Я, 11:49 p.m.
Да, было!! :-))
Картер, 11:51 p.m. мне понравилось проводить с тобой время может еще как-нибудь потусим? Холли беззвучно смеется, чувствуя, будто вот-вот заплачет от радости. Она закрывает лицо руками, заливаясь краской, прежде чем ответить.Я, 11:53 p.m.
Было бы круто! :-D
Картер, 11:55 p.m. как насчет завтра? я заберу тебя после работы, сходим куда-нибудь пиццу поедим, кино посмотрим идет?Я, 11:56 p.m.
Идет :-)
Картер, 11:57 p.m. <3 Холли чувствует себя в этот момент самой счастливой на свете.***
Утром Холли машет рукой маме, торопливо складывающей в пакет какие-то бумаги по работе. Все семейство, состоящее из Мэри Бейкер и двух ее дочерей – Холли и Айви, утром, как обычно, находится в ужасной спешке. Мэри, поздно пришедшая с работы накануне вечером, не успела приготовить девочкам обед, пообещав себе, что завтра встанет пораньше, чтобы это сделать. В результате она, засидевшись сначала над домашним заданием Айви по математике, а потом над ежемесячными отчетами, легла спать заполночь и проспала три будильника. - Пока, детка, – Мэри вылавливает в дверях и рассеянно целует дочку в лоб. Сует ей в ладонь несколько бумажных купюр. – Купи себе обед. Холли отвечает что-то в благодарность и уже пару секунд спустя сбегает вниз по крыльцу. Айви же, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже ждет ее у ворот. - Не забывай, что Айви нужно забрать с кружка в четыре! – кричит вслед Мэри, глядя, как девочки сворачивают по асфальтированной дорожке в сторону автобусной остановки. - Я помню, мам, пока! – Холли, обернувшись вполоборота, машет ей рукой, и Айви, все еще сонная, немного запоздало следует ее примеру. - Ладно, – тихо отвечает Мэри и, наблюдая за Холли, которая тащит за собой младшую сестру, вдруг добавляет: - Берегите себя! Холли оборачивается еще раз, улыбается и кивает. Они скрываются за углом.***
- Смотри, – все еще сонно говорит Айви по дороге в школу и, покопавшись в сумке, вынимает оттуда небольшой значок в виде лебедя. Пластиковая основа внутри залита чем-то гладким вроде смолы и приклеена к булавке – видно, что самодельный. – Вчера делали. - Классный, – улыбаясь, оценивает Холли, не сбавляя темпа. - Можешь взять, – пожимает плечами Айви. – Мне он все равно не нравится.***
- Ты идешь? – спрашивает Эбигейл, подруга Холли, глядя на то, как девушка после урока мнется возле своей парты. – Меня ждет Майк. Все уже ушли из класса, но Холли сначала долго возилась с тетрадями, а теперь остановилась, чтобы завязать шнурок. - Ты иди, – отвечает Холли. – Мне нужно... – она кивает на профессора, сидящего за столом и, кажется, заполняющего журнал. Эбигейл широко усмехается и играет бровями. - Ясно, пойдешь подкатывать к горячему профессору, – шепчет она и подмигивает. Холли заливается краской. - Дело не в этом! – выпаливает она. – Мне нужно обсудить мои оценки! - Конечно-конечно, – подруга хлопает ее по плечу, но, увидев, что Холли искренне смутилась и раскраснелась, мгновенно теряет хитрое выражение лица и улыбается ей. – Я шучу, не переживай так, – и, шепнув "удачи", уходит из класса. Холли наконец подходит к профессору, преподававшему у них искусство – Марку Джефферсону. Она делает глубокий вдох, будто набираясь смелости. Ей действительно нужно было обсудить с ним свои оценки. Она была отличницей, но Марк ставил ей одну "четверку" за другой, значительно портя ей общую успеваемость. Мама никогда не давила на нее по поводу оценок, но вот отец, который с ними даже уже и не жил, раньше всегда спрашивал: "А почему не "пять"?". Холли, сама уже не зная, для чего, все еще пыталась поддерживать идеальную успеваемость. Это, правда, получалось, пока у них в школе не сменился профессор искусства. - Эм, профессор? – начинает она. Марк Джефферсон поднимает голову, отрываясь от журнала. У него открытый и теплый взгляд, от которого Холли мгновенно успокаивается: и в самом деле, чего она распереживалась? - Да, Холли? – приветливо спрашивает он, чуть улыбаясь. - Я хотела обсудить свои оценки, – отвечает Холли, поправляя ремень сумки на плече. – Знаете, я очень хочу поступить в хороший колледж, и я хотела узнать, может быть есть что-то, что я могу сделать, чт... Джефферсон кивает, и Холли обрывает речь на полуслове, видя, что он уже понял, к чему она ведет. Он складывает руки перед собой и говорит, размеренно и ровно: - По правде говоря, Холли, я ждал этого вопроса от тебя. Холли хмурится, и он объясняет: - На самом деле я вижу в тебе огромный потенциал, – воодушевляюще продолжает он, – но твое сердце где-то не здесь. Я вижу способность, но не желание, понимаешь, о чем я? Девушка торопливо кивает: - Да-да, – быстро соглашается она. – Вы знаете, я же недавно устроилась работать в кинотеатр и была так занята в последнее время... к тому же, сейчас нужно набирать всякие дополнительные характеристики для портфолио... если бы только я успевала... Джефферсон улыбается и вновь понимающе кивает. Девушка выдыхает. - То есть, если я буду... ну, работать более тщательно, вы... - Не столько "тщательно", сколько "искренне", – мягко перебивает он. - Искренне, – соглашается Холли. – Тогда... - Конечно, тогда все будет прекрасно. Холли выдыхает и пару раз радостно хлопает в ладоши, прежде чем одергивает себя. - Спасибо, профессор! – восклицает она. - Пожалуйста, – отзывается тот, снова опуская сосредоточенный взгляд на журнал. Однако стоит лишь девушке отвернуться, он смотрит ей вслед. Охватывает взглядом худую спину, старые потертые кеды, странный значок на сумке, татуировку, светлые, чуть волнистые волосы, уже растрепанные под конец учебного дня... он выпрямляется. - Холли, – зовет он абсолютно таким же ровным, как и до этого, голосом. Холли оборачивается, и она готова поклясться, что его глаза потемнели на какую-то долю секунды, которой достаточно, чтобы улыбка сошла с ее лица. - Знаешь, – продолжает профессор, – если ты свободна, ты можешь мне кое с чем помочь уже сейчас. Холли бросает взгляд на настенные часы. - Мне нужно забрать сестру в четыре, – неуверенно произносит она. - Ты успеешь, – уверяет Джефферсон. – Мне бы не помешала помощь с одной фотосессией, которая очень нужна мне для портфолио. За дополнительные баллы, разумеется. Холли колеблется. Звучит странно. Ей нужно забрать Айви в четыре. Но он же учитель, что может случиться? - Хорошо, – неуверенно соглашается она, – если я успею к четырем, то... - Замечательно. Пойдем. Они выходят из класса и идут по уже почти опустевшим коридорам старшей школы. Почему-то он проводит ее через лестницу в дальнем крыле, а как только они оказываются на улице, объясняет, что так быстрее всего выйти к его машине. Он усаживает ее на заднее сиденье, и они едут куда-то; он быстро объясняет, что фотосессия, которая ему нужна, это снимки девушки в кофейне. Это немного обнадеживает, хотя Холли все еще убеждает себя, что ей изначально не о чем беспокоиться. Она отрешенно смотрит на мелькающие мимо дома и заведения, когда вдруг понимает, что они уже едут далеко не в центре. Городские улочки и уютные кафе сменяются жилыми районами с круглосуточными магазинами и заправками, лесополосами и пустынными парками, и все тело Холли будто немеет от страха. Она боится заговорить, боится смотреть на своего учителя, ведущего машину, боится даже дышать. Бесшумно она ведет рукой по дверце машины и обнаруживает, что она заблокирована. - П-профессор... – чуть слышно зовет она, – ...куда мы едем? Джефферсон, тепло улыбаясь, смотрит через зеркало прямо на нее и дружелюбно отвечает: - Я подумал и решил, что фотосессия будет немного в другом месте. Не переживай, я тебя привезу обратно в целости и сохранности. Холли не помнит, как они приезжают на место, но в какой-то момент машина сворачивает в лес, проезжает вглубь и останавливается возле небольшого деревянного домика. - Смотри, сюда я приезжаю, чтобы привести мысли в порядок, – сообщает Джефферсон, выходя из машины и открывая дверь для Холли. – Уютно, да? Он уходит к багажнику, откуда достает свою аппаратуру – камеру и штатив. Холли же, неестественно бледная, чувствует, как у нее темнеет в глазах из-за нервного напряжения, но замечает, что он оставил в машине ключ и в отчаянной решительности открывает дверь и усаживается на переднее сиденье, мгновенно поворачивая ключ и давя на газ. Но машина не заводится. Дверь переднего сиденья открывается, и профессор железной хваткой вцепляется ей в предплечье, дергая на себя. - Куда-то собираешься? – он все еще улыбается. Его лицо не меняется вообще: с таким же выражением он мог бы объяснять ее классу урок. Холли хочется кричать, но вместо этого она начинает беззвучно трястись, а по ее щекам струятся горячие слезы. - Отвезите меня домой, пожалуйста, я передумала, – рыдает она. – Пожалуйста, профессор Джефферсон, мне страшно, отпустите меня... - Холли-Холли, это так не работает, – терпеливо объясняет Джефферсон. Она чувствует острую боль в шее, и все проваливается в темноту. - Тебе же нужно было начать паниковать, – раздраженное и разочарованное, последнее, что она слышит.***
- Она не забрала меня сегодня, – недовольный голос сестры, – наверное, опять пошла гулять с друзьями и забыла. И вообще, я слышала, у нее там какой-то парень нарисовался. Теперь мы ее вообще не увидим.***
- Привет, Эбби, это мисс Бейкер, – показательно спокойный голос матери по телефону. – Я хотела узнать, не с тобой ли Холли? Она сегодня должна была забрать сестру с секции, но не забрала, и ее все еще нет дома. Нет? Ох... что ж... когда, говоришь, ты ее видела? Ясно. Спасибо, Эбби. Спокойной ночи.***
- Что значит "не пришла на работу"? – паника. – Вы уверены? Она бы не...***
- Мэм, подростки вот так "пропадают" постоянно, – уставший полицейский. – Подождите до утра, вот увидите, она объявится. Наверняка она на какой-нибудь вечеринке, а ее телефон разрядился. Вы еще потом посмеетесь над этой историей вместе с ней.***
- Это обязательно? – холодно спрашивает Айви, когда она, одетая в свою лучшую рубашку, выглаженные брюки и "парадные" туфли, сидит в кресле в гримерной. Через полчаса она выйдет в эфир. План, который им порекомендовал адвокат, состоял в следующем: они обе, убитые горем, будут стоять рядом и слезно просить людей, которым известно хоть что-то о Холли, заявить о себе. Причем главная роль в этом действе отводилась именно Айви: рассчитывалось, что заявление ребенка будет более эффективным, и после него люди скорее и более охотно пойдут на контакт. - Айви, детка, – в тысячный раз, кажется, повторяет уставшая, осунувшаяся мать, – ты же знаешь... нам нужна любая помощь. Айви хмурится. С того дня, как пропала Холли, прошло уже больше двух месяцев. Конечно, значительная часть их свободного времени отводилась на поиски в окрестностях, свистопляску с медиа и работу с полицией, но оставаясь в конце дня вдвоем, они говорили о чем угодно, кроме Холли. Мэри постоянно плакала, а Айви, растерянная и внезапно одинокая, быстро пройдя стадию отрицания, начала злиться. Она не выносила того, что периодически ее после школы вылавливали репортеры, что у полицейских никак не заканчивались к ней вопросы, а в школе она превратилась в ту самую девочку, с которой неловко разговаривать из-за трагедии в семье. Она не раз ловила себя на том, что злится даже на Холли, что та исчезла, бросив ее одну. - Похоже на танцы на костях, – чуть слышно и сквозь зубы говорит Айви, крепко сжимая тонкие пальцы в кулаки. Мэри качает головой, не зная, что ей ответить. Она боится даже подумать о том, что месяцы неизвестности могут превратиться в годы. Она, по правде сказать, боялась все это время зайти в комнату Холли больше необходимого. Она отдала полиции кое-какие вещи, но все остальное оставалось нетронутым. Незаправленная постель, открытый учебник на столе, несколько футболок, упавшие на пол со стула. "Она вернется и опять будет ворчать, что я прибралась в ее комнате, и она ничего не может найти", – сказала один раз Мэри. И расплакалась. - Просто... – она устало потирает рукой висок, – ...сделай это для нее. Пожалуйста.***
Заявление не сработало. Люди звонили в полицию, говорили, что якобы видели девушку то в одном штате, то в другом, но все наводки оказывались ложными. Пытаясь помочь, они все больше уводили следствие совсем не в то русло. Джефферсона, который сказал, что девушка поговорила с ним об оценках и ушла восвояси, почти не допрашивали. Слишком уж уважаемым человеком он считался не только в школе, но и в целом в сфере искусства. К тому же, половина камер видеонаблюдения в школе, как оказалось, не работали, и никто не видел, как Холли садилась в его машину. Тем не менее, школу он покинул сразу, как только учебный год подошел к концу. Написал заявление об увольнении и стал думать, куда поехать теперь. Один из офицеров как-то очень уж подозрительно на него поглядывал все то время, пока он жил в Нью-Йорке, и у профессора начала развиваться паранойя на этой почве: ему виделись полицейские во всех незнакомых людях, и он не хотел, чтобы все это вышло на поверхность. Это бы навредило его репутации; но, к счастью, против него не было никаких улик. Загрузив в машину последний чемодан с вещами, он бросил взгляд на прикрепленный к подвеске автомобиля значок с лебедем. Он не смог сдержать улыбку.