fire walk with me

      - Макс!       Макс открывает глаза. Перед ней – Джефферсон, сидящий к ней спиной в комнате допроса. Напротив нее – полицейский, с видом холодного безразличия вглядывающийся в лицо Марка.       Макс обходит стол и видит, что между Джефферсоном и полицейским на столе лежит папка. Папка закрыта.       Полицейский скрещивает руки на груди, вздыхает и явно едва-едва сдерживает себя от того, чтобы в лучшем случае не закатить глаза.       Джефферсон отрывает взгляд от папки и говорит:       - Но вы видели мои фотографии? – такой же тон одержимого, какой Макс слышала в проявочной. Такой же увлеченный, уверенный, спокойный. Ее передергивает.       Полицейский, еще не дослушав до конца, ударяет ладонью по столу:       - Как вас могут беспокоить какие-то ебаные фотографии, когда… - он сжимает губы в тонкую полоску и продолжает уже спокойнее. – Прошу прощения. Да, мы видели ваши фотографии. У нас есть основания полагать, что девушки были сфотографированы не по своей воле, не говоря уже о том, - он открывает папку на развороте, к которому приклеена маленькая желтая закладка-стикер, - что на некоторых фотографиях вы запечатлели уже мертвого человека, - его тон опять раздраженный, он пальцем указывает на фото Рейчел, - о чем вы, естественно, прекрасно знали.       Марк чуть склоняет голову вправо и прищуривается, вглядываясь в снимок. Он улыбается, чуть поводит плечами.       - У вас нет никаких доказательств, что это фото было сделано мной, - говорит он.       - Ты только что сказал «мои фотографии», - закипает полицейский.       - Я имел в виду другие фотографии. Те, что я печатаю. Публикую в журналах. Вы их видели?       Полицейский вновь заставляет себя собраться с мыслями, устало потирая переносицу и явно закипая. Вдруг дверь открывается, и в комнату заглядывает еще один мужчина в униформе.       - Питерсон, начальство, - сообщает он и кивает в сторону. – Что-то про какие-то видеокассеты.       Питерсон, бросив напоследок тяжелый взгляд в сторону Джефферсона, выходит из комнаты. Он уходит, но Макс еще успевает услышать, как последний профессионализм испаряется из его голоса, когда он говорит коллеге: «Я ненавижу этого парня. Его и этого выродка Прескотта. Два ублюдка. Наворотили столько дерьма, а теперь выйдут сухими из воды. Я уволюсь к чертям».       Джефферсон же, оставшись один, неуклюже ерзает на месте, разминая затекшие от наручников запястья. Макс напряженно следит за каждым его движением, но ничего не происходит.       Она наваливается на стену и оглядывается вокруг, не замечая ничего в сущности интересного, как вдруг…       - Нет… не ты… - она вздрагивает и оборачивается к Джефферсону, который замер, уставившись в стену перед собой. Макс пробирает дрожь.       Она медленно поворачивается туда, куда смотрит Джефферсон, все больше холодея.       Вместо серой стены крохотной допросной комнаты она видит глаза.       Зеленые глаза. Огромные. Будто их обладательница заглядывает в кукольный домик.       - Я не виноват, - шепчет Марк сбивчиво, нервно пытаясь встать, отвернуться, но тщетно. – Я не виноват. Не виноват. Не…       - Ты и правда в это веришь? - в зеленых глазах на долю секунды сверкает ярость. – Нужно отвечать за свои поступки, Марк, солнце, - кошачий прищур.       - Ты… мертва, - возражает Джефферсон и отчаянно крутит головой, отгоняя видение.       Вдруг с других стен начинает литься темно-красная жидкость – Макс едва успевает отшатнуться в сторону – и, стекая вниз, оставляет слова «твоя вина» в каждом уголке комнаты.       Звучит крик. Кричит девушка. Громко и отчаянно, срываясь на визг, в конце концов начинает просто рыдать в голос.       - МАКС! – кричит кто-то, и она просыпается. *       - Ты плакала во сне, - говорит Виктория, сочувственно глядя на дезориентированное веснушчатое лицо напротив. Макс садится в кровати и обхватывает голову руками, пытаясь унять ужасную боль.       Виктория протягивает руку, чтобы положить ее Макс на плечо, но тут же замечает:       - У тебя кровь, - она показывает на свой нос.       Глаза Макс округляются.       - Нет… - она проводит рукой у себя под носом, и на пальцах действительно остается алая кровь.       Виктория встает с кровати и протягивает Макс бумажное полотенце.       - Такое бывает, - успокаивает она девушку, - давление или еще что.       Но Макс лишь качает головой, глядя в одну точку.       - Я не хочу… испытывать это снова…       - Испытывать что? Это просто кровь, это…       - Это не просто кровь, - перебивает Макс и, кивнув сама себе, продолжает. – Слушай, ты, мне, наверное, не поверишь…       Она рассказывает ей про путешествия во времени. Рассказывает про прыжок Кейт с крыши, который удалось предотвратить наобум сказанным «твой отец тебя любит». Рассказывает про несколько снов, связанных с Хлоей и Рейчел. Они сидят на полу в пижамах, пока за окном шумит дождь. Виктория слушает, нахмурившись.       - И я в той временной линии… - уточняет она с сомнением и плохо прикрытым испугом.       - Я не знаю точно, - вздыхает Макс, - я тебя не видела после… но ты должна была быть в порядке. Я тебя предупредила о Джефферсоне, хотя ты сначала и вела себя как стерва, кстати, - это вызывает тень улыбки на лице Вик. - Но, знаешь, потом торнадо уничтожил весь город…       - Охереть, - оценивает Виктория. – Что ж, как бы дико это ни прозвучало, это многое объясняет. На этой неделе я готова поверить чему угодно.       - Что, например?       - Твои сны, - говорит Виктория. – Может, это и не сны вовсе. Она пытается отомстить за себя. Я вообще не удивлюсь, если она действительно нанесла Джефферсону визит в тюрьме, а ты просто оказалась наблюдателем. Слушай, - говорит Ви, замечая сомнение на лице Макс, - я знала Рейчел. Ну, была знакома достаточно, чтобы говорить, что она была… вполне себе стихийным бедствием, - она грустно улыбается уголками губ. – Она подавала огромные надежды, знаешь. Все любили ее. Ждали, когда она станет… звездой. – Виктория опускает глаза.       - Она… стала звездой.       - Да, стала.       Пауза.       - Ее жизнь была украдена, - продолжает Виктория. – Неудивительно, что, если такое и возможно, что она добивается справедливости всеми силами.       Какое-то время они молчат, потом Макс неуверенно произносит:       - Я, если честно, не ожидала, что ты так просто во все это поверишь.       - Ну, - задумчиво отзывается Виктория, разглядывая свои ногти, - видишь ли, Нейтан мне рассказывал кое-что похожее. Я ему верила. Он был убедителен.       - Похожее? Что?       Виктория пожимает плечами.       - Ну, он в последнее время много говорил мне про апокалипсис. Говорил, что все умрут. Говорил, он видел, как все умрут. Говорил, что и ему самому недолго осталось.       Макс не может в это поверить.       - Он… знал?       - Получается, так. Но, раз ты предотвратила это, значит…       - Значит, он видел другую временную линию… каким-то образом, - головная боль у Макс не унимается, а становится лишь хуже. – Но я не могу… - она делает привычное движение рукой, как делала тогда, когда отматывала назад время. – Я больше не могу управлять временем. Но теперь эти сны… - она мнет в руках окровавленную салфетку. – Что нам со всем этим делать?       - Нам надо идти в душ, а потом одеваться, и… - Виктория бросает взгляд на экран телефона. – Позавтракать не успеем, сразу едем в аэропорт.       Сорок минут спустя они идут на парковку, где их ждет Уоррен возле своей машины. По дороге Виктория замечает своих друзей из Циклона, и, увидев недоумение на их лицах, криво улыбается, поднимает голову и машет им рукой.       - Ва-а-ау, - начинает Уоррен, но Виктория его осаждает:       - Ничего не говори. Вообще ничего. Просто молчи. Не открывай рот.       Макс и Уоррен насмешливо переглядываются.       В аэропорту сестра Нейтана Крис находит их сама и спешит в их сторону, держа в руке небольшой чемодан на колесиках. Крис – высокая и загорелая девушка с темными волосами, одетая в свободную одежду и кеды. Макс отмечает про себя, что ни за что бы не догадалась, что она в родстве с Нейтаном.       - Привет, ребята, - кивает она. – Не думала, что буду навещать брата именно с… такой целью, - качает она головой. – Я сняла номер в гостинице, давайте поговорим там без лишних ушей.       Добравшись до гостиницы, небольшого двухэтажного здания с уютным двориком и кафе, Крис оставляет чемодан в шкаф и сразу отправляется делать кофе. Спустя несколько минут она протягивает всем троим по чашке с черным горячим напитком, а четвертую аккуратно держит сама.       После того, как троица вновь пересказывает ей все, что им известно о деле Нейтана, она долго молчит, водя пальцем по кромке чашки.       - Что ж, - она взмахивает рукой, - для начала – спасибо вам, ребята. Спасибо, что так заботитесь о моем брате. Это значит для меня больше, чем вы можете себе представить, и, уверена, для него тоже. Однако, звучит так, что поможет ему в данной ситуации только чудо.       Уоррен и Виктория на последнем слове одновременно оборачиваются на Макс. Она нервно переводит взгляд с одного на другую и пожимает плечами.       - Но, - нерешительно возражает она, - есть видео, на котором Джефферсон…       - Я помню, - грустно кивает Крис. – Но он все еще убил Хлою Прайс. Пускай не намеренно, это все равно убийство второй степени. Это лет пятнадцать, я думаю, учитывая его участие в том, что делал этот ваш сумасшедший профессор. Он должен нести ответственность за это.       - Но, Крис, - в отчаянии перебивает Вик, - он же… он не сможет…       - Мы сможем навещать его. Это, наверное, единственное, что мы сможем для него сделать в этой ситуации. Показать, что он не один. Я не прошу этого от вас всех, естественно, - она выразительно смотрит на Уоррена и Макс. – Не поймите неправильно, но о вас двоих я, если честно, первый раз слышу. Но ты и я, Виктория, вполне могли бы…       Уоррен покрывается красными пятнами и нервно прокашливается.       - Вообще-то, если вы не против, я бы тоже его навещал.       В этот раз Макс и Виктория смотрят на него. Он, отчаянно краснея, изучает кружку у себя в руках.       - Только один раз, - поспешно добавляет он. – И если он не захочет со мной разговаривать, я больше не приду, обещаю.       - Что ж, - разводит руками Крис, - можешь пойти к нему завтра. Да хоть сегодня. Сегодня утром мне сообщили, что теперь его разрешено посещать трижды в неделю до суда.       - Я схожу, - кивает Уоррен, поднимая взгляд на Крис. – Я схожу. Спасибо.