Два крыла для Ангела

Анжей уткнул Тимофея лицом в своё плечо, не позволяя смотреть на лежавший на полу труп. Сафронов зажимал рот ладонью, затыкая рвавшийся наружу крик. В воздухе витал запах оружейной гари, дерущий гортань и поднявший волоски на затылке. Сам Навроцкий не отрывал глаз от рухнувшего с прострелянной грудью Клима Шилова — на выцветшем линолеуме растекались тёмные языки крови. Продолжавший стоять на коленях рядом с трупом Глеб Шилов рыдал, глядя на мёртвого брата. На короткое мгновение Анжею даже стало жаль его, ровно до тех пор, пока Шилов не зашёлся мольбами пощадить его жизнь, валя всю вину на покойника. Зверь, приставив к его затылку пистолет, слушал, склонив голову к плечу. А Шилов выплескивал из себя всё, что держал, как козыри в рукаве: рассказывал о грязных секретах Виктора, обещал выдать на него компромат такой, что надолго засадит Хозяина и его ближайшее окружение в тюрьму, и Анжея прошило дрожью — осознал, кого взял в союзники. Но когда Глеб перешёл на личности заложников и выдал, что Ник являлся давней любовью Жоржа, Анжей похолодел. Санин развернулся к пленникам. — Любовью, говоришь… — протянул, глядя на лежавшего под стеной Шевцова. — Витязь за него головы нам грозился оторвать, — частил за его спиной Шилов, спасая свою шкуру, — кольцо ему купил, сказал, что теперь они вместе, типа семья… Зверь, не дослушав, поднял пистолет и ударил рукоятью Глеба в висок. Шилов, заглохнув, кулем повалился на пол. К пленникам направились сразу двое — Зверь и Лекса. Анжей метнулся к Нику, намереваясь прикрыть собой, но его отбросили, как щенка, в руки Сафронова. Санин, присев, склонил голову к плечу, разглядывая кольцо на пальце Шевцова. — Женишок, значит, не просто шлюха, — протянул, хмыкнув, — надо же, как нам повезло, — подняв руку продолжавшего пребывать без сознания Николая, он стянул кольцо и надел на свой мизинец. — Главное — разыграть эту карту с умом и осторожностью, — встрял Шалагинов. — Только про грёбаную осторожность и слышу уже какой год, — злобно огрызнулся Зверь, поднимаясь на ноги. — Хватит меня поучать! Так ли уж ты любил мою мать, если позволил её убийцам столько лет безнаказанно топтать землю? Лекса стрельнул прищуром глаз: — Осторожнее с обвинениями… — А то что ты мне сделаешь? — Санин оскалился. — Кто здесь командует, забыл? Я допустил тебя к охоте на Рамзина, памятуя, что ты сделал для меня, когда я был сопливым пацаном, но долга перед тобой я больше не имею, можешь убираться на все четыре стороны! — Как мило, что ты отпускаешь меня тогда, когда мы окружены. — И не потому ли, что твои хвалёные спецы не сработали, как надо? Как твои люди могли проморгать маячок на этом ублюдке? — Санин дёрнул подбородком в сторону трупа. — Разве не требовалось проверить всех, а не только заложников? Шалагинов поджал губы. — Кто виновен, потом разберёмся. Сейчас об ином надо думать — как сложившуюся ситуацию в свою пользу обернуть. Нужно идти на переговоры с Виктором. Санин сверлил его яростным взглядом. Остальные молчали, в разговор не вмешиваясь. Но повисшее напряжение Зверь чувствовал, и знал, что если ошибётся — утратит контроль над своей сворой. Над волками слабому вожаку не верховодить, почувствуют слабину и порвут сами. — Опять за советы взялся, старик? — бросил сквозь зубы. Лекса выжал скулы, главарю «зверенышей» годился в отцы, но папашей его не являлся. И стариком себя не считал. Зверь раздражал своим упрямством и его терпение истончилось. Отпрыск Дымка весьма ошибался в ценности своей персоны для Шалагинова, как и в причинах его присутствия рядом с собой. — Я дело говорю, — он позволил своему голосу ненадолго сорваться в досаду, и тут же высушил до потрескивания, — учитывая, что перевес сил за Рамзиным, надо идти на переговоры и выставить мальков с хахалем Витязя, как выкуп за наши жизни. — Что-то я не понял… Голос Яна, появившегося в комнате, прервал их разговор. — Мальки мои, — враждебно напомнил Моравский. — И распоряжаюсь ими только я. — Для общего блага поделишься, — сцедил Лекса через плечо. — Общее благо меня не интересует. Я заплатил за сучек, и они только мои. — Могу выкупить обратно, — вступил Санин, — а могу и так взять, не заплатив. Ян пугаться не стал: — Уговор дороже денег, Зверь. Или ты слову своему изменишь? Про «братскую честь» знал, и ухмыльнулся, увидев, как тот кривит рот. Вот только ошибался — Санин слово своё так же легко забирал назад, как и давал. Если давал тому, кому сам срок до погоста отмерил. — Камеру раздобудь у своих долбоёбов, — велел он Лексе, устремляя потеплевший взгляд к сидевшей на диване Нэтэли. Та, покачивая головой в такт музыке, что лилась из наушников, была равнодушной ко всему, кроме Санина. Наличие трупа, лежавшего в метре от её ног, девушку не волновало. Весь её мир крутился исключительно вокруг Зверя. — Зачем тебе камера? — насторожился Шалагинов. — Кино снимать будем. *** Увидев, с кем прибыл к месту дислокации его людей Бубен с Кларой, Рамзин, стоявший у капота внедорожника, в сердцах изощрённо выругался. — А этот что тут делает?! — сказал, ткнув пальцем в сторону вылезшего из машины Нарима. Митяй, успокаивая разорявшееся начальство, поспешил взять вину на себя: — Это я такое решение принял. Парень может нам пригодиться. — Для чего? Под пули с нами полезет? Ты совсем, Митька, ополоумел?! Бубенцов развёл руками с виноватой мордой. Стоявший за его спиной Нарим встрял в разговор, проблеяв, что будет само благоразумие. Рамзин в сердцах сплюнул, не сообразив, что в сторону появившегося из-за машины Матусевича. Жорж хмуро посмотрел на оплёванный ботинок и вытер его о заснеженную кочку. — Чёрт знает, что творится, — поделился с ним Виктор. — Погляди, кого они с собой притащили. — Я буду вас слушать, — пообещал Нарим из-за плеча Бубенцова. Как себя вести с Виком, Дмитрий его учил всю дорогу. — Больше никакой самодеятельности. — Да ты о послушании никакого понятия не имеешь, парень! — Рамзин, вновь вспухая раздражением, хлопнул себя по бёдрам. — Как и вся ваша троица! Каждый делает, что хочет, не слушая ничьих советов! Жорж перекочевал взглядом с лица подростка на Рамзина: — Возвращать его сейчас — значит, людей от дела отрывать. Пусть остаётся, если соваться туда, куда не звали, не станет. — Беру его под личную ответственность, — подхватил Бубен, воодушевлённый поддержкой начбеза. — Будет сидеть в машине, пока операцию не закончим, — Митяй, не оборачиваясь, ткнул локтем забухтевшего Нарима в живот, и Тариз тут же замолк. — Стас за ним последит. — Он ещё и подранка с собой приволок, — Рамзин отмахнулся, переключившись на Клару. — Ладно этих двоих бог мозгом обидел, а ты-то как это допустила? Она пожала плечами: — Нарим лезть на рожон не будет. А если своего слова не сдержит, вколю ему волшебный укольчик, и он проспит до выходных. — Нашла с кем в союзничество вступать, — Рамзин кипятился, понимая, что Нарим опять сумел навязать им свою волю. — Талант у тебя, парень, создавать проблемы. Нарим вскинул голову — извиняться не собирался. Извинений Рамзин и не ждал, поманив Клару к своей машине. Обойдя автомобиль вслед за Виком и Жоржем, Матусевич остановилась, глядя на сидевшего на земле с закованными за спиной руками, молодого парня. Сбитая с головы шапка валялась рядом, открывая короткий ёж волос и скуластое лицо, с заплывшим в багровую гематому правым глазом. Увидев появившуюся в компании мужчин Клару, парень замычал. Рот пленника закрывал кляп из изоленты. Рядом стоял Зулин. Илья изучал запись видеокамеры, которую держал в руках. Клара обернулась к брату: — Это для него вы меня притащили? — А покойничку врач не нужен, — Рамзин хмыкнул — пленник испуганно взвыл в кляп. — Это посыльный Санина. Послание нам от своего босса передал. Наш разговорчивый дятел рассказал нам, что Ник ранен. Его избили, мальчишек не трогали, только попугали малость. Для того тебя и вызвали, чтобы, как освободим ребят, ты сразу за Ника взялась. — Что с Николаем? — Кларе требовалась конкретика. — Скорее всего сломаны рёбра, били его жестоко. — Рамзин переключился на Матусевича. Жорж смотрел на редкий частокол из голых деревьев, за которым виднелось общежитие. — Глянь в камеру. Нам прислали кое-что, на нервишках поиграть. Зула передал камеру Кларе. Запись оказалась короткой, показав лежавшего на полу Ника и жавшихся к стене Анжея с Тимофеем — в чужих обносках, испуганных и бледных. Камеру приблизили к Шевцову, демонстрируя укрывавшие кожу синяки и сочившуюся из уголка рта кровь. — Господи… — Клара прижала руку к груди. — Их надо немедленно забрать оттуда! — Заберём, — мрачно заверил Рамзин. — Мы вышли на связь со Зверем и получили ответ. Санин готов встретиться с нами на нейтральной территории.  — Ублюдки поняли, что никто из них живым отсюда не уйдёт, — Витязь наконец разжал зубы. — Шкуры свои спасать приползут. — Это нам и нужно, — приветствуя оживление Матусевича, продолжил Рамзин. — Поддержать в них веру, что мы согласны отпустить «зверёнышей» в обмен на свободу заложников. А пока мы отвлекаем Зверя с Лексой, команда Зулы проникнет в общежитие и выручит парней. Желательно, не поднимая стрельбу, — закончил он, глядя на Илью. Тот молча слушал, сложив руки на груди. — Насчёт этого могу внести свои «рацпредложения». — Бодрый голос Митяя заставил их повернуть лица в его сторону. Бубен стоял у капота, держа в руках свёрнутые в трубку листы бумаги. — Натан кое-что сообщил, — сказал он, стягивая резинку и раскатывая на машине то, что оказалось старой картой. — О том, почему в своё время предложил Зверю выкупить заброшенное общежитие и прилегающие к нему земли. И кое-что из того, что знает Соловушка, может пригодиться и нам. Рамзин, уперев ладони в капот, нагнулся над картой из «совковских» времён, явно армейского образца. Рассматривал долго, слыша над ухом дыханье Жоржа. Тот изучал карту с тем же пристальным вниманием, но понял нужное куда быстрее Виктора. Систему принятых в армии топографических обозначений, благодаря опыту воинской службы за плечами, разобрал сходу. — Это полигон, — бросил коротко, отстраняясь от плеча Рамзина. Дмитрий подтвердил: — Он самый. У общежития раньше размещался учебный центр воинской части. Совхоз выделил площадь в два гектара под стрельбища и полигон. После развала Союза земли вернули совхозу, военную часть закрыли. Но полигон оставили практически нетронутым. Солдатня нарыла здесь целую систему окопов, пару брустверов обустроили. Одно из укрытий почти вплотную подходит к стенам общаги. — Проверь, Илья, — велел Зуле Рамзин. Зулин, щелкнув карту на мобильный, отошёл в сторону. Виктор вернулся к карте, следя за тем, как Жорж ведёт крепким ногтем линию, рисуя маршрут. — Общежитие находится вот тут, — палец Матусевича уверенно ткнул в точку на карте, — здесь же стоит отметка фортификационного укрытия. — А попроще? — Крытый окоп с выходом из туннеля. Если он цел и не просматривается людьми Санина, подойдём к общежитию и займём выгодную позицию для переброса группы прямиком к зданию. — Не просматривается, — заверил Бубен, — Натан о карте и заброшенном полигоне ничего Зверю не рассказывал. Тут его люди в своё время долго паслись, военная часть много чего полезного в землю зарыла. Патроны и снаряды находили прямо в ящиках. И свои «пастбища» Соловушка Санину не сдал. Для себя информацию полезную приберёг. Но Лекса о них знает, и намеревался отступить тем же путем, если что пойдёт не так. — А с Лексой, значит, Натан поделился, — Рамзин оторвал руки от карты. — И чем же это Соловушку Шалагинов сманил? — У них свой собственный план имелся — тебя завалить, Зверя следом под шумок, а Лекса с Шульцем «в дамках» и с личной сворой «зверенышей» в наследство. — Сброд, собранный Саниным, Лексу ни к чему. Он одиночка, работает, как и Дымок, с временными командами из таких же наемников, как и он сам. Шалагинов водил Натана за нос. — Чего молчишь? — сердито бросил Рамзин Жоржу. Матусевич молчал, упрямо сжав челюсти. До приезда Бубенцова с компанией они долго и злобно спорили. Витязь требовал немедленно штурмовать общежитие, не ожидая встречи со Зверем, Виктор возражал, требуя сперва выработать действенный план. К согласию так и не пришли, Рамзину пришлось надавить авторитетом, напомнив, что никто за Жоржем на штурм без его разрешения не пойдёт. Илья с трудом развёл их в стороны. Оба излишне раскочегарились, одно неосторожное слово, и сцепились бы, как бешеные псы. — Действовать будем, не подвергая опасности ребят, — Вик смотрел только на Жоржа, — встречаемся со Зверем, тянем время и ждём, когда парни Ильи займут свои позиции. В общежитие проникнем без шума, и захватим его, не положив никого из своих. Всем всё ясно? Бубенцов с Кларой уставились на Витязя, как и Рамзин. Ответ ожидался именно от него, однако тот подтверждать своё согласие не спешил. — Жорж? — требовательно позвал Виктор. — Посмотрим, как пойдёт, — проскрипел Матусевич. Рамзин, кивнув, развернулся к колонне из дюжины машин, занявших земляную дорогу, присыпанную снегом. Рядом с автомобилями стояли мужчины, терпеливо ожидавшие сигнала начать операцию. Большинство — в возрасте самого Виктора и старше, на лицах одинаковое суровое напряжение. На зов отозвались почти все, кто ходил под его рукой в девяностые. Кто струсил, остался дома. Рамзин был не в претензии, молодецкий задор и нетерпимость к чужим слабостям давно схлынули, перетравленные взрослением. Нужны были только те, кто безоговорочно подчинится приказу взять в руки оружие и нажать на «хвост»*. — Время, — напомнил из-за спины Матусевич. Рамзин глянул на наручные часы. До встречи с Саниным оставалось пятнадцать минут. Оставив Кузьмича за главного, Виктор направился к своему внедорожнику. Жорж с Митяем последовали за ним. Яр сел за руль. *** Оборону здания общежития организовали в спешном порядке — навалили вынесенный из комнат хлам у крыльца, создав баррикаду. Снаружи выставили машины в круг, перекрыв железом единственный вход внутрь и засели за баррикадой. Оружия хватало, но не боеприпасов. Появления людей Рамзина у своего логова санинцы никак не ожидали. Зверь, готовясь к переговорам, отдавал последние распоряжения особо доверенным лицам. От участия в обсуждении дальнейших действий Яна с Лексой отстранил, показав, что союзником первого не считает, а в советах второго не нуждается. То, что к обороне его подпускать не собираются, Яна не огорчило, воевать было не его делом, а вот позаботиться о том, чтобы под шумок исчезнуть, желательно насладившись перед уходом зрелищем вцепившихся друг другу в глотки Санина и Рамзина, Моравский намеревался. При этом не забыл и о своём «имуществе». Взгляд Яна скользнул по сидевшим под стеной заложникам. Ника уволокли из комнаты, так и не приведя в сознание, вслед за ним вывели Глеба, а мальчишек, связав, сунули в угол. Открыв стоявший у стены массивный железный контейнер, привезённый людьми Лексы, санинцы принялись извлекать бронежилеты. Со дна подняли пулемет — из старья, но вполне работоспособный. Ян проследил за тем, как его устанавливают на подоконнике, выбив стекло. В помещение вполз холод, ветер взметнул бумаги на столе. Зверь, надевая на себя бронежилет, поднял руки — Нэтэли помогла стянуть липучки на боках и дёрнула Санина к себе, чтобы поцеловать в губы. Ян скривился: — Прям «Прощание славянки». Услышавший его Лекса, подпиравший стену, покосился на него и направился к выходу. На встречу с Рамзиным Зверь его не брал, наёмник на своём участии в переговорах и не настаивал. Командование в своё отсутствие Санин передал «капитану» по кличке Носач. Нос тот и вправду имел отменный, и разворот плеч такой, что косуху рвал. Помещение опустело. Ян остался в компании Носача и полудюжины санинцев. Сгрудившись у окна, те следили за отъездом Зверя. Зазноба Санина вернулась на диван и вставила наушники в уши. Моравский в успех операции своих союзничков не верил, в прямом противостоянии против Рамзина им было не выстоять. Следовало брать вопрос спасения собственной шкуры в свои руки. — Эй, — окликнул он Носача, отрывая от наблюдения за двором. — Надо бы этих… — Моравский махнул головой в сторону заложников, — отсюда вывести. Носач, окатив Яна отсутствующим взглядом, снова вернулся к окну. Пшек с трудом подавил вспышку гнева. Игнорировать себя не позволял, однако ввязываться в ссору не стал, куда важнее было обеспечить путь отступления. Он был намерен стать первой крысой, бегущей с корабля. Оглянувшись на пленников, Ян последовал к двери. Анжей, убедившись в том, что они остались без наблюдения, припал к плечу Сафронова. — Лис… Тимофей шевельнулся. — Верёвку… оттяни насколько сможешь, — прошептал Анжей, поворачиваясь боком. Помедлив, Тимофей, скорчившись, просунул пальцы под путы на руках Навроцкого. Ногти Анжея скребли порезы на ладонях, оставленные стеклом. Кровь смазывала кожу и просачивалась в волокно пут. Он терпеливо напрягал запястья, и веревки поддались, медленно, но постепенно ослабляя давление. Сафронов, помогая, просовывал под верёвку палец за пальцем. Одна рука Анжея почти выскользнула из петли, когда в комнату вернулся Лекса. Шалагинов обвёл взглядом помещение и потянулся за спину. Сидевший лицом ко входу Навроцкий оцепенел, увидев, как наемник вытаскивает пистолет. На дуло был навинчен длинный цилиндр глушителя. Подняв руку, Лекса направил оружие в сторону окна. Носач, почуяв опасность спинным мозгом, развернулся и получил пулю в лоб. За первым глухим хлопком последовал второй и третий. С дивана, содрав наушники, спрыгнула Нэтэли. Девушка рванулась за прикрытие спинки дивана, но уйти не успела — пуля разнесла кровавой раной русый затылок. Один из санинцев сумел вытащить пистолет из кобуры, но его уложил вынырнувший из-за спины Лексы высокий парень — из команды Шалагинова, ранее названный им Дэном. Единственный оставшийся в живых «зверёныш» сам встал на колени и заголосил, прося о пощаде. Шалагинов приложил палец к губам. Парень, в надежде выжить, заткнулся, и напарник Лексы выстрелил ему в лицо. Милосердие в план «В» не входило. Анжей, онемев, вжался спиной в Тимофея. Сафронов тихо скулил, крепко зажмурившись и ткнув лицо в колени. Покончив с санинцами, Шалагинов развернулся к заложникам. В комнату вошли ещё трое людей Лексы, деловито прикрыли дверь и принялись выкладывать из ящиков принесённое с собой оборудование. Из коридора послышалась короткая автоматная очередь, вскрик. Наёмники замерли, глядя на дверь. Внутрь заглянула лохматая голова, успокаивающе кивнула и тут же исчезла: команда Шалагинова продолжила работу. — Не смотри, Тим, — прошептал Анжей, следя за тем, как Шалагинов направляется в их сторону. — Не смотри, не надо. Послушался ли Сафронов — не знал, но сам взгляда не отвёл, встретив Лексу с плотно стиснутыми губами. Главное: не прекращать думать, что всё происходящее — просто страшный сон, не реальность. И на их глазах только что не были убиты шестеро человек. Для этого он был достаточно безумен. Он, но не Тимофей. Лекса навис над ними, похлопывая себя дулом пистолета по ноге, выбивал неслышимый никому, кроме него, ритм. Темноволосый пацаненок глаз не отводил, сверлил его взглядом больших синих глаз. Шалагинов присел на корточки, уравняв их лица. — Смерти не боишься? — Нет, — Анжей разомкнул губы. — Врёшь, все её боятся. На это Навроцкий промолчал. Сердце колотилось слишком быстро, сбивая дыхание. Шалагинов переключился на Сафронова. Рыжеволосого паренька сотрясало неконтролируемой дрожью. — А вот твой друг своего страха не скрывает, — Лекса поднялся, делая знак своим людям. — В ящик обоих. Оба разом взвились, пытаясь сопротивляться, однако с ними справились быстро — подняв, протащили к открытому контейнеру и закинули внутрь. Следом забросили кислородный медицинский баллон. Наклонившись над краем, Лекса вытащил из кармана пластиковый флакон, отвинтил крышку и высыпал его содержимое в ящик. Анжей затряс головой, смахивая с волос двухцветные капсулы. Тимофей уткнул лицо в его плечо. Достав мобильный, Шалагинов произвёл короткую съёмку лежащих на дне заложников. Закончив сохранение видеозаписи, мужчина оперся ладонью о край. — Воздуха в контейнере и баллоне на двоих хватит минут на двадцать-двадцать пять. Одному хватило бы на более длительное время, однако баллон у нас в единственном числе. Потому советую поменьше кричать и дышать через раз. Вентиль откручивается в правую сторону. Но пользоваться им стоит, только когда начнёт исчезать сознание. Смерть от удушья, говорят, весьма тяжёлая штука. Если спасение не придёт — советую проглотить пару капсул, давление опустится, и смерть придёт уже в отключке. — Чтоб ты сдох, — выплюнул Анжей, задирая голову, — ты, и все вы, ублю… Крышка захлопнулась, и проклятье Навроцкого оборвалось, заглушенное металлом. Закрыв контейнер, Шалагинов, отойдя к столу, поднял с него мобильный Шилова. Подойдя к окну, Лекса уложил на подоконник оба мобильных и взяв протянутый ему бинокль, поднёс к глазам. Стоявший рядом с ним наемник подал ему рацию. — Мы готовы, — отрапортовал он, получив подтверждение от остальных. Лекса не отвечал, следя в бинокль за двигавшимися в сторону общежития двумя автомобилями. За колесами летела промёрзшая грязь. Передний автомобиль остановился, открылась дверца. Шалагинов вскинул брови, проследив за последующим действием и, когда автомобили исчезли за сопкой, опустил бинокль. — Парень лишил меня удовольствия сатисфакции, — Лекса прервался, услышав новую порцию выстрелов, раздавшихся с первого этажа. — Выход надо расчистить, — велел он и, не дожидаясь ответа, потянулся к своему мобильному. Отыскав нужный номер, нажал вызов. Звук взрыва сотряс остатки стекла в окне. За сопкой в воздух взметнулся огненный шар. *** Местом встречи с Саниным выбрали пустырь неподалеку от общежития, заваленный строительным мусором, со «стопкой» бетонных перекрытий и ржавым зернохранилищем. Первыми прибыли Рамзин со своими людьми. Два автомобиля поставили параллельно друг другу и раскрыли дверцы. Из машин не выходили, пока не дождались отчёта от людей Зулы, отправленных на место встречи немногим ранее — оглядеть периметр. Вскоре по рации сообщили, что всё чисто и охрана выбралась наружу. Виктор оставался внутри до самого прибытия людей Зверя. Те также ограничились оговоренными двумя автомобилями — двумя мощными Mitsubishi Pajero, которые остановили в десятке метров от них. Рамзин выбрался наружу, торопя переговоры. Санин покинул машину вслед за ним. Не в одиночестве — прежде Зверя вытянули Шевцова. Николая держали впереди, как живой щит. Дуло пистолета Санина упёрлось в затылок Шевцова. Блондин дышал с хрипом, едва удерживаясь на ногах. — Ник… Жорж шагнул к нему, и Бубенцов с Яром повисли на его плечах. Рамзин, прикрытый телами охраны, велел ему оставаться на месте. Он, скрипя зубами, поставил ногу обратно. Матусевич не отрывал глаз от Ника — отяжелевшее тело норовило опустить его на колени, Шевцов пребывал на грани между сознанием и обмороком, и в темноту ему не давали уйти лишь холод и боль. Блондин стоял на мёрзлой земле в одних носках. Выловив расплывавшимся сознанием Матусевича, Николай прокаркал разбитыми губами его имя. Жорж издал нечто среднее между стоном и рычанием. Его пальцы хрустнули, складываясь в кулаки. Взгляд Жоржа перекочевал на Зверя. — Ты мне ответишь… Санин не испугался: — Да ну? Ответа от меня жаждешь? А сам за грехи ответить не хочешь? — Не для этого здесь собрались, — встрял Рамзин, — чтобы старое вспоминать. — А почему бы не вспомнить, Виктор? — Зверь развернулся к нему, выдыхая пар в морозный воздух. — Я ничего не забыл, и забывать не собираюсь. Вы лишили меня всего. Я в один день стал сиротой, никому ненужным, кроме самого себя. — Твой отец был убийцей. — Но моя мать не убивала никого! — заорал он, срываясь и толкая Ника дулом в затылок. Шевцов застонал, Матусевича продрало по живому. Страх заставил онеметь губы, стягивая в узел желудок. — Твоя мать погибла случайно, — заговорил Витязь. — Мы не знали о том, что она будет в доме. Это была моя ошибка. Хочешь наказать виновного, возьми меня. Николай ни в чём перед тобой невиновен, как и Анжей с Тимофеем. — Жорж, — Виктор обеспокоенно встрепенулся, следя за тем, как Матусевич скидывает пальто и сбрасывает на снег кобуру. — Остановись. Тот, не слушая, вышел вперёд, разведя руки в стороны. — Я безоружен, — он повернулся вокруг своей оси, задрал свитер, демонстрируя живот и спину, — сам пойду. Хочешь казнить виновного — он перед тобой. — Никто никуда не пойдёт, — Рамзин шагнул за ним, выходя из-под прикрытия охраны. Яр тут же сместился вслед за ним. — И тебе, Зверь, стоит вспомнить о том, что тут ты в роли просящей стороны. — С чего бы это я просил? — С того, что здесь компостом и останетесь, если мы не получим своих людей обратно, — Рамзин говорил в спину Жоржа, напоминая Витязю, каков был оговоренный ими план. — Так что пора начать торги. Ты возвращаешь нам Ника, Анжея и Тима. А мы отпускаем твоих людей, всех, кроме Лексы и Яна. Этих двоих ты нам выдашь в полной комплектации, как и братцев Шиловых. Рот Санина перекосило ухмылкой. Сообщать о том, что братцев теперь не комплект, не стал. — Хочешь, чтобы я поверил, что ты и меня живым отпустишь? Я ведь не остановлюсь, пока ты не сдохнешь. Рамзина его бравада не тронула: — Будем считать, что этот раунд сыгран вничью, так что попробуешь ещё раз. А если голова на плечах есть — воспользуешься моей щедростью и рванёшь прятаться так далеко и глубоко, чтобы я не отрыл. Скажу тебе сразу — задачка будет не из простых, но шанс есть, я не всесилен. И люди твои при таком раскладе останутся живы. — От Виктора промелькнувший на лицах санинцев горячий интерес к его предложению не укрылся, и он поднажал. — Ты лидер, Зверь, и ты за своё племя в ответе. Сейчас ты решаешь, что важнее — твоя месть, поросшая быльём, или те, кто за тобой пошли, в расчёте, что ты о них способен позаботиться. Санин забеспокоился, увидев, как переглянулись стоявшие впереди боевики, державшие Ника. Рамзин свою речь сформировал мастерски — не забыл намекнуть, что помирать им придётся за чужую мечту о расплате, да ещё и перед выбором Зверя поставил — его личное или общее благо стаи. Зверя окатило яростью: на встречу он взял самых проверенных людей, и как же легко оказалось поколебать их веру в него простой парой предложений. — Ты за меня решений не принимай, Вик, — отмёл сквозь зубы. — Сам знаю, что мне делать. А теперь слушай моё предложение. Ты отводишь своих людей на трассу и катишь обратно в город. Я со своими людьми отхожу, и сообщаю по телефону, где оставлю пацанов и этого полудохлого, — он ткнул Ника в спину. — Так не пойдёт, — Рамзин покачал головой, словно ребёнка уговаривал неразумного, — ты мне никаких гарантий не даёшь. — Будто ты мне их ведро отсыпал. — Заметь, не я тебя в это втравил. Ты сам решил откусить кусок, что был тебе не по зубам. У тебя нет выхода — или принимай моё предложение, или мы вас накроем огнём. — А сучек своих не жалко? — Жалко, — не моргнув, сблефовал Виктор, не став уверять, что подростки к его «сучкам» не относились. — Потому и предлагаю полюбовно разрулить ситуацию. А если нет, так… шлюхеров я ведь могу и новых найти. — Ты, может, и найдёшь, а вот ему, — Зверь кивнул в сторону Матусевича, не спускавшего глаз с Николая, — его блондинчик больше, чем подстилка. — Санин, подняв руку, поиграл пальцами, на мизинце сверкнуло кольцо. — С твоим решением он будет не согласен. — Ах, ты ж… — Витязь рванулся в сторону Зверя — Бубен повис на начбезе, уговаривая взять себя в руки. — Хочешь его обратно? — Санин стащил кольцо с пальца и, исказив лицо яростной гримасой, швырнул в сторону лесопосадки. — Лови! — он глумливо рассмеялся. — Только придётся в земельке порыться. Матусевич взгляда от Ника не отвёл. Главным был Шевцов, а кольцо он ему новое купит. Ещё лучше, красивее. Такое, какое сам Николай захочет. А после увезёт его куда подальше, чтобы раз и навсегда о случившемся с ним забыл. — Будет так, как я скажу, — процедил Зверь. — И только… Прозвучавшие со стороны общежития выстрелы прервали его хвастливую речь. Санин метнул взгляд к общежитию. Стрельба шла оттуда. — Это что ещё такое?! — Это не мы, — Рамзин был удивлен не меньше. — И я тебе, брехливый сукин сын, поверить должен?! — Зверь, обхватив Шевцова за волосы, впечатал дуло в его висок и заорал, чтобы они стояли на месте. Пятясь задом, санинцы с Ником отошли к Pajero. Басовито взревел мотор, сперва один, за ним другой. Жорж вырвался из рук Бубенцова и попытался встать на пути машины Санина, сдавшей назад для разворота. Рамзин закричал охране, запрещая стрелять. Пока у них в руках был Николай, рисковать было нельзя. Матусевича с трудом оттащили с дороги, повалив на землю. Pajero беспрепятственно вырулили в проложенные колеи. Рамзин смотрел вслед уходящим автомобилям. Проехав с полкилометра, одна из машин затормозила. Дверца открылась, раздался разорвавший пространство хлопок пистолета, и из салона на снег выпало тело. Внедорожник возобновил движение. Виктор оцепенел под окатившим мозг ужасом, прежде чем в сознание прорвался отчаянный рёв Матусевича. Разбросав насевшую на него охрану, Витязь побежал к скрючившемуся на снегу комку. — Дьявольщина… — вывалилось с губ Рамзина. Мир снова крутнулся, рванул навстречу, обсыпав кожу холодным потом. Ноги уже несли его вслед за Матусевичем. Жорж впереди упал на колени, сгребая с мёрзлой грязи Ника. Выдушивая из лёгких воздух, закричал в отчаянном бессилии и утопил его в себе, прижимая к груди. За сопкой рвануло пламя взрыва, бросив охрану на землю. Рамзин падать не стал, добежал до лежавшего, закрыв руками голову Бубна, рванул за ворот куртки и проорал, чтобы тот привёз Клару. В том, что его приказ был совершенно бесполезен, понял, добравшись до Матусевича. Глаза Ника, лежавшего в объятиях сотрясавшегося плечами Жоржа, остекленев, смотрели в небо. Ладонь Жоржа легла на лоб Шевцова, укрывая от взгляда уродливую в своей неправильности дыру, стирая просочившуюся наружу кровь. Задрав голову, Матусевич закричал: страшно, до сорванных связок, и Рамзин отступил назад, делая знак остальным оставаться на своих местах. Зуммер мобильного оборвал вопль. Жорж зарылся лицом в волосы Ника, закачал его, как ребёнка. Вытащив мобильный из кармана, Рамзин глянул на номер и скрипнул зубами. Включив связь, он, не дожидаясь, пока заговорит звонивший, пообещал: — Я тебя даже из ада достану… хвост* — хвост спускового крючка курка.