Два крыла для Ангела

Рюкзак оттягивал плечо и Тариз поправил его правой рукой, вдыхая прохладный влажный воздух. В левой руке, лежавшей в повязке, держал мобильный телефон Навроцкого-старшего. Гришин выгрузил его как можно ближе к вокзалу и прежде, чем он покинул салон, заставил в который раз повторить заранее проработанный ими план: от Нарима требовалось передать деньги, узнать, где они заберут Анжея и ни в коем случае не рисковать собой и не отступать от своей роли. Сидевший на заднем сидении Серж молча слушал, не спуская встревоженных глаз с лица Тариза. Кулаки, лежавшие на коленях мужчины, сжимались и разжимались, выдавая крайнее волнение. Они не имели права подвергать опасности подростка, но иного выхода у них не было. Ян пожелал, чтобы выкуп доставил именно Нарим. Покинув автомобиль, неся за плечом тяжёлый рюкзак с пятью сотнями тысяч и футляром с драгоценностями Ядвиги, он пересёк центральный зал вокзала, вышел на перрон и остановился под столбом с часами, висевшими на кованом крюке. Далее он должен был ждать звонка, что укажет ему его дальнейшие действия, но Ян звонить не спешил. Туман клубился у бетонных плит, размывая фигуры сновавших по перрону людей, глуша голоса и растворяя в себе ароматы, присущие только таким местам: запах дизеля, мазута, калёного железа и протухшей еды из бетонных тумб. Из тумана вынырнула тележка, гружёная чемоданами. Нарим посторонился, пропуская тележку мимо себя, грузчик в форме, толкавший перед собой груз, хмуро глянул на одиноко стоявшего подростка. Тариз рефлекторно сжал пальцы на ремне рюкзака. Отчего-то вдруг показалось, что каждый на перроне знает, что за его спиной лежат в рюкзаке полмиллиона долларов. Для большинства — невероятное богатство. Сумел бы он отбиться, если на него набросятся скопом, чтобы отобрать надежду на спасение Анжея? Тариз тряхнул головой, прогоняя нелепую мысль, но пальцы не разжал и отступил назад, укрываясь в тени стены. Турок закрыл глаза. В память скользнули воспоминания о том, что предшествовало его появлению на вокзале. *** Он стоял рядом с Тимом, когда в номере появился Айнур с кейсом в руках и уложил его на стол перед Навроцким. Серж только что вернулся из офиса, где договорился с соучредителями о долге в двести тысяч под залог продажи своей части прав на компанию. Деньги должны были передать Сержу к обусловленному Яном времени. Ещё двадцать тысяч удалось раздобыть под залог автомобиля Навроцкого. Увидев вошедшего в номер хозяина отеля, Навроцкий, поднявшись, надел пальто. — Я хотел попросить вас об услуге, Айнур, — сказал он, одёргивая манжеты рубашки, — мне нужен транспорт, я спешу на встречу, а своей машины я лишился. И, если возможно, дать мне человека в охрану для сопровождения. — Договорились с партнёрами? — Искандер положил кейс на стол. Навроцкий поморщился, как от зубной боли. Сделка была заключена на грабительских условиях, однако жаловаться не стал. Окажись он на их месте, скорее всего, действовал бы так же. — Цена, которую мне дают, не соответствует реальной стоимости, но мне не до торгов. — Тогда не спешите совершать эту сделку. Айнур повернулся к столу и, открыв кейс, подвинул его к краю. Оставив сидевшего в кресле Тимофея, Нарим, подойдя к столу, хмыкнул. В кейсе аккуратными рядами лежали переплетённые банковскими лентами пачки из стодолларовых банкнот. — Здесь триста тысяч. И они — ваши, Серж. Считайте, даю в долг, — знал, что иначе Навроцкий откажется от его предложения. Нарим поднял взгляд на Искандера. Серж смотрел на старого турка с удивлением. Он знал этого человека лишь несколько часов, а тот оказывает ему подобное доверие. К такой щедрости Серж не привык и, оценив поступок Искандера, ограничился благодарным кивком. Знал, что сейчас было не время задирать нос, утверждая, что и сам справится. — Я отдам долг. — Я знаю. Серж засуетился, оглядываясь. — Мне нужны ручка и бумага, я напишу расписку. Искандер поднял руку, останавливая его. — В этом нет необходимости, я верю вам. — Нет, это обязательно, — настаивал на своём Навроцкий, — будь у нас больше времени, мы бы заключили нотариальный договор, а пока я напишу расписку. Договор успеем составить позднее. Искандер уступил. Лучше согласится, чем спорить. Навроцкий желал «сохранить лицо». Серж придвинул к себе лежавшую на столе папку с логотипом отеля, внутри ожидаемо обнаружились несколько листов бумаги, ручка и конверт. Навроцкий принялся писать расписку. Айнур отошёл в сторону, поманив за собой Тариза. Оба направились к окну. Сафронов следил за ними из глубин кресла, продолжая прижимать к себе куртку Анжея. Рыжик не произнёс за весь вечер ни слова, лишь молча следил за присутствующими, время от времени стараясь коснуться Тариза, словно подзаряжался от него силой духа. Нарим в поддержке не отказывал, укладывал ненадолго ладонь на плечо и сжимал пальцы. — Мне звонила Катерина, — сообщил Айнур Таризу, глядя в окно. Темноту снаружи разгонял свет фонарей. — Она говорит, что твой отец хочет поговорить с тобой. По лицу Нарима скользнуло смятение, тут же укрывшееся за маской деланного безразличия. — Его желания не совпадают с моими. Говорить нам с ним не о чем. — Не спеши отвергать возможность вашего примирения. — Он сам меня отверг. — У него было время подумать над своей ошибкой. Турок фыркнул: — Не слишком ли долго он думал? И не выдавай желаемое за действительное, Айнур. Я знаю, чего он потребует в обмен на своё согласие позволить мне вернуться домой. Скажет, чтобы я отказался от своего «заблуждения». Стал тем, кто в его понимании является единственно нормальным. Вот только я себя ненормальным не считаю. — Ты ещё не выслушал его, а уже делаешь выводы. — Таков мой отец. Он не изменится ни за неделю, ни за месяц, ни за год. — И всё же поговори с ним. Тариз-младший упрямо выпятил челюсть. — Сейчас меня заботит только Анжей. Показав, что не желает продолжать это разговор, Нарим вернулся к Сержу. Навроцкий, дописав расписку, положил её рядом с кейсом. Мужчина посмотрел на часы. Оставалось пятнадцать минут до истечения трёх часов, отведённых Яном на сбор денег. Дверь в номер открылась, впустив Гришина, и Рамзина с Шевцовым. Спевшаяся троица пропадали где-то почти час. Вслед за ними появился Джек, тащивший в руках большую сумку. — Какие новости? — спросил у присутствующих Виктор, покосившись на кейс с деньгами. — Кроме той, что, похоже, я опоздал со своим предложением помощи. Айнур усмехнулся: — Я успел раньше. — Вижу. Ян на связь не выходил? — Нет, — ответил ему Серж. — Очень хорошо, значит, у нас будет время обсудить наш план. Виктор повернулся к Джеку. Тот сгрузил на стол кучку оборудования непонятного назначения и выставил два ноутбука. Гришин присоединил к ним серебристый металлический кейс. — В этом повезём деньги, — сказал он, похлопав по крышке кейса. — Внутри установлен датчик слежения. С дальностью приёма сигнала до трёх километров. Одолжил у коллег, занимающихся отслеживанием промышленного шпионажа. А это — «маячок», крепится на тело, — он показал небольшой коробок на тонком ремешке. — Могу я взять ваш телефон, Серж? Навроцкий передал ему мобильный. Гришин, в свою очередь, протянул его Джеку. Спец, присев за стол, принялся разбирать телефон. — А это, если нам повезёт, было бы неплохо подкинуть Яну на встрече, — детектив поднял со стола датчик размером с фалангу пальца, похожий на плоский кружок батарейки. — Если удастся прикрепить его к одежде Моравского или забросить в карман, мы сможем выйти на его логово. — Ян не глуп, он поймёт, что в кейсе будет «маячок», — Серж был критичен, — я бы предпочёл не подвергать Анжея опасности. Я передам деньги племяннику, он вернёт Анжея, и пусть убирается на все четыре стороны. Позже я всё равно найду его. — Вряд ли Ян привезёт парня на встречу, — возразил Гришин, — скорее всего, для страховки оставит его там, где держит сейчас. Потому и нужен датчик. — Сейчас даже ребёнок знает, что в таких кейсах укрывают за подкладкой «маячки», — поддержал Сержа Нарим. К нему особо не прислушались, заговорив о целесообразности размещения датчика на теле Сержа, и о том, как же тому исхитриться прикрепить «маячок» на Моравского. Но план всё равно пришлось менять, как только у Сержа зазвонил телефон… *** Гудок паровоза вытянул Нарима из воспоминаний. Подняв лицо, он взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Ян запаздывал со звонком с дальнейшими инструкциями. Тариз проследил за тем, как к перрону устремляются люди, грузятся в вагоны. Поднялась обычная для такого момента суета. Мимо пробежала взмыленная мамаша, таща за руку громко ревевшего малыша с коротким хвостиком волос на затылке. Мальчишка напомнил Нариму Анжея — такого, каким он увидел его впервые, сидя в песочнице с Тимом. Анжей свёл их вместе. Подарил ему смысл жизни, сделал взрослым и сильным. Забрать его у себя он никому не позволит. Поезд тронулся, издав стон скрипнувшими колёсами, словно большое, неповоротливое животное поднялось и покинуло своё нагретое лежбище. Нарим взглянул на мобильный телефон Сержа, сверил время с часами и, поправив повязку, потёр плечо. Полмиллиона оказались неожиданно тяжёлыми. От идеи с кейсом они всё-таки отказались, и Джек спешно переместил датчики на обычный школьный рюкзак Нарима. Датчик поместили на живот Тариза, под рубашку навыпуск, и скрепили ленту за спиной на застежку-липучку. *** Услышав от Яна требование, чтобы деньги доставил Тариз-младший, Серж в запале отказался отпускать Нарима на встречу, обозвав Яна негодяем, однако Моравский отключился до того, как он закончил свою характеристику моральных качеств племянника, изложенную в одном хлёстком слове. Разговор Яна с Навроцким остальные прослушали через включённую громкую связь. Серж в категоричной форме тут же заявил, что подвергать опасности Турка они не имеют права. Нарим был несовершеннолетним. Чужой ребёнок, за которого отвечали его родители, понятия не имевшие, во что влип их сын. Айнур кивнул, согласный с Сержем. Рамзин, в отличие от них, никакой опасности для Нарима не видел. Тариз всего лишь должен был передать Яну деньги, узнать, где они заберут Анжея, и вернуться к ним. Виктор уверял, что весь маршрут передвижений Нарима они будут отслеживать по датчику. Команда Витязя поддерживала наружное наблюдение, потому ничего дурного с Турком произойти не могло. Серж так не думал, как и внезапно оживший Тимофей, вцепившийся в Нарима мёртвой хваткой. Его уже покинул Анжей и, если уйдёт и Нарим, Сафронов не знал, как сможет справиться со своим одиночеством. Предчувствие беды накрыло его паникой. — Я пойду, — громко сказал Тариз, обрывая спор взрослых. — Ты не понимаешь всей опасности твоего возможного участия, — Навроцкий загорячился, демонстрируя, что подвержен эмоциям, как и остальные смертные. — Ян — больной ублюдок, от которого можно ожидать чего угодно. Я взрослый человек, я могу рисковать и распоряжаться собой. А ты — нет. — Мною никто не распоряжается… — Пока ты не достиг совершеннолетия, за тебя отвечают твои родители, — перебил Айнур. — Если с тобой что-либо случиться, как мы посмотрим в глаза твоей матери и отца? — В глаза отца я позволяю вам не смотреть, — огрызнулся он, освобождаясь от липнувшего к нему Тимофея. — Такому раскладу он будет даже рад. Избавится от сынка-педика и чужими руками смоет пятно позора с семьи. Он ясно дал понять, что сына у него больше нет, позволив избить меня и отдав фанатикам. Если необходимо, я напишу матери письмо, что таково было моё решение. — Иезус… — Серж потрясённо скользнул взглядом по обчекрыженной голове подростка, пятнам побледневших синяков на лице, наконец осознавая, как тот их получил. Полная отчаянного гнева речь Нарима пояснила, что делает Тариз-младший в гостинице старого друга семьи, вдали от родни. В голове мелькнула мысль о том, что того же мог страшиться и Анжей, скрывая свою ориентацию. Боялся того, что Серж, так же, как и отец Нарима, откажет ему в праве жить с ним и Боженой под одной крышей. Демонстрацией своего непримиримого отношения к геям, он сам создал возможность для шантажа Анжея. Тариз с вызовом выпятил челюсть. — Я уже не ребёнок, — твёрдо сказал он. — Я пойду на встречу с Яном, и никто из вас меня не остановит, потому хватит трепать языками. Говорите, что мне делать, чтобы выполнить свою часть работы. А моя безопасность — уже ваша забота. Молчание, повисшее за его словами, прервал Виктор. Рамзин, критически оглядев кейс, предложил заменить его на нечто более удобное для их юного храбреца. *** Поезд увёз пассажиров, и Тариз снова остался в относительной тишине и одиночестве. Инструктировали его быстро, практически на ходу. На всё про всё Ян дал им двадцать минут, за которые они должны были переложить деньги в рюкзак, нацепить на него датчик, привезти на вокзал, и разместить людей Витязя в необходимых местах. Проблема была в том, что Ян выбрал место для встречи, которого они никак не ожидали. Вокзал был многолюдным, шумным местом, перроны были длинными и освещались тусклыми фонарями, оставляя множество тёмных мест, где мог затаиться Ян. Не повезло и с погодой. На город весьма не вовремя опустился густой осенний туман, размывая силуэты в серые кляксы, и его плотность только увеличилась к ночи. Нарим, подняв голову, вгляделся в молочную мглу. Из динамиков над его головой гнусаво объявили о новом прибытии пассажирского состава. Нарим вытер щёку, кожа была мокрой, туман оседал на всём тонкой пленкой влаги. Через пять минут пробьет одиннадцать часов ночи. Нарим торчал на перроне почти полчаса. А если Ян не придёт и всё окажется напрасным? Что, если он решил просто бежать и перед этим избавиться от Анжея? Страх сковал грудь, обрывая дыхание. Нарим поднял голову, сцепив челюсти. Он должен успокоиться, или провалит порученное ему дело. На перроне вновь начал скапливаться народ. Вдали послышался гудок поезда, и одновременно с ним он услышал мелодичную трель сигнала, сигнализирующую, что на мобильный телефон Сержа пришло сообщение. Он открыл его и прочёл одну единственную строку, отправленную анонимом. «Возьми телефон». Нарим, не понимая, моргнул, и следующим услышал сигнал мобильного, что доносился откуда-то сбоку. Повернув голову, он понял, что трель раздаётся из соседнего мусорного бака. Шагнув к нему, он увидел блик света среди мусора. Мобильный Сержа опять завибрировал, и он открыл новое послание. Им оказалось не сообщение, а фото. Нарим судорожно втянул воздух открытым ртом. На фото был виден покрытый синяками и кровью Анжей, свернувшийся в клубок на грязном матрасе. Задыхаясь от охватившего его ужаса, он бросился к баку и, сунув руку внутрь, вытащил наружу старый «Самсунг» с налипшими на него остатками сгнившего яблока. Вытерев мобильный о джинсы, он нажал кнопку. — Говори! — он почти орал, забыв об окружавших его людях. Ему ответил тот, кого он и ожидал — Ян. — Хочешь увидеть своего дружка живым? — Да, — прорычал он. — Что я должен делать? — Снять навешанные на тебя «маячки», избавиться от телефона Сержа и спуститься через переход на четвёртый перрон. Времени у тебя две минуты. Время пошло, краснопёрый, и помни, что я за тобой слежу. Попробуешь предупредить своих дружков, и наша сделка не состоится. Ян отключился, и Нарим замер на месте. Моравский легко раскусил все их ухищрения, и не собирался попадать в расставленные для него ловушки. Его глаза заметались по крышам окружавших его зданий, вычисляя возможное место нахождения следящего за ним Яна. Их было предостаточно: вокзал, магазины, кафе, склады и протянувшиеся на другой стороне от железнодорожных путей административные здания. У него было лишь полторы минуты. Мозг вопил, что слушаться Яна и нарушать разработанные для него инструкции было нельзя, но перед глазами стояло фото Анжея. Резко выдохнув, он торопливо задрал рубашку и, стянув с пояса датчик, закинул его в мусорный бак. Туда же последовал мобильный Сержа. Пусть видит, что он выполняет то, что от него потребовали. Порывшись в рюкзаке, он выдрал нашитое Джеком двойное дно и вытянул оттуда последний активированный «маячок». Отправив его в мусорку, Нарим закинул рюкзак на плечо и побежал обратно на вокзал, к переходу на четвёртый перрон. Оставалось надеяться, что люди Витязя его видят и последуют за ним. На нужный ему перрон, безлюдный и тёмный, выскочил на последних секундах истекавшего времени. Позади него на первом и втором перронах стояли пассажирские поезда, к четвёртому перрону, изгибаясь на рельсах, двигался длинный товарный состав. Телефон зазвонил снова. Он прижал мобильный к уху: — Я на четвёртом перроне. Что делать дальше? — Жди, — лениво отозвался Ян. — Чего ждать? — Команды бежать. Турок, опустив мобильный к плечу, взглянул на приближавшийся к перрону поезд. Тариз похолодел, поняв, что его ожидает. По спине прокатилась дрожь. Сердце пустилось вскачь, затрезвонив в горле. Локомотив, тащивший за собой длинный хвост из тяжело гружённых вагонов, издал пронзительный сигнал. По позвоночнику стёк холодный пот. В нём не останется ни единой целой кости после того, как по нему пройдутся сотни витков железных колёс, перемалывающих его в мелкие клочья костей и плоти. Нарим едва расслышал голос Яна в трубке, рявкнувшего ему «бежать». Ноги сами понесли его к краю перрона, и он спрыгнул вниз. Позади него кто-то закричал, громко взвизгнула женщина, но Нарим уже был на полотне — перебирался через рельсы, оглушённый грохотом приближавшегося к нему товарняка. Его заметил машинист, локомотив издал долгий пронзительный гудок. Нарим вскрикнул от страха, щёлкнувшего по нервам бичом. Подошва ботинок заскользила по мокрому железу, и Тариз полетел куда-то вперед. К счастью, он упал за пределами рельс и успел на одном инстинкте перекатиться на соседнее полотно. Товарные вагоны проносились мимо, лишая его слуха. Гулкий набат колёс, лязг перемычек, выбили из него все мысли и ощущения. Всё, кроме страха. Кажется, он вопил от боли, упав на пострадавшую руку и крепко приложившись головой о дерево шпал. Слезы брызнули на щёки, но себя он не слышал. Кто-то вздёрнул его на ноги, содрал рюкзак и грубо поволок в сторону. Турок зашарил руками в пространстве, пытаясь вернуть рюкзак. — Руки убери, — с угрозой предупредил его голос Яна. Поняв, кто его держит, Тариз больше не рыпался. Товарняк, грохоча свою песнь стали, ещё тянул бесконечное гусеничное тело по станции, когда они оказались на каких-то задворках полуразрушенного склада. Рядом стояла старая «Хонда». В голове Тариза шумел ток крови. Он не сразу понял, что его толкнули к задней части автомобиля. Моравский потянул из багажника биту и скомандовал Нариму снять с себя одежду. — Зачем? — промямлил он. — Где Анжей? — Хочешь его увидеть — раздевайся, проверим, нет ли на тебе «жучков». Нарим заколебался, но потянулся к куртке. Прежде, чем снять её, он незаметно скользнул рукой в карман, нащупал металлический кругляшок и зажал между пальцев, молясь, чтобы не выпал. Избавившись от перевязи, Тариз принялся медленно стягивать с себя куртку. — Быстрее, — поторопил Ян. Нарим видел Моравского тёмным силуэтом, фонари вокзала были закрыты зданием склада. — Я повредил руку, — он тянул время, надеясь на людей Витязя, они должны были засечь его след. Моравский небрежно устроил биту на плече. — Считаю до тридцати, не успеешь раздеться, пока закончу счёт, и твой полюбовничек со мной на веки вечные останется. Раз… — Я понял, — он оборвал его, однако Ян продолжил считать, и Тариз, путаясь в рукавах, пуговицах, штанинах, сбросил с себя рубашку, ботинки и джинсы в рекордные двадцать секунд. Остановив счёт, Ян велел ему отойти от одежды к багажнику. Нарим, ёжась от холода, послушался, успев сунуть кругляшок маячка за щёку. Активировать его пока не стал, памятуя о недолгом сроке его службы. Позади него Ян зашвырнул одежду Турка в кусты. Подойдя к Таризу, Моравский обхлопал его по боксеркам, прощупал носки и толкнул к багажнику. — Полезай. Нарим вцепился в край багажника, паника резанула отрезвлением. Он отдавал себя в руки безумца и убийцы, без всякой уверенности в том, что тот действительно отвезёт его к Анжею, а не к ближайшему пустырю, где просто напросто забьёт насмерть битой. Деньги уже были у Яна, от «маячков» он избавился, а гарантий выполнения им своей части сделки Моравский с самого начала не давал никаких. — Куда мы поедем? — нервно спросил он, перебирая мокрыми ступнями. Турок стоял в луже в одних носках. Ян осклабился. — Что? Полюбовничка своего уже вернуть не хочешь? — Хочу, — кричать о том, что он и Анжей «полюбовничками» не были, не стал. Блондин приблизил к нему лицо с тёмной щелью рта и провалами глаз. — Тогда закрой рот и полезай в багажник, не демонстрируя свою тупость. Синеглазка уже заждался своего спасителя. Весь исходит кровавыми слезами. Для него каждая минута промедления дорога. Голос рассудка утих, загнанный вглубь, и Нарим, неуклюже перевалив через борт, забрался в багажник. Что-то звякнуло в темноте, Тариз, прижимая больную руку к груди, почувствовал, как на его лодыжках смыкается металл. Он в страхе дёрнулся, попытался развести ноги, но соединившая их цепь вновь сомкнула его колени. Ян стреножил Тариза цепью с наручниками. Дверца багажника с хлопком опустилась вниз, отгораживая его от остального мира.