ты хочешь сказать, - удивленно произносит Уоррен, - что ты просто знаешь, как вскрывать замки?       - Один из многих моих талантов, - Виктория, не пряча самодовольной улыбки, открывает дверь. – После вас.       Они оказываются в коридоре. Помещение просторное, интерьер – черно-белый и, как кажется Макс, вычурный; рядом с ними – кухня, отделенная от коридора и лестницы барной стойкой, на которой лежат – вне всякого сомнения – декоративные фрукты в вазочке. Впереди – гостиная, с диванами, электрическим камином, высоким потолком и массивной угловатой люстрой.       - Естественно, у него есть чертовы бутафорские яблоки, почему бы и нет? – Уоррен поднимает одно из яблок и вертит его в руках.       - В этом человеке нет вообще ничего настоящего, - Макс с неприкрытой ненавистью оглядывается по сторонам. – Вы посмотрите на все это! – она бессильно взмахивает рукой. – Это не квартира человека. Это – квартира с листовок, которые дают молодым семьям, пытаясь продать им переоцененную квартиру в «благополучном» районе города. Он будто и не жил здесь.       Виктория молчит какое-то время, а потом решительно качает головой:       - Так не пойдет.       - Что? – подавленно спрашивает Макс, с трудом пытаясь успокоиться и глубоко дышать.       - У тебя, очевидно, куча непроработанной агрессии, - говорит Виктория совершенно спокойным, повседневным тоном. – У меня, например, с этим проблем нет. Наверное, поэтому ты наказываешь себя за то, что случилось. Но так нельзя.       Слова встают у Макс поперек горла. Все – что она может ощутить – слезы, в три ручья бегущие по щекам. Она закрывает лицо руками.       Будто все, что она держала в себе все это время, наконец получило выход.       Уоррен подталкивает Викторию вперед, на что она цыкает и закатывает глаза, но все же подходит ближе к Макс.       - Ну, ну, - она неловко обнимает Макс, поглаживая ее по голове. Уоррен ободряюще кивает. – Все будет хорошо, - неуверенно произносит она, опуская взгляд на макушку Макс. – Это не твоя вина.       Она не знает, сколько они так стоят, - столько, сколько требуется, - пока Макс не перестает всхлипывать, а Виктория не отходит в сторону, чуть улыбнувшись ей.       - Спасибо, - произносит Макс, отчаянно краснея, - за это.       - Не вопрос, - мгновенно отвечает Ви, слыша свой теплый голос будто со стороны.       Обойдя идеально чистую гостиную и не найдя ничего интересного, трое решают подняться наверх.       - Я почти уверен, что у него где-то есть жуткий подвал, - говорит Уоррен, осторожно открывая дверь в спальню.       - Жуткие подвалы - это по его части, - соглашается Макс.       - Его уже обыскивали, - напоминает Виктория, выдвигая ящик прикроватного столика. – Никаких записных книжек, чеков. Ничего.       - Думаете, у него действительно есть подвал? Его же не так просто спрятать, - отмечает Уоррен.       - Я думаю, он знал, что его рано или поздно могут обыскать, - говорит Макс, осматривая рабочий стол. – Он, к сожалению, достаточно умен, чтобы спрятать… то, что необходимо… так, чтобы это не нашли.       - Но у нас есть преимущество, - Уоррен красноречиво смотрит ей в глаза. – Вспомни, может, ты знаешь что-то… что нам поможет.       - Вы о чем? – непонимающе спрашивает Виктория.       - Я потом объясню, - говорит Макс. – Не знаю… в амбаре вход в подвал был хорошо спрятан.       Не найдя ничего наверху и единогласно согласившись, что от безличных комнат им становится не по себе, они спускаются вниз и расходятся в разные стороны, осматривая пол. На улице темнеет, но они, осторожно попытавшись включить свет, обнаруживают, что в доме уже нет электричества.       Спустя какое-то время Макс обращает внимание на Викторию, неподвижно стоящую посреди комнаты с телефоном в руках.       - Что ты делаешь? – спрашивает она.       - Гуглю, - пожимает плечами Виктория. – Ты бы удивилась, узнав, что можно найти в интернете.       - Не сомневаюсь, - смеется Макс.       Виктория проходит к лестнице и начинает медленно подниматься, останавливаясь на каждой ступеньке.       - Что ты… оу, - Макс понимает. – Есть что-нибудь?       - Вот здесь звук шагов звонче, чем здесь, - говорит она, указывая носком ботинка на две ступеньки. – Поможешь? Не хочу испортить маникюр.       Макс поднимается и не без усилий поднимает крышку одной из ступеней. Виктория вскрикивает то ли от страха, то ли от радости, а после наклоняется и светит фонариком внутрь.       - Ну и жуть, - протягивает Макс.       Внутри – стул и маленький кофейный столик, на котором стоит кассетный проигрыватель. Около стены – старый телевизор, подсоединенный к нему проводами.       - Позови Уоррена, я пока проверю, что тут, - и быстрее, чем Виктория успевает возразить, спрыгивает вниз, тут же закашливаясь от пыли.       На полке под столиком обнаруживаются кассеты. Много кассет. Навскидку – четырнадцать или пятнадцать.       Макс приходит в ужас, видя, что каждая кассета помечена буквой.       - Это… это… - она в панике бросает на пол кассету с буквой “S”. – Я… я не могу дышать… я… - ее взгляд хаотично бегает по стенам и полу. – Я сейчас…       - Макс! – она не помнит, откуда рядом появляется Виктория. – Макс, все хорошо. Ты здесь, с нами.       Макс шумно дышит, пока мир вокруг не становится четче и перестает вращаться. После этого она вдруг понимает, что мертвой хваткой вцепилась в руку Виктории.       - Прости, - она отпускает руку и делает еще несколько глубоких вдохов.       Виктория смотрит на нее с сочувствием, а потом говорит:       - Давай, мы тебе поможем. Я тут все соберу.       Макс выбирается из комнаты на лестницу, где обеспокоенный Уоррен спрашивает ее, в порядке ли она.       - Я пока присяду, - говорит она и уходит, садясь за барную стойку и опуская голову на руки.       Виктория и Уоррен вскоре возвращаются.       - Я думаю, у нас получится их посмотреть, когда мы вернемся домой, - говорит Уоррен, усаживаясь рядом. – Но ты не должна делать ничего, к чему ты не готова.       Виктория проходит вглубь кухни. Подойдя к небольшому шкафчику, она светит на него фонариком, освещая многочисленные разноцветные бутылки.       - Бинго! – восклицает она. – Вот что, задроты. Вы же, наверное, даже алкоголь не пробовали? В смысле, как следует?       Макс морщится.       - Спорим, сейчас я сделаю коктейль, который тебе понравится? – улыбается она, не совсем понимая мотивы собственных действий. – И ты, - она машет рукой в сторону Уоррена, - да-да, ты, - она притворяется, что все в порядке, и с ее лица не сходит нервная улыбка. – Тебе я тоже сделаю.       Уоррен болтает с Макс о каких-то мелочах, пока, наконец, не добивается ее смеха, и обстановка немного разряжается.       - Что у Джефферсона не отнять, так это умение выбирать алкоголь. Думаю, можно отсюда кое-что еще позаимствовать, когда будем уходить, - она ставит на барную стойку три коктейля и садится по другую сторону Макс, закидывая ногу на ногу. – Это минимум того, что он всем нам должен.       Себе Виктория сделала спарклер с грейпфрутовым соком и имбирным ликером. Она всегда любила грейпфрутовый сок, а в этом коктейле – особенно. Она водит пальцем по краю высокого бокала и ждет, пока Макс оценит то, что она сделала для нее.       Макс же подозрительно осматривает высокий треугольный стакан.       - Что это?       - «Бренди Александр». Коньяк и шоколадный ликер.       - Вау, - одобрительно тянет Уоррен, отпивая из своего стакана, - очень вкусно.       - Это сангрия, - наставляет Виктория. – Тебе повезло, что я там нашла цукаты. Ну, и что я так хороша, конечно.       - Хорошо, убедили, - Макс берет в руки бокал, принюхивается – пахнет вкусно – и делает маленький глоток. – Эй, а это вкусно, - удивленно говорит она.       Виктория не может сдержать улыбки.       - Можете еще меня похвалить, - довольно говорит она.       Макс чувствует, как тепло разливается по ее телу, и боль отступает. Они смеются и шутят, и Уоррен болтает больше обычного, и Виктория улыбается искреннее. В доме становится совсем темно, и они сидят в свете фонариков.       - С вами не так уж и плохо, - в какой-то момент говорит Виктория, и тут же жалеет.       - Виктория Чейз хочет с нами дружи-и-ить, - дразнит Уоррен.       - Потому что мы классные и с нами интересно, - вторит Макс.       - Скорее потому, что в коктейле было слишком много ликера, - беззлобно отвечает Виктория.       Всем им страшно.       Всем им неуютно в этом доме.       Но есть что-то особенное в этом моменте, будто они одни на земле, и никого больше не осталось.       Им так страшно, но они не могут перестать улыбаться.