Два крыла для Ангела

К девяти часам вечера Тим начал заметно заговариваться, и Нарим, видя, что он находится на грани нервного истощения, предложил ему немного поспать. Сафронов заверил его, что с ним всё в порядке, проглотив попутно часть окончаний в собственном утверждении и, признав, что выбился из сил, лёг на диване в номере Турка. Сам Тариз остался на ногах, ожидая встречи с Айнуром — Искандер пообещал вернуться с новостями о ходе расследования по заявлению Яна. Бережно укрыв мгновенно провалившегося в сон Тимофея пледом, Нар с нежностью погладил спутанные волосы друга. Под глазами рыжика залегли глубокие тени, а щёки укрывал болезненный румянец. Разогнувшись, Нарим потёр лицо ладонями, пытаясь взбодриться. Шли к окончанию его вторые сутки без отдыха. Голова немилосердно болела, и Тариза ощутимо покачивало от усталости. Беспокойство за Анжея, продолжительное бдение и, как минимум, литр кофе плохо сказывались на нервной системе. Он только сейчас вспомнил, что ничего не ел с самого утра. Впрочем, как и Тимофей. Живот свело от голода. Подумав, что следовало бы хоть чем-то наполнить желудок, пока его не сбило с ног, Нарим решил заказать пару бутербродов для себя и Тимофея в номер. Выйти из отеля в располагавшийся неподалеку супермаркет он не рискнул — Искандер должен был появиться с минуты на минуту. Позвонив администратору, он, в ожидании заказа, обшарил карманы. Мать оставила ему немного денег. Тариз собирался расплатиться наличкой, не желая злоупотреблять щедростью Айнура. Достаточным было, что номера им были предоставлены бесплатно. Бутерброды и чай принесли быстро. Однако он заказывал кофе, на что и указал официанту из ресторана отеля. — Это я поменял заказ, — пояснил Айнур, заходя в номер вслед за обслугой. Нарим, сунув купюру в руки официанта, развернулся к хозяину отеля. — Почему? — спросил недовольно. — Потому что видел, сколько кофе тебе занесли в номер за сегодняшний день. Такого количества кофеина даже молодое сердце не выдержит. — Увидев спящего на диване Тима, Искандер понизил голос. — Ты сам хоть немного поспал? Он покачал головой, отрицая: — Нет. Не могу спать. — Так ты свалишься с ног. — Советуешь мне сладко вздремнуть тогда, когда я понятия не имею, где сейчас находиться Анжей? — голос Нарима налился гневом. — А спал ли он в прошедшую ночь? У меня в голове лишь мысли о том, что с ним может сделать ублюдок, объявивший его вором, а себя сделавший жертвой… — Находится ли Анжей в руках Яна, нам неизвестно, — спокойно оборвал его истерику Искандер, разливая из чайника чай в две чашки. — Значит, ты осуждаешь Тимофея? Нарим моргнул. — Осуждаю? Это ещё почему? — Потому что он-то лёг спать. — Я сам его об этом попросил. — А себя решил довести до полного изнеможения, — Искандер подал ему чашку. Нарим машинально взялся за блюдце, но пить чай не стал. За окном громыхнула молния, вызвав рефлекторную дрожь. В окно забарабанил дождь. Искандер опустился в кресло, помешал сахар в чашке. — Ты не предаёшь Анжея, дав себе отдохнуть, — мягко произнёс он. — Это необходимо, чтобы ты мог продолжать его поиски. — Пока что я только бесполезно просиживаю зад в отеле. — А ты хотел бы так же бесполезно бегать по городу, надеясь обнаружить своего друга в толпе? Нарим и сам понимал, что он прав, однако смириться с необходимостью пассивного ожидания было тяжело. Чашка задребезжала о блюдце. Его сердце действительно колотилось слишком быстро. Следовало сесть и успокоится. Он прошёл к дивану и опустился рядом с Тимофеем. Сафронов жалобно проскулил сквозь сон имя Навроцкого. Оба покосились на рыжика. — Потеряю Анжея, утрачу и Тима, — угрюмо выдал Нар. — А без них я жить не стану. — Не спеши отправлять всю вашу троицу на тот свет, — посоветовал Искандер. — Кстати, вас обоих намерены вызвать для допроса в милицию. — Зачем? — Вы — ближайшие друзья Анжея. А теперь ещё и возможные соучастники, за что вам стоит благодарить одного из ваших доброжелателей. Тариз вопросительно поднял бровь, и он пояснил: — Сегодня в школу приходил следователь, говорил с классным руководителем. Искал тебя с Тимофеем, чтобы допросить. Не нашёл дома и отправился в школу. А там ему подвернулся некий Григорий Востряков, рассказавший, что вы давно планировали удариться в бега. Так же он заявил, что идея выкрасть деньги принадлежала тебе. — Вот ведь сукин сын, — в сердцах выбранился Тариз, — отомстил мне, сволочь. А следователя не удивило, что при этом мы с Тимом в бега не бросились? — Так ведь вас обоих дома не нашли. Так что завтра вы оба прямо с утра отправляетесь в отделение с моим адвокатом, дать показания и снять с себя подозрения. — Зачем нам адвокат? — На всякий случай. С вами в милицию также поедут ваши матери, поскольку вы — несовершеннолетние. — Моя мать, может, и поедет, — согласился Тариз, — но матери Тимофея в городе нет. — Считай, что уже есть, — Искандер отставил чашку, — мой водитель привезёт её, — он взглянул на наручные часы, — через два, два с половиной часа. А дабы она не имела возражений против проживания Тимофея в отеле, я устроил ей пробы на одном из местных каналов. Там как раз требуется ведущая. Тариз, переварив новость, хмыкнул. — И как ты объяснил ей, что Лис не живёт дома? — Сказал, что дал тебе и ему работу. Вы помогаете официантам на кухне, смена начинается в шесть, заканчивается в половине восьмого перед школой и потом продолжается с шести вечера до девяти, потому вы временно проживаете при отеле в комнатах обслуги. Плачу вам прилично, вы оба довольны. Попутно сказал, что Тим рассказал мне, как талантлива его мать, и я, по доброте душевной, решил помочь ей в продвижении карьеры. — И она это проглотила? — С восторгом в голосе, — турок посмотрел на спящего Сафронова с сочувствием. — Я думал, что она попросит к трубке Тимофея, чтобы переговорить с ним, но эту даму, похоже, интересует только она сама. Матери бывают разные. — Она не мать, — проворчал Нарим, — а производительница. Произвела, поигралась и забросила. Семья Тима — это я и Анжей. Вернее, Анжей и я. — Не думаю, чтобы он стал ставить кого-либо из вас на первое место. Турок пожал плечами, не став сообщать ему, что потерю Нарима Тимофей бы пережил, а вот Анжея — нет. В дверь постучали. Тариз подскочил на ноги, едва не вывернув на себя чай. Айнур успокоил его, сказал на турецком, что ожидает появления нанятого им детектива. Искандер не ошибся. В номер вошёл мужчина средних лет с седыми висками и волевым подбородком. Цепкий взгляд тёмно-серых глаз обежал номер, задержавшись на лицах мальчишек. Хозяин отеля поднялся, чтобы пожать ему руку. — Михаил Гришин, — сам представился Таризу мужчина достаточно громко. Тариз, заворчав, напомнил о спящем. Гришин, глянув в сторону дивана, понизил голос. — Осведомитель из отделения сообщил, что Ян принёс записку Анжея, — сказал он Искандеру, сразу переходя к делу, — мне дали копию. В школе удалось достать несколько прошлогодних контрольных Анжея. Мой знакомый эксперт утверждает, что почерк идентичен. — И где эта копия записки? — Тариз никаким экспертам верить не собирался. Детектив, вытянув из кармана пиджака сложенный вчетверо листок, протянул его парню. Тот быстро пробежал глазами короткий текст. — Почерк Анжея, — взволновано признал он. Его сердце заколотилось. Навроцкий всё же сказал своё «да». — Анжей хотел уйти со мной, а значит, я плохо обыскал квартиру. Он был там, — листок запрыгал в его руках, — Ян отвлёк меня на проститутку, а потом отправил в больницу. Как я мог так обмануться?! — Это только твои предположения, — сказал Искандер. — Тогда почему была открыта клетка? — Нарим впил пятерню в волосы, запоздало поняв, как его провели. — Почему я не догадался сразу?! Ян отказался открыть дверь подъезда, не стал меня слушать, но клетка на этаже не была заперта! Случайно? Чёрта с два! Айнур, качая головой, перевёл взгляд на детектива. Возможно, парень был прав. — Что удалось нарыть на Моравского? — спросил он. — Компромата на него в милиции нет, — разочаровал тот. — Даже приводов по малолетству не было. Я поручил своим ребятам прошерстить его прошлое, но оно оказалось самым обычным. Поздний ребёнок матери-одиночки. Моравская работала лаборантом в одном из НИИ. Скудный заработок, унылая серая жизнь. В школе Ян учился средне, потом поступил в медучилище, но бросил на втором курсе. Мать умерла от сердечного приступа несколько лет назад, и Ян оказался на улице. Отношения у него с ней, очевидно, были не ахти какие, так как мать завещала квартиру благотворительному фонду. Фонд его и выселил. — Собственного ребенка обделила? — Похоже на то. — Знала, что он за мразь, — прорычал со своего места Нарим. — Нам надо рассматривать все варианты, — Гришин переключился на Тариза, — включая и тот, что Анжей действительно мог добровольно уйти из дома. — Что? — Турок, обомлев, уставился на него, потом перевёл взгляд на Искандера. — Это такая нам от вас помощь? Будем теперь на руку Яна играть? Заставите и меня поверить в то, что Навроцкий украл деньги на лечение Лены, чтобы сбежать от нас подальше? — В этом мире нет ничего невозможного, — изрёк детектив. — Порой самое простое объяснение и есть самое верное. Турок скрипнул зубами: — Только рассуждений о принципах лезвия Оккама мне и не хватало. Гришин качнул головой: — Вижу, молодой человек достаточно образован… — …и зол, — подхватил он, хватаясь за висевшую на спинке дивана куртку, — настолько, что мне нужно погулять, иначе я поверю и в то, что виновен в глубокой тупости. И виновен в этом грехе я здесь, похоже, не один. — Нарим, — укоряя, бросил Искандер. Но Тариз слушать не стал и порывисто распахнул дверь, чтобы покинуть номер. За порогом, подняв руку, чтобы постучать, стоял Виктор Рамзин. Позади него маячил в коридоре белобрысый охранник. Рамзин с Таризом уставились друг на друга, не узнавая. Зато гостя узнал Айнур и, поднявшись с кресла, подошёл к ним. — Виктор? — Искандера ночной визит делового партнёра удивил. О встрече с Рамзиным он на сегодня не договаривался. — Чем обязан твоему визиту? — Виктор… — машинально повторил Тариз. Рамзин смотрел только на Айнура, игнорируя мальчишку. — Мне сказали, что я найду вас всех здесь. Я пришёл спросить об Анжее… Зелень глаз Нарима вспыхнула злым ошеломлением. Вот откуда смутное чувство, что он уже видел этого хлыща. Перед ним стоял мерзавец, унизивший Анжея. — Виктор, говоришь, — сощурившись, протянул он. И прежде, чем Рамзин переключился на него с Искандера, с резким выдохом впечатал кулак гостю в нос. *** Ян пребывал в отличном настроении. Превосходно поужинал в седьмом часу в элитном ресторане, прикупив по случаю дорогой костюм модного бренда, и весь вечер ловил на себе заинтересованные взгляды одиноких и не бедных дам с соседних столиков. Впрочем, внимание «бальзаковских» красавиц оставило его безучастным. Он больше не был бедным жигало, покрывавшим собой ухоженные тела с искусно скрытыми морщинами за несчастные сто баксов в час. Отныне он сам стал хозяином своей жизни, берущим от неё все блага. Потому, проигнорировав пламенные призывы, расплатился наличкой, оставив щедрые чаевые, и сел в автомобиль Сержа, поданный обслугой с видом «бога на отдыхе». Копировать манеры Сержа Навроцкого оказалось просто, чего не хватало, так это врождённого лоска дядюшки. Ничего, приобретет и его. Получив в наследство. Ян хохотнул. Собственное остроумие и потешило, и наполнило гордостью. Подъехав к дому, он внаглую поставил автомобиль наискось, заняв сразу два парковочных места и, насвистывая, поднялся на крыльцо. В лифте Моравский предался приятным мыслям об ожидавшем его в доме лесника «подарке». Его ещё предстояло развернуть и опробовать. По расчётам Моравского, мальчишка уже должен был сломаться и пасть в руки Яна, умоляя окончить его мучения и даровать смерть. Смерть он ему, конечно, дарует, но сперва уймёт нестерпимый зуд в паху и тёмной зоне его сознания, что жаждала изломать и подчинить свою новую жертву, утопив в страданиях. И свой триумф он собирался запечатлеть во всех подробностях. Створки лифта открылись, выпустив его на четырнадцатом этаже. Сменив мотив попурри на марш, Моравский открыл клетку, подошёл к двери и, вставив ключ в замочную скважину, понял, что замок не заперт. Изнутри слышались бубнившие голоса. Он, порывисто распахнув дверь, изумлённо замер, уставившись на стоявших в коридоре уже знакомого ему следователя, ведущего дело Лены и… Сержа Навроцкого. Хозяин дома, как раз прощаясь, пожал руку следователя. Прийти в себя вышло не сразу, Серж заговорил первым, но обратился не к нему. Навроцкий-старший заверил майора, что появится в отделении не задерживаясь и, пока Ян крабом вползал в квартиру вдоль стены, любезно проводил мента к лифту. Ян, тем временем, направился к своей комнате: следовало глянуть, не оставил ли он чего на виду, что могло бы его скомпрометировать. В голове никак не укладывалась мысль о том, что в доме появился Серж Навроцкий, которому полагалось пребывать в Германии рядом с дочерью. Спальня была в идеальном порядке. Подготовленная им с утра сумка по-прежнему лежала под кроватью, втиснутая под днище поближе к изголовью. Нащупав её ногой, Ян перевёл дух. Раскрой кто сумку — и он вряд ли бы смог внятно объяснить её содержимое. Из коридора послышался хлопок закрываемой двери. Навроцкий, вернувшись в квартиру, позвал Моравского по имени. Отойдя от кровати, блондин потрусил из спальни навстречу горячо любимому дядюшке, чтоб его черти в аду драли. Выскочив в коридор прямо перед носом Сержа, Моравский изобразил живейшую радость от их встречи. — Я тебя совершенно не ждал. Почему ты не предупредил меня о своём прилёте? — Предупредить я пытался, — мрачно буркнул Навроцкий, — да только твой мобильный отключен уже почти сутки. — Разве? — он, деланно изумившись, порылся в карманах. Достав мобильный, глянул на экран. — Надо же, разрядился, а я и не заметил. — Двадцать два звонка, — проскрипел глава семейства. — Я добирался из аэропорта на такси. И сказать тебе, что было ещё худшим, чем оторвать себя от дочери, только что перенёсшей тяжелую операцию, оставив её на медперсонал, и срываться в перелёт? — он шагнул к Яна. — Это узнать об исчезновении Анжея от родителей Лены по телефону. А вот мой племянник мне о столь важном происшествии как-то сообщить забыл. Как и об обвинении Анжея в краже моих денег, которое ты выдвинул, не посоветовавшись со мной. Ян сглотнул. Дядюшка был разгневан. — Я знаю, что должен был сообщить, — пролепетал он, — просто… не хотел огорчать… — Ты думаешь, я огорчился? — зло оборвал хозяин дома. — И только?! У меня пропал сын, а я лишь огорчился?! Краска схлынула со щек Моравского: Навроцкий впервые на его памяти назвал Анжея сыном. — Он тебе не… — блондин тряхнул головой, унимая поднявшуюся изнутри глухую ярость. — Я всё могу объяснить. Ты много не знаешь о своем пасынке, — последнее слово он подчеркнул особой интонацией. — Ты пригрел змею на своей груди. Мелкого больного извращенца. — Что ты несёшь? — Тебе стоит посмотреть в его компьютер. Почитать его дневник… — Ты читал дневник Анжея? — Навроцкий сощурился, глядя на Яна так, словно видел его впервые. — Как его дневник мог попасть к тебе? Ян загорячился — совсем не этого он ожидал от разговора с Сержем. — Это неважно. Важно только то, что ты должен знать, что представляет из себя Анжей. Тебе стоит почитать его дневник… — Назначение дневника в том, Ян, что пишут его только для себя. И даже если тебя заела вполне обычная мальчишеская ревность… — Анжей трахался со своими дружками, — разом выпалил Моравский. Навроцкий, уже развернувшийся, чтобы уйти, замер. Когда он вернул взгляд к лицу Яна, Моравский поспешил укрепить свою позицию, договорив и остальную ложь. — Он делал это с обоими. И с турчонком, и с рыжим коротышкой. Весь его компьютер забит их фото. — Фото… ничего не значат. — Фото, может, и нет, но он и в дневнике о них пишет, — Ян сдаваться не собирался, — о своём любовнике Нариме. О том, как он мечтал о нём и домечтался. Думаю, арабчонок и подбил Анжея на побег и кражу. Не удивлюсь, если он денежки своему любовничку отнёс, а тот деньги забрал и под хвост ногой дал. Рыженькая шлюшка, видать, даёт лучше… Серж, шагнув к Моравскому, ухватил его за грудки, окатив таким взглядом, что у того поджилки затряслись. Ян решил, что Навроцкий его ударит, но мужчина с эмоциями совладал, выпустил его рубашку из хватки пальцев и отступил на шаг назад. — Анжея надо вернуть домой… — бросил угрюмо. — Потом… со всем остальным разберёмся. Он, повернувшись, направился к кухне. Ян в растерянности смотрел ему вслед. И это всё?! Никаких проклятий на голову пасынка-гея, прикарманившего нажитые тяжким трудом денежки?! Яна затрусило. Навроцкий назвал Анжея сыном. Так, словно сам Ян ничего не значил. Он отделил себя и Анжея от Моравского одним ничтожным словечком. Дал понять, что это он, Ян, был чужаком, а не мерзкий мальчишка! Ток крови зашумел в голове, перехватив дыханье. За его спиной из стены выступил демон. Закрыл ему глаза когтистыми лапами, укрыл крыльями, сделав такой же размытой чернильной тенью. Ян опустил веки, слушая, что шепчет монстр в его ухо. По бледным губам разлился оскал. Навеянные созданием тьмы мыслеобразы ему понравились. Стряхнув с себя разочарование, он, надев маску, направился к кухне. Навроцкий, стоя у стола, пил кофе, заедая его шоколадным батончиком из заначки Квятковской. Челюсти мужчины механически двигались под кожей, покрытой седой щетиной. Угрюмо глянув на вошедшего Моравского, Серж смахнул со стола шоколадные крошки и сбросил их в мойку. — Еды в холодильнике нет. Лена в больнице, и дом запущен. Мог бы и привезти продукты, — он оценивающе прошёлся взглядом по его обнове. — Хороший костюм. Ян оцепенел. Навроцкий в вещах разбирался. Мысль о том, что следовало переодеться, вспыхнула в мозгу и растворилась в бесполезности запоздалого совета. — У меня… было свидание, — соврал он. — Превосходно, — едко выдал Серж, — Анжей бежал из дома, Лена в реанимации, а твоя личная жизнь процветает. Моравский постарался покраснеть. Вышло на все сто, злость помогла выглядеть смущенным. — Я договорился о встрече ещё неделю назад… Девушка отличная, было жаль её потерять. — Мог бы и рассказать о том, что у тебя член семьи пропал. Если она отличная, то поняла бы. — Могла решить, что я лгу ей. От матушки кое-что из денег осталось. Решил явиться на встречу в презентабельном виде. Навроцкий, нагнувшись, пощупал ткань и, фыркнув, отодвинулся. — Хорошая подделка, да швы выдают. Моравский не сдержал возмущения: — Вот ведь суки! Говорили, что прямо от производителя! — В моём доме не ругаются, Ян. — Прости, — пробормотал он. — Это всё от нервов. — Я хочу знать, что происходило с Анжеем после моего отъезда с Боженой, — Серж опустился на стул, налив себе новую порцию кофе. Ян успел оправиться достаточно быстро, чтобы на скорую руку придумать объяснение: — После того, как ты улетел, он совсем отбился от рук. Прогуливал уроки, стал вести себя странно. Думаю, он тогда же пристрастился к «дури». И двое дружков Анжея удачно его растлили. От окончания фразы Навроцкого заметно передёрнуло. — Что такое дурь? — Наркотики. Ян поспешил к тумбе с мойкой. Открыв дверцу, нагнулся и вытащил из своего тайника пакетик с таблетками. — Вот, — он сбросил пакетик на стол перед Навроцким. — Это я нашёл у Анжея в комнате, когда стал кое-что подозревать по его поведению. У меня друг работает лаборантом. Я дал ему пару таблеток, и он сказал, что это бензодиазепин. Название выпалил на одном духу, «дурь» была его собственной, из старых запасов со времен службы у Соловушки. Серж потянулся к таблеткам с отвращением на лице, но так к пакетику и не притронулся. — Что он делает? — Бензодиазепин? — Ян пожал плечами. — Дурманит. И на его приобретение нужны приличные деньги. Карманных Анжею бы на них не хватало. Я давно заметил, что у меня пропадают деньги. Признаю, что был не слишком аккуратен, особо не следил за тем, как уходят средства, но я не предполагал, что в доме завёлся вор. Привык расплачиваться наличкой, снимал деньги со счёта и хранил у себя, особо их не скрывая. Только потом понял, что Анжей регулярно крал у меня наличку. — Невероятно… — пробормотал Навроцкий, глядя на таблетки. — Почему ты не говорил мне о проблемах с Анжеем? Ни ты, ни Лена. — Думаю, она ничего не знала. Да и я тоже, до поры до времени. — Нужно было взять его с собой. — Брось, Серж, — протянул Ян, горечь в его голосе Моравскому не понравилась. — Мальчишка был безнадежно испорчен матерью. Навроцкий резко хлопнул ладонью по столу, глаза сверкнули яростью. — Не смей говорить так о его матери! Моравский стих, поняв, что перегнул палку. — Я не хотел оскорбить памяти Натальи, — заверил он, зарубив себе на носу, что в разговорах лучше погибшую тётку не упоминать. — Разумеется, что только Анжей отвечает за свои поступки. Парень уже взрослый, знал, что совершает преступление и проявляет чёрную неблагодарность по отношению к тебе. Вырастившему чужого ребенка, как своего собственного. На такое способен не каждый. Его явную лесть Серж игнорировал, думал о своём. Поднявшись, мужчина понёс свою чашку к раковине, вымыл и повесил на крючок сушки. Развернувшись, он некоторое время смотрел в стену отсутствующим взглядом. — Я съезжу в больницу к Лене. Она пока не пришла в себя, поговорю с её врачом. Потом отправлюсь в участок, следователь обещал мне встречу с человеком, ведущим поиск Анжея. Где ключи от машины? Ян полез в карман, размышляя о том, что будет, если Лена очнётся и расскажет об инциденте с изгаженным спермой свитером Навроцкого-младшего. Со старым дружком Маратом, работавшим в той же больнице, где лежала Лена, Ян переговорил ещё утром. Тот заверил его, что состояние Квятковской остается тяжёлым, и из комы она быстро не выйдет. Однако и отсрочка его не устраивала. Стоило поторопить людей Зверя, чтобы те закончили порученное им дело. Квятковскую следовало убрать до того, как она развяжет свой язык. Вытащив ключи, он передал их Сержу. — А на чём я ездить буду? — с деланной робостью спросил он, надеясь на то, что Навроцкий отдаст ему одну из рабочих машин фирмы, две из которых стояли в гараже неподалеку от дома. Серж, взяв ключи, поднял на него немигающий взгляд: — Думаю, как ездить на общественном транспорте, ты не забыл. Моравского окатило злостью, но огрызаться не стал. — Тогда я, наверное, опять обойду вокзалы, — смиренно предложил он, — вдруг… обнаружу там Анжея. И беспризорников опрошу. Может, помогут в поисках. Навроцкий некоторое время размышлял, прежде чем полез в карман. Достав портмоне, он вытащил из него всю имевшуюся наличку, оставив себе лишь пару купюр. — Возьмёшь такси. И бездомным еды какой-нибудь купи, будут сговорчивее. Что они там любят? Сладкое? Алкоголь не покупай. — Конечно, — он живо сцапал деньги. — Детям никакого спиртного. Я понимаю. — И телефон включи. Ян вытащил мобильный. — Поставлю на подзарядку. Только в подвалах связи нет, я с беспризорниками по подземкам полажу. Мне говорили, что сбежавшие детишки часто там ночуют или в подвалах. — Анжей… в подвале? — Серж на мгновенье застыл. — Нати мне не простит… — еле слышно сказал он и, заиграв желваками, отправился обуваться. Подождав, пока хлопнет входная дверь, Моравский бросился к своей спальне. Быстро переодевшись в чёрный свитер и джинсы, блондин вытащил сумку из-под кровати и покинул квартиру. Оказавшись на улице, он, оглядываясь, обошёл дом. «Хвост» вычислял скорее из паранойи, слежка не предполагалась. Моравский был чист по всем статьям, но осторожность никогда не была лишней. Именно потому, втайне от семейства Сержа, сберегал в соседнем дворе старую тёмно-зёленую «Хонду», купленную на первые, заработанные у Соловушки деньги. На ней учился водить, и так и не избавился от автомобиля из глупых сантиментов. Машина была битой, неказистой, но своей, хоть и записанной на Марата. Сев за руль, он завёл машину и расплылся в улыбке, услышав, как взревел под капотом новый, не родной мотор «Хонды», значительно придавший ей скорости. Выжав газ, Моравский отправил автомобиль на выезд из двора.