fire walk with me

      Они долго спорят, как это лучше сделать: подбросить кассеты в отделение полиции? Попросить кого-то передать их туда? Вернуть их в дом Джефферсона и анонимно о них сообщить? По ходу дела также выясняется, что все трое ничего не смыслят в местном законодательстве, и им приходится многое гуглить и перепроверять. - Знаете, что? – нетерпеливо выдыхает Виктория примерно полчаса спустя, убирая со лба светлые пряди и вскидывая руки в я-сдаюсь жесте. – Давайте позвоним Крис и все расскажем. Я думаю, она нам поможет решить. - Крис – это… - Сестра Нейтана, - поясняет Ви для Уоррена. Виктория звонит Крис и после недолгих переговоров сообщает Макс и Уоррену о том, что узнала: - Крис говорит, что их нужно протереть, вернуть в дом Джефферсона и сообщить о них. Указать на ступеньку прямым текстом, с номером и все прочее, - она многозначительно приподнимает брови, - потому что не все такие умные как мы. Она говорит, что в других случаях нас могут отследить и тогда могут появиться вопросы о взломе с проникновением. - Черт, и правда, - уважительно отзывается Уоррен, сидящий за ноутбуком. - Ну, теперь так и сделаем. Макс возвращается в комнату поздно после долгих посиделок в комнате Уоррена и выяснения возможных деталей и последствий. Они решают завтра после занятий вернуться в дом Джефферсона и завтра же сообщить о кассетах с одноразового телефона. Она не находит в себе сил разговаривать с Викторией о чем-то существенном по дороге в общежитие, и они, перекинувшись парой фраз ни о чем, в основном идут молча. Единственное, что в тот день радует Макс, это неуклюжая попытка Виктории обнять ее на прощание. Так, неловко постояв в обнимку некоторое время, они в тот вечер расходятся по комнатам. Нередко, возвращаясь к себе, она думает о том, как же здорово иметь свою комнату и как сильно она любит здесь находиться. Все – и стопки книг, и куча CD-дисков, и недопитый зеленый чай в бутылке, - все это настолько родное, что хочется стать одним целым со своей комнатой. Стать одной из книг в стопке. Она лениво включает музыку и падает на кровать лицом вниз, наконец давая волю эмоциям и отстраненно думая, что столько плакать – вредно для водного баланса организма. - Теперь ты знаешь, да? – говорит Хлоя, сидящая на краешке кровати. Макс уже даже не вздрагивает. - Да, - отвечает она, переворачиваясь на спину и глядя на Хлою снизу вверх. – Это какой-то ужас, Хлоя. Я думала, хуже уже не будет, но вот она – кассета, с… убийством, - шепотом, - Рейчел. Хлоя кивает. - Это просто пиздец, - соглашается она. – Я, знаешь, думала, что это все-таки Прескотт убил ее. - И я так думала, но теперь… получается, он пытался ее спасти? – скорее вопросительная интонация. – И теперь все зависит от суда. Без этих кассет… - она разводит руками. – Я слышала, Джефферсон все еще настаивает, что это Нейтан убил ее, постоянно говоря, что он – наркоман и не в себе. - Ну, то, что он не в себе, это правда, - Хлоя усмехается. Они недолго молчат, случая песню, звучащую в комнате. Shadow, take me down Shadow, take me down with you - Хлоя? Хлоя не отвечает, глядя куда-то в сторону, но чуть дергает головой, давая понять, что слушает. You're in the water I'm standing on the shore Still thinking that I hear your voice Can you hear me? - Почему ты здесь? For the last time Хлоя оборачивается и смотрит на нее, чуть морщась, будто задумавшись. - На самом деле, меня здесь нет. At night I'm driving in your car Pretending that we'll leave this town We're watching all the street lights fade And now you're just a stranger's dream Макс вспоминает. Оговорку Джефферсона «я… то есть Нейтан» в проявочной, когда он говорил о Хлое. Записку, которую она прочла там же, в которой говорилось: «Мы можем достичь многого вместе, но ты должен позволить мне направлять тебя». Она тогда подумала, что записка от его отца, но теперь все наконец-то становится на свои места. Правда вот от этого совсем не легче. Макс старается блокировать неприятные воспоминания, но всплывает еще одно, из ее самого тяжелого кошмара: Нейтан, сидящий в «Двух китах», говорящий: «Обычно меня избивал отец, а теперь ты хотела позволить Уоррену сделать то же самое». Таблетки. Мрачные плакаты. Рейчел в проявочной. I took your picture from the frame And now you're nothing like you seem Your shadow fell like last night's rain - Ты ведь и сама знаешь, что меня здесь нет. Меня, по правде говоря, нигде нет. Ну, сама понимаешь, - ее голос наигранно-веселый, - я все-таки мертва.       Хлои нет здесь. Она мертва. А Макс здесь. И она должна использовать эту возможность, данную ей, чтобы все исправить. «Исправить», мысленно вторит себе же Макс. Что ж, исправить настолько, насколько это возможно. For the last time - Поэтому, выходит, тебе лучше спросить об этом себя. For the last time - Я так устала, Хлоя, - говорит Макс. – Я уже совсем ничего не понимаю. Я не знаю, чего я хочу и что мне нужно. Я просто хочу, чтобы все закончилось. - Ну, это какая-то хуйня, подружка, - перебивает Хлоя. – Вообще-то, у тебя есть куча вещей, ради которых стоит жить. Семья, друзья, будущее, Виктория Чейз, прости господи, не то, чтобы я осуждала, но все же. - Но как я могу жить, зная, что… - Прекрасно ты можешь жить. Ни в чем из случившегося нет твоей вины, поэтому заканчивай это дерьмо. For the last time - Серьезно, Макс, если ты не прекратишь, я буду преследовать тебя в качестве духа, и это будет вовсе не так весело, как сейчас. Макс приоткрывает глаза и видит перед собой лицо Хлои. Близко, в нескольких сантиметрах. Она завороженно смотрит в такие родные голубые глаза и едва сдерживается от того, чтобы не провести рукой по голубым же волосам. Хлоя наклоняется к ней и будто касается ее щеки пальцами. Прикосновение почти фантомное, как дуновение ветра, но Макс его чувствует и, закрыв глаза, чуть подается в его сторону, думая лишь о том, что этот момент – прекрасен. For the last time       Макс улыбается и открывает глаза. Рядом никого нет. * На следующий день, встретившись после занятий на парковке, Макс, Уоррен и Виктория обсуждают план действий, и все в целом проходит без происшествий. Они возвращают кассеты в дом, аккуратно вытирают свои отпечатки и уходят. Вечером все они стоят возле маяка, когда солнце уже садится, разливая по океану последние золотые лучи. После того, как Уоррен чересчур низким голосом сообщает полиции о кассетах, ломает пополам раскладной телефон и бросает его вниз, в воду. Телефон, несколько раз ударившись о скалы, все же исчезает в толще воды. Все трое пару секунд молчат. Виктория первая нарушает тишину, разводя руки в сторону и крича «Вууууу!», оборачиваясь в сторону воды. Уоррен и Макс переглядываются и громко смеются, и Макс впервые понимает, что такое слезы счастья. * Макс и Виктория, одуревшие от свежего воздуха и адреналина, вваливаются в кампус за полночь, получив странный и не особенно строгий, но все же нагоняй от Сэмюэля. Они, держась за руки, проходят в комнату Макс, включают музыку, молча смотрят друг на друга – Макс, сидя на кровати, и Виктория, стоя около тумбочки, и в тот вечер что-то меняется. Виктория пару мгновений спустя садится рядом и целует Макс, зарываясь руками в непослушные русые волосы. Макс чуть улыбается и отвечает на поцелуй, кладя руки на шею Виктории. Виктория уже через мгновение нависает над ней, а Макс оказывается лежащей на спине. Виктория, поудобнее устроившись сверху, расстегивает блузку и продолжает оставлять поцелуи на шее и ключицах. - Господи, какая ты красивая, - говорит она, часто дыша. Макс заливается краской и, чувствуя это, закрывает лицо руками и смущенно смеется. Виктория, наблюдающая за этим, приходит в восторг: - Да-да, - продолжает она, в перерывах между тем, как целует ее шею, - ты красивая. Я бы даже сказала, что ты красивее, - она стягивает с Макс футболку, - чем я, но это было бы просто неправдой, - она усмехается, глядя на нее. Макс просто не может перестать улыбаться. То, что она чувствует – смесь возбуждения, радости и «о господи, это действительно происходит». Ей хочется больше, больше близости, больше контакта, и она, чуть привстав на локтях, льнет к Виктории. Ощущение тепла чужой кожи опьяняет не хуже того ликера, что они пили вместе, и Макс прикрывает глаза от удовольствия. - Но не волнуйся, - шепчет Виктория, оставляя влажную дорожку поцелуев на ее животе, опускаясь ниже и ниже. – Красивее меня быть невозможно, поэтому, пожалуй, - она расстегивает ремень и замок на джинсах Макс, - мы с тобой на одном уровне. Вскоре она снимает с совсем раскрасневшейся Макс и джинсы тоже, оставляя ее лишь в нижнем белье. Она чуть отодвигается назад и, широко улыбаясь и облизнув нижнюю губу, говорит: - Ну и вид, - она поглаживает внутреннюю сторону бедра Макс, а потом наклоняется и отодвигает в сторону ткань ее белья. – Правда, я завидую сама себе. - Перестань, - выдыхает Макс, - ты… Виктория целует везде, дразня, уделяя внимание каждому сантиметру, кроме точки, в которой ее прикосновение сейчас нужно Макс больше всего. - Ты меня с ума сведешь, - заканчивает мысль Макс, убирая мокрые пряди волос с лица. - Да? – наивно удивляется Виктория. – Почему? Макс невольно скользит рукой вниз, но Виктория ее перехватывает: - Не трогать, - говорит она. – Все, что тебе нужно – это попросить. - Пожалуйста, - с готовностью отзывается Макс, закусывая губу от нетерпения. – Пожалуйста, Виктория… И тогда язык Виктории перемещается к этой самой точке. Макс не может сдержать стоны; до этого дня ей вообще было неизвестно, что она может издавать такие звуки. - Я… кажется, я сейчас… Виктория в ту же секунду ускоряется, ее язык и пальцы двигаются еще быстрее, заставляя Макс силой сдерживать себя, чтобы не разбудить всю общагу. В момент, когда она больше не может сдерживаться, когда удовольствие достигает пика и накрывает ее с головой, Макс запрокидывает голову назад, закрывает глаза, и Виктория с готовностью ловит ее стоны, нежно целуя ее в уголки губ. *** Минуты спустя, они, все еще полураздетые, лежат в обнимку на той же кровати. Макс уже чувствует накатившую сонливость и начинает проваливаться в сон, когда Виктория говорит: - Знаешь, я очень привыкла беспокоиться о том, что думают обо мне другие люди, - она играет с волосами Макс. – И вот в последнее время я тусила с самыми задротливыми людьми Блэквелла. Что это обо мне говорит? - Наверное, что в твоей жизни наступили отчаянные времена, - сонно отзывается Макс. Виктория смеется. - Ну, пожалуй. Но я думала о другом. Я не хочу больше об этом беспокоиться. Пускай думают, что хотят. Макс ничего не говорит, лишь успевает подумать, что сказать, пожалуй, проще, чем сделать, когда Виктория добавляет: - Наверное, это займет какое-то время, но я хочу… быть более открытой, наверное. В Блэквелле училась девушка, ты ее, наверное, не знала. Ее зовут Стефани, и она никогда не стеснялась быть собой. А я… обычно просто завидовала. И злилась на себя и всех вокруг.       Макс поворачивает к ней голову и любопытно смотрит на нее.       - Да-да, ты, наверное, думаешь, с чего такие рассуждения, - Виктория беззлобно закатывает глаза и кивает. – Ну, по правде сказать, я уже давно об этом думала. Просто... сложно вот так взять и измениться, понимаешь? Особенно когда нет никакой мотивации, чтобы это сделать.       - У-у, - весело тянет Макс, - не хочешь ли ты сказать, что я – твоя мотивация?       Виктория криво усмехается и сильнее взъерошивает волосы Макс.       - Ты и некоторые другие вещи. Чтобы уж твое эго совсем до небес не взлетело.       Они смеются. - Я думаю, у тебя получится, - говорит Макс после. – Ты же Виктория, блин, Чейз. Если уж какое впечатление у меня о тебе было, пока мы не начали... общаться, так это то, что ты достигнешь желаемого любой ценой. Ну, и если это поможет... я в тебя верю. Виктория улыбается. Макс зевает, чем вызывает смех. - Ладно, давай спать, - говорит Виктория, выключая гирлянду. – Завтра Крис должна прилететь в Америку, чтобы следить за ходом расследования. Нужно будет ее встретить.       - Да, хорошо, - на автомате отзывается Макс, закрывает глаза и почти мгновенно засыпает.