Привет, дорогой дневник, Моя первая запись в тебе будет о матери, О жизни с этой женщиной, Часть моей истории, та самая, Которая положила начало моим увлечениям.
После похорон бабушки мать сразу же продала дом по самой низкой цене, как бы я не пыталась отговорить её от этого дела. Мне пришлось переехать к ней в её съемную квартиру, которая, откровенно говоря, не светилась комфортабельностью, да и вообще была не особо пригодна для жизни. Она была маленькой, грязной, обои были порваны, в некоторых местах заметно виднелась плесень, на кухонном столе валялась груда бутылок и шприцов, а весь пол был в какой-то гадости и нередко попадалось пару презервативов. В квартире была лишь кухня, зал, туалет с ванной и средних размеров кладовка, которая в последствии стала моим новым домом. Мать выделила мне лишь матрас, а подушку с одеялом я забрала из старого дома. С того момента, как мы вернулись в её квартиру, мать словно подменили. Если во время похорон она ещё как-то строила из себя заботливую мамочку, то сейчас от той женщины и след пропал. В первый же день она закатила вечеринку и приказала мне не выходить из комнаты. Я просила её хотя бы дать мне еды, а она всучила мне пачку вяленого мяса и пепси. Весь день я просидела не выходя из кладовки, слушая, как друзья моей матери играли в карты, что-то разбивали и громко пели песни. Я слышала, как об мою дверь разбилась ни одна бутылка, а часть жидкости попала через щель внизу и пахла она отвратительно, но детское любопытство не уймешь. То был день, когда я впервые, хоть и кончиком языка, но попробовала алкоголь. Он обжег язык, и я начала плеваться. Тогда я навсегда для себя решила, что ни при каких обстоятельствах не буду пробовать алкоголь. Ближе к полуночи они затихли, а к часу и вовсе разошлись, как я думала, но, выйдя из комнаты, передо мной открылась не очень приятная картина: высокий, толстый, бородатый мужик держал мою мать за горло и отвешивал её пощечины, между делом разрывая её одежду. Я застыла и не могла пошевелиться, а этот бородач меня заметил. — А вот и твоя малявка, — со злобной ухмылкой произнес мужик и отшвырнул мою мать в сторону, как тряпичную куклу. — Ну же, девчонка, подойди ко мне, — приговаривал он, подходя все ближе. Я словно очнулась ото сна и побежала в комнату. Мне осталось всего пару шагов, но он был быстрее. Мужчина схватил меня за волосы и потащил обратно, небрежно усадил меня на стул и вытащил нож-бабочку. — Если ты попробуешь убежать, то твоя шлюха, — он кивнул на мою мать, — умрет. Это же касается и глаз, закроешь их — и она сдохнет с перерезанным горлом. Ты меня поняла, малявка? Я кивнула. Это было все, на что я была способна в тот момент. Он вернулся к моей матери, схватил её за руку и бросил на стол. Она вела себя странно, совсем не сопротивлялась, даже на ногах стоять не могла. Он раздел её окончательно и сам разделся, приставляя к её горло нож, я впервые увидела голые тела. У моей мамы было множество шрамов по всему телу, особенно выделялись они на небольшой груди, где-то виднелись ещё свежие следы зубов, порезов и синяков, проколотые соски и огромный шрам, который шёл от середины груди до низа живота, теряясь в редких рыжих лобковых волосах, а мужчина, он был похож на обезьяну: его волосатая грудь была вся забита татуировками, которые были еле видны из-за его густых черных волос, большой пивной живот и свисающий жир по бокам, а ниже живота виднелся маленький толстый член. Его задняя часть была не чуть не лучше передней: волосатая спина и обвисшая задница, в которой есть шрамы от пуль. Я думала, что меня вырвет, хотела отвернуться, закрыть глаза, но он рыкнул на меня. Собрав всю свою силу в кулак я продолжала смотреть. Довольная гримаса отобразилась на его уродливом лице. Он приподнял свой стручок всунул его в маму, а та лишь издала стон. Как бы это странно не звучало, но наблюдая за тем, как этот мужик вставляет свой член в маму, а она извивается и срывает горло в стонах, мне становилось все интереснее и отвращение куда-то пропадало с каждым его толчком в неё. Её грудь терлась об стол, он резко то входил в неё, то полностью выходил, при этом успевая давать сильные шлепки по заднице мамы, а ей нравилось, даже очень. И вот когда все закончилось, то я поймала её полностью затуманенный оргазмом взгляд, и она закричала куда громче и забилась в конвульсиях, а из-за рта у нее полилась рвота. Следом за ней закончил мужик, его белая жидкость вытекала из лона матери и капала на пол. Он отпустил мою мать и она упала прямиком в лужу состоящую из собственной рвоты и семени мужика. Я даже не моргнула, он подошел ко мне, зажег сигарету и сделал пару затяжек, после чего сел напротив меня и выдохнул дым прямо мне в лицо. Запах сразу ударил в нос, противный, смешанный с алкоголем, тот еще букет ароматов. — А теперь, деточка, иди спать, — сказал он спокойным голосом, но его ухмылка, она навсегда отпечаталась у меня в памяти. Я даже не помню, как добралась до своей каморки, как застелила кровать и переоделась в пижамную одежду. Помню лишь то, что всю ту ночь мне снился этот мужчина, который сначала поимел мою маму, а после перешёл на меня, только я была взрослой, старше мамы. Каждый раз в конце сна он сначала убивал маму, медленно, так чтобы я видела, а потом приступал ко мне. Со мной он не заморачивался, убил меня быстро, перерезал горло. После этого я просыпалась и уже не смогла сомкнуть глаз. Если бы кто-нибудь узнал о том, что было сейчас, то он бы назвал меня бедной маленькой девочкой, но вот только тогда, несмотря на мои семь лет, я ощущала себя повзрослевшей. На часах было шесть утра, где-то за стеной зазвонил будильник и кто-то скорее всего неохотно поднялся с кровати и пошел на нелюбимую работу или учебу, на улице тем временем рассвело, утренние птицы запели свои песни, гул машин увеличился в два раза, а за дверью послышался громкий недовольный стон. Проснулась звезда вчерашней ночи. Громкий топот раздался по всей квартире. Было бы все ничего, если бы он не приближался к моей двери. Я быстро легла под одеяло и закрыла глаза. — Спит, бездельница, — хриплым голосом проговорила мать и начала тормошить меня. — Вставай, маленькая дрянь, пора заниматься делами. Запах жесткого перегара и сигарет ударил мне прямо в нос и я поморщилась и закашляла. Тот ещё коктейль с утра пораньше. — Проснулась, отлично, — насмешливо проговорила она, смотря на меня снизу вверх. — Значит так, мне нужно уйти, тебе вылизать всю квартиру к моему приходу, — в приказном тоне проговорила мать. — А если ослушаешься, то молись все богам, которых знаешь. На этой фразе она покинула комнату и оставила на меня одну. Да уж, от той мамочки, что была весь тот месяц дома у бабушки, показывая семье Трейси какая она хорошая и заботливая мама, лишь бы отговорить их о подаче заявление на удочерения, не осталось ни следа, хотя нет, даже не так, словно сейчас я живу совершенно с другим человеком. Задумавшись, я не заметила сколько пролетело времени и лишь крик матери, который напомнил о её указаниях, вывел меня из транса. Я вышла из комнаты и мне тут же захотелось вернуться обратно и не выходить оттуда до конца своих дней, но и терпение матери не хотелось испытывать, поэтому мне ничего не осталось, кроме как начать уборку. Первой моей локацией стала маленькая кухня, которую, похоже, давно никто не убирал. Все полы были заблеваны и не только вчерашними извержениями, здесь, похоже, не убирались никогда ранее. Рвота не была главной грязью, что-то белое, похожее на то, что вылилось из мужика вчера, но засохшее, а ещё что-то пригоревшее. Я не знала, как это оттирать, просто смешала все моющие средства, которые только нашла в этой квартире и уже через пару часов на кухне было все чисто, но в тот момент меня больше поразило сколько еды, бутылок и другого различного мусора мне пришлось выкинуть. Наконец-то мама вернулась домой. Я очень хотела её увидеть, поэтому моей радости не было предела. Но, увы и ах, длилась она недолго. Моя «любимая» мамочка привела с собой какого-то мужчину. Внешне это он был похож на тех людей, что были на вчерашней «веселой» вечеринке. Мужчина осматривал квартиру с неким удивлением, а уж когда заметил меня, то и вовсе открыл рот. Удивление этого человека продлилось недолго, оно сменилось на ухмылку. — Куколка, — он притянул мою мать к себе. — Это твоя новая домработница? Решила у нас в святые записаться и помочь сиротке? — говорил мужчина, смеясь. Моя мать тоже начала смеяться, а на моих глазах выступили слезы, хотелось убежать, но бабушка всегда учила меня быть сильной и подставлять чистую щеку. Каждый раз она читала мне различные сказки, ставя героинь в пример. Если быть честной, то сейчас я похожа на Золушку, только вместо злой мачехи и двух сводных сестер мне досталась не более добрая мать, которая была заинтересована лишь в деньгах. Бабушка открыла мне счет в банке, где собралась приличная сумма денег. На огорчение матери, она не может их снять, так как по завещанию, в случае смерти бабушки, мне должна приходить определенная сумма в месяц. А все остальное я могу снять по достижению совершеннолетия. Вроде бы простая схема, можно и от меня избавиться, но бабушка указала в завещании пунктик, что если со мной что-то случится, то все деньги направятся прямиком в фонд защиты животных. Поэтому моя «горем убитая» мамаша и держится за меня. Деньги для неё никогда не бывают лишние, а для какой наркоманки и алкоголички по-другому. — Это моя доченька, — с усмешкой сказала Гелла и подергала меня за щеку. — Милочка, иди прогуляйся, — сказал мужик, смотря на мою мать. — Нам с твоей мамулей нужно обсудить парочку важных вещей. Это не для ушей такой крохи. Гелла начала смеяться и с презрением смотреть на меня. Видимо помнит, как в прошлый раз её имели на этом столе, заставляя меня наблюдать за происходящим. Я молча ушла в свою каморку и начала одеваться, на второй просмотр порно в живую моей психики не хватит, лучше уж побродить по улице. Как же сильно моё желание вырасти и уехать из этого гадкого места. Я не понимаю, как Мистер Джеймс мой поверить этой женщине, да черт, как я могла ей поверить, что она изменилась. Ну, что я могу сказать, моя мама отличная актриса, жаль только, что свой талант она направила не по назначению. Думаю, что она могла бы стать довольно известной, но второсортной актрисулькой. Хотя, там соблазнов намного больше, как и возможностей, так что скорее всего она бы снова встала и пошла по пути героина, где и пропала бы, пока её не нашли в каком-нибудь дешевом мотеле, мертвой от передоза. В комнате раздался громкий стук, своеобразно напоминая мне о том, что нужно поскорее уходить. И вот опять стук, только на этот раз было ощущение, что дверь упадет с петель. Я быстро надела на себя длинный вязаный свитер и джинсы и вышла, прихватив с собой куртку и немного еды, а то мало ли насколько долго придется гулять. Ведь не факт, что этот мужик такой же скорострел, как и его предыдущий собрат по вагине Геллы. На улице было свежо и, на удивление, тепло. Под ногами хрустел только что выпавший снег. Как сейчас помню: небо усыпано звездами, уходящая луна, проходящие мимо люди, ещё не совсем отошли от рождественской суеты, небольшая часть магазинов ещё не успела оформить свои магазины в стиле «Дня святого Валентина», поэтому на витринах красуются новогодние украшения. Дети моего возраста бегали и веселились с друзьями, скатывались с горок, играли в снежки, катались на застывших лужах, пытаясь свалить своего товарища. Они были такие счастливые, такие беззаботные. Я завидовала им, понимая, что сейчас их заберут родители, они разбегутся по домам, мама приготовит им теплый ужин, а папа будет рассказывать про свои рабочие будни в шуточной форме. Та самая идиллия, которой мне уже точно не увидеть. После прогулки я вернусь в свой, так называемый, дом, где будет сидеть мать, скорее всего с очередными гематомами и под кайфом, а из носа будет течь струйка крови, которая у неё появляется после того, как эта женщина обнюхается кокса. Возможно, пересекусь с этим мужиком, хотя очень надеюсь, что он все же уйдет, когда я вернусь домой. Мои ожидания не оправдались. Стоило мне только ступить на порог, как меня встретил этот полуголый мужик. Я благодарила всех существующих богов, что он хотя бы успел надеть трусы к моему приходу. — Уже вернулась? — с ухмылкой спросил мужик. Я не стала ничего ему отвечать, просто молча прошла в свою комнату и закрыла дверь. Морально я уже была готова к очередной веселой ночке, да и кажется, что это была не последняя ночь в моей жизни, когда мама приводит очередного трахаля в нашу квартиру. Похоже для этой женщины это обычное дело, как же я жалею о том, что меня не удочерил Мистер Джеймс, как он только купился на игру этой шлюхи. Так прошла неделя. Моя мать живет по одному золотому правилу: «новый день — новый мужик». Я стараюсь не выходить из комнаты без особой нужды, дабы ненароком не удостоить себе «приятной» встречей с этими ежедневками. Но, когда я открыла глаза этим утром, мне показалось, что сегодня случится что-то хорошее, что моя черная полоса наконец-то закончится. И мое чутье меня не подвело. Выйдя из комнаты, я увидела улыбающегося Мистера Джеймса, который мило беседовал с моей матерью. — Нирвана, милая, — первое что услышала от этого милого мужчины, который раскрыл для меня свою руки, а на моём лице заиграла улыбка и я кинулась к нему в объятья. Как же я скучала по нему. Нэд был мне как отец, особенно если учесть, что я никогда не знала своего отца. Может, если бы моя мать вспомнила кем он был, то моя бы судьба не сложилась так. — Нир, у меня для тебя хорошие новости, — Нэд говорит это с широкой улыбкой и на душе становится тепло, неужели меня заберут отсюда? — Помнишь тот пансионат, куда мы устроили Трейси? — Я кивнула. — Так вот, поздравляю, собирай вещи, ты едешь вместе с ней, а с твоей мамой я уже поговорил по этому поводу, она знает, что бабушка долгое время откладывала на твою учебу, и вот я договорился с директором. Тебя взяли. Вот она. Свобода. Вот новое начало. Начало чего-то светлого.«Но я тогда еще не понимала, Что о простом конце Я не могу даже мечтать». End.