Случайности не случайны

Тай: Я просыпаюсь, а Джош все ещё рядом. Его тело такое тёплое. — Доброе утро, дурень, чего не спишь? Я мурлычу, потягиваясь. — Спать не больше четырех часов должно войти в привычку, — Дан мимолётно целует меня в кончик носика. Я улыбаюсь и обхватываю его шею в объятия. — Дурень. Но мой, — смеюсь, целуя его губы. Джош: — Только твой. — нежно отвечаю на поцелуй, но пока не решаюсь приоткрыть рот. Пока слишком быстро. Хотя, мы завтра улетаем. Сразу после работы я иду сюда и даже не приняв душ, собираю вещи и сбегаю на самолёт. Надеюсь нам в один аэропорт. Не хочу пока думать. Как учила меня мама, надо ценить момент, а не будущие. — Пойдем на завтрак вместе? А то я в этом ресторане ни разу не бывал. — озадаченно проговариваю я, улыбаясь. — Серьезно? Я, конечно, есть не особо люблю, но где же ты питался, идиотик? — Ну, на обучение. — Ну ты и дурень, честное слово! — хохочет Тайлер, сразу выползая из кровати и моих рук. Я фыркаю, лишившись его тепла. — Давай, доброе утро, Вьетнам! Идём на завтрак, он того стоит! — восклицает счастливый и улыбчивый Тайлер, останавливаясь посреди комнаты. — Ты чего? — интересуюсь я, впрыгивая в джинсы. Взгляд карих глаз сосредоточен на двух толстовках, лежащих на кресле: горчичная — его, и розовая — моя. И он, чёрт возьми, улыбается. — Эм, Тай.? — Я надену твою! — восклицает он, подцепляя пломбирно-розовую ткань в свои лапки. — Э, мужчина, не наглейте! — верещу я, защищая своё. — Это моя худи, кыш! — Ну, тебе что, жалко, жмотяра? — сердится Тайлер, уже вползая в мою худи на голое тело. — Я не жмот! — возражаю я. — Просто. собственник. — Ах, ну, простите! — хихикает Джозеф, влезая в потрепанные кеды. — Надень мою и харе ныть, я есть хочу, а это редкость! — шипит, но тут же улыбается он, хватая меня за руку. Я недоверчиво решаюсь влезть в яркую горчичную ткань, утопая в ней. Если она мне велика, то Тайлер так вообще там плавает! Но я улыбаюсь, чувствуя его запах. — Хватит ее нюхать, этим собаки в вашем бюро должны заниматься, а не ты. Идём! — улыбается каштановолосый и я готов продать душу за эту улыбку. Тай: Его запах так сильно обволакивает меня. Хочу забрать с собой. Джош — уютное чудо. Как же его угораздило быть агентом ФБР? Мы сбегаем по лестнице я держась за руки. Я веду Дана на завтрак в отеле. Вот же ж дурашка. Променял такой отменный завтрак на какую-то гадость. Джош: Тайлер приводит меня в ресторан, что расположился на нижнем этаже отеля, прямо после стойки ресепшена. Да, наверное, я идиот, что не ходил сюда всю неделю. Уютная атмосфера радует глаз: на всех диванах огромные мягкие подушки, столы накрыты светло зелёными тканевыми салфетками по верх скатерти, приборы начищенные до блеска, а на столах меню в деревянных обложках. Интерьер близок к природе, тем мне здесь и уютно. — Что будешь, дурашка? — спрашивает мягко, без всякой издёвки, Тайлер, присаживаясь на мягкий диван за ближайший столик. — Ну. — О, а давай фруктовый сюрприз и сегодняшний огромный завтрак, что идёт бесплатно постояльцем отеля! — Ты пробовал уже это? — Конечно нет! — смеётся Джозеф, уходя к кассе, чтобы заказать завтрак. Что-то мне это не нравится, но я не упущу возможности покормить Тая. Тай: Я укладываю голову на плечо Дану, расслабленно прикрыв глаза в ожидании завтрака. Его пальцы ласково ерошат волосы. Уютно. Хочу остаться в этом мгновении навсегда. Так приятно… Я дотягиваюсь губами до ключицы Джоша, несмело касаясь. — Тай-Тай, ты выспался? Я киваю, обхватывая руками его грудь. Хочу остаться с ним. Джош: Так тепло. Кажется я всю жизнь мерз, находясь без его особого тепла, а теперь отогреваюсь, ведь его уголёк попал в моё сердце. И его умеренное дыхание, мягкие руки, так приятно сжимающие грудь, тёплые покусанные губы. Друзья целуются в ключицы, в шею. — А ты, Джоши? — Да, я выспался. — улыбаюсь я, тут же вздрагивая, ведь перед нами опускается две тарелки и глубокая миска. Официантка немного краснеет, улыбаясь нам. Ну, Тайлер, я же за неделю это не съем! На одной огромной тарелке уместились две крупные яичницы, бекон, картофель фри, соусы, куриное филе в золотистой панировке. Тайлер улыбается, начиная уминать все за обе щеки, а я смеюсь, обвивая худую талию руками. Идеален и он только мой. Тай: Джош так смотрит на еду, будто ему принесли грузовик с едой, а не такую тарелочку. То есть пол меню Макдональдса мы умять можем, а такой прекрасный завтрак — нет. — Агент ФБР, если будет питаться одним только Макдональдсом, не сможет вовремя добежать до туалета с дивана, не то, что за преступниками бегать. Жуй полезный завтрак и не смотри на это всё, как на неосязаемое. Я смеюсь и глажу его рельефный животик сквозь мягкую ткань моей худи. Дурашка. Джош: — Это намеки на мой вес? Ах ты. — притворяюсь обиженкой я. Джозеф смеётся, подцепляя вилкой кусочек яичницы с моей тарелки и нагло запихивая в мой рот. — Нет, что ты. — смеётся он, вытирая мои теперь жирные губы салфеткой. — Эй, нечестно! Я хотел тебя покормить, а не наоборот! — фыркаю я, закусывая вилку. Но он ловко выдёргивает ее из моей хватки, хихикая. — Но я же слушаюсь маму и ем только полезную пищу, а не всякую фастфудную дрянь. — плечи каштановолосого аккуратно поднимаются. — Точно! Мама-утка! Я правда за ЗОЖ, но это.? Нечто какое-то! — Все, не беси, дурень. Начинай есть иначе твоя мама-утка, — он делает пальцами кавычки при этой фразе, а я ухмыляюсь на его жест, — закончит с тобой и отправит в спортзал вместо заслуженного выходного. — отрезает он, но спустя улыбку чмокает ненавязчиво в щёку, поглаживая по плечу. Джозеф принимается есть, пока я разочарованно ковыряюсь в тарелке. Взгляд падает на утренние предложения, выставленные на кассе и, о чудо, там есть каша! — А, мэм, можно вас? — подаю голос я, улыбаясь даме, шагавшей к нам. — Да? — спрашивает она и Тайлер удивлённо поднимает голову. — А, можно спросить, скидка будет действовать на овсянку? — я киваю в сторону предложений, а там копошиться в своем блокноте. — Простите, сэр, только при покупке двух завтраков- — Мы уже купили! — радуюсь я, тыча пальцем в наши тарелки. — Но нужно одним чеком, сэр. — качает головой она, убирая блокнот подальше. Я грустно утупляю взгляд на огромной тарелке, обдумывая, как же я столько съем. Она уже разворачивается, как цепкая рука Джозефа ее останавливает. — Я очень захотел есть, Джош, тебе повезло, поэтому, принесите ему овсянку на молоке и два черничных джема к бутербродам. Давайте, — утверждает он, отдавая ей в руки десятку. Та улыбается, уходя от нас на кухню. — Тай, но это же стоит… — Я спас ее от раскола посуды, когда позавчера она несла три полных подноса сразу. Весь завтрак за счёт одной десятки, не плохо, да? — играет бровями он, смеясь и вновь устраивая на мне голову. — Хочешь фруктовый сюрприз? — его ручки тянутся к миске, подтягивая на себя. Я киваю, медленно изрекая: — Видно, добро и вправду возвращается. — Конечно, ты же вернулся. — смущённо улыбается он, а я целую, пряча нас в своих жёлтых кудрях. Тай: Мы кормим друг друга сладкими фруктами, глупо улыбаясь. Влюбленные идиоты. — А пошли гулять на целый день? Город посмотрим… Лас-Вегас красивый. Он улыбается. Ну вот зачем? Я не хочу ловить приступы вдохновения, которые приходится убивать. — Я старый больной человек, дай мне умереть спокойно, — стараюсь отшутиться я, но он же не отстанет. Джош: — Ну Тайлер! — возражаю я на его шуточки. — Ну чего? Я предпочитаю спокойно сидеть дома- — И покрываться плесенью от скуки, да? — перебиваю я. Джозеф только собирается мне возразить, как я в его открытый рот запихиваю кусок яблока. Он недовольно ворчит, куксится, а я смеюсь с его глупого выражения лица, доедая овсянку. — Мне скучно в номере сидеть, тем более анальной девственности я лишаться не хочу, по крайней мере не сегодня, — его прорывает на смех, а я лыблюсь. — Так что, мы идём гулять. Сейчас теплее оденемся и отправимся! И, обещаю, я не сдам своего старичка в дом престарелых. — я тоже смеюсь, кутая фыркающего Тайлера в свои объятия. Тай: Он такой теплый… я улыбаюсь. Хорошо. Ради Джошика можно потерпеть. Я справлюсь. Все будет в порядке. Ага. Я позволил ему взять меня на руки и принести в номер, чтобы теплее одеться. Раньше я мог уйти в одной только худи гулять под снегом. Но теперь Джошик заботится. Теперь он не даст мёрзнуть. Я жадно вцепляюсь в его шею, перехватывая на губы рваные поцелуи. Нужно отвлечься. Дан заполнит мою пустоту внутри. Сегодня… Я натягиваю улыбку, прогоняя мысли о том, что уже завтра нам придется разойтись. В груди ноет. Хочется выблевать лёгкие. Джош: Я замечаю, как отчаянно Тайлер целует меня, удерживая сухими руками мой подбородок так, чтобы я не посмел повернуть голову. — Тай. — тяну бессознательно я, пытаясь выпутаться из его объятий. Но губы снова на моих, он прилипает ко мне, жадно хватается. — Тайлер, стой. — уже громче говорю я, сжимая тёплые ладошки в своих. Каштановолосый понуро опускает голову, качая ей, будто говоря: «я не знаю, что делаю…». Мои губы немного растягиваются в неловкой короткой улыбке. Осторожно отпустив его руки, я кладу их к себе на талию, ощущая, как они смыкаются. — Тай, скажи, что тебя беспокоит? — волнуюсь я, левой рукой держа его талию, а правой оглаживая по виску. Он прячет глаза в пол. — Прошу, доверься мне. Я просто забочусь, волнуюсь. — Но на него не действуют убеждения и я обнимаю чуть низенького собеседника. Джозеф утыкается носом мне в шею, проводя им вверх вниз. Всхлипы становятся громче. Меня настораживают его резкие смены настроения, но я не говорю об этом. Вообще не говорю. Нас с опаской и нежно обнимает у спин тишина, принимая в царство молчания, где мы станем мятежниками. Комкая свою худи на нём, я улыбаюсь, осторожно целуя его шестой позвонок на шее. Тайлер жмется ближе. — Ну все, все, забудем, — шепчу я, лаская руками спинку с острыми позвонками. — Я обещаю, всё будет хорошо. Я не дам причинить тебе боль. — утверждаю я, заглядывая в мокрые глаза Джозефа. Проморгав, на покрасневшем личике появляется кривозубая улыбка. — Вот и чудно. Идём, мой старичок, пора засыпать весь Лас-Вегас нашим песочком! — шучу я, подхватывая на руки его лёгкое тело и сбегая к лестницам, стремительно пролетая ступени. И Тай тоже смеётся, так громко и заливисто! Мне нравится любоваться им, особенно сейчас. Тай: Лас-Вегас правда необыкновенный. Я хочу закрыть глаза и забыть все это, чтобы больше не слышать рифм в своей голове. Больно. Так сильно больно. Я хочу испачкать этот снег, похожий на хлопья и облака из них, своей кровью, чтобы больше никогда не испытывать этого. Джош такой беззаботный, будто он не думает о том, что уже завтра от наших «отношений» останутся только воспоминания и неостывающие отпечатки на теле, которые будут своими тенями преследовать до конца жизни. Хочу кричать. В горле ком. Он не даёт дышать. Я не знаю, как освобождать мысли. Не знаю… Разве что разбить голову об стену! В мясо! Но я натягиваю улыбку, поправляя теплую шапку на голове Дана. Убираю кудряшку с его глаз, заправив за ухо. Но мне так тошно. Джош берёт мои руки в свои, поднося к губам, чтобы согреть своим дыханием. Я хочу отдернуть руки, чтобы не привязывать к себе ещё одну тень прикосновений до конца жизни. Но я не могу. — Хэй, ты в порядке? — Дан обеспокоенно смотрит на меня. Кажется, мои глаза мокреют.  — Да, конечно. Все прекрасно, — но я вру. Я так далек от «хорошо». Джош:  — Обычно так говорят, когда это совсем не так. — упрекаю я, но он усмехается, сжимая мою руку. — Все хорошо. Давай закроем тему, ладно? — резко бросает он, смотря прямо в мои глаза. Он похож на маленького и одинокого щеночка, но ему этот образ не нравится. Он не умеет им пользоваться, потому стал одиноким призраком. — Ладно, только ты обещай, что всегда будешь честен со мной- — Всегда?! — усмехается он, вдруг остановившись посреди улицы. Его громкий крик будоражит даже летящие снежинки. — По-твоему, у нас может быть это всегда?! — Тай- — Джош, мы из разных, мать его, городов! Мы улетаем уже завтра! И мы больше не увидимся, никогда! Зачем, скажи, зачем ты со мной?! Это так больно. — и он плачет, снова вешаясь на меня. Он плачет навзрыд, будто только сейчас отошёл от наркоза и только-только ощутил боль. Которую я сотворил, приручив его и ранив сердце. Я сжимаю трясущеесе тело Джозефа в своих руках, всхлипывая. Он прав. Мы вообще не должны были встретиться, судьба случайно подшутила так, а мы купились. И, боже, я так не хотел его ранить, а сам постоянно с самого первого дня делал это, совершенно не зная. Губами нежно касаюсь его губ, вытирая слёзы. — Я люблю тебя. Я не оставлю тебя, и не смотря ни на что мы будем вместе. Пожалуйста, прости, Тай. — плачу я, пытаясь прийти в себя и успокоить Джозефа. Снег мягко присыпает нас. Неоновые вывески казино и баров маячат в глазах. Но в них слёзы. И Тайлер вцепляется в меня, как в последнее, что сможет удержать его. Будто висим на краю пропасти, наверху горит фонарь, а мы клялись, что он не потухнет. Теперь так холодно. Тай: Он обнимает меня. На моём теле все больше теней его рук. Я так хочу заставить себя отцепиться от него, но не могу. Слезы продолжают капать на его плечо. Я обещал себе ни к кому не привыкать, не привязываться… Это больно, но я. почему-то я позволяю чужим рукам гладить мою спину. Он чужой. Он не мой. — Хэй, мы ещё встретимся. Мы взрослые люди. Тай, слышишь? — Не «Тай», не называй меня так. Я больше не хочу привыкать. Я отпускаю его, вывиливая из чужих объятий, бездушно вытерев слезы со щек. Уже послезавтра я все забуду. Все закончится. Джош: Его силуэт отдаляется от меня, пустившись бежать в снежную даль. Я… нет. — Тай! — вдруг опомнился я. — Тай! Пожалуйста, вернись! Тайлер! — срываю голос я, схватившись за худое запястье. Джозеф гневно оборачивается на меня, отдавая пощёчину со слезами на карих глазах. Он ударил меня. — Не прикасайся ко мне! — кричит он, а я стараюсь обнять его, просто сжать в руках, и глубоко целую. А он бьётся в истерике, плачет, но отвечает на поцелуй спустя время. Руки снова на моей шее, кривые зубки впиваются в мои губы, тело трясется. — Прости меня. Джоши… — плачет он, но старается утереть слезки, утыкаясь носом в мою шею. — Одно свидание. Прошу. Прощальное воспоминание, пожалуйста. Тай: Руки дрожат. Я так боюсь этого. Прощание. Конец всему. Тогда зачем это было?! Зачем?! Зачем я завёл всё это, если знал, что всё зайдет в тупик?! — Только ради тебя, — я провожу носом по его шее, касаясь губами мягкой кожи. — Но мне будет так больно после… Джош: — Мне тоже… — шепчу я, мягко поглаживая его дрожащую спину. — Но мы уже взрослые, да? Мы сможем однажды увидеться. — С тобой я чувствую себя подростком. — бурчит Джозеф, смаргивая последние слёзы. — Потому что также влюбился в тебя. — продолжаю за него я, игнорируя взгляды частых прохожих. — Да, я тоже будто вернулся в юность. — улыбаюсь с печалью я, разворачиваясь в обратную сторону и зажимая в руках покрасневшую сухую ладонь Тайлера. *** Снег под нашими ботинками скрипит. Становится уже очень холодно. Мы где-то на краю. Только вот чего? Наших «отношений» или смысла жизни? Нет, мы просто на краю холма рядом с центром города. Вечер забирает Лас-Вегас в свои лапы, окутывая тьмой, но сам город совсем не спит и надевает свой лучший костюм из неоновых вывесок, клубов дыма от дорогих сигарет, блеска кредитных карт и покерных фишек, а духами служит аромат свежих денег. И слышен шум, но не на улицах, а в самих зданиях. Тайлер стоит рядом со мной, соприкасаясь плечами и сплетая вопреки всему пальчики замёрзших бледных рук. Нас продувает февральский суровый ветер, кусает за щёки и носы. Но мы стоим стойко, борясь до последней слезы. — Сегодня поедим нормальную пищу. Я обещаю. Как и то, что ты мой. — шепчу я, целуя в ледяную щёку. Он жмется ко мне, обнимая. — Я не хочу тебя терять… — Давай забудем об этом хотя бы на ужин. Позволь мне сделать тебе приятно. Хорошо? — улыбаюсь я. — Угу… — тянет в ответ он, целуя мою шею. Я притаскиваю его за плечи, увлекая в теплое помещение. Он улыбается, улыбается, глупо пряча скорбь и грусть. Я должен остаться с ним. Но не могу. Скоро нас разлучат километры. Тай: Кажется, первое настоящее свидание? Это так спонтанно, но приятно. Правда, Джош назвал это прощальным воспоминанием. Вот это действительно страшно. Он такой красивый в мягком желтоватом свете ламп. Похоже на лучи заката. И у нас тоже скоро будет закат… Я перестану думать когда-то, но не сейчас. Джош: Выбрав столик подальше от открытых веранд и ближе к теплой батарее с окном, я усаживаю Тайлера на диван, противоположно себе, оперевшись правым боком на теплую батарею. Я спросил, что он будет, а он ответил, что хочет просто чай. И все. Но я заказал нам порцию пасты с томатами и базиликом, чай с мятой и конечно же печенья, они принесли нам рождественские, хотя на дворе февраль. Я смеюсь своим мыслям, улыбаясь наяву, но тут же мрачнею, увидев, как Джозеф понуро ковырятся вилкой в блюде. — Все в порядке? — я дотягиваюсь до его руки через весь стол, чуть задевая перечницу и она падает, рассыпая содержимое. Но я не обращаю на это внимания, сжимая уже теплую ладонь. — С вас песочек сыпется быстрее, чем с меня, — шутит Тайлер, мягко улыбнувшись и я смеюсь. — Ха, это точно, но, все хорошо? — Я стараюсь, что бы так и было. — кивает каштановолосый, резко вставая с места и пересаживаясь ко мне. Руки, уже более холодные, обвивают мою шею и грудь, пока голова мягко падает на левое плечо. Носом он играется с моей жёлтой кудряшкой, заправляя за ухо. Мне щекотно и я не могу сдержать глупого влюбленного смеха. — Получается, это первое и последнее свидание? — грустно спрашивает Тайлер, смотря прямо в глаза. Слова произнесены максимально мягко, но ранят, как мачете маленькое деревце. — Да. В Лас-Вегасе. А потом будут и в других местах. — отвечаю я, вороша шелковые прядки и поднося к нему его кружку с чаем. Его губы мягко касаются костяшек на них и я таю. Не верю, что все может закончиться так. Это глупо. Потому продолжаю целовать его с ног до головы, как только могу в ресторане, и продолжаю кормить его. Маленький совсем, а так и не скажешь. Тай: Его губы такие мягкие. Медовые… А ещё солнечные лучи всегда медовые. Джош — солнце и мед. Я несмело касаюсь его шеи своими губами. — Ты же понимаешь, что это глупые надежды и мы не встретимся больше? Тебе не стоит расстраиваться, хорошо? Ты замечательный. Ты заслуживаешь всего самого лучшего. И точно не парня с загонами почти на всё существующее. — Эй, что за глупости ты говоришь? — Дан соприкасает наши лбы, потираясь кончиками носиков, — Я знаю тебя несколько дней, но ты удивительный. — Не обманывай меня. Терпеть не могу фальшивости. Я позволяю ему коснуться моих губ своими. — Я не обманываю, дурашка. — Мне лучше знать, — фыркаю я. Джош: — И почему же? — спрашиваю я, играясь руками с его прядками. — Меня… — вздыхает он, — Меня часто предавали… — взгрустнул снова он, но будто опомнился и сразу натянул улыбку, такую же фальшивую, как и весь диалог. — Но забудем. — Конечно, всё-таки у нас свидание. — улыбаюсь я, вновь целуя рядом сидящего. И я стараюсь не говорить о том, что оно первое и последнее, ведь я не знаю, как мы и вправду сможем встретиться. Просто. Он прав, мы из других городов, а разделенные километрами влюбленные — это хуже не придумаешь! Но я обещаю, что поборюсь за него. Тай стал моей жизнью, хоть я и знаю его всего-то около пяти дней. С ним я снова подросток, что по уши втрескался в своего друга. Вот на что это похоже. Я замечаю, как его пальчики накручивают мои жёлтые пряди, пока их хозяин наконец улыбается. — Ты такой задумчивый. — смеётся он, улыбаясь. — Наверно, — пожимаю плечами я. — Тебе хорошо? — Спасибо тебе за несколько прекрасных дней. Тай: Я осторожно укладываю голову на его крепкое плечо. Буду скучать по этому ощущению. Так сильно. У него мягкие кудри. На ощупь, словно много нежного тополиного пуха… Но даже если бы они были не такими, я бы любил Джоша. Любил… Любовь отнюдь не самое могущественное чувство. Страх. Да, точно он. — Какой у тебя натуральный цвет? Я заинтересованно поднимаю взгляд, вглядываясь в его лицо. Хочу запомнить каждую деталь. Ничего никогда не упускать. Джош: Он преданно смотрит на меня своим тёплым взглядом. — Радужный, — сообщаю я с довольной улыбкой. Глаза Тайлера округляются и он перестаёт ворошится в моих желтых локонах. — Ну что ты хотел, я же гей. — заливаюсь смехом я и принимаю осторожный удар в плечо. — Дурак. — кряхтит он, усаживаясь на мою левую ногу. — Кто бы говорил. — передразниваю я, получая по затылку сполна. — Ты мастер испортить момент. — Знаю. ФБР всегда все портит. — шучу я. Я доедаю пасту, подкармливая Тайлера на моем плече. Я ёжусь. — Боже. — тяну я, закрывая уши и глаза руками. — Фто? — с набитым ртом отвечает каштановолосый. — Тай, хватит, я тебя умоляю, ну хватит так чавкать! — бешусь я, а тот спустя секундный ступор начинает громко смеяться, прикрывая рот руками. — Господи, да лучше выблюй всю еду, только прекрати чавкать! — взмолился я, тряся его за плечи. Он конечно же начинает чавкать громче, на нас оборачиваются посетители. Я краснею, обвивая руками талию Джозефа и сжимая, а он ойкает. Поняв, что лучше заткнуться, он краснеет подобно спелой помидорке и глотает пережеванную пищу. — Прости, — он все ещё хохочет, но уже тише.  — Ты так громко чавкаешь… — театрально охаю я. — А что? — улыбается он, светя своими кривыми зубками. — Так намно-о-ого вкуснее! — Никогда не поверю. — Почавкай со мной и поверь! — выпаливает он и мы тут же взрываемся смехом. Весь ресторан обернулся на нас. Официанты посмеиваются, подростки снимают, а мы во всю веселимся, хватаясь за животы сведенные в муках смеха. Приступ проходит, я вытираю слезы и через смех произношу: — Темно-каштановый. — М? — переспрашивает Джозеф. — Мой натуральный цвет — темно-каштановый. — отвечаю с улыбкой. В глазах напротив зажигается маленький огонёчек. Я не знаю, что это, но мне это ценно. В карих глазках стоят слезы и только Бог знает, то ли от смеха, то ли от… От чего? Моей внимательности? Попытке сделать вечер лучше? Но что эта правда решает? Ничего. Как и то, что Тайлер бросается в мои объятия, шепча на ухо «люблю» Тай: Темно-каштановый… Красиво. С его кудрями… Черт. Так хочу остаться… но уже слишком поздно. Нужно уходить. Завтра рано вставать. Не хочу, чтобы этот день заканчивался. Я сжимаю его руку своей. Джош теплый. Как солнце. Губы оставляют поцелуй на чужой шее. У него неповторимый запах. Я заберу его с собой. Жаль только, что всего-то запах, а не всего Джоша. Не вернётся же он в родной зажопинск, предав Лос-Анджелес, ради какого-то идиота. Смешно прямо. — Джиш… У меня завтра вылет рано… В общем, нужно идти. — Сейчас вместе пойдём. Дан просит принести счёт. — Я, конечно, понимаю, что у ФБР-овцев денег — жопой жуй, но ты не можешь оплачивать все за меня. — Могу. Потому что ты мой парень. Я сжимаюсь. Это звучит так прекрасно с его губ… И эта улыбка. — Ладно. Я сейчас вернусь. Будто девчонка, я постыдно сбегаю в уборную. Нужно прийти в себя. Я не должен задохнуться от мыслей, что это всё лишь до конца этой ночи. Джош: Ага, конечно, если бы у меня были деньги, то я бы не стал слушать мистера Скинера, полетел бы с Таем и не стал сейчас бы просить скидку у официантки, увидев в счете тридцать восемь долларов. Но девушка лишь хмыкнула. Пришлось отдать сорок долларов, ей же нужны чаевые. — Сэр? — спрашивает она меня. — М? — Заберите себе. — она отдаёт мне те несчастные два доллара и хлопнув по спине, выпроваживает. — Спасибо, я уж обойдусь, и прошу, пришли мне пожалуйста меню того ресторана, где за два доллара можно отобедать досыта, окей? — язвит девушка и у двери я упираюсь ногами в косяки. — У меня друг здесь, мы сейчас уйдём. Она снова хмыкает и уходит. Сумасшедшая. Но Тайлера я жду уже около пятнадцати минут. Я пытаюсь найти уборную, рыская то там, то сям. И нахожу. Но Тайлера не вижу. — Тай! Лишь частое дыхание. Надрывистое, словно после гонки. Кабинка закрыта, а краю глаза видны ботинки Джозефа на плитке. — Тайлер. — Я ид-ду, сейчас. Слышен шум слива, хлюпание носом и ручка подаётся. В мои руки вваливается его холодное тело, пока сам он обвивает руки в круг моей шеи. И мне не надо слов, чтобы знать, что ему плохо. Я прижимаю его к себе сильнее, утыкаясь носом в шею и ключицу. — Идём домой. Нужно собирать вещи. — Мои уже собраны. — вяло отвечает он, когда мы покидаем туалетные комнаты. — И мои тоже. — также вяло киваю в ответ я. Любой другой бы радовался, что не придётся укладывать вещи, пытаться все запихнуть, ругаться и тратить драгоценные часы сна на упаковку. Но не мы. Мы бы лучше не спали и были вместе, пока складывали бы вещи. Нам скоро придётся расстаться. *** По приходу в номер я зло смотрю на авиабилеты на столике. Какие-то бумаги и местожительства нас разлучат. А разве твой дом не там, где твоя любовь? Холодный мизинчик обхватывает мой. Тайлер слезливо смотрит на меня, утопая в мысленных извинениях и рассуждениях, но не способный сказать ни слова. Я киваю, уходя в душ, оставляя его одного. Тай: Я обнимаю колени, забившись к изголовью кровати. Стараюсь ровно дышать. Мне не нужна паническая атака вместе с нервным срывом. Слезы капают вниз. Не могу. Не могу! Зачем он меня к себе привязал?! Как только Дан выходит из душа, я подрываюсь к двери, проскользнув мимо него. Я хлопаю дверью. Забиваюсь под раковину. Я больше не хочу чувствовать это! Джош: Тайлер пронёсся мимо меня, как метеорит! Не успел и глазом моргнуть, как его буквально сдуло. Я недоуменно хлопаю глазами, переодеваюсь и принимаюсь ждать его. Но что-то мне подсказывает, что это бесполезно. Чуть вставая с кровати, я бреду в сторону зала, а там и к ванной комнате. — Чёрт. Н-ну почему-у?.. Несправедливо! — слышу приглушённо я, прислонив ухо к хлипкой двери. Он снова плачет. Но я не знаю, сможет ли он открыть дверь. — Тай. — Джош, уходи! Пожалуйста, иди! — отвечает мне из-за двери. Ну уж нет. Я налегаю на дверь, стараюсь пробить её плечом, рыча: — Открой немедленно! — но плач сильнее, а замок хлипкий. Не зря служу в ФБР. С испуганным лицом влетаю в холодную комнатушку, падая на ковёр от потери равновесия. И перед моими глазами, сжавшись под тесной раковиной, сидит заплаканный Тайлер. Он то и дело всхлипывает, моргая и подползая ко мне. Теперь он лежит на мне и просто беспомощно плачет, стирает слезы, не целует. — Тшшш. Я с тобой, Тай, я рядом, рядом. — Да, я отдал бы все, чтобы быть рядом всегда. Тай: — Не со мной. Не рядом. Оставь меня! Умоляю, оставь! Хватит! Мне нельзя привыкать к тебе! Ты бросишь, как и все! Никто меня не вынесет! Я толкаю его, чтобы выбраться из объятий. Но Дан держит. — Отпусти! Я зло ударяю его плечо. Мне никто не нужен! Никто! Я сам справлюсь со всем! Руки дрожат… Джош: — Нет. — шиплю я, обхватывая его ногами. Тайлер брыкается, рычит сквозь всхлипы, даже, черт возьми, кусается! Но я терплю. Мне надоело терпеть, это факт, но пока я рядом с ним я буду держаться за последнее в моей жизни. Он — все, что у меня теперь есть. — Пусти меня, пусти! — кричит Джозеф, выгибаясь всем телом, но я для него слишком силён. Фыркнув, он сдаётся, вновь принимаясь плакать. — Тай, послушай меня, — голос дрогнул. В моих сухих ладонях оказывается его подбородок, но по морщинкам на лбу я понимаю, что ему не очень это нравится. — Я рядом. Мы сейчас с тобой, я никуда от тебе не отхожу. И не хочу. Мы уже говорили об этом, мы сможем увидится. Я обещаю- — Вы все и всегда только и обещаете, — надрывисто шепчет Тайлер, таким же сломанным голосом, как и он сам, — но это всего лишь слова. З-зачем мы вместе? Нам не стоило… — Мы любим друг друга- — Но это уже не важно! — перебивает он. — Неважно! Судьбе наплевать! Через шесть часов мы расстанемся навсегда и больше не сможем жить. Вернее я… Я не смогу жить, радоваться чему-то… Ты сможешь, ты сильный, а я… Слезы стекают по раскрасневшимся щечкам к шее. Кадык дергается, руки трясутся. Он слезливо глядит мне в самую душу и, проскулив, убегает из ванной. И я бегу за ним. Но его и след простыл под тремя одеялами и пледом. Хрупкое тельце трясётся, но не намеревается больше разговаривать со мной. Тай: Я заливаюсь слезами. Как глупый подросток… Ненавижу! Задыхаюсь. Чужие руки сгребают истерический комок, коим является мое тело, в объятия. Я больше не брыкаюсь. От него невозможно убежать. А ещё мне хочется чувствовать его тепло. Из груди вырываются тихие разбитые всхлипы. Но он целует в макушку, сняв с меня одеяло, будто бы говоря «Я не оставлю». Но люди никогда не бывают настоящими. Он больше ничего не говорит, только прижимает меня к себе. Мои руки все ещё безвольно висят. Я не хочу его обнимать. Я хочу как можно быстрее с ним попрощаться. — Все, Дун, отвали. Мне вставать через несколько часов. Я отпихиваю его от себя. Дан смотрит так разбито. Как будто не понимает, что уже через несколько недель забудет обо мне. — И даже не думай обнимать меня, пока я сплю, — шикаю я. Стараюсь не рыдать, заворачиваясь в одеяло. Устраиваюсь на самом краю. Подальше от него. Все закончится.Все будет в порядке.