Два крыла для Ангела

В отель Тимофей с Наримом вернулись, разочарованные неудачей. Ещё в машине Сафронов коротко передал Айнуру содержание их разговора с Сержем Навроцким. Нарим за всю дорогу не произнёс ни слова, угрюмо разглядывал стремительно мелькавшие за окном улицы и молчал. Тариз был подавлен провалом их миссии. Серж не только не поверил им, даже всерьёз воспринимать их слова отказался. Зато Яну, которого знал без году неделю, верил только потому, что тот принадлежал к семье. Тариз разве что душу не вывернул, фактически признавшись в своих чувствах к Анжею! Ведь должен же был Серж понять, что лгать он — Нарим, не станет, что сердце, которое любит, не ошибается! Однако Навроцкий им не поверил. А значит, сам никогда не любил. Придя к совершенно ошибочному выводу, Тариз отказался от мысли о помощи Сержа, и, выйдя из машины, последовал за Искандером и Тимом в отель. У самой двери в номер, Искандер, отняв от щеки мобильный телефон, сообщил им, что Гришин везёт запись с камер вокзала. Переступив порог номера, Тариз, не оборачиваясь, фыркнул. — Анжея мы там не обнаружим. Только напрасно потратим время. — Однако просмотреть запись надо, — Тимофей, опустившись на стул, сгорбил спину, — чтобы убедиться, что мы правы. Может, и Серж отнесётся к нашим словам по-иному, когда увидит, что на вокзале засняли не Анжея. Нарим в такой исход не верил. — Этот самовлюбленный индюк просто заявит, что видит Анжа и утешится своим заблуждением. Он нас даже слушать не захотел! Слеп и глух, когда дело касается его родни. Если Анжея мы не вернём — вместе с Яном отвечать придётся и ему. — Не надо, Нар… — напряжённо попросил Тимофей — злость Тариза его пугала. — Серж оставил дочь и прилетел, чтоб найти Анжея, а значит, он для него важен. — Просто боится того, что придётся пояснять, почему он не озаботился поисками пасынка. — Анжея он ни разу так не назвал, только сыном. И он не оторвал тебе голову после признания в том, что ты поцеловал Анжея против его воли. А мог бы. Сафронов был уязвлён. Тариз говорил Навроцкому-старшему только о себе и Анжее. И ни слова о нём самом! Впрочем, он не мог не признать того, что вываливать на Сержа ещё и эту правду, не стоило. Растеряв запал, Тимофей сник. — Не ссорьтесь, — мирно проворчал Искандер, отдав распоряжение принести завтрак в номер,  — срываться друг на друга сейчас — последнее, что вам надо. Гришин уже на подъезде. Посмотрим запись и будем думать, что дальше делать. — Отличный план, — едко выдал Нарим, снимая с себя куртку, — вернее, его полное отсутствие. Потешьте себя ещё одной напрасной надеждой, а я в душ. — Тебе надо поспать, — догнал его голос Сафронова у самой двери. Тариз окатил его рассерженным взглядом через плечо. — На том свете высплюсь, — и ушёл в ванную, хлопнув дверью. Сафронов закусил губу, чувствуя, как предательски защипало глаза. За что он так с ним? Тёплая рука взвихрила его волос на затылке. — Это из-за нервов, — успокоил Айнур с мягкой улыбкой. — Нар сердится на себя, а не на тебя, за то, что не способен помочь Анжею. Такие, как он, не могут позволить себе быть беспомощными. Тимофей, вяло соглашаясь, кивнул: — Знаю. — Тогда знаешь и то, что тебе делать. Сафронов с сомнением посмотрел в сторону ванной. Из-за двери доносился шум воды. — Пойду… умоюсь. Искандер молча похлопал его по плечу, одобряя. Тимофей исчез в ванной, а Айнур открыл постучавшей в номер обслуге. Нарим стоял в душе, подняв плечи и уперев ладонь здоровой руки в стену. Сафронов постоял некоторое время, наблюдая за другом и потянулся выключить воду. Тариз поднял голову. От переутомления его било мелкой дрожью, которую никак не удавалось унять. Руки Тимофея обняли его со спины, Сафронов прижался к нему, уложив щеку на плечо. — Прости… — пробормотал Тариз с запоздалым раскаянием. — Я на тебя наехал… — Как танк, — подтвердил он, не отрываясь от Тариза. — Но и я тебе нервы потрепал не раз. Тариз, развернувшись, поднял его лицо за подбородок. Глянул в карамельные глаза с зеленью у зрачков. — Как ты держишься, Тимош? — прошептал, лаская большим пальцем скулу с едва заметными веснушками. — Только благодаря тебе, — Сафронов хмыкнул. — Так что будь добр — не развались. Иначе нам с Анжеем хана. Нарим прижал его к себе. Сафронов привёл его в чувство. Интуитивно понял, что именно было ему нужно в этот момент. А нужно было втиснуть Нарима обратно в рыцарские доспехи «воина без страха и сомнения». Таков уж был Турок, надёжный, как стена, берущий всё на себя. И Тимофей ему об этом напомнил. Нарим горько усмехнулся. Защитник с него был хреновый, уберечь того, кого был обязан прикрыть собой, не удалось, но самобичеванием он займется потом, вернув Анжея. Тариз зарылся губами в рыжее золото волос и тут же отстранился. — Отрезвил ты меня, спасибо. — Кто, если не я? — пошутил Сафронов. — Всегда рад помочь. — Но вытрусь я всё же сам, — Нарим, сдёрнув полотенце, прикрыл пах, вдруг вспомнив о стыдливости. — Если уверен, что справишься, то не настаиваю, — отшутился Сафронов и вышел за дверь. В номере за это время прибыло народу — объявившийся Гришин привёз с собой своего техника и тот устанавливал на столе у окна ноутбук. Щуплый парень лет двадцати пяти с щегольски подбритыми висками и коротким тёмно-шоколадным ирокезом представился Джеком. Имя, вероятнее всего, было не настоящим, но никто допытываться о том, как звали Джека мама с папой, не стал. Приоткрыв дверь в ванную, Тимофей позвал Нарима и направился к столу. Джек установил запись и тут же принялся колдовать над ней, пытаясь выжать максимум с помощью фильтров и максимального увеличения. Навыков у него было куда больше, чем у Катеньки Воронцовой. Под руками спеца Гришина, обильно украшенными тату до самых плеч, постепенно вырисовывались подвижные детали. Люди перемещались в замедленном темпе, и среди них плыла сквозь толпу фигура в чёрном. — Это куртка Анжея, — сразу опознал Тимофей. — И ботинки его, я сам помогал узор стразами клеить. — Глазастый, — похвалил Гришин. — А личико чьё? — Плохо видно, — подал голос стоявший за спиной Джека Искандер. Старик надел выуженные из кармана очки и нагнулся к экрану. — Это всё, что смогу выжать, — подал голос Джек. — Лучшего качества не добиться. — Большего и не надо, — раздался за их спинами голос Нарима. Турок вышел из ванной босой, в одних джинсах. — Это не Анжей, — твёрдо заявил он. Искандер обернулся к нему, сдвинув очки на кончик носа. — Как по мне, так похож. — Прости, Айнур, но ты его не знаешь так, как знаю я и Тим, — Нарим брезгливо рассматривал на экране того, кто безуспешно пытался «косить» под Навроцкого-младшего, — понятия не имею, кто этот пацан, только это не Анж. — Тут же лица толком не разглядеть, — встрял Гришин. — Я знаю, как он двигается, как поворачивает голову, как поправляет волосы, смеётся, морщит нос, вскидывает брови… — Тариз прерывисто втянул воздух. — Мы вместе с пяти лет, ни меня, ни Тимофея эта запись не обманет. Только Ян мог быть настолько самоуверен, чтобы решить, что сумеет запудрить нам мозги. Искандер с Гришиным одновременно развернули головы к Сафронову, как к последней инстанции. Тот всё ещё продолжал смотреть запись. — А ты что скажешь, солнцем поцелованный? — бросил Гришин. Лис, поняв, что обращаются к нему, вырвал себя из задумчивости. А думал он о том, что ненадолго поверил в то, что видит перед собой Анжея. Нарим же, в отличие от него, сходу понял, что их пытаются обмануть. Он вновь взглянул на экран, Джек пустил запись сначала, и Тимофей, успокоившись, понял, что Тариз был прав. Круживший по вокзалу парень не был Навроцким. — Это не Анжей, — поддержал он друга. Нарим одобрительно кивнул. — А вот одежда — Анжея, — добавил он. — И взять её мог лишь Ян. Мужчины переглянулись. Искандер, сняв очки, сунул их в карман и потёр переносицу. — Было бы неплохо найти паренька, которого Ян принудил или уговорил заменить Анжея. — Айнур не хотел, но пришлось признать, что им нужен Рамзин. — Виктор мог бы нам помочь. Если ты не против, — турок посмотрел на Нарима. Тариз пожал печами. Он знал, что Искандер выгнал Виктора, но об этом не просил. — Я уже говорил — в том, что случилось между нами, виноват только я. Моя травма — результат моего собственного идиотизма. — Нарим повернулся к Тимофею, показав здоровой рукой, что просит помочь ему натянуть спортивную кофту. Как определил осмотревший Тариза врач, заработанный им собственными усилиями подвывих был не самым сложным, однако пользоваться рукой в полной мере он теперь сможет не раньше, чем через неделю. О своём дурацком поступке Турок уже сожалел. Выходка была глупой, он позволил себе выплеснуться в истерике и наказал сам себя. Сафронов, подойдя к нему, помог другу одеться. Нарим крошил зубы, пока всовывал повреждённую руку в рукав, и послушно надел поданную рыжиком перевязь. — Пусть подключается, — решил за всех Гришин. — Людей нам не хватает, а с Рамзиным недостатка в помощниках не будет. Кто таков Виктор Рамзин, Гришин знал. Покопался в старых домашних архивах и весьма удивился, поняв, отчего в сознании настойчиво вертелась мысль, что лицо Рамзина ему знакомо. Айнур отошёл в сторону с телефоном в руках. — О записи Виктор уже знает, — сообщил Искандер, коротко переговорив с Ником. — Его люди поищут паренька, изображавшего Анжея. Рамзин велел передать, что намерен прибыть сюда с гостем. — Каким? — полюбопытствовал Гришин. Искандер развёл руками. Этого ему Шевцов не сообщил. *** По пути обратно к дому Навроцкий двигался в потоке машин на автомате, проехал на красный свет на двух перекрёстках, грубо подрезал маршрутку и загнал злым долгим сигналом обратно на тротуар рискнувшую выйти на дорогу бабку, гружёную хозяйственными сумками, после чего, отрезвев, снизил скорость. Сдав к обочине и включив аварийку, мужчина на некоторое время погрузился в глубокое оцепенение. В груди набатом гулко билось сердце. Выйдя из онемения всех мышц и чувств, он потянулся нащупать сунутую в карман флешку и, вытащив её, долго сверлил взглядом. Что он должен был увидеть на ней? Во что ему придётся поверить? Виктор Рамзин связал себя с друзьями Анжея — Наримом и Тимом. Его последнее общение с Таризом и Сафроновым было не слишком удачным. Но чего он никак не ожидал, так это узнать о том, что Анжей мог завести великовозрастного дружка с весьма дурной репутацией. Какую жизнь вёл Анжей, пока он был занят бесконечными делами?! Навроцкий тряхнул головой, пряча флешку в карман. Хватит вопросов, ему нужны ответы. Заведя автомобиль, он вернулся в поток машин и добрался домой, соблюдая правила с прежней тщательностью педанта, въевшиеся в самую суть его натуры. Зайдя в квартиру, Навроцкий в очередной раз с тоской словил себя на том, что его разум раз за разом обманывает себя, надеясь, что «гнездо» не встретит его пустотой. В памяти мелькнуло и погасло видение того, как из кухни, облизывая пальцы, вымазанные в сахарной пудре, выходит Наталья, следом бежит с криком «Папочка!» маленькая Боженка. Дочь вскакивает ему на руки, обнимает за шею и доверительно шепчет на ухо вопрос, встретился ли ему сегодня зайка и не передал ли длинноухий для неё подарок. Из гостиной подтягивается улыбающаяся Лена, чтобы забрать у него пальто, мимо ползёт в свою комнату заспанный Анжей, бормоча своё «здрасте». На мгновенье он столь явственно увидел всё представшее в его сознании наяву, что, когда мираж рассеялся, явив его взору осиротевшее гнездо, мужчина, не сдержав стона, крепко зажмурился. Его прошлая жизнь безвозвратно закончилась вместе с гибелью Натальи. То, что казалось неизменным и постоянным, исчезло, оставив его пресловутой старухой у разбитого корыта. И если Наталью он уже вернуть не в состоянии, то остальных обязан, чтобы сберечь осколки своего исчезнувшего счастья, склеить из них будущее, не забыв прошлого. Выйдя из неподвижности, Навроцкий, не разуваясь, прошёл в кухню, сбросил пальто на стул, принёс из рабочего кабинета ноутбук и, всунув флешку, опёрся о столешницу ладонями. Папка на флешке была только одна. Наведя курсив, он щёлкнул ввод и, недоумевая, моргнул, поняв, что видит чёрно-белую порнографическую запись. На ней незнакомый ему юнец трахал женщину возрастом явно старше себя. Навроцкий выпрямил спину, кривя рот. Смотреть подобное Серж не привык и считал аморальным. Зачем ему передали эту запись, он не понимал, пока юнец, возлежавший между бесстыдно раскинутых ног женщины, не повернул голову. Узнавание пронзило мозг брезгливым изумлением. Юнцом был Ян. Запись оборвалась, как и началась, сменившись изображением той же комнаты и пары, но на этот раз женщина уже не стонала от удовольствия, а кричала от ужаса. Колени Навроцкого задрожали, заставив осесть на стул. Глаза не отрывались от экрана, послушно укладывая в память кадр за кадром. Зверь в человеческом подобии рвал, душил и насиловал, не прекращая вбиваться в плоть истерзанной жертвы, даже после того, как та, прекратив выплескивать из себя душераздирающий крик, распласталась на простынях изломанной куклой. В комнату вбежали двое мужчин, сдёрнули рычащего, исходившего слюной Яна на пол. Моравский, сопротивляясь, продолжал скалить зубы, отбиваться ногами и рвался к неподвижно лежавшей на постели женщине. При этом член блондина продолжал торчать нелепым крюком. Поняв, что ему не освободиться, Ян яростно взвыл. Не выдержав, Серж захлопнул крышку ноутбука. В голове царил сумбур из обрывков мыслей, кадров записи и затопившего ужаса, такого, какой испытал лишь однажды в глубоком детстве, когда вылетела на него, пятилетнего пацана, из подворотни громадная овчарка и, повиснув на цепи, клацнула у самого лица здоровенными, блестевшими от слюны клыками. Увиденное оглушило и выпотрошило, бросило к мойке. В рвоте не вывернуло, но затошнило так, что внутренности скрутило спазмом в узел. Умыв лицо, вряд ли соображая, что делает, просто из рефлекторно сработавшего инстинкта он потянулся к окну, открыл настежь и глубоко втянул в себя холодный, до покалывания в лёгких, воздух. Что же он натворил?! Сам больного ублюдка в свой дом запустил. И оставил на его попечении беспомощного неуравновешенного подростка и домработницу, которая и мухи убить не могла. Всегда полотенцем в окно выгоняла. Сердобольная. Идиот… Воздух, облепивший холодом, привёл в чувство, вызвав желание врезать самому себе со всей силы. Как он мог не заметить тлевшего в Яне безумия? В памяти всплыли слова Нарима. Если друзья Анжея правы и он пребывает в руках больного на всю голову ублюдка с замашками законченного садиста… Мысль закончить не смог — стало слишком страшно. Навроцкий шагнул к сброшенному на стул пальто, потянул мобильный телефон из кармана и набрал вызов Яна. Он повторил вызов несколько раз, но Моравский не ответил. Оставив попытки связаться с племянником, мужчина вернулся к мойке. Распахнув дверцы шкафа, он выставил на пол мусорное ведро и вытащил смятый листок с рекламой отеля-ресторана «Белек». Глянув на указанный адрес, Серж захватил пальто и покинул квартиру. Из подъезда он вышел, распахнув дверь настежь, и тут же замер. Рамзин стоял у припарковавшегося напротив подъезда чёрного «Audi», сложив руки на груди. В том, что ждал Виктор именно его появления, Навроцкий не сомневался. — Ты… — забыв о воспитании, он ткнул прыгающим пальцем в его сторону, — многое мне должен объяснить! Рамзин изогнул бровь. — Да ну? Не знал, что кому-то что-то должен, Серж. И уж тем более вам… Или, похоже, мы уже на «ты»? Сарказм Рамзина он пропустил мимо ушей, пока двигался на всех парах в его направлении. — Откуда эта запись? И что вообще, чёрт возьми, происходит?! Навроцкий взял его за грудки, вылезший было из машины Витязь шагнул к хозяину, но тот жестом остановил его. Сам мог совладать с впавшим в раж «папашей», и совладал, аккуратно отцепив от себя руки потерявшего голову Навроцкого, крепко сжав его запястья. — У меня есть предложение, Серж, — произнёс всё тем же безмятежным тоном, словно и не дёргался в его хватке уже седой крепкий мужчина. — Сейчас мы спокойно сядем в мою машину. За руль вам всё равно садиться сейчас нельзя, и поедем туда, куда вы и собирались. — Рамзин глянул на зажатую в кулаке Навроцкого рекламку. — А по дороге я расскажу вам, что знаю о твари, весьма опрометчиво пригретой вами на своей груди. Навроцкий перестал трепыхаться. Значит, всё-таки был в состоянии слушать. — Анжей… — прохрипел он, — у Яна? Рамзин переглянулся с Витязем. Здоровяк почесал шею под бородой, скрывавшей избороздившие подбородок старые шрамы. — У него. И парню там несладко. — Виктор, разжав запястья Сержа, отступил к машине. — Нас ждут в отеле, Серж. Посыпать голову пеплом раскаяния будете позже. Сейчас на это нет времени. Навроцкий глядел на него тусклыми больными глазами. Мужчина, постарев на десяток лет, опустив плечи, покорно кивнул. Рамзин сам открыл для него дверцу, подождал, когда Серж усядется на сиденье и, дав знак Витязю трогать, нырнул в салон следом. Отъезд автомобиля Рамзина Ян проводил долгим пристальным взглядом, стоя за углом железного гаража. Ярость душила его, Моравский вытолкнул сквозь зубы проклятье. Вмешательство Рамзина могло значить только одно — его план провалился к чертям собачьим и больше его прошлое секретом для Сержа Навроцкого не являлось. Рамзин знал о нём всё, включая факт унизительной работы проститутом у Соловушки и историю с искалеченной клиенткой. Возможно, и подозрениями по поводу смерти его матери поделился. Не знал Виктор лишь то, что покойничков на совести Яна было больше. Сжав кулаки, он погрузил ногти в ладони. Появление Виктора отправило в небытие его мечты получить желанное место под солнцем, имя Навроцкого и его состояние. Что же, не может заполучить всё, ограничится тем, что может дать ему его козырь в рукаве. А точнее, в запертом доме лесника. Пришло время сбрасывать карты на сукно. Отступив в тень, Ян, сев в машину, вырулил по земляной дороге, проторенной позади дома, на трассу. Автомобиль у Рамзина был приметный, номера запомнил и, срезав путь через задворки, быстро пристроился за громоздким пикапом, держа в поле зрения двигавшуюся впереди «Audi». К «Белеку» он прибыл вслед за автомобилем Рамзина. Проехал мимо остановившегося «Audi», не таясь, словно насмехаясь над их жалкими потугами поймать его и, загнав машину в подлесок, заглушил мотор и вытянул из кармана мобильный. Включив радио и отыскав музыку потяжелее, Ян сделал звук максимально громким и засёк время. Он даст им минут пятнадцать. Достаточно, чтобы дать завязнуть в страхе, осознать, что шутить с ними Ян Моравский не будет, и на шестнадцатой минуте сделать ход в новой игре. *** Появление в номере отеля Навроцкого-старшего вместе с Рамзиным Нарим с Тимом встретили напряжённым молчанием. Искандер и Гришин, представившись Сержу, поочередно протянули руки. Навроцкий принял рукопожатие на автомате, блуждая взглядом по лицам Сафронова и Тариза. То, что вылил на него в машине за время их пути к «Белеку» Рамзин, вызвало у него эмоциональный ступор. Навроцкий вряд ли замечал, что его нижняя губа беспрерывно дёргалась, словно к ней привязали нить марионетки. Сафронов первым сделал шаг навстречу, робко спросив, не хочет ли он присесть. Голос Тимофея вытянул его из омута мыслей, что наплывали друг на друга, мешая в сводящий с ума хоровод. Осознав, что Сафронов обращается именно к нему, Навроцкий кивнул. Присесть стоило. К Тимофею Серж всегда относился с отдающей лёгким барским презрением снисходительностью. Не понимал, что мог найти Анжей в мальчишке, в доме которого не водилось ни единой книги и не было ни одной мало-мальски ценной вещи. Бастард, рождённый неизвестно от кого матерью-кукушкой. А сейчас уцепился за него, как утопающий за соломинку и дал увлечь себя к стулу, сел у окна. Ему предъявили ноутбук с записью с вокзала. Джеку таки удалось выделить более чёткий кадр с неизвестным парнем, взявшимся сыграть роль Анжея. Навроцкий удивляться наличию у них милицейского «компромата» не стал, склонился к экрану. — Это не Анжей, — неподвижная маска на его лице треснула, явив ошеломление. — Нет серёг в ухе. Я должен был это заметить. — Мы предупреждали вас, что на записи его не будет, — подал голос Нарим. Тариз стоял у двери в ванную, скрестив руки на груди. — Но зачем было нас слушать? Мы ведь — дурачье малолетнее. Навроцкий скользнул по нему растерянным взглядом. Тариз смотрел на мужчину тяжело, по-взрослому. Чхать он хотел на необходимость опускать хвост перед старшими. Сержа ненавидел не меньше, чем Моравского. — То, как вы поступили с Анжеем, непростительно, — отчеканил он. — Вы обвинили его в том, чего он не делал, не думая о том, что Анж лишился матери, о том, какой груз вины на него возложили. Вы малодушно мстили ему, отдали его под контроль ненормального и бросили тогда, когда ему была нужна защита и поддержка. Но сейчас призывать вашу совесть к ответу я не стану. Подожду, когда всё это вам выскажет сам Анжей. Тим смотрел на Навроцкого-старшего с испугом, ожидал, что тот взъярится криком, поставит зарвавшегося Турка на место, однако Серж лишь покачал головой. — Всё это потом, Нарим. И никто из вас не способен покарать меня так, как я уже наказан. Сейчас для меня важно только возвращение моего ребёнка домой. Тариз был готов выплескивать свой праведный гнев и дальше, но услышав окончание, смешался. Серж назвал Анжея своим ребёнком. Тариз моргнул — такого Навроцкого-старшего не знал ни он, ни Тим. И куда делась та бездушная статуя, встречавшая их на протяжении одиннадцати лет в квартире семейства Навроцких? «Чужая душа — потёмки», — так любила повторять его мать, советуя не оценивать людей, не познав их сперва как в радости, так и в горе. — Верное решение, — встрял в их беседу Гришин, — позже будем выяснять, кто и как облажался. Виктор молчал, следил за присутствующими с таким выражением лица, будто смотрел увлекательный спектакль. И пока не рукоплескал. Знал, что смакует интермедию — кульминация ещё ждала их впереди. После того, как Ян поймёт, что его план провалился и дядюшке раскрыли истинное лицо племянничка. Недаром Виктор самолично маячил у дома Сержа в надежде, что если Моравский не сам придёт, то уж соглядатая своего к дому пошлёт точно и узнает о контакте Виктора с Навроцким. Риск был велик, но Яна нужно было вытащить из его норы, заставить засуетиться и допустить ошибку. Он принял решение, не согласовывая его с остальными, понадеявшись на свои знания уродливой изнанки Яна. И Моравский, подтверждая эффективность его действий, с ответным шагом не задержался. Звонок мобильного, прозвучавший из кармана Навроцкого, притянул взгляды к Сержу. Виктор кашлянул, привлекая к себе внимание вытянувшего телефон Навроцкого. — Как я понимаю, это тот, чей звонок мы ждём, Серж, — этот пункт действий они оговорили ещё в машине. Навроцкий, глянув на экран, подтвердил. — Не выдвигайте ему никаких претензий, — предупредил он, — не оскорбляйте и не угрожайте, постарайтесь выманить его на встречу. Если не выйдет, соглашайтесь на всё, что предложит гаденыш. И включите громкую связь. Спохватившись, Серж выполнил требуемое и в номере раздался голос Яна. — Дорогой дядюшка и его… компания, — Моравский хохотнул, явно довольный произведённым эффектом, хоть и не мог его лицезреть самолично, — во главе с душкой Виктором. Поймать меня у вас не выйдет, как и вернуть живым Анжея. Если я сам не захочу отдать вам мальчишку. Виктор шагнул к Навроцкому. У Сержа тряслись руки. — Чего ты хочешь? — спросил он, тщательно ровняя тон. — Верни Анжея, и я сделаю всё, что ты скажешь. Что тебе нужно? Деньги? Я дам их тебе столько, сколько попросишь. Ян хмыкнул: — Слишком ты быстрый, дядюшка. Переговоры так не ведут. — Скажи ему, чтобы дал доказательство того, что Анжей ещё жив, — еле слышно сказал Рамзин, вызвав тихий стон у Сафронова. Тимофей вцепился в руку Нарима, чтобы не упасть. — Скажи ему, чтобы дал тебе поговорить с Анжеем, — с нажимом повторил Рамзин. Навроцкий его не слушал, надеялся, что выйдет вразумить Моравского. — Янош, мы можем разрешить наши проблемы не прибегая к насилию, — он перешёл на польский. — Я выслушаю тебя, ты объяснишь, что с тобой происходит, вернёшь Анжея, и мы подумаем, как тебе помочь … — Мне?! — он визгливо расхохотался. — Да ты ополоумел, дядюшка! Проблемa есть у тебя, а не у меня. Это ты прохлопал собственного… сыночка-пидора. Подал мне его на блюдечке, перевязанного ленточкой с бантиком. За подарочек спасибо, было вкусно, но я хочу ещё. Серж похолодел. — Иезус… — его рука затряслась, едва не выронив мобильный, — ты не… Ян зафыркал, откровенно забавляясь его ужасом. Отвечал на русском, явно, чтобы понимал и Рамзин. — Говорю же, было вкусно. Но я его не ел, если ты вдруг решил, что я изменил своим гастрономическим пристрастиям. Предпочитаю свинину с курятиной. А вот трахать его было приятно. Слышал, быть первопроходцем почетно. Хоть и задница — однако, тоже в зачёт пойдёт. Рамзин, не выдержав, грязно ругнулся. Тимофей сполз на корточки, уткнув лицо в ладони. Нарим, сгорбившись, прижимал больную руку к груди, крепко зажмурившись. Услышав Виктора, Ян рассмеялся. — Не всё же тебе девственников драть, Вик. Этого ты целкой не получишь. — Я тебя найду, — пообещал Рамзин, повышая голос, — и намотаю кишки на шею! — Сначала найди, — Моравский хихикнул и тут же сменил тон. — Если я рядом с собой хоть одного мента или бойца Виктора унюхаю, перережу мальчишке горло. От уха до уха, Серж. Так что избавься от компании этого хлыща, и ментов с моего хвоста сними. Иначе живым ты Анжея больше не увидишь. — Договорились, — прохрипел Навроцкий. — Каковы условия сделки? — Я хочу денег. И учти, я прожил рядом с тобой достаточно долго, чтоб знать, каковы твои активы. — Сколько? — Двести тысяч, наличкой. И разумеется, «зеленью». — Хорошо, — Навроцкий согласился, не задумываясь. — Хорошо? — протянул Моравский. — Значит, можешь дать и больше. Я подумаю об окончательной цифре и сообщу. — Постой, — он сжал мобильный, словно мог так удержать и Яна, однако тот отключился. Серж в отчаянии вырвал из себя короткий вопль, сажая лёгкие. Хрустнув суставами пальцев, сжатых в кулак, Навроцкий отвернулся к стене, скрывая перекошенное лицо. Плечи мужчины поднимались и опускались от тяжёлого, со свистом, дыхания. — Я не хочу отдавать его ментам, — выцедил сквозь зубы. — В психушку Ян не отправится. Солидарный с ним, угрюмый Рамзин, кивнул. Гуманность часто спорит со справедливостью. Кто кому уступит, решать было им.