Персик расцветает

      Сначала Тсунаёши думала, что заснуть после того, что Фон ей сделал, она не сможет, но потом заснула незаметно для себя. На этот раз ей даже снился сон, причём цветной. Такого давно не было. Проснувшись, девушка не смогла его вспомнить, но там точно были драконы, красные, золотые, белые и чёрные, у них были мудрые золотые глаза и вместо сказочного пламени они извергали лепестки цветов. Ещё она куда-то шла, видела большую реку и каких-то девушек на набережной, деревья, парк, горы. Во сне она потом куда-то долго шла, пришла к морю и увидела там большой корабль в персиковых цветочках — сначала он был просто ими разрисован, потом она поднялась на палубу и обнаружила, что там были горшки с деревьями. Почему-то Тсуна знала, что это персиковые деревья, хотя цветки на них были оранжевые, а у персиковых должны быть жёлтые. Корабль был большой и плоский, на нём стояли самолёты, и Тсуна решила, что это авианосец. Он куда-то поплыл, Тсунаёши смотрела на бескрайнее море и чему-то радовалась. Потом было что-то ещё, но она этого уже не помнила. Было красиво и очень приятно. Девушка проснулась и очень удивилась: таких ярких снов ей не снилось, наверное, вообще никогда. Но может, конечно, она просто забыла.       Когда она проснулась, был ещё явно не вечер, но к нему было близко. Тсуна сначала подумала, что скоро, наверное, к ней снова придёт Фон, и надо опять подумать, что ему говорить и о чём спрашивать, как себя вообще вести и как себя может повести он, но потом нашла на стенке палаты часы и решила, что полшестого — это ещё не вечер. Или не совсем вечер. Что для Фона «вечер» она знать не могла, но вряд ли он подразумевал под этим словом время столь раннее. Он же из триады. У него дела.       И вскоре Тсуна поплатилась за свою гордость и стеснительность, или что там ещё ей могло помешать ответить положительно на вопрос, нужно ли ей что-нибудь. Потому что за время пустого лежанья она успела много раз осмотреть палату, к особой радости и смутному беспокойству (Реборн, конечно, хорошо учил, но вдруг?) не нашла камер, даже скрытых, зато нашла, что лампы были абсолютно новые, а окна — свежевымытые. Как будто до неё тут кто-то важный лежал. Ещё она успела продумать штук семь-восемь различных вариантов разговора с Фоном, сама поражаясь своей энергичности, но потом желанье о чём-то думать постепенно стало сходить на нет. Когда к ней в палату вошла пожилая медсестра с недовольно-осуждающим взглядом и сказала ей выпить какие-то таблетки, девушка уже ничего не хотела. Таблетки пить тоже, но спорить не хотела ещё больше, поэтому выпила. Потом подумала, что неплохо бы попросить снотворное, но женщина уже ушла. Насчёт исполнения любой прихоти стоит только позвать… не верилось ей в это. Совсем. Ведь Фону это точно было незачем.       Когда Фон наконец пришёл, Тсунаёши всё-таки задремала. Он разбудил, тоже сунул какие-то таблетки. И Тсуна снова выпила, снова не желая этого и не понимая, зачем они ей вообще нужны. Руки даже не болели, больше повреждений у неё не было, да и не таблетками это всё лечат.       И жизнь неправильную, в общем-то, тоже.       Только потом, удостоверившись, что она всё выпила, Фон повторил всё то, что он сделал до этого. Чувство наполненности жизнью (Тсуна про себя решила, что правильнее всего будет так это называть) уж не принесло такого шока и эйфории, но всё-таки порадовало, даже улыбнуться заставило. Фон почему-то улыбнулся ей в ответ.       На часах было без пяти восемь. Не так уж и поздно, если подумать.       — Добрый вечер, — тихо сказал он.       — Добрый, — согласилась девушка.       — Как ты себя чувствуешь?       — Лучше?       — Ты спала?       — Да.       — Много?       Не то чтоб Тсунаёши нравилось, когда так лезут в её жизнь…       — С чего вообще такие вопросы?       — Просто беспокоюсь.       — Не стоит, — недовольно ответила она. Фон лишь печально покачал головой.       — Много, — всё же ответила девушка. — Ночью теперь заснуть не смогу.       — Сможешь, твоему организму это надо.       Тсуна так не думала, но решила не отвечать.       — Зачем мне все эти таблетки?       — Точно не помешают. Тебе снятся кошмары?       — Нет.       — Замечательно. Через пару дней я заберу тебя отсюда, хорошо?       Девушка хотела всё-таки добиться правды про таблетки, но после этого разом про них забыла.       — Куда?       — Либо ко мне, либо могу предложить отдельную квартиру. Можешь вернуться в Японию, но делать тебе там точно нечего, да и отпущу я тебя туда не раньше, чем через пару месяцев.       — Почему?       — Там сейчас… неприятно. И тебе, повторюсь, делать там нечего.       — А зачем вы всё это делаете?       Новость о том, что её так легко могут отпустить в Намимори, удивила даже сильнее, чем предыдущая, тем более, что в что-то неприятное, происходящее в Японии, девушке верилось с трудом — интуиция не давала. А то, что она нужна всего на два месяца… как-то мало, не правда ли? Или её потом не отпустят, а убьют, а Япония — лишь сказка, чтобы она не беспокоилась? Но они наверняка понимают, что она подобные вещи чувствует. И могли бы тогда не лгать, она же самоубийца, она же не будет против смерти.       Наверное.       И всё же. Зачем она здесь кому-то нужна? И лично Фону в первую очередь.       — Боюсь, мой ответ тебе не понравится.       А так действительно было намного лучше. Это девушку вполне устраивало.       — Хорошо. А где я меньше вам помешаю?       — У меня дома. Но если тебе неприятно, лучше скажи об этом, я не хочу тебя заставлять… больше, чем уже это делаю, — закончил он под скептическим взглядом.       Ну надо же, она может смутить самого Аркобалено Урагана!       — А вы не боитесь, что я могу сбежать от вас… насовсем?       Она не хотела говорить об этом вслух и прямо, но понадеялась, что намёк понятен. Да что уж… ему он не мог просто быть непонятен.       — Не думаю, что через… в это время ты всё ещё будешь этого хотеть.       — Правда?       — Правда.       Звучало странно, но Тсунаёши решила не спорить.       — Понятно.       — Тебе что-нибудь нужно?             — Нет.       Вот зачем она снова это сказала? Но, впрочем, что именно ей могло быть нужно, она не знала.       — Точно?       — Точно.       Опять этот странный, бессмысленный диалог.       — Хорошо. Ты помнишь, что всегда можешь попросить что угодно. У меня ещё много дел, а тебе, не стоит спорить, надо ещё немного поспать. Спокойной ночи.       — Спокойной, — ответила Тсунаёши.       Когда он уже подходил к двери, она всё-таки очень тихо сказала:       — Спасибо.