Случайности не случайны

Джош: В четыре утра я просыпаюсь, вернее, открываю заплывшие слезами глаза с огромными мешками под ними. Больше не буду спать на полу. Встав, я чувствую, как хрустит моя затекшая шея и спина. Пытаюсь размяться, навернувшись на тумбочку прихожей. Тихо ругнувшись, я спешу в спальню за вещами. Тайлер. Я слышал, но не пришел. Он не хотел этого, я знаю. Он не хочет иметь со мной ничего общего. Но в кровати я застаю гусеничку в пледе, дрожащую во сне с мокрыми от слёз глазами, как и мои. Моя подушка зажата в его судорожных объятиях и спит он не на своей, а на застеленном простыней матрасе. Теперь мне хочется обнять его, приласкать. Может ему действительно плохо и ему нужен я?.. Нет, бред. Идиот. Совершенно озабоченный идиот. Быстро собираюсь, кутаюсь в помятое пальто и шарф и выхожу на холод из отеля, спеша на работу. Снег падает мягко, утопая в меху черной шапки. Хочется. Хочется просто забыться. Убежать, посидеть на берегу озера, помечтать. Думать впервые о себе. Но я мечтаю только о Тайлере. Докатились, тьфу ты! Взрослый мужик в гребаные двадцать шесть сохнет по своему случайному соседу, да ещё и из другого города! А знает его всего-то три дня! Вернее, три вечера. Мне нужен отдых. я заболеваю им. Тайлер: Я так долго ворочался и не мог уснуть… Уже утро, и я всей душой проклинаю его. Дан ушёл часа в четыре и до сих пор не вернулся. Ну и плевать! Какая вообще разница, где он шляется?! Ему на меня плевать, так почему мне на него должно не быть?! Я зло натягиваю на себя рубашку, совсем не заботясь о бинтах чуть выше запястья. Ранки щиплет, но я игнорирую свой организм. Не хочу завтракать… Ничего не хочу… Хочу только вернуться к старым добрым дням, когда мама пела на ночь нам, а теперь мы без сил. Чёрт! Нет! Нет, не снова! Я не буду больше мыслить строками! Нет! Боже, каким же тяжёлым будет этот день… Джош: Слава Богу! Господи, прямо от души, в ножки кланяюсь! Спросите, чего я такой счастливый? Ох, ответ прост и туп также, как моя взмокшая и бетонно-тяжелая голова: этот день закончился! Отпахав на участке целую смену, меня отвезли на проверку, я целых три часа решал тесты, разгадывал вымышленные убийства и преступления, распутывал самые каверзные истории! И я смог! Так горжусь собой! Нет. Вру. Ненавижу себя. Я бросил Тайлера одного, мы не говорили, не виделись. И то, что у меня завтра неожиданный выходной — не даёт мне права надеяться на сегодняшнюю прогулку с ним. Да что там, даже на разговор надееться не смею, потому плетусь в номер понурый, стряхивая с плечей парки снег. Моё начальство сказало, что я ну уж очень плохо выгляжу и что я похож на трупа, потому убийца сам быстрее признается, чем я окопаюсь. И меня отпустили на все четыре стороны в завтрашний четверг. Круто, конечно, хоть посплю. И, наверное, схожу по магазинам, затеряюсь на улице и закрою глаза, упав в глубокий греющий снег. Да, мечтаю забыться. Озабоченный идиот. Открыв дверь, сразу же оставляю пальто на крючке, там же и шарф с шапкой, небрежно засунув в рукав. Ботинки тяжко спадают с ног, я мягко ступаю по ковру прихожей, наполняясь в спальню, в надежде спокойно лечь, прикрыть тяжёлые глаза и. В спальне Тайлер. Джозеф сидит на кровати, поджав к груди тонкие ножки, а на колени опустив свою каштановолосую макушку. Плечи беспорядочно подрагивают, как и тонкие пальчики его сухих теплых рук. Мы устали, знаем это и молчим. Гордости у обоих хоть отбавляй! Как и упрямства. А он, плюс ко всему, ещё и наглый (озабоченный). — Привет. — неловко тяну я, оставляя пистолет на тумбе. Джозеф дёргается, подымая на меня голову и опухшие красные глаза. Он моргает, вжимаясь в подушку за спиной, и тихонько открывает рот: — Привет. — а после знакомая горькая усмешка и острое, — Чего такой счастливый? Думал, отвязался от меня, а? — Нет, — я начинаю злиться. Бесит, ей богу! — Просто у меня завтра внеплановый выходной. Джозеф начинает нервно, почти истерично смеяться, откидываясь спиной к стене, шее ударяясь об изголовье кровати. — Ну надо же, как ты меня огорчил! Даже не знаю, что грустнее, то, что мы все ещё живём вместе или то, что у меня завтра тоже выходной, как и у тебя, по чистой, мать его, случайности! — он зло ударяет матрас, когда я присаживаясь на своей половине рядом с ним, внимательно внимаю каждому слову, а особенно интонации. — Да. — отвечаю я, — Слушай, а наши боссы случайно не знакомы? — шучу я, пытаясь добиться хотя бы издевательского смешка от него. И получается, но искренней улыбкой, смешанной с усталостью. И виснет тишина. Меня она выживает, сжирает, глушит. — Прости. — выпаливаю я ни с того ни с сего. — О, а за что? — выгибает брови он. — Мне теперь очень интересно! Вот сидел и гадал, за что же Джошуа Дан соизволили извиниться, за то, что ночью не вернулся, когда я в истерике просил остаться рядом, или за то, что с утра киданул, уйдя прочь?! О, а может за то, что не понимаешь моего состояния?! Так не бойся, ФБР-овец хренов, скажи! Давай! Все равно я привык, никто меня не понимал! — рычит он и слёзы подступают к густым ресницам. Джозеф яростно смахивает их, буравя меня взглядом. — За все, кроме последнего. Я понимаю тебя. — шепчу я и собеседник меняется в лице. Он пытается что-то сказать, но я грубо перебиваю, — Я иду по магазинам и хочу, чтобы мы пошли вместе. — утверждаю я, пытаясь скрыть смущение и волнение, теребя край толстовки и забирая пистолет обратно. — Идём, два раза звать не буду. — кидаю я, зашнуровывая кирзачи. — И. на улице холодно, оденься теплее. Тайлер: — Я пойду, если ты после пристрелишь меня, не раздумывая, — бросаю я, натягивая на себя толстовку с измученной улыбкой. Но нужно проверить голову. Очень нужно. Я больше не могу. В моей голове вертятся все те же строчки. Я знаю, я должен забыть и никогда не возвращаться к этому… Никогда! Я, надев шапку и куртку, толкаю дверь. Хочу исчезнуть. — Я тебя ни за что, никогда не раню, — его голос и эта улыбка будет мурашки по всему телу. Но он так бессовестно ранит. Уже несколько раз… Я отвиливаю от него. Джош: Мы гуляем по огромному торговому центру, поглядывая искоса друг на друга. Он слишком огорчён. Постоянно теребит той рукой, рядом с которой иду я, краешек куртки, кусает губы, поднимает в опаске плечи. Потому я веду его в книжный, пытаясь уговорить утонуть его в запахе новых свежих страниц, переплётов, тонких блокнотов и разнообразных ручек. Он лишь хмыкает, принимаясь обходить стеллажи. Он так красив. Боже, я схожу с ума, рехнулся! Но он и правда моя мечта. Губы сомкнуты, глаза бегают по тексту книг, на каштановые волосы под шапкой падает яркий свет. — Такой красивый. — шепчу я и его приоткрытые губы тут же смыкаются, а глаза поднимаются на меня. — Что? — В-выбирай, говорю, я куплю. — быстро бросаю я, забирая книгу из его рук и убегая к кассе. Он буравит меня взглядом, снова фыркая. — Не надо было. В следующий раз- — Заткнись и идём есть. Кофе и фаст-фуд, идём. — пожимаю плечами я, хватая его за руку, утягивая. — Не хватай меня! — протестует он, толкаясь. — И не буду я снова есть эту дрянь! — Будешь. Деньги завтра перечислят. — шиплю я, направляясь к Макдональдсу. — Вставай в очередь. — Ты будешь со мной! — вдруг вскрикивает каштановолосый и тут же алеет. — Кофе с молоком, м? — улыбаюсь сразу я, но решаю заткнуться. Чёрт. Давай, Джоши, испорти всё! Тайлер: Макдональдс и рядом не стоял с Тако Белл. Но если меня кормят за бесплатно, то я не против. Со стороны Дана это было так… Так неправильно вести меня в книжный, зная, какие у меня загоны на тему творчества. Но все же… Он ведь не специально? Откуда ему вообще догадываться о том, что я там думаю. Он же не знает меня. Люблю тако Белл ещё и за отсутствие такой давки! Чего его угораздило переться в эту толпу?! Так тесно, что мы просто соприкасаемся кончиками носиков, повернув головы друг к другу. Я не придаю этому значения. Все в порядке. Просто тесно. Ага. Он касается моих губ своими, но тут же отводит взгляд и отворачивает голову. Кажется, я чувствую, как горят щеки… Черт… Он же случайно. Да, случайность. Мне абсолютно точно (не) хочется задержать отпечаток на своих губах. Случайность. Просто давка. Это ничего не значит. Как бы мне не хотелось. Ничего. Джош: Я сейчас сгораю от неловкости! Боже, его губы, носик! Капец, визжу в голове у себя как маленькая девочка. Но он правда. такой. блин, даже слова связать не могу! Но мы бежим к свободному столику, усаживаясь. На одном подносе уместились стаканчики с кофе, картофель фри, сырный соус и два бигтейсти, от которых ароматно тянет. Желудок требует с ним поделиться, урчит и сворачивается. Но мне так неловко. Так, пофиг, он даже не удивился, даже не покраснел, значит ему без разницы. Похер. Абсолютно. Все хорошо, просто прекрасно. Он не узнает, что меня это задело. — Приятного аппетита, Тай. — смущённо говорю я, чуть касаясь его руки и нервно отводя взгляд. Еда ароматная, но искусственная, вроде есть можно, но я слишком потерян, чтобы уловить вкус. А Тайлер уминает за обе щеки, допивая кофе, в то время как я только начал его пить. Аппетит резко пропал, как и чувство достоинства. Актив блин, ага, ведёшь себя, как малышка! Видно же, что только ты втрескался в него, а он слишком слепой и бездушный. От обиды нервно стряхиваю с себя крошки, кусая до крови губы. Наша своеобразная трапеза протекает в молчании. Все соседние столики радостно шумят, болтают, улыбаются. А мы... Ну, вообще это сложно назвать даже деловым ужином. Он вроде и не незнакомец, но и не парень или типа того. Ненавижу ярлыки. — Я бы хотел посмотреть себе что-нибудь, — произносит Джозеф, вставая и утягивая меня за собой в ближайший магазин. Пусть делает что хочет. И пшел к черту мой поплывший мозг, но он мне дорог, потому я поплетусь за ним, всё так же строя из себя мистера «ситуация под контролем». Тайлер: Я вижу его и влюбляюсь. Хватаю самое огромное худи. Чтобы утонуть. Не могу утонуть в объятиях Дана, но могу утопиться в тепле любимой одежды. Мне плевать на цену. Могу себе позволить. И убегаю в примерочную. — Джиш, подержишь вещи, тут крючок сломан? — я несмело говорю, хотя прекрасно понимаю, что могу глупо попасться потому, что тут все новое и целехонькое. Но я так хочу поцеловать его. Может, это не было случайностью? Он так на меня смотрит… И те объятия, касания его рук… Влюбился, как мальчишка. Я почти не стесняюсь стоять перед ним без верха. И правда стараюсь не выдавать того, что замечаю его взгляд на моей груди и исполосованном шрамами животе. Я надеваю на себя горчичную худи. Правда, тону. Тепло. Я обязан забрать её. — Что ты думаешь? — я с довольной улыбкой смотрю на него. Дан нервно сглатывает, натягивая улыбку. — Тебе идёт. Правда. Ты уютный. Я преодолеваю крохотное расстояние между нами в этой тесной кабинке. Дан недоуменно смотрит на меня, когда я завожу руки за его шею, несмело сближая лица. Сейчас все встаёт на места. Я касаюсь его губ своими, а Джош так же трепетно и нежно отвечает. Дыхание перемешивается. Его губы такие мягкие. Кажется, я дрожу. Неужели, не зря? — Я обязан купить эту худи в честь нашего первого поцелуя, — улыбаюсь я, оторвавшись от его губ. — А учитывая то, что первый шаг — мой, без анальной девственности остаёшься ты. — я смеюсь. Но мы же оба знаем, что он заберёт меня всего. — Ты от меня теперь не отвяжешься. — Я все ещё не отпускаю его шею. Джош: — Я и не хотел. — хриплю я, несмело укладывая руки на его талии поверх огромной горчичной худи. Она так идёт ему. — Ты — солнышко, Тай. — каштановолосый удивлённо изгибает бровь, будто спрашивая меня, — Ну, она же горчичная. Когда на тебя падает солнечный свет, ты светишься счастьем. — Только с тобой, Джош. — отвечает Джозеф, а внутри себя я верещу. ДА! О ДА! ДА ДЕТКА, ЮЮХУУУ! Он поцеловал меня! Он поцеловал! Он так нежно и мягко коснулся моих губ своими, так робко со смущением. Я влюбился, втрескался в него, как мальчишка! Он же идеальный, а я тут будто крутой агент, хотя рулит ситуацией он. Такой невероятный! — Ты мне правда нравишься. — шепчу я, также удерживая его талию в своих руках. Он хихикает, утыкаясь в мою шею. — Теперь точно лишишься девственности, — смеётся он, а я с ним. Тайлер притягивается к моей шее. — Я тоже. Нам сама судьба подыграла? — Ага, подарив знакомство в постели в номере для молодоженов! — громко смеюсь я, получая от такого же смеющегося Тайлера по ребрам. — Ну ты и идиот, как тебя вообще в бюро взяли? — хихикает Джозеф, отлипая от меня, смотря в глаза. Я лишь пожимаю плечами. Его аккуратные пальчики вплетаются в мои жёлтые кудри, поглаживая. — Ты тоже мне... нравишься. — Мне и слов не нужно, что бы понять тебя. — отвечаю мягко я. — Идём на кассу, хочу пообниматься. — заботливо отпускаю его, оставляя переодеваться. Я счастлив. Тайлер: Хорошо, что кассир согласился пробить худи прямо на мне, и я смог утопать прямо в ней, не расставаясь. Мы бессмысленно тынялись по торговому центру. Честно, я такое не люблю, потому что мы шли так-то за продуктами, а в итоге прошлялись несколько часов. Теперь руки мёрзнут, и снежинки садятся в волосах, чтобы стать каплями. Я нервно вздрагиваю, когда Дан заводит мою руку в свою, осторожно переплетая расслабленные пальцы. У него рука все ещё теплая. Он улыбается, и я мякну. Дан целует меня в макушку, а я глупо влюбленно улыбаюсь. Джош: Его рука слишком схожа со скелетом по холоду, что держит кости вместе. Кожа совсем тоненькая, волосы становятся мокрыми под снегом, реснички дребезжат. Но он улыбается, получая удовольствие от тепла наших рук. Резко остановившись, я встаю перед ним, робко подтягиваясь к его пухлым розовым губам. Он улыбается, вытягивая шею навстречу и заводя обжигающе-холодные руки за мою шею. И он немного привстает на цыпочки, ровняясь со мной. Тайлер совсем как подросток, такой же эмоциональный, пылкий, милый. Но мои руки отлипают от его талии, снимая с жёлтых кудрей шапку и натягивая ее поверх каштановых шелковистых локонов, доставая черными краями до самой переносицы. Джозеф тут же смеётся, отрываясь от меня и приподымая нагретую мною шапочку, разглядывая по уши влюбленного меня. — У тебя же волосы мокнут, а на улице ветер. Простынешь. — шепчу заботливо я, вновь крепко сплетая пальцы и продолжая путь. И он не возражает, крепче цепляясь в мою руку. Тайлер: — Я в душ и пытаться спать, — с улыбкой бросаю я, стягивая с себя худи. И тут же ухожу в ванную, стараясь не уснуть. Надеюсь, сегодня получится. *** Джош попросил его подождать. Он пошёл сразу после меня. Я укладываю тяжёлую голову на подушку, прикрывая глаза. Дан осторожно опускается рядом через несколько минут. От него веет теплом. Я перемещаю голову на его грудь, обнимая талию. Плевать мне, что ему может быть неудобно. Сам виноват. Стук его сердца отдается шумом в висках.  — Только попробуй пошевелиться, стриптизер. Снова на полу спать будешь, — я собственнически забрасываю ногу на его бедро. Не выпущу. Его губы в моих волосах. Ласково… Джош: — Даже не подумаю. — тоже шепчу я, прижимая наглое тельце Джозефа к себе. И так тепло от его дыхания на моей груди. Он греет лучше самого пушистого пледа. Он вообще лучше всего. Осторожно подаю своей ногой одеяло своим рукам и укрываю наш робкий и первый «бутербродик» одеялом. Теперь одним на двоих, но оно очень большое. Тайлер просто расслабленно сопит, поглаживая мои бока тоненькими пальчиками. Я выключаю весь свет, подтягивая его на себя, хочу утонуть в его запахе. Я улыбаюсь, ещё раз коснувшись макушки губами — Спокойной ночи, Тай. Но видимо он уже спит, так собственнически обвивая меня всем, чем может. Такой маленький. И мне по-настоящему с ним хорошо.