Два крыла для Ангела

Его ещё хватило на то, чтобы покинуть машину самостоятельно, и даже на то, чтобы войти в лифт и подняться на верхний этаж. Но у двери Серж подхватил его под локоть, и, не слушая возражений, помог войти в квартиру мимо Катерины Тариз. Присутствие матери Нарима Анжея если и удивило, то виду не подал. Дал безропотно себя разуть, снять куртку и отвести в свою комнату. На кровать опустился в полном изнеможении сил. Тариз захлопотала рядом: опустила жалюзи, включила стоявший на тумбочке ночник, пустивший гулять по потолку звёздное небо, и тут же, смутившись, выключила, заметив судорогу, пробежавшую по лицу Анжея. Серж присел рядом. — Поесть хочешь? — спросил у пасынка с заботой. — Я хочу поспать. — Мы ждём Клару. Анжей промолчал, плотно смежив веки. Говорить было больно, в боку кололо. Переглянувшись с Тариз, Серж поднялся. — Я оставлю дверь открытой, если не возражаешь. Анжей не возражал. Ждал, когда окажется в тишине и одиночестве. Серж ушёл переговорить с последовавшим за ними в квартиру Матусевичем, Катерина задерживаться так же не стала. Жорж ожидал главу семейства на кухне. Ложной скромностью начбез Рамзина не страдал и уже успел налить себе кофе. Войдя на кухню, хозяин квартиры покосился на гостя, взял чашку для себя, и, подхватив кофейник, направился к столу. Матусевич остался стоять у окна, следя за главой семейства. Наполнив чашку кофе, Серж сел на стул. — Клара скоро будет, — сообщил Витязь, — выехала своей машиной. Навроцкий его сообщение прослушал, глядя в глаза бородача. — Мне нужны объяснения, Жорж, — произнёс сухо, — догадываетесь, какие? — Анжей захотел поехать сам, как и его друзья, — он понял его по-своему, — Виктор обеспечил ребятам надлежащую защиту. Мёльдер своё дело знает, состряпал для них отличную версию, и парни сыграли, как по нотам. — Вы считаете, что было разумным заставлять подростков лгать сотрудникам милиции? Прежде, чем вытаскивать Анжея из койки и везти куда-либо, вы обязаны были посоветоваться со мной! — Анжей попросил не звонить, знал, что вашего согласия не получит. — Разумеется, я не согласился бы! — вспыхнул Серж. — Однако сейчас я хочу поговорить об ином. Откуда у Антона Горина могла оказаться серьга из гарнитура, переданного мною Яну вместе с выкупом? Витязь потрясённо моргнул. Отставив чашку с кофе на подоконник, он подошёл к столу. — Что вы сказали, Серж? — переспросил, уперев ладони в столешницу. Навроцкий терпеливо повторил: — Откуда у Антона Горина могла оказаться серьга из гарнитура, который я лично уложил в сумку с выкупом? — С чего вы взяли, что она оказалась у Горина? — С того, что я видел серьгу собственными глазами в кабинете следователя Мазуренко. — Ошибиться не могли? — Нет. В серьге была сломана дужка, я сам отдавал её в починку ювелиру и знаю места пайки. Мазуренко предъявил мне серьгу во время допроса по поводу исчезновения Марата Горина. Антон Горин сдал серьгу в ломбард. На основании этого сделали вывод, что братья Горины, Ян, и Анжей похитили драгоценности, а потом разругались, после чего мой сын оказался в клинике, а Горины и Ян исчезли вместе с гарнитуром. Я теперь, похоже, хожу в подозреваемых. — Марат к драгоценностям не имеет никакого отношения, — заверил Матусевич, размышляя о том, как увязать услышанное с фактами, которые уже были ему известны. — Марат был мёртв к тому моменту, как мы освободили Анжея. — Что? — Серж опешил. — Мы нашли труп старшего из братьев в доме. Тебе говорить не стали, — Матусевич прыгал с «вы» на «ты», — хватало проблем с Анжем. Труп обнаружился уже после того, как вы уехали в клинику. Марата убил Ян. От трупа мы избавились, милиции его не обнаружить. Навроцкий-старший потрясённо молчал. Матусевич же думал о том, стоит ли говорить о главном. О том, что Ян, вероятнее всего, пережил своё наказание и теперь скрывается неизвестно где. Вместе с Антоном Гориным. Если мальчишка ещё жив. Жорж задумчиво жевал губу. Похоже, Антон и был тем, кто помог Яну добраться до города, и залечь в нору. Оставалось неясным, почему младший из Гориных согласился помогать Пшеку. Но, зная изворотливость Моравского, можно было не сомневаться, что обмануть наивного подростка ему ничего не стоило. Марат был слабым местом Антона. Жорж не сомневался, что в свою ложь Ян этот элемент включил. — Если Марат был мёртв, то как серьга попала к Антону Горину? Вопрос Навроцкого вырвал его из размышлений. У Матусевича на этот счёт было своё объяснение, но озвучивать его не стоило. Ещё оставалась надежда на то, что они сами разыщут восставшего из мёртвых Пшека и упокоят его раз и навсегда. — Ян мог отдать часть выкупа Гориным на сохранение, — заюлил начбез, — и теперь парень сидит на куче денег и драгоценностях… — Антона надо найти, — перебил Серж, — он единственный может снять с меня дурацкие подозрения. — Мальчишку мы найдём, — заверил Жорж, — а пока допустите в вашу квартиру охрану из моих парней. — Зачем? — На всякий случай. — Это пояснение я уже слышал. И оно мне и в первый раз не понравилось. — Серж сощурился. — Вы что-то не договариваете мне, Жорж. — Вы знаете столько же, сколько и я, — не моргнув, солгал он. — Тогда почему мне кажется, что вы темните? Отвечать Матусевичу не пришлось. Из коридора раздался мелодичный зуммер. Прибыла Клара. Впустив женщину в квартиру, Навроцкий-старший ушёл с ней к Анжею. Оставшись в одиночестве, Матусевич вытянул мобильный. Первым долгом начбез позвонил Гришину и назначил встречу через полчаса у офиса подполковника, вторым позвонил Нику. Шевцов трубку не поднимал — Витязь нахмурился. Его звонки игнорировать было не принято. Пообещав самому себе устроить Нику головомойку, он одним глотком опустошил чашку с кофе, и поставил посудину в умывальник. Подумав, открыл кран и принялся мыть чашку. Мысли переметнулись на предстоящий разговор с Рамзиным. Виктору придётся доложить о том, что Пшек выжил и скрывается неизвестно где. Правда открылась случайно — не согласовавший этот вопрос с Жоржем Бубен накануне рассказал о том, что Яну удалось выжить своему «подельнику» — Стасу. Не отличавшийся особым умом сынок Кузьмича, употребив с горя «беленькую», поделился новостью о допущенном промахе с затоплением тела Яна с одним из охранников и тот, резко протрезвев, не преминул доложиться Рамзину. Жорж в доме не ночевал. Узнал об утечке лишь утром, накануне поездки Анжея в горотдел, на выручку Сержу. Матусевичу хватило одного взгляда на Рамзина, чтобы взмокнуть позвоночником и понять, что простой выволочкой вся троица заговорщиков не отделается. Оставалось уповать лишь на то, что ему удастся заверить Виктора в том, что правду от него скрывали по веским мотивам, а Яна они найдут и доведут начатое Навроцким-старшим до конца. И весть о том, что Гришину и его команде удалось напасть на след Пшека, сейчас была бы как нельзя кстати. Матусевич вновь набрал Шевцова. Ник не отозвался, и он, повесив чашку на крючок сушки, развернулся к выходу. На пороге кухни стояла Катерина Тариз. Матусевич, пробивший инфу по всем членам семьи, как Нарима, так и Тимофея, знал о женщине достаточно, чтобы её опознать. — Вы кто? — Тариз настороженно смотрела на чужака, хозяйничавшего в кухне Навроцких. — Друг семьи, — нашёлся Матусевич. — А вы мать Нарима? Кажется, я видел вас в больнице. Я — Жорж.  — Впервые вас вижу. — Я… из недавних друзей. — Насколько недавних? — Тариз ухватилась за него цепко. — Вы помогали в поисках Анжея? Похоже, Катерина была в курсе произошедшего. — Именно, — подтвердил он. — И должен сказать, что ваш сын — настоящий герой. Не каждый решился бы отправиться в логово зверя даже ради друга. Если бы не Нарим, спасти Анжея из рук Яна у нас бы не вышло. Лицо женщины вытянулось. Матусевич запоздало понял, что ей было известно далеко не всё и запнулся. Похоже, не только Стас оказался излишне болтливым. — Простите, — он с нарочито озабоченным видом глянул на свои наручные часы, — меня ждут в другом месте. Был рад познакомиться. Тариз утверждать аналогичное не стала и молча посторонилась, выпуская его из кухни. Дверь хлопнула. Катерина, качнувшись, ухватилась за тумбу. Сложить дважды два оказалось не сложно. Имя племянника Навроцкого знала. Теперь узнала и о том, кто был обидчиком Анжея, в спасении которого её сыну довелось сыграть куда большую роль, чем она думала. Из коридора послышались голоса, вырвав её из приступа запоздалой паники. Серж Навроцкий провожал Клару из квартиры. Врач на ходу давала последние наставления по уходу за Анжеем: пить лекарства, потреблять много жидкостей, следить за состоянием швов, и спать. Покой, и ещё раз покой. Серж пообещал, что проследит за всем самолично. Дверь хлопнула, и хозяин дома присоединился к Катерине. — Где Жорж? — спросил он, переступив порог кухни. — Ваш гость ушёл. Навроцкий нахмурился. — Бежал, значит… Ничего, найду сам, наш разговор мы ещё не закончили. — Серж… — оборвала его она. — Что сделал мой сын для спасения Анжея из рук вашего племянника? Навроцкий словно под дых получил, даже присел слегка. — Откуда вы… — Ваш друг сказал, — перебила она. — Весьма болтливый… друг, — в сердцах выдал он, пододвигая стул. — Катерина, я виноват перед вами. Я знаю, что не имел право подвергать Нарима опасности. Но поверьте, мы делали всё, чтобы обеспечить ему защиту. Ему и Тимофею. Однако Нарим решил действовать по-своему, и, отказавшись от поддержки, сам отправился к Яну… — Господи, — Катерина прижала ладонь к губам. — Как вы могли?.. Это же дети! Навроцкий взвихрил волосы пятернёй. — Простите, Катерина. Я знаю, что это не оправдание, однако выхода у нас не было. Ян потребовал, чтобы выкуп за Анжея принёс именно Нарим. Ваш сын проявил немалое мужество и настойчивость, убедив нас в том, что способен отнести выкуп. И, если бы не он, Анжея сейчас с нами не было бы. Сердце моего сына остановилось, а Нарим завёл его вновь. Я прошу найти в себе силу простить мне мой родительский эгоизм. А если не сумеете простить, всё равно буду благодарен до последнего вздоха… Голос Сержа сорвался. Мужчина потянулся потереть переносицу. Катерина смотрела на него, изломав брови. За все годы, которые она знала Сержа Навроцкого, тот никогда не выглядел таким растерянным. И настоящим. Поступила бы она по-иному, если бы речь шла о её сыне? Ответ был не простым, но лукавить сама с собой не стала. Сделала бы всё, чтобы её ребёнок вернулся домой. Тариз вздохнула, снимая руку с груди, и, сама не зная зачем, потянулась через столешницу, чтобы погладить сидевшего у стола мужчину по седой голове. Словно маленького мальчика. В глазах Навроцкого промелькнуло удивление, что тут же сменилось волнением. — Спасибо вам, Катерина. — Катя, — устало сказала она. — И нечего мне «выкать». Я, конечно, постарше буду, но не намного. — Тариз потянула с соседнего стула оставленный ею кухонный передник. — Ужин сам не приготовится, Серж, а готовить я люблю без мужчин в своём бабьем царстве, так что гляньте-ка пока, как там Анжей. Серж поднялся со стула, размышляя над тем, как отнесётся Катерина к тому, если он принесёт женщине букет цветов. Самый большой, который сможет унести из цветочной лавки. Стоило разыскать Нарима и узнать, какие цветы любила необыкновенная женщина, что дала ему жизнь. Заглянув в комнату пасынка, он обнаружил, что кровать того пустует. Навроцкий резко развернулся и встретился лицом к лицу с пропажей. — Зачем ты встал? — выдохнул с нервами. — Я ходил в ванную, — Анжей смотрел в сторону. Серж метнул взгляд за его спину и понял недосказанное. — Ты всё слышал… — Я хотел бы поспать, — Анжей говорить об услышанном не хотел. — Могу я остаться один? — Мы могли бы поговорить об этом… — О чём? — оборвал он, зажигаясь коротким оживлением. — О том, что вы едва не погубили Нарима? Зачем мне нужна была бы моя грёбаная жизнь без НЕГО?! Он — единственное, что меня держит… — Его губы задрожали. — Мне всё равно, что ты обо мне думаешь. Можешь считать ненормальным… — Я так не считаю. — Мне не нужна ничья жалость, — голос Анжея зазвенел — он был готов позорно разрыдаться, а показать себя слабаком не хотелось. — Я устал. Мне надо поспать. Навроцкий-старший отступил в сторону, Анжей лёг на постель. Постояв у двери, следя за тем, как он натягивает на себя плед, укрываясь с головой, Серж покинул комнату. Через некоторое время он вернулся, неся в руках откопанный в платяном шкафу Натальи короб. Внутри лежала пара старых погремушек Божены, маленькие кожаные ботиночки с бантиками и две радионяни Philips с запасными батарейками. Анжей лежал, не поднимая век, пока он устанавливал приёмный блок на тумбочке у кровати. Родительский блок — забрал с собой и, выйдя из спальни, прикрыл дверь. Оставшись в одиночестве, Анжей раскрыл глаза и потянулся к подушке, чтобы накрыть ею голову. За прошедшие с его освобождения дни он и Серж ни разу не заговорили об обстоятельствах его спасения. Анжей не спрашивал, отгородившись от памяти о пережитом насилии. Навроцкий-младший говорил обо всём, о чём угодно, но только не о том, как же им удалось его найти. О той роли, какую в этом сыграли Нарим и Тимофей, Анжей не знал до того момента, пока не услышал разговора главы семейства с Катериной. Того, что рядом с ним в сторожке пребывал Нарим, его память не сберегла. Как и того, что он был мёртв и вернулся к жизни, лишь благодаря Таризу. Осознание последнего факта оставило его равнодушным. Из дома лесника его всё равно не вернули целым, часть него осталась в выстывших стенах его персонального ада. Навсегда, без права на возвращение. Он закрыл глаза, отгораживаясь темнотой от внешнего мира, но резкая трель телефона грубо вытолкнула его наружу. Стянув подушку, он сел на постели, оглядываясь в поисках источника раздражающего звука. Трубка телефона, чей рингтон, казалось, шёл сразу отовсюду, обнаружилась на тумбочке у кровати. Анжей прилип к ней взглядом. Воздух вдруг сгустился, не позволяя вдохнуть полной грудью. Сердце заколотилось в горле, отдаваясь набатом в ушах. Трубка продолжала трезвонить. Звук бил по нервам. Он поднял её прежде, чем осознал, что делает. Палец надавил кнопку вызова. Тишину прервал каркающий смешок. — Раз, два, — проскрипел голос, бросивший его в холодный пот, — Фредди уже здесь, три, четыре, лучше запри покрепче дверь, пять, шесть, тебя ждёт нечто ужасное, семь, восемь, и тебе никуда не деться… Анжей, не дослушав, отбросил трубку и, забившись с ногами в подушки, истошно закричал. *** На встречу с Гришиным Витязь к оговоренному времени опоздал. Впрочем, Михаил не жаловался. Встретил его на стоянке у офиса, и ничем хорошим начбеза не обнадёжил. — Новости у меня две и обе дерьмовые, — «порадовал» в ответ Матусевич. — Во-первых, Сержа Навроцкого вызвали к ментам дать показания по поводу пропавших Гориных. Как оказалось, младший из них — Антон, сдал в ломбард серьгу из гарнитура, переданного Яну вместе с выкупом. Уже после спасения Анжея. Гришин новости почему-то не удивился: — А что во-вторых? — спросил, уперев зад в капот автомобиля начбеза Рамзина. — Я ещё с первым не закончил. Анжей покинул клинику и отправился к ментам, которым рассказал отрепетированную ложь, чтобы выручить отчима. После посещения горотдела оба они вернулись домой. Уломать Сержа на круглосуточную охрану его квартиры не вышло, придётся действовать исподтишка. Навроцкий потребовал от меня ответ на вопрос, как могла серьга из гарнитура попасть к Антону. Я рассказал ему о том, что Ян повинен в убийстве Марата и на ходу сочинил жизнеспособную версию о том, как драгоценности могли попасть в руки Антона. Но куда хуже необходимости навязывать ложь на ложь то, что Виктор узнал о том, что Ян жив. А солгать ему, как Сержу — себе дороже будет. И это вторая моя новость. Подполковник нахмурился: — Как он узнал? — Неважно, как, — Жорж угрюмо поджал губы, — важно то, что Виктор весьма не любит, когда кто-либо за его спиной проворачивает собственные дела. Не подам на блюдечке с голубой каёмочкой доказательства того, что напал на след Пшека — и не миновать мне весьма серьёзной разборки полётов. — Наслышан, — Михаил хмыкнул — о царивших в своё время в группировке Рамзина традициях наказания знал от информаторов. — У якудза замашек набрались? — По-иному нельзя. Свои бы порвали в клочья за слабость. — Те времена давно прошли. — Может быть, — уклонился от прямого ответа Витязь. Не дело было чужака посвящать в то, что хоть и «цивилизовался» Рамзин, а от старых замашек не избавился. И своеволие, проявленное начбезом, Витязю не спустит. — В общем, результат мне нужен, Михаил, причём срочно. — Срочно не выйдет, — разочаровал тот, — кое-что нарыть удалось, но где сейчас Ян отлеживается, нам неизвестно. Матусевич поскрёб подбородок под бородой. — И что нарыл? — спросил хмуро. — Как оказалось, на Марата было зарегистрировано два автомобиля. Один из них на запчасти разобрали, а второй — старый «Фиат» засекли камеры заправки неподалёку от заимки лесника. И появился он там через пару часов после того, как пожарники убрались с места устроенного твоими архаровцами пожара. На записи, которую мы раздобыли, видно, как Антон Горин заправляет машину, а в салоне у него находится пассажир, закутанный по самую макушку в одеяло. Машина двигалась в сторону города. И тот же самый белый старый «Фиат», по свидетельству жильцов, двое суток простоял под домом, где Пшек снял квартиру. А затем исчез. — Значит, в город Яна привёз всё-таки Антон. — Похоже, что о смерти брата мальчишка ничего не знает. — Убийце брата он помогать бы не стал, — согласился с ним Жорж, потянув из кармана блокнот с ручкой, — мне нужен номер «Фиата», пробью по своим каналам. Гришин записал номер автомобиля, цвет, марку, и вернул блокнот, заверив, что его команда поисков «Кощея Бессмертного» не прекратит. Жорж шутку не поддержал. Думал о предстоящем ему объяснении с Виктором. На разговор придётся прибыть с пустыми руками. Матусевич взглянул на наручные часы. Виктор велел ему прибыть в офис через час, а прошло уже два. Злить Рамзина больше, чем требовалось, не следовало и, распрощавшись с Гришиным, начбез сел за руль. В офисе компании Рамзина, располагавшемся в деловом центре города, Виктора он не застал. Охранник сообщил, что начальство отбыло домой, пребывая зело не в духе, ещё два часа назад. Витязь вернулся в автомобиль. Сев в салон, вытянул мобильный и снова набрал номер Ника. Долгие гудки окончились сбросом оператора. Матусевича всё сильнее грызло беспокойство. Шевцов никогда не отключал телефон и первое правило начбеза — «всегда быть на связи», соблюдал свято. Подумав, Витязь набрал Бубенцова. Митяй тоже не ответил. Отбросив мобильный на соседнее сиденье, Жорж задним ходом сдал на трассу. До загородного поселка добрался, пересекая перекрёстки на красный свет и безбожно подрезая сопутствующий транспорт. Ворота ему открыл Кузьмич. Матусевич поднял руку, приветствуя подчинённого, но Кузьмич отвернулся с каменным лицом. Припарковавшись под крыльцом хозяйского дома, Жорж поднялся по ступеням. Внутри лобби его встретил Граф. Павел стоял у дальней стены, сложив руки на груди. Матусевич огляделся, отыскивая Ника. Дежурить должен был Шевцов, но он его не обнаружил. — Николая здесь нет, — указал на очевидное Павел. — Ты сам во всём виноват, Жорж. Надтреснутый голос Графа завертел в нём дурные предчувствия на полную. — Ты это о чём? — Ты знал, что такое шило в мешке не утаить, — он смотрел ему в глаза с брезгливой злостью. — Стас сам всё выложил, как только морду бить начали. Бубен оказался покрепче, но родная кровь — не водица, Рамзин его не тронул, в отличии от Николая… Дослушивать Жорж не стал, подавился вдохом и, прихрамывая сильнее обычного, поднялся по лестнице на второй этаж. Дежуривший у кабинета Рамзина охранник — Ярослав, попытался было перекрыть собой доступ внутрь, но Жорж отшвырнул его, как щенка. Хлопок двери, ударившей в стену, прервал Рамзина, готовящегося сделать глоток виски из стакана. Виктор стоял у бара-глобуса в распахнутом халате и спортивных штанах. Голая грудь блестела от пота. Дверь, ведущая из кабинета в соседнюю спальню, зияла открытым проемом, откуда лился желтоватый свет. Опустив стакан на стойку, он не спеша развернулся к начбезу — и спиной почувствовал, кто пожаловал. — Я позволял тебе входить, не спросив моего разрешения, Жорж? — холодно осведомился у Матусевича. Витязь ответил в тон: — Ты сказал мне явиться для разговора. — Два часа назад. — Я задержался. — Спешил не особо… — Вик, — он оборвал его, думая лишь о Нике, страх грыз душу, — хочешь наказать виновного, накажи меня. Это я велел не говорить о том, что гадёныш выжил. Пожалел Стаса с Митяем. Решил сам с проблемой справиться. Ответственность лежит только на мне, меня и наказывай! — Хотелось бы… — Рамзин, отвернувшись, потянулся к стакану, — носи ты иную фамилию, так бы и сделал — вышиб бы тебе мозги, — он одним глотком опустошил стакан. — Однако я обещал Марку, что не позволю волосу упасть с твоей головы, и головы Клары. Вы — единственное, что мне осталось в память о нём. — Виктор… — упоминание о брате вызвало спазм в горле, — не надо… — Поэтому я наказал тебя по-другому, — продолжил он, игнорируя его смесь рычания со стоном. — Не нарушив своей клятвы. Тебя я не трону, но способ наказать тебя я всё же нашёл. Жорж, побледнев, метнул взгляд к двери, ведущей в соседнюю комнату. Виктор не стал останавливать его, когда бородач стремительно направился к спальне. Войдя вовнутрь, он прикипел взглядом к широкой кровати с развороченной постелью. Голый Ник сидел на краю, заложив ладони между колен, опустив голову, горбя спину. Живой… Матусевич, облегченно выдохнув, направился к нему, но Шевцов к себе не допустил, выбросил руку, останавливая на полпути. С постели поднялся сам, вцепившись в изголовье кровати. Жорж послушно замер, отлавливая его взгляд, попутно осмотрев тело, покрытое синяками на рёбрах, шее, бёдрах. Николай, сохраняя молчание, надел рубашку, потянулся к лежавшим на кровати боксерам. Натянув бельё до бёдер, застрял резинкой на вялом члене, утоптал хозяйство и с усилием выпрямил спину. Джинсов, содранных с него Рамзиным, не нашёл. — Ник… — жалобно позвал Матусевич. Шевцов с усилием поднял голову — шлюхе стесняться нечего, сойдёт и так. Оттолкнув стоявшего на его пути Матусевича в грудь ладонью, он покинул спальню как был — босым, в белье и рубашке. Накачивавший себя виски Рамзин мрачно проследил из глубин кресла за тем, как Николай, неестественно прямо держа спину, прошествовал мимо стола. Остекленевший взгляд Шевцова был устремлён на дверь. Вслед за ним из спальни вышел Матусевич. Догнав блондина на пороге, он, сняв пиджак, попытался накинуть его на плечи Ника. Парень, шевельнув плечами, пиджак сбросил. Оставшись в одиночестве, Виктор уставился на игру огня в камине. В пламени плясало знакомое ему уродливое лицо: скалило гнилые зубы, шептало, что он ничем не лучше него. Того, кому он много лет назад собственноручно перерезал глотку, лишив прежде гениталий. — Ничем не лучше, — пробормотал он, соглашаясь. Виски в стакане закончилось. Рамзин поднялся за новой порцией.