fire walk with me

      Уоррен стоит возле закусочной и нервничает.       Он стоит возле фургона Фрэнка, но возможность сбежать обратно к своей машине и уехать восвояси кажется все более привлекательной с каждой минутой.       Это казалось хорошей идеей еще минуту назад, но теперь он не знает, зачем это затеял.       Он вспоминает, как злилась Макс на то, что девушек накачивали наркотиками. Вспоминает, сколько боли принесли всем недавние события.       Вспоминает лицо Нейтана в свете желтых ламп, уставшее и потерянное.       Он сам не замечает, как достает из кармана телефон и набирает Макс. Голос девушки кажется сонным – вполне возможно, своим звонком он ее разбудил, хоть время уже и близилось к полудню.       - Уоррен? – Макс будто уже нервничает. – Что-то случилось? Вы с Кристин уже закончили?       - Нет... да... это не важно! – он машет рукой. – Слушай, я тут кое во что ввязался случайно, и сейчас Фрэнк выйдет, чтобы со мной "поговорить", – он тревожно оглядывается в сторону входа в заведение.       На том конце провода какое-то шевеление.       - "Фрэнк", типа, Фрэнк Байерс? – слышно, как сон потихоньку покидает девушку. – Зачем?       - Я тебе потом расскажу! – взмаливается Уоррен. – Я вообще не знаю, что ему сказать! Я был на эмоциях и собирался сказать ему, что Рейчел была убита передозировкой, но сейчас мне кажется, что идея какая-то хреновая.       - Ну, раз уж ты это начал, сейчас давать заднюю было бы странно, – резонно замечает Макс. – Скажи ему. На его месте я бы хотела знать, наверное.       Уоррен начинает торопливо прощаться, потому что видит, как Фрэнк за окном встает из-за стола и направляется к выходу, но Макс восклицает:       - Подожди!       Он поднимает телефон обратно к уху.       - Да?       - Ты же все нам расскажешь, да? – сочувственно спрашивает она. – Не совершай глупостей, прошу тебя. Возвращайся в общежитие. Посмотрим какой-нибудь фильм и поедим пиццу. Идет?       Фрэнк выходит из закусочной и, завидев Уоррена, направляется к нему. Уоррен бросает Макс какой-то односложный ответ и убирает телефон обратно в карман.       - Ну? – недоверчиво спрашивает Фрэнк, скрещивая на груди руки, глядя на парня перед ним. – Пацан, если ты решил меня наебать, то лучше сразу так и скажи. У меня нет на это времени.       Уоррен тяжело вздыхает и собирается с мыслями. Он решает сказать как есть.       - Слушай, эм, я... – он виновато морщится, – ...я просто только что... у меня происходит кое-какое дерьмо в жизни. Я хотел куда-то выплеснуть эмоции, но сейчас я тут постоял, подумал, и мне кажется, что это плохая идея.       Бауэрс молчит, и Уоррен считает, что тот его отпускает. Он делает прощальный жест рукой и разворачивается, но на плечо ложится тяжелая рука.       - Ну уж нет, – усмехается Фрэнк, держа его плечо так крепко, что Уоррен действительно останавливается на месте, – говори, что хотел.       Уоррен морщится и пытается увернуться от руки, и Фрэнк, к его удивлению, действительно ее опускает. Более того, он поднимает обе руки в примирительном жесте, и его взгляд смягчается.       - Слушай, парень, если ты и правда что-то знаешь, - он пожимает плечами, – расскажи. Все, что я знаю – то, что ее... – он тяжело сглатывает, - ...нашли... но это все. Никто мне ничего и не скажет.        - Эта информация пока не публикуется, – тоже немного расслабившись, отвечает Уоррен, – но я кое-что знаю.       Двести раз уже пожалев о том, что затеял, Уоррен снова делает глубокий вдох и потирает виски пальцами.       - Ну, эм, знаешь, что Джефферсон фотографировал всех тех девушек?       Фрэнк кивает.       - Ну так вот, все они были под наркотиками, – объясняет он, – которые были куплены у тебя.       Фрэнк просто стоит пару секунд. Моргает и поводит головой.       - Ты имеешь в виду... – начинает он, непроизвольно закрывая рот рукой. – ...Рейчел...?       - Да, – кивает Уоррен виновато. – Прости, чувак. Не мое это было место, тебе рассказывать. Я просто...       Но Фрэнк не слушает. Он медленно отходит в сторону фургона и опирается на него так, будто не может стоять без опоры.       - Прости, – повторяет Уоррен и уходит.       - Эй, парень, – тихо зовет его Фрэнк. Уоррен останавливается. – Оставь мне свой номер, мало ли, что.       Уоррен находит просьбу странной, но возвращается и вносит свой номер в телефон Фрэнка, после чего возвращается в машину и долго-долго сидит, не двигаясь. *       Ближе к вечеру Макс и Виктория с пакетами возвращаются из магазина. Они совершили длинную прогулку по супермаркету, где купили, несмотря на ленивое ворчание Виктории, всяческой вредной еды, включая фастфуд и газировку.       - В следующий раз, – предупреждает Виктория, – я выбираю, что мы едим.       - Тебе понравится, – уверяет ее Макс. – Те мармеладки, которые ты назвала "радужным сблевом", просто потрясающие, вот увидишь.       - На слово верить не буду, уж извини, – ехидно отзывается Виктория.       Они входят в комнату Макс и начинают опустошать пакеты, выкладывая содержимое на кровать.       - Думаешь, он придет? – спрашивает Макс.       От Уоррена ничего больше не было слышно с тех пор, как он позвонил Макс. Он выключил телефон и, насколько они знали, не возвращался в общежитие. Крис, которой они позвонили уже вечером, сказала, что не знает, о чем Уоррен мог говорить с Нейтаном, потому что она решила в это не вмешиваться. Это вызывало фантомное чувство тревоги, заставляющее, каждый раз, когда Макс об этом думала, ее нервы скручиваться в тугой узел.       - Придет рано или поздно, – успокаивает ее Вик.       - Я просто не представляю, куда он мог пойти, – вздыхает Макс. – Я видела его пьяным однажды, он совсем себя не контролирует.       Виктория, игнорируя легкий укол ревности, смотрит на понурое веснушчатое лицо напротив и кладет руку девушке на плечо.       - Он не дурак, вернется, – уверенно говорит она. – Эй, – проводит рукой по подбородку Макс, чуть приподнимая ее голову. – Ну-ка, прекращай это, – легко целует Макс в уголок губ. – Мы через столько прошли за эти пару недель! Он вернется. Перестань киснуть.       Макс улыбается и, положив руку на шею Виктории, вновь вовлекает ее в поцелуй.       - Как ты думаешь, почему он вообще захотел пойти к Нейтану? – задумчиво спрашивает Виктория после. – Он тебе что-нибудь говорил?       Макс мешкает несколько секунд, вспоминая о странных инцидентах с Нейтаном, о которых Уоррен рассказал ей почти сразу после случившегося. Она тогда не придала этому особенного значения, поскольку все еще была потрясена произошедшим, но теперь это снова пришло в голову.       - Уоррен говорил, что у них были какие-то стычки с Нейтаном, – произносит она, тщательно подбирая слова. – Меня это удивило, я не знала, что они вообще как-то общались.       Виктория тоже выглядит удивленной.       - Нейтан про него говорил, – задумчиво протягивает она, – иногда. Редко.       Макс долго смотрит на Викторию, но потом решается спросить как есть.       - Думаешь, они...? – она ждет, пока Виктория сама догадается, о чем она хочет спросить.       - Оу, - Виктория вдруг смеется, но потом смех прекращается, - оу, - с выражением внезапного осознания повторяет она. - Не-ет. Да ну нет.       - Не знаю, – пожимает плечами Колфилд. – Мало ли.       - Уоррен же бегал за тобой! – возражает Виктория. – Вся школа была в курсе!       Макс мысленно возвращается в то время, о котором говорит Виктория.       Уоррен действительно всюду за ней ходил в первое время ее обучения в академии. Он был везде: возле общежития, за тем же столом на обеденном перерыве, в коридорах и даже аудиториях. Макс где-то на подкорке сознания сразу поняла, что происходило, но до последнего откладывала какой-либо серьезный разговор с Уорреном, чтобы хотя бы обозначить личные границы.       Такое внимание, вспоминала она, тогда здорово ее утомило. Хотя Макс ни на одном этапе жизни не была популярной или даже сколько-то известной в местных кругах, периодически ее неспособность говорить "нет" притягивала к ней таких вот личностей вроде Уоррена. Она никогда не находила в себе сил прямо отказать человеку в общении: ей всегда было жалко какую-нибудь Паулу, с которой так же, как, по сути, и с ней никто особенно не общался, и которая искала в лице Макс союзницу.       То же самое было и в начале ее общения с Уорреном: она просто старалась его избегать, но прямо не говорила о том, что ее что-то не устраивает. Так постепенно она к нему привыкла, а после даже присмотрелась получше и поняла, что если бы Уоррен так сильно не старался ей понравиться, то с ним было бы даже весело. Правда, он совсем не интересовал Макс в романтическом плане, и она всегда понимала, что если он не оставит попытки к ней подкатить, то ей рано или поздно придется совсем прекратить это общение.       Потом, правда, на какое-то время он перестал постоянно мелькать у нее перед глазами, и Макс даже почувствовала эту перемену; снова она его увидела где-то неделю спустя, и ей показалось, что что-то изменилось.       Она никак не могла понять, в чем дело. Он все еще проводил с ней много времени, все еще звал ее на разные мероприятия, Макс все еще отказывалась. Но что-то было иначе.       Макс силилась понять, что именно: другой взгляд? Какая-то виноватость в голосе? На несколько смс в день меньше?       - Да... - задумчиво произносит она. – Сначала. Но потом у него будто что-то произошло, и он продолжил это делать по привычке. А Нейтан? Он разве...       - Гей? – с улыбкой спрашивает Виктория. – О, да. Он гей.       - Ты серьезно?       - Да! Серьезно. Ему было тяжело. Он изо всех сил старался, чтобы никто об этом не узнал, но со мной об этом говорил. Я надеюсь, у тебя хватит ума никому не рассказывать, – на эти слова лицо Макс искривляется в недовольной гримасе. – Единственное, – она отстраненно проводит пальцем по нижней губе, – я бы никогда не подумала, что он запал на Грэхэма... этого он мне не говорил.       Макс бездумно начинает раскладывать на полу вещи: расстилает покрывало, кладет подушки, ставит миску и насыпает в нее чипсы. Виктория, глядя на них, тяжело вздыхает и отправляет сразу три штуки себе в рот.       - Это так смешно, тебе не кажется? – не выдерживает Макс. – То, что и в нашем с тобой, и в их случае, оба лучше доведут дело до крайности, чем будут честны с собой? То, что, если они действительно были влюблены друг в друга и ничего с этим не делали? Никого не напоминает?       - Ты была влюблена в меня? – Виктория играет бровями, очаровательно улыбаясь.       - Ну-у, – Макс изображает крайнюю сосредоточенность, – нет, не думаю...       В нее прилетает подушка. *       Уоррен тем временем на раскладном стуле сидит возле костра с человеком, с которым он вообще не ожидал проводить этот вечер.       У него в ногах лежит собака, а в руках он держит холодную бутылку пива.       Фрэнк сидит рядом, опустошая бутылку дорогого виски, стащенную из ликерного магазина.       В тот же момент, как Уоррен в тот день ступил на порог общежития, у него зазвонил телефон. Звонил незнакомый номер.       - Эй, Грэхэм, – послышалось в трубке, – тебе, это, шестнадцать-то есть?       Уоорен, все еще замерзший и не отошедший от тяжелого утра, нахмурился.       - Простите? – переспросил он.       - Это Фрэнк Бауэрс, – пояснил хриплый голос. Ситуация яснее не стала. – Я хотел тебе предложить выпить пива сегодня вечером. Я... не хочу сейчас находиться один, – тише добавляет он.       И вот, Уоррен, натянув на себя еще одну кофту, отправился навстречу приключениям.       Уже часа три спустя они, после успешного рейда небольшого магазина, во время которого Уоррен ответственно стоял на стреме, куда-то едут. Фрэнк делает поворот в сторону леса, проезжает чуть вперед и останавливает фургон.       Уоррен неуклюже вылезает из машины, осматриваясь. Перед ним открывается вид на океан, ограниченный слева и справа хвойными деревьями. Крутой спуск к воде огорожен от дороги хлипкой деревянной перекладиной, и он проходит вперед, опираясь на нее.       Он вдыхает холодный осенний воздух и закрывает глаза, представляя, что он вовсе и не человек. Что он никто. Просто материя, которая есть.       - Осторожно там, – слышит он и нехотя возвращается в реальность, оборачиваясь. Фрэнк, прижимая к груди две бутылки, раскладывает два стула.       Вскоре они сидят рядом на этих стульях. Фрэнк пьет виски, Уоррен медленно опустошает бутылку пива.       - Ну так, – начинает в конце концов Фрэнк, – ты сказал, у тебя тоже был хреновый денек?       - Да, – соглашается Уоррен, все еще не вполне отдавая себе отчет о том, что вообще происходит. – Я сегодня утром навещал кое-кого в тюрьме.       Фрэнк поворачивается в его сторону.       - Уж не Джефферсона ли?       Уоррен вспыхивает.       - Чего? – искренне поражается он. – Нет, конечно.       - Значит, Прескотта, – кивает Байерс, делая очередной глоток. – И что?       И что?       Уоррен не знает, что на это ответить. Действительно, и что?       Он протягивает руку в сторону. Фрэнк, криво усмехнувшись, отдает ему виски. Уоррен делает несколько больших глотков и закашливается, до того сильно янтарная жидкость обжигает горло.       Холодные пальцы тут же согреваются, а внутри медленно расплывается приятное тепло.       Фрэнк торопливо забирает у него бутылку.       - Ты так не усердствуй, парень, это тебе не чай, – ворчит он.       - Ну, я, кажется, понял, что этот уебок для меня что-то значит, – язык кажется каким-то тяжелым. – И теперь его посадят, и все будет хуево, как всегда.       Они молчат.       - Я так любил ее, – вдруг говорит Фрэнк. – Я знаю, что это неправильно и все прочее, но... с ней я чувствовал себя по-настоящему живым. А теперь... – его голос срывается, и он затихает.       Уоррен не знает, что на это ответить.       - Я не знаю, любила ли она меня, – спустя какое-то время продолжает Фрэнк. – Все эти слухи про нее и того профессора...       - Он был манипулятивным куском дерьма, – пьяно вставляет Уоррен.       - Она заслуживала намного большего, чем я, и чем он, чем кто бы то ни было, – заканчивает Фрэнк. – Но мы все ее подвели.       Так они сидят молча, провожая закатное солнце.