POV Германия
— Каковы будут условия торгового соглашения? Россия сидит близко, но довольно далеко, чтобы сохранять моё личное пространство. Я немного покраснел из-за волнения. Однако, меня всё ещё самую малость пугала отчуждённость Федерации по отношению ко мне. Ведь я всё ещё храню в памяти те приятные воспоминания, когда мы дружили. Где, даже несмотря на враждующих отцов, мы могли беззаботно играть. Если так подумать, то, когда мы перестали общаться? В какой момент жизни наши пути резко разошлись? А ведь точно! Всё началось с самоубийства отца. Тогда мне с братом пришлось туго. Постоянные ссоры, депрессия, таблетки и так далее. После смерти брата я просто закрылся в себе и никого не подпускал. Россия пытался морально меня поддержать, но ничего не получилось. Со временем я перестал думать об этой ситуации, но если мне не изменяет память, как раз в то время Федерация начал меняться. Думаю, ему было тяжелее, чем мне, потому что многовековая репутация его сильных предков в полной мере давит на него, и, вроде, у него проблемы с семьёй и внутренней политикой. Вот бы мы снова стали друзьями. Тогда я бы смог развеять его печаль и показать мир под совершенно другим углом. — Германия, ты покраснел. Тебе нездоровится? — Россия быстро сократил дистанцию и поцеловал мой лоб. — Рос-сия? Ты, ч-что делаешь? — Ты о чём? Я проверял, не заболел ли ты. — Оу, да?.. Т-тогда ладно. Боже, как же забилось сердце! — Германия, не против выпить пиво? — Пиво? У т-тебя оно есть? — Конечно. — Может, лучше не делать этого во время составления контракта? — Так мы же совсем немного. — Ну, р-раз немного, то можно! Я полагаю. — Дворецкий, принеси нам выпить! — Да, сэр. Спустя пару минут нам принесли прохладный напиток, и мы продолжили составлять контракт. Правда, помимо этого мы много о чём беседовали. Он спросил про какие-то цифры, а я на автомате ответил. К тому времени, как я пытался уловить смысл тех вопросов, мы закончили. Кажется, я немного перебрал. — Думаю, на этом можно закончить… Он продолжал говорить, однако я его не слушал. Я смотрел на его губы. Слегка пухленькие, слабо сжатые, блёклые, мягкие, едва изогнутые и такие манящие. Хочу коснуться и раствориться в их сладостном плену. Я неосознанно двигаюсь навстречу. — Ты точно не заболел? Эм, Германия? Ближе. Я хочу быть настолько близко, насколько это вообще возможно! Моя рука, на которую опирался, соскользнула. И мы слились в поцелуе. Он некоторое время смотрел на меня своими чёрными зрачками, которые теперь начали немного сужаться, открывая этим самым радужки его глаз… Все говорят, что его глаза цвета льда, а я знаю, что эта самая настоящая водка. Почему? Они опьяняют… Его запах… Горьковатый сигарет и каких-то препаратов… Такой прекрасный, как и он сам. Он сводит с ума. Сладко. Горячо. Он сейчас слишком близко, чтобы думать, глаза слишком манящие, губы слишком влажные… Несколько секунд в тишине мелькал его блуждающий взгляд, а вздох проиграл целую мелодию… Отрезвев и поняв, что произошло, я быстро отстранился. — Прости! П-прости, пожалуйста. Я-я не знаю, что на меня нашло. Он молча смотрит на меня. — Извини! Я, правда, не хотел. Это всё алкоголь! Д-да! Он продолжает смотреть на меня. — Я-я-я… Я лучше пойду в комнату. Я резко встал с дивана. Но, не успев сделать шаг, меня повалили обратно. — Р-россия, мне, правда, жаль. Прости. Славянин навис надо мной. Его глаза холодны как никогда. Что же я наделал?! Как же я мог так просчитаться?! Я же знаю, как сильно он ненавидит гомосексуалов! И всё равно допустил такую ошибку! Из глаз потекли слёзы. Я жду удара. Однако ресницы России медленно опустились, и его губы накрыли мои. Тело обмякло, и его руки стали медленно, но с упором поглаживать мою спину. Наше дыхание слилось воедино, а губы уже не хотели отпускать. Через несколько мгновений закончился воздух, и славянин отстранился. — Прошу, будь … со … мной … нежен… Из-за переизбытка алкоголя веки стали тяжелеть, пока я полностью не погрузился в крепкий сон.Конец POV Германия.
После того, как немец заснул, Россия сел на диван. — Сэр, всё готово. Одно ваше слово, и в Германии начнётся революция. Вы можете таким образом избавиться от него раз и навсегда. Ваш приказ? — голос дворецкого был наполнен грустью. — Что ты добавил? — Эм, прошу прощения, но о чём Вы говорите? — Не строй из себя дурака! Ты точно что-то подсыпал в это чёртово пиво! — злобно говорил федерация. — Сэр, это обычное пиво. Я ничего не подсыпал. — Быть такого не может! Тогда что это сейчас было?! Почему после его поцелуя меня будто переклинило?! — Я не знаю, сэр. Люди ждут Вашего приказа. — Я передумал. Революция отменяется. Передай, чтобы забрали схемы полезных изобретений и избавились от их создателей. — Так точно, сэр. Дворецкий растворился в коридоре, оставив немца и русского одних. — Да, что со мной произошло? Из-за этого поцелуя я почувствовал что-то странное. Россия нежно погладил немца по щеке. Он наклонил к нему. Их губы находится так близко, что можно спокойно почувствовать дыхание. — Снова это странное чувство. Германия, что же ты сделал со мной? Но ответа не было. Федерация аккуратно взял гостя на руки. — Думаю, принцессе лучше поспать в кровати. «Принцессе? Какого чёрта?!», — подумал Россия. Он вышел из зала. На втором этаже их встретил Америка. Он застыл с приоткрытым ртом. — Эм, Россия, что ты с ним сделал? — Мы немного выпили. И как видишь, он уснул. Славянин прошёл мимо Штатов. — Слушай, а какие между вами отношения? Россия остановился. Если, честно ему не хочется отвечать, однако, хотя бы из вежливости, всё же пришлось: — Мы друзья. Сказав это, Федерация перешёл порог комнаты. Он осторожно положил немца на кровать и накрыл одеялом. — Мм~, братик, что-то случилось? — Всё хорошо. Спи спокойно. Старший брат погладил Беларусь по голове. Та, что-то промычав, снова отправилась в царство снов. А он уже успел забыть, как убаюкивал сестру. Может, когда-нибудь, когда всё наладится, он вернётся в то место, которое называл домом. Но это будет не скоро, а пока Россия всего лишь вернулся в гостиную. — Сэр, уже поздно, Вам пора идти спать. — Да, ты прав. Отнеси эти документы в мой кабинет. — Как прикажете. Россия долго шёл в свою комнату, потому что всё ещё не мог понять своих действий в тот момент. — Так, хватит думать о такой глупости. Надо сосредоточиться на следующей части плана. Славянин, устало вздохнув, открывает дверь и не поверит своим глазам. — Матерь божья …