Два крыла для Ангела

Попав в больницу с передозом, Анжей, будучи несовершеннолетним, подлежал постановке на учёт у детского психиатра и нарколога. Разрешить эту проблему Навроцкому-старшему удалось с помощью старой доброй мзды, и в палату пасынка он отправился, существенно облегчив портмоне. В палате он застал Димона. Глава семейства, познакомившийся с гостем пасынка ещё пару дней назад, был рад, что Анжей, упорно не подпускавший к себе Нарима с Тимофеем, против визитов Димона не возражал. Тот был полон энергии и планов. Его отцу удалось включить Димона в экспериментальную программу лечения лейкемии и она, похоже, работала. Гость болтал без умолку, не забывая методично поглощать принесённое Катериной Тариз шоколадное печенье. Оба в ожидании выписки просматривали видео на планшете. Навроцкий, пройдя мимо мальчишек, присоединился к стоявшему у окна Айнуру. Искандер приехал в больницу, чтобы отвезти «безлошадных» Навроцких к Рамзину. Турок встретил его рукопожатием: — Анжей выглядит куда здоровее, — сказал, улыбаясь. Навроцкий, соглашаясь, кивнул. Димон, сидя рядом с Анжеем, тыкал пальцем в планшет. Анжей создал между ними преграду из подушки, но против близкого соседства не возражал. Серж воспринял это, как признак того, что гаптофобия отступает, пообещав себе перезвонить Кларе, чтобы сообщить об улучшении в его психическом состоянии. Номер мобильного Матусевич теперь стоял у него в списке быстрого набора. Серж узнал планшет в руках Димона и понял, что пасынок подарил его своему новому другу. Поступок Анжея протеста не вызвал. Одна из медсестер рассказала ему о болезни Димы, и Серж укорять пасынка в расточительстве не собирался. Жизнь ткнула его носом в необходимость измениться. То, что ещё полгода назад вызвало бы у него вспышку гнева, теперь принималось со всей возможной терпимостью. — Серж? — старый турок тронул его за плечо, вырвав из спокойного течения мыслей. Навроцкий смущенно растянул губы в вежливой улыбке. — Простите, Айнур. Задумался. — Могу я узнать, о чём? — со всей деликатностью полюбопытствовал старик. — Смогу ли стать достойным родителем. Должен признать, что воспитанием детей всегда занималась Наталья. Я опрометчиво считал, что моей главной задачей является обеспечение материальных потребностей семьи. И многое упустил. — Абсолютно все совершают промахи, Серж, и живут потом с никому не нужным раскаянием. Важнее не признание своей вины, а исправление последствий неверного шага. — Искандер озвучил его собственные выводы. — Мой промах слишком дорого обошёлся Анжею. — Навроцкий всё-таки прорвался жалобой: — Почему он молчал о том, что происходило между ним и Яном? — А если бы Анжей признался в том, что влюблен в парня, как бы вы отнеслись к этому? — Рад бы не был, — честно признал Серж. — И самое поганое в том, что, скорее всего, обвинил бы Нати в том, что она допустила промах в воспитании Анжея. А потом сделал бы вид, что ничего и знать об этом не хочу. — Анжей, скорее всего, решил, что вы поступили бы намного суровее. Так, как поступил мой отец. Узнав о моей ориентации, он выгнал меня из дома. В шестнадцать. Навроцкий покосился на старика. По какой причине Искандер не имел супруги и детей, он уже догадался, но не ожидал, что Айнур будет с ним столь откровенен. — И как вам удалось выжить? — спросил он, проявив интерес. — Меня взял к себе друг отца. Он содержал небольшой отель и нуждался в помощнике. Благодаря ему я не помер от голода под забором. Когда его не стало, я принял отель под свою руку. Он завещал своё дело мне. — Именно потому вы помогаете мальчикам? — Я делаю для них то, что в своё время сделали для меня. Серж… у меня к вам деловое предложение. Навроцкий удивился: — И в чём оно состоит? — Хочу поручить вам один объект. Я знаю, что вы — талантливый архитектор. У меня на родине есть отличный кусок земли на побережье. Я намерен застроить его двумя отелями-близнецами. Хотели бы принять участие в строительстве? В глазах Навроцкого мелькнула жажда творца. — Мой личный проект? — переспросил он. — Ваш. От начала и до конца. Иметь дело с вашими партнерами, оказавшимися столь циничными в тяжёлое для вас время, я не намерен. — О своих неприятностях я им не сообщал, — справедливости ради сказал Серж. — О том, что вы оказались в стеснённом положении, догадаться было несложно. С этим Навроцкий спорить не стал. — Я давно не работаю сам, — честно предупредил он, — и для такого проекта мне понадобится своя команда. — Наберёте тех, кого захотите. У вас будет год на разработку проекта и согласование всех необходимых вопросов. Строительство также возглавите вы. Стоимость объекта предполагается в пределах пяти миллионов. Мне принадлежит треть этих вложений. Остальное — моим партнерам. Так что с моим голосом будут считаться. Навроцкий задумался. О том, что друг семейства Таризов был способен на столь крупное вложение — и не подозревал. Предложение Искандера было заманчивым. — На Наталью была зарегистрирована небольшая строительная компания. Наше первое детище, сейчас почти не функционирующее. Она назвала компанию «Pia desiderata». — «Заветные мечты», — перевёл с латыни Айнур. — Это определенно понравится моим двум партнерам-итальянцам. Серж усмехнулся — он сам в своё время был против подобного названия, предлагая банальное «Дом мечты» и даже «Избушка на курьих ножках». Наталья сумела отстоять своё мнение, и название могло стать пророческим, позволив начать новое дело с исполнения мечты любого серьёзного архитектора — большого авторского проекта «с нуля и до ключа». — Так как? Берётесь, Серж? — Вы не видели ни одного моего здания и поручаете мне столь дорогостоящий и сложный проект? — А почему бы и нет? И вы не правы, я ездил на построенные вашей компанией объекты. А мой коммерческий директор говорил с владельцами. Все они остались довольны качеством проделанной работы. Вас хвалили особо. Вы не покидаете объект, пока владелец не сдаст его в эксплуатацию. Серж вернул взгляд на койку с Анжеем: — Из-за того, что я жил на стройках, я сделал несчастной женщину, которую любил, и упустил слишком многое из жизни моих детей. Боюсь, что я буду вынужден отказаться, Айнур. — Не спешите отказываться, Серж, — турок похлопал его по плечу, — с хорошей командой вы сможете совместить и рабочие обязанности, и родительские. Прервав их разговор, в палату вошёл Бубенцов. — К вам гости, — предупредил Митяй. Отступив назад, он помог вкатить через порог коляску с Леной. За рукояти коляски держался Макс Квятковский. Голову девушки с непривычно короткими волосами закрывала вязанная розовая шапочка. — Здравствуй, милый, — Лена потянулась к Анжею. Он, сев на постели, соединил с ней руки. Квятковская посмотрела на главу семейства. — Знаю, Серж, что ты не желаешь меня видеть… — Вам надо поговорить, — прервал её Анжей. — Нам троим, — уточнил, сделав короткую паузу. Серж хмуро сверлил взглядом пасынка — приходу Лены тот не удивился. Встреча была спланированной. — Оставьте нас, пожалуйста, — попросил Навроцкий-младший. Просьбу уважили все, включая Макса. Они остались наедине. — Прости, — покаялся Анжей перед отчимом, — я должен был сказать тебе, что разыскал Лену и попросил её прийти. Я знаю о твоих обвинениях, но ты был не прав. — Я оставил тебя на Лену, надеясь, что за тобой присмотрят. — И Лена смотрела, как надо, — заверил он, — если кто и виноват в том, что случилось, так это я, потому что молчал. Я должен был рассказать о том, что Ян шантажирует меня моими дневниками. Но я молчал, мне было стыдно. И если бы ты её выслушал, то узнал бы, что она собиралась позвонить тебе, чтобы ты потребовал от Яна покинуть наш дом. — Я ни за что не подвергла бы Анжея опасности, — Лена смотрела на мрачного мужчину, кусая бледные губы. Навроцкий молчал, переваривая услышанное. Анжей следил за отчимом, ожидая его ответа. — Лена… — Серж осёкся — не часто за свою жизнь ему приходилось просить о прощении. — Я пришёл к поспешным выводам. Сумеете простить меня? Она качнула головой. Чего стоило ему признание своей неправоты, понимала. — Сумею. Если верну своё место. Серж подошёл к девушке. Опустившись на колено, чтобы уравнять их лица, Навроцкий уложил руку на обод колеса коляски. — Елена, возвращайся к нам, — сказал, перейдя на «ты». — Ты нужна и моим детям, и мне. Она знала, что в его словах не было ничего от любовного признания, что Серж говорил о её значимости для своей семьи, но сердце всё равно затрепетало. Ответ дать не успела. В палату вошла медсестра, принеся выписку. Серж поднялся. Следом за медсестрой появились Айнур с Квятковским. В палате на некоторое время воцарилась суета. Анжей собирал вещи, Серж говорил с Айнуром и объявившимся лечащим врачом Анжея. Когда он освободился, Лена уже покинула палату, но Навроцкий не сомневался, что она к ним вернётся. Ни детей, ни его — она не бросит. *** Нарим с Тимом ожидали прибытия Навроцких во дворе дома Рамзина. За пределы высокого каменного забора их не выпустила охрана, но к воротам Матусевич допустил — в компании Ника. Шевцов наблюдал за парнями с капота внедорожника Стаса. Отойдя от странного утреннего «общения» с Рамзиным, Тариз сосредоточился на Тимофее. Рыжик, зябко кутаясь в воротник куртки, стучал ботинком о ботинок. Температура опустилась до нуля, и на тротуарной плитке оседал редкий снежок. Стянув с себя шарф, Тариз накинул его на плечи Сафронова. Лис поднял голову: — Зачем? Сам же замёрзнешь. — Я морозоустойчивый, а ты — нет. — У меня дед сибиряк, а ты… — Наполовину мусульманин, — подхватил Нарим, вспомнив старую шутку и улыбнулся, всем видом прося ответить тем же. — Я помню. — А ещё дурак. Дышать нечем, — Сафронов опустил край шарфа вниз, — нос и рот закрыл. — Всё тебе не так, да не эдак. — Не всё. Лишь некоторое. — Тимофей уткнулся носом в мягкое тепло. Шарф пах Наримом. Прижаться бы к нему, да только самому себе больнее сделает. Как ни тяжело было это признать, а Рамзин оказался прав — Тимофей был слишком наивен, вообразив, что сможет жить чужими мечтами. Он верил в них так долго, что решил, что сделал их своими. Но таковыми они не стали. Виктор пришёл к Сафронову в номер, когда он уже был пьян. Алкоголь сокрушительно ударил по сознанию, и Рамзину пришлось долго хлопать его по щекам, приводя в чувство. Когда Сафронов слегка оклемался, Рамзин всунул ему в руки бутерброд, вызвавший у голодного Тимофея пьяные слезы и непрерывный поток душевного обнажения. Мужчина слушал молча, не перебивая. Когда Лис иссяк, выложив всё под чистую: начиная с сопливой влюбленности в Анжея, и заканчивая постелью с Наримом, под которого лёг, чтобы удержать для себя и отдалить от Анжея, Рамзин с усмешкой процитировал классика: — Так не доставайся же ты никому*. Нелицеприятный поступок Сафронова он понимал, однако совесть бы его по такому поводу не грызла. В любви, как и на войне, побеждают быстрые и беспринципные. Тимофей так не думал. И Рамзин принялся разъяснять свою точку зрения. Не щадя — выложил, что живёт Лис не своими желаниями, а желаниями Анжея, который видит в нём лишь друга и делить с ним Нарима согласится, только пока сам в объятия Тариза не упал. Высмеял по ходу и их «заветную мечту» о союзе трёх, пояснив, что идея так же наивна, как и его попытка выбить из головы терзавшие его страхи с помощью спиртного. А завершил свою речь советом удержать синицу в руках, и не упустить Турка, пока тот не сблизился с Анжеем. Иначе окажется у разбитого корыта. Понял его Тимофей с пятого на десятое, оглушённый изрядной дозой алкоголя, но слова Рамзина запомнил. Анализом занялся уже протрезвев, придя к неутешительному выводу, что был лишним на чужом празднике жизни. Голос Нарима вырвал его из погружения в глухую тоску. — Что будем делать, когда появится Анжей? — терпеливо повторил свой вопрос Тариз. — А что мы будем делать? — отозвался он сухо. — Хочешь его прямо при папаше облобызать? На плечо вскинуть и в берлогу уволочь? Нарим опешил: — Ты чего, Тимофей? Что с тобой делается? — Да ничего, прозреваю просто! А знаешь, что? — он принялся рывками разматывать шарф. — Сам Анжея встречай! Не хочу вам мешать! Швырнув ему шарф, он припустил к гостевому дому. Сидевший на капоте Ник проводил его задумчивым взглядом. Нарим дёрнулся было за другом, но, услышав подъехавший автомобиль, подавший сигнал, сосредоточился на воротах. Из дома вышла Клара, кутаясь в шерстяную шаль, и встала рядом. — Дождался своего друга? — дружелюбно спросила женщина. — А рыжик ваш где? — Ему… нездоровится, — соврал он, следя за тем, как во двор въезжают две машины — Искандера и Жоржа. Клара, покосившись на него, промолчала. Автомобили слаженно припарковались. Нарим подошёл ближе. Сердце забилось быстрее. Он с нетерпением встречал каждую фигуру, что покидала салон машины Искадера. Первым выбрался Айнур, вторым Бубен. Охранник Рамзина открыл заднюю дверцу, и наружу вытянул себя Серж. Вслед за ним вышел Анжей. Навроцкий-младший был одет так, словно собрался на Северный полюс. Серж настоял, чтобы он надел куртку на меху, вязаную шапку с большим белым помпоном, шею обвязывал полосатый шарф. Тариз буквально ел его глазами, истосковавшись до сердечной боли. Анжей, заметив его внимание, отвернулся, и Нарим разом сдулся. Похоже, ничего не изменилось. Его похлопали по плечу — Клара смотрела на него с сочувствием. — Дай ему время. Он был слишком подавлен, чтобы ответить. Рамзин встречал гостей на крыльце. Хозяин дома пожал руки Сержу с Айнуром и широко улыбнулся Анжею. — Мария с Катериной накрыли для нас стол. Накуховарили столько, что хватит на целый взвод. Навроцкий-младший повернулся к отчиму: — Можно мне пропустить застолье? Я очень устал. — Как скажешь, — согласился мужчина. — Женщины очень старались, — вмешался Рамзин. — Может, посидишь с нами совсем немного? — Ему и вправду лучше отдохнуть, — вмешалась Матусевич, — а мне его осмотреть. Женщина подхватила Анжея под локоть и повела парня в дом. Навроцким отвели комнаты по соседству на втором этаже. Комната Анжея соединялась со спальней Сержа общей дверью. Войдя в комнату, Клара двинулась к окну, чтобы раскрыть задёрнутые шторы. — Пусть будет так, как есть, — остановил её он, — пожалуйста. Выпустив шнур из рук, Матусевич развернулась: — Ты хотел бы поспать? — Я хотел бы не проснуться, — вырвалось у него без эмоций. — Анжей, — Матусевич подошла к кровати, — не нужно так говорить. — Не бойтесь, я не стану ничего с собой делать. Я и так достаточно натворил дел. Подставил Лену, едва не погубил Нарима, и сделал убийцу из Сержа. — Ян выжил. — Значит, едва не сделал. — Он поднял на неё тоскливый взгляд. — Что, если и мама… погибла из-за меня? Клара опешила — о трагедии, случившейся в семье Навроцких, женщине рассказал Жорж. — Насколько мне известно — твоя мать не справилась с управлением, и произошёл несчастный случай. — Вы её не знали, мама отлично водила. И всегда была осторожна, но в тот день мы поссорились… Что, если она отвлеклась потому, что думала о том, как я нехорошо повёл себя с ней? — его голос сполз до отчаянного шепота. — Думаю, что ты ошибаешься… — Они должны отпустить Яна, — перебил он, — не искать его, отпустить на все четыре стороны! — Ты решил, что был наказан его руками? Думаешь, Бог придумал для тебя такую кару? Анжей отвернулся, подтверждая её правоту. Матусевич, разозлившись, всплеснула руками. — Да что с тобой такое?! Мне не дали религиозного воспитания, я прожжённая атеистка, но даже для меня то, что ты говоришь — жуткое богохульство! Разве не основная христианская догма гласит, что Бог есть любовь?  — «Там, где нет греха, не будет и наказания за грех, но если грех допущен, наказание неизбежно». — Ерунда, — отмахнулась она. — «Злое наказание — уклоняющемуся от пути…» — Так, стоп, — оборвала его Клара, — давай без цитирования Библии. Тут я заранее — пас. Анжей смотрел на неё, не мигая. Ждал, желая, чтобы она убедила его в том, что он ошибается. Во всяком случае именно на это она и надеялась. В глубокой синеве глаз Навроцкого с клубившимся внутри туманом, разобрать пропорцию эмоций было невозможно. Клара, вздохнув, огляделась. Отыскала глазами стул, взялась за спинку и, притянув к постели села лицом к Анжею. — Послушай меня, — начала она убеждённо, — ты не сделал ничего, чтобы там, — она потыкала пальцем в потолок, — кто-то решил тебя покарать. Просто есть очень плохие люди, которые рождаются со злом внутри и несут его по жизни. К сожалению, именно такой тебе и встретился. Ты не сделал ничего, чтобы заслужить пережитый тобой кошмар. Анжей некоторое время сидел, не шевелясь. Выражение его лица не изменилось. Она его не убедила. — Не веришь мне? — поняла Матусевич. — Тогда скажи мне, в чём был виноват мой брат? Марк был добрым, милым и любящим. Обожал нашу маму и помогал старушкам переходить дорогу. Своей смерти он не заслужил, как и того, что его к ней привело. Или, по-твоему, Бог и без вины карает? О том, что Виктор рассказал ему о смерти Марка, Рамзин повинился ей сам. Анжей моргнул, выходя из ступора. — Нет, без вины не карает. — Он поднялся, потеряв интерес к продолжению их разговора. — Вы хотели меня осмотреть. Раздеться до пояса? Клара со вздохом поднялась. — Достаточно расстегнуть рубашку. *** Проводив Айнура, отправившегося в свой отель и расшаркавшись с Сержем, ушедшим отдохнуть вслед за Анжеем, Рамзин велел Жоржу собрать костяк его команды у гаражей на заднем дворе. Пришли все, кроме Ника. Жорж, пользуясь своей властью, держал того подальше от Рамзина. Шевцов по-прежнему сторонился Матусевича и не подпускал к себе ближе, чем того требовала работа. Жорж переживал их отчуждение куда тяжелее, чем мог предположить вначале, и навязал Николаю роль няньки для Нарима с Тимофеем. У гаражей Виктора ожидали Граф, Бубен и Жорж. Ближе к ночи повалил густой снег, укрыв крыши домов и хозяйственных построек белым покрывалом. Сунув руки в карманы пальто, Рамзин осторожно передвигался по скользким плитам, матерясь под нос. — Передай Михаилу, — раздраженно бросил он, добравшись до Матусевича, — чтоб завтра его и духу здесь не было, раз не знает, что снег убирать надо! Я дважды едва не навернулся! Жорж пожал плечами, сбив пепел с сигареты на клумбу с закутанными в солому кустами роз. — Обслуживающий персонал не моя забота, я за ними не слежу. — За кем поручу — за тем и будешь следить, — сварливо осёк Рамзин и выдал новую порцию мата, поскользнувшись на раскатанном следе от протектора шин. Матусевич, получив в свой адрес очередной злобный взгляд Рамзина, будто именно он, танцем с бубном, вызвал снегопад, толкнул в сторону дверь гаража. Рамзин вошёл первым, остальные втянулись следом, стряхивая снег с волос. Внутри большого гаража, обшитого деревянными панелями, их уже ждали. Помещение использовали как мастерскую. Вдоль стен протянулись полки с инструментами, гараж освещала гирлянда из ламп. В углу, рядом со старой железной койкой, стоял масляный обогреватель. В центре гаража, подвешенным за связанные запястья на крюк, колотился крупной дрожью молодой темноволосый парень. Единственной одеждой пленника были потрёпанные «семейники» и повязка на глазах. Парень шумно всхлипывал разбитыми губами. Грудь и спину страдальца покрывали широкие багровые рубцы, оставленные лежавшим на полу армейским ремнём с медной бляхой. Рядом на табурете сидел Стас. Кузьмич мыл руки в тазу. Появление Рамзина с компанией пленник встретил испуганным воем, предположив, что пришли его новые мучители. Стоять ему приходилось на кончиках пальцев и тело мучительно заплясало в судорогах. Рамзин развернулся к Кузьмичу. — Что удалось узнать? Кузьмич, вытерев руки, отбросил ветошь на койку. — Парень утверждает, что ничего не знал о содержимом коробки. Незнакомец заплатил ему за то, что он отнесёт в больницу посылку и передаст её Лене Квятковской. Это всё. Висевший на цепи пленник, услышав его, замычал. Стас, не поднимаясь со стула, ударил ему кулаком в бедро. — Перестань, — морщась, велел ему Жорж. Стаса было хлебом не корми — дай кого-нибудь помучить, и если отец, служа Рамзину за палача, выполнял свою функцию с холодной головой, то сынок испытывал от процесса экзекуции удовольствие. — Парень сказал своё имя? Пробили его по базе? — Пробили, — подтвердил Граф, — ни в одной из группировок он не состоит. Студент института культуры, второй курс. Живёт здесь неподалеку, под городом, в тридцати километрах, с матерью и двумя сестрами. Похоже, он не врёт. — Зачем же тогда лупить было? — буркнул Жорж. — Стасу ремеслу учиться надо, — равнодушно пожал плечами Кузьмич, — да и в героя поначалу парень играл. Общаться не желал. Матусевич кисло глянул на широко улыбавшегося Стаса. Витязь был против его приёма в охрану — парень был с придурью, но Рамзин настоял, поддавшись просьбам Кузьмича дать работу его младшенькому. Подойдя к стоявшей у стены на стуле картонной коробке, которую незадачливый студент пытался доставить Лене, Матусевич откинул створки крышки, чтобы вновь полюбоваться на лежавшую внутри отрезанную собачью голову. — Парень для нас бесполезен. Им воспользовались, как почтовым голубем. И посылку в конечном счёте должны были получить именно мы. — Это верно, — Бубен, присоединившись к нему, скривился. — Гадость какая. И собачку жалко. Чует моя пятая точка, Жоржик, что есть у тебя догадка о том, кто нам это «письмецо» прислал. Рамзин, услышав его, развернулся к начбезу. — Ну, — буркнул он, — чего молчишь? Тоже на цепь подвесить, чтобы язык развязал? Матусевич, проигнорировав угрозу, сложил руки на груди: — Лет с шесть-семь назад мне пожаловался один знакомец с окраины, что его достает шантрапа, возомнившая себя гангстерами. Требовали, чтобы мужик платил им ежемесячный взнос в двадцать пять процентов выручки, а в случае отказа угрожали поджечь магазин. Свои послания они отправляли вместе с отрезанными головами собак. — И что это за шантрапа? — Бригада некоего Павла Санина по кличке Зверь. Держат район новостроек на северной окраине. Перебиваются перепродажей ворованных автомобилей, облагают поборами мелких торгашей и девочек-единоличниц с окружной доят. Думаю, их Ян и нанял, чтобы убить Лену. И, судя по всему, именно они сейчас помогают Пшеку скрываться. Платить «зверёнышам» Яну теперь есть чем. — Найди логово Санина, да побыстрее, — велел ему Рамзин. — Хватит вокруг Пшека круги по широкой дуге нарезать. Жорж нахмурился: — Спешить нельзя, Ян может запаниковать, избавиться от Горина-младшего и уйти в бега. Антон будет оставаться в живых, только пока нужен ему как страховка, а я намерен парня вернуть домой живым. — Любишь ты бросаться обещаниями, — проворчал Рамзин, поднимая воротник пальто, — мальчишка меня не интересует, только Ян. Он направился к выходу и Граф открыл перед ним створку. В гараж ворвался холодный порыв воздуха, в свете ламп заплясали снежинки. Створка захлопнулась, отгородив их от ночи. — А вот меня интересует, — пробормотал Жорж, приказав снять несчастного студента с крюка. Парню внушили мысль о том, что в его интересах было молчать о своём злоключении, напомнили, что знают всё о его семье и, натянув мешок на голову, сунули в багажник машины Графа. Проводив отъехавший автомобиль Павла долгим взглядом, Жорж развернулся к гостевому дому. Шевцов ночевал в гостевом доме, охраняя Нарима с Тимом. На первом этаже мигал отсвет работавшего в гостиной телевизора. У экрана наверняка сидел Николай, любивший засидеться допоздна. Может, попробовать предпринять новую попытку примириться? Ник с шести утра пребывал на ногах и трижды гонял по поручению Рамзина в город. Парень точно не ожидал в гости Жоржа Матусевича с членом наперевес. Витязь, морщась, потёр пах. Его своенравное «приложение» вставало от одной мысли о ершистом блондине и его упругой заднице. Вздохнув, бородач направился к хозяйскому дому. Войдя внутрь, он свернул в сторону кухни. Дом уже погрузился в сон, но Мария всегда оставляла для него свежезаваренный чай. Взяв чашку и подхватив с блюда булочку с кремом, Витязь направился на выход. Уже подходя к лестнице, он заметил краем глаза прыснувшую наверх тень. Вытащив изо рта булку и поставив чашку с блюдцем на пол, мужчина бесшумно поднялся на второй этаж. Вытянув из-под мышки висевшую в кобуре «беретту», он навёл оружие на укрывшуюся в тени у двери в тупике коридора фигуру. — А ну-ка, покажись, — цыкнул сквозь зубы. Тень, издав испуганный возглас, попыталась прошмыгнуть мимо него к лестнице, но прорваться не вышло. Жорж ухватил нарушителя за плечо и вытянул в пятно света Сафронова. — Тимофей? — Матусевич зашипел — мальчишка, ожесточенно дёргаясь, ударил его по ноге. — Ты что делаешь?! — Пусти! — Тим, зарычав, попытался укусить его за руку. Матусевичу пришлось основательно тряхнуть его, приводя в чувства. — Это я, Тимофей, Жорж! Сафронов, поняв, в чьи руки попал, прекратил трепыхаться. — Если отпущу, обещаешь прекратить вести себя, как дикий кот? Лис, покраснев до корней волос, кивнул. Матусевич разжал пальцы и сунул оружие обратно в кобуру. Тимофей потерянно уткнулся спиной в стену. Жорж глянул вглубь коридора. — К Анжею пришёл? Ты на часы смотрел? Он уже давно спит. — Я бы не зашёл. — А что собирался сделать? — У двери постоять. Плечи паренька вдруг затряслись и он закрыл лицо руками. Жорж, как прожжённый холостяк, в утешении детишек опыта не имел и растерялся. — Ну, ну, успокойся, — мужчина похлопал его по плечу, но добился обратной реакции — всхлипы переросли в жалобный плач. Тимофей сполз по стене на корточки, сотрясаясь всем телом. Матусевич, крякнув, потоптался и присел рядом. — Хочешь, двери тебе открою, — предложил он, — у меня ключи есть. Сафронов замолчал, шумно потянув носом. Опустив руки, Тимофей открыл мокрое лицо и щенячий взгляд. Жорж достал связку ключей из заднего кармана брюк. — У меня есть ключи от всех гостевых. Пойдём, — он поднялся и подал ему руку. Тимофей не шевелился. — Дважды предлагать не буду, парень, — поторопил бородач. Рука Сафронова потянулась вверх и он крепко обхватил мужчину за запястье. Но у двери в комнату Анжея он, отрезвев, остановился. Нарушать покой Навроцкого, пользуясь тем, что он спит, надеясь на защиту крепких замков, было неправильным. — Постойте… Жорж оглянулся на него через плечо: — Что такое? — Меня не приглашали, — он, мотая головой, отступил назад. — Как вор я прокрадываться не буду. Матусевич одобрительно кивнул. — Молодец, парень, — похвалил с чувством. — Потерпи немного, и твой друг сам тебя позовёт. Поверить в слова Жоржа хотелось всеми фибрами души. Тимофей, развернувшись, направился к лестнице. Сунув связку ключей обратно в карман, бородач усмехнулся. Никакого ключа от комнаты Анжея на связке и в помине не было. Но рыжий сделал верный выбор. Так не доставайся же ты никому* — драма «Бесприданница» А.Н. Островский.