Разбуди меня

Окей, готов дать признательные показания. Келлан не только целовался отлично. В остальном он тоже был хорош. Умел не только ставить раком, засаживая без подготовки, а потом набрасывая на шею удавку и подобным образом доводя партнёра до бесчувственного состояния. Не будь у меня в анамнезе неудачного опыта, ознаменованного вышеперечисленными «шикарными» деталями, я бы усомнился в их правдивости. Вместо этого подписался под словами Нормана. Вспоминал его откровения, по идее, призванные зацепить и наглядно доказать существование пропасти между нами, стоны, свидетелем которых становился неоднократно, и вынужденно признавал: он был искренним в своих восторгах и не приукрашивал правду. Келлан умел доставлять удовольствие, если считал нужным сделать это. От внешней оболочки всё-таки зависело очень многое. Люди могли говорить что угодно, уверять, будто нет на свете ничего лучше и ценнее прекрасной души, но собственный опыт служил доказательством обратному утверждению. Никого не интересовала душа, зато внешняя привлекательность имела огромную ценность в мире, который, несмотря ни на что, продолжал принадлежать альфам. Они были, что те сороки. Клевали не на блестящие вещи, но на красоту. Омеги могли обладать множеством положительных качеств, но до тех пор, пока на носу у них были очки, а тело — упаковано в растянутые шмотки, будто с чужого плеча, максимум, чего можно было ждать — насмешки, как высказанные в лицо, так и доносившиеся в спину. После преображения я совсем не внезапно начал пользоваться повышенным спросом на рынке женихов. Меньше чем за год со мной попытались познакомиться столько раз, что на третьем десятке я перестал считать, просто ставил галочку «очередной» напротив нового имени и отправлял оставленную визитку в корзину для мусора. На моём пальце по-прежнему поблёскивало обручальное кольцо, некогда подаренное Келланом — своеобразное напоминание о жизни в браке, — но даже его наличие не останавливало «соискателей», решивших предложить мне любовь и дружбу. Видимо, отсутствие метки, которую многие омеги получали после первой течки, проведённой со своим альфой, и которую не пожаловали мне, значила больше украшения. Именно она давала понять, что омега уже принадлежит кому-то и не свободен, а кольцо всерьёз никто не воспринимал. Слова Эндрю, прозвучавшие в клинике, оказались пророческими. Я стал омегой, которому смотрят вслед. Уверенным и самодостаточным, постепенно выползающим из кокона, в котором меня старались замуровать, начавшим строить карьеру... Последнее пока находилось лишь в стадии зарождения, но я не терял надежды реализовать все свои амбиции и добиться высот. Меня не прельщала перспектива — вновь оказаться в золотой клетке и служить украшением, которое периодически выводят в свет. За столько лет бездействия во мне накопилось столько нереализованного энтузиазма и кипучей деятельности, что хватило бы на десятерых, а потерянный шанс на сотрудничество с «Дельмар Энтерпрайзес» так и остался незаживающей раной, о которой я вспоминал с особым сожалением. Едва ли Келлан, увлечённый моим телом, всерьёз задумывался над тем, какими мыслями занята голова любовника. Наверняка пребывал в твёрдой уверенности, что я поглощён процессом так же, как и он. Если да, то в своих умозаключениях он находился очень далеко от истины. Вообще-то мысли были разными, начиная от воспоминаний о Нормане, продолжая констатацией факта, что тело у моего мужа, действительно, шикарное, заканчивая тем, что я с удовольствием добавил бы пару-тройку шрамов к тем, что уже были на его коже. А самый главный оставил бы на горле, нарисовав ножом кровавую улыбку, от одного края до другого. Жаль, что под подушкой не было ни бритвы, ни ножа, а потому моим кровавым грёзам не светило стать реальностью в самое ближайшее время. Мы оказались в одной постели сразу же, стоило лишь переступить порог квартиры. Вопреки ожиданиям, Келлан не потащил меня в знакомый особняк — привёз в городскую квартиру, о существовании которой я знал всегда, но никогда не видел. Теперь навёрстывал упущенное. Правда, увидеть мне довелось не так много, всего-то коридор и спальню. Экскурсия получилась недолгой и малоинформативной. Но квартира и не должна была меня интересовать. Мы с Келланом были увлечены друг другом и процессом, остальное не имело значения. Когда-то казалось, что после феерического первого опыта смогу лечь в постель с альфой исключительно после того, как под завязку накачаюсь определёнными препаратами, а возбуждение станет результатом их применения. Ошибся. Тело остро реагировало на каждое прикосновение, и возбуждение не заставило себя ждать, накрыв стремительно. У меня не было времени на рефлексию и попытки анализа. Они пока и не требовались. Келлан снимал с меня одежду, я пытался проявить инициативу в ответ, сдирая с него рубашку, вырывая пуговицы с мясом. Впервые мне довелось увидеть его полностью обнажённым, впервые между нашими телами не было слоёв раздражающей ткани. Кожа к коже и возможность почувствовать друг друга каждой клеточкой тела. Это зрелище породило странные ассоциации. Вместо того чтобы наслаждаться, упиваясь роскошным телом и благодарно принимать ласки, которые оно дарило, неизменно ловил себя на мысли, что без одежды этот человек беззащитен так же, как любой другой. И если бы в постели с ним оказался профессиональный убийца, а не дилетант, чьи кровожадные планы пока ограничивались исключительно фантазиями при полном отсутствии реального опыта, ему бы не поздоровилось. Но повезло, что рядом находился я, а не кто-то другой. В эту ночь Келлан зарекомендовал себя исключительно чутким любовником, предугадывающим любое желание, моментально его исполняющим и думающим не о собственном удовольствии. Казалось, своими действиями он старается полностью уничтожить прошлое, между нами существовавшее, все те омерзительные события, после которых я ещё полгода не мог спокойно надевать галстуки. Даже не затягивая их, чувствовал удушье, приступы панической атаки накатывали приливом и поглощали с головой. Пришлось перейти на бабочки или вовсе оставлять верхние пуговицы рубашки расстёгнутыми. Келлану, впрочем, знать об этом было не обязательно. Он вполне мог пребывать в твёрдой уверенности, что любовь рождается через насилие, и нет на свете ничего лучше целительного хуя в заднице. Каждый человек имел право на заблуждение. У него оно было вот таким. Простить побои, ожоги и потерю ребёнка за парочку оргазмов мог только очень недалёкий омега, а я себя таковым не считал. Впрочем, свою порцию удовольствия действительно получил, окончательно уверившись, что секс бывает не только омерзительным актом насилия, призванным унизить и растоптать. Он способен и подарить наслаждение высшей степени. Мне было хорошо, не отрицаю. Но было бы ещё лучше, окажись на месте Келлана другой альфа, с которым меня не связывало ничего такого, что связывало с ним. Перекатившись на спину, Келлан потянул меня за собой, предлагая опуститься на него. Омега сверху. Почувствуй себя хозяином положения, детка, и наслаждайся новыми возможностями. После медленного и размеренного секса, после лихорадочного, будто скоростного, похожего на спринтерский забег, после сочетания их, Келлан всё ещё не возражал против повторения. Ладно, я тоже не возражал, хотя и чувствовал себя, в какой-то мере, опустошённым. Келлан протянул руку, прихватывая мои волосы и отводя их назад. Я подался ближе, нависая над ним и осторожно целуя. Губы немного саднили, но я всё равно продолжал целовать. Келлан, запустив ладонь в волосы, пропускал их сквозь пальцы, затем положил ладонь на затылок, прижимая и не позволяя отстраниться. Факт существования такой отличной вещи, как презервативы, Келлан продолжал стабильно игнорировать. Не пользовался ими прежде, не планировал начинать и сейчас. Обо всех своих партнёрах он обычно знал всё, а потому мог не беспокоиться о состоянии собственного здоровья. Неудивительно, что после секса внутри было мокро. И от смазки, которой Келлан сегодня не жалел при растяжке, и от спермы. Я застонал, и стон этот утонул в поцелуе. Пальцы скользнули внутрь, и я прихватил губу Келлана зубами, сжимая, причиняя ему лёгкую боль. Он тут же убрал руку, внимательно посмотрел на меня. Усмехнувшись, я направил его член в себя и медленно опустился сверху, прикрыв глаза и пошло облизав припухшие губы. Всё-таки было в этом моменте единения что-то чертовски привлекательное. Немного боли в качестве дополнительной приправы к основному блюду, добавляющей ей остроту, тоже воспринималось на «ура». Келлан сжал мои бёдра, сдавил ощутимо. — Давай, конфетка, — прошептал, подначивая. И конфетка дала, превосходя самого себя по множеству параметров. Келлан целовал мою шею, вспоминая период подросткового собственничества и оставляя на ней кошмарное количество засосов. Шептал какую-то порнушную чушь о том, какой я потрясающе узкий, давно не траханный, сладкий и порочно-невинный одновременно. Его нежность испарилась в неизвестном направлении, когда я вместо того, чтобы как можно скорее довести его до оргазма, внезапно усмехнулся и демонстративно замедлился, думая исключительно о себе, о своих ощущениях, наслаждаясь теми огненными вспышками, возникавшими под сомкнутыми веками, когда член задевал простату. — Ты просто грязная сучка, Кэмми, — выдохнул Келлан изумлённо и восторженно одновременно. Подмяв меня под себя, он резко подался назад, так что член практически полностью покинул моё тело, а затем вошёл стремительно и до упора. В том же кроличьем ритме продолжил. Резко, порывисто, напористо и агрессивно. Он целовал меня, и крики угасали в этих поцелуях. Ногти чертили полосы на коже, оставляя красноватые следы; я слышал, как хлюпала грёбаная смазка, как яйца с пошлым шлепком соприкасались с задницей. Продолжая упираться в кровать одной рукой, Келлан прикоснулся к моему члену и принялся водить по нему ладонью в том же быстром, практически сумасшедшем ритме. До тех пор, пока я не кончил с протяжным стоном. Когда это случилось, Келлан окончательно отпустил себя. Сделал ещё несколько толчков и последовал за мной. Мы лежали на смятых, влажных и основательно перекрученных простынях. Я с закрытыми глазами, но при этом ни на секунду не перестающий чувствовать на себе чужой взгляд. Келлан наблюдал. Обрисовывал контуры моего лица, словно был художником, стремился запомнить их и затем перенести на холст по памяти. Абсурднее всего, хоть и весьма достоверно, смотрелось в его исполнении желание переплести пальцы рук, словно мы были нежными возлюбленными. И снова я думал: случись всё это раньше, я бы позволил себе обмануться, поверить в мужа — героя сказки, растаял и потерял голову. Тут же добавлял про себя: хорошо, что это не случилось раньше. * На следующий день предложение об отдыхе актуальности не потеряло. Мы завтракали на балконе. Я не одевался полностью. Сидел, натянув нижнее бельё и набросив на плечи рубашку. Зацелованные губы слегка саднило от алкоголя, но это было довольно приятное ощущение. Медовый месяц с опозданием на хер знает сколько лет. Все свадебные традиции прошли мимо. Просто однажды нас поставили перед фактом, и заявили, что мы состоим в законном браке. Ничего не поделать. Придётся смириться и жить с осознанием этого до определённого момента. Пока другие омеги тратили время и нервы на подготовку к торжеству, наглаживали белоснежные смокинги и готовились к самому счастливому дню в их жизни, я смотрел на договор о заключении союза и усмехался. Жаль, что на руках у меня всегда находилась исключительно копия, пусть и заверенная нотариально. В противном случае, я подпалил бы её, не задумываясь и не раскаиваясь в содеянном. Наш поздний завтрак больше походил на прилично задержавшийся обед, а то и вовсе на ужин. Когда мы проснулись, на город опускалась ночь. Сейчас стемнело окончательно, на небе появилась россыпь ярких звёзд. Влажные после душа волосы прилипали к шее. — Кэмерон, — позвал Келлан, и я, оторвавшись от созерцания ночного неба, посмотрел на него. — Да? — Ты так и не ответил на вопрос. — Прости, задумался. Что за вопрос? — Тот, что я задавал вчера. Как насчёт совместного отдыха? — А это предложение ещё в силе? — Само собой. — Тогда... ответ очевиден. Отставив бокал, я накрыл ладонь Келлана своей и поцеловал его. Роль шаблонного омеги, не слишком далёкого, любящего деньги, секс и красивую жизнь, села на меня, как влитая. Главное — Келлан верил. Остальное не имело значения. * Романтического отдыха, однако, не получилось. Вместо запланированных трёх дней, проведённых на яхте, пришлось довольствоваться всего одним. К моменту нашего появления в порту яхта была украшена белыми цветами. Я прищурил глаза и метнул выразительный взгляд в сторону супруга. Он самодовольно ухмыльнулся. Не сомневался, что я моментально ухвачусь за возможность совместного отдыха обеими руками, потому приказал заранее всё приготовить. — Хочу заново переписать события прошлого, — произнёс. — Думать, что наша совместная жизнь началась только теперь, а всё, что прежде, происходило не с нами. Хочу, чтобы история начала отсчёт именно здесь. — Что это значит? — спросил я дрогнувшим голосом. Не говоря больше ни слова, Келлан опустился передо мной на колено и протянул коробочку с новым обручальным кольцом, куда оригинальнее и красивее прежнего. — Мы уже женаты, Кел. — Знаю, но хочу, чтобы сегодня мы обновили брачные клятвы и сделали это осознанно, а не по настоянию наших родителей. Ты согласен? — Да, — выдохнул я, позволяя надеть на себя новое украшение и провожая взглядом прежнее, улетевшее в воду. Уснув под утро, надеялся, что пробуждение не будет слишком ранним, и получится отдохнуть, но у жизни имелись свои планы, с моими не совпадавшие. Я проснулся от звонка и неосознанно потянулся к своему телефону. Не сразу, но дошло: мелодия незнакомая. — Спи, детка, — произнёс Келлан, целуя меня в висок и выходя с телефоном из каюты. Чёрта с два! Его слова привели к противоположному результату. Вместо того чтобы вновь закрыть глаза и провалиться в сон, я напрягся и обратился в слух. Почему-то была уверенность: звонок имеет немалое значение. Не какая-нибудь сексуально озабоченная омежка, решившая порадовать моего мужа интимными фото и страстными признаниями в любви, а кто-то из его команды, принесший на хвосте дурные вести. Что-что, а интуиция меня редко обманывала. Не дала сбоя она и в этот раз. Когда я, закутавшись в простыню, вышел на палубу, стараясь действовать бесшумно и не привлекать лишнего внимания, Келлан перешёл от тихого обсуждения к общению на повышенных тонах. Спать под такие вопли мог либо глухой, либо смертельно уставший человек, слабо реагирующий на внешние раздражители. Я не относился ни к первой, ни ко второй категории. Келлан не удержавшись, размахнулся и швырнул телефон, разбивая его об палубу. — Случилось что-то серьёзное? — поинтересовался я. — Прости, — выдохнул Келлан, проводя ладонью по лицу. — Похоже, нам придётся прервать наш отдых и вернуться в город. Появились кое-какие проблемы, и мне срочно нужно их решить. — Что за проблемы? — Не думаю, что тебе это интересно. — И всё же? — Расскажу по дороге, — произнёс Келлан, окончательно убедившись, что мне не всё равно, и так просто отмахнуться не получится. — Договорились, — заключил я, направляясь обратно в каюту и быстро собираясь. Судя по тону, звучавшему во время разговора, напредставлял всякого, но, по всему выходило, что возникшая проблема не стоит выеденного яйца. Он только обрисовал ситуацию в общих деталях, а у меня уже возникло не меньше десятка вариантов решения проблемы. Всё было столь же просто, как щёлкнуть пальцами. Посадить неугодного человека за решётку? Да что вообще может быть проще?! — Мне нужен человек, который сможет решить эту проблему, — произнёс Келлан. — И у меня этого человека на примете нет. — Он у тебя есть. — Кто? — Я. Кажется, ответ его ошарашил. Основательно приложил по голове, будто пыльным мешком. Вызвал недоумение и саркастичную усмешку. — Если помнишь, у меня юридическое образование. Я дипломированный юрист, а, значит, вполне могу представлять твоего человека в суде. — И с лёгкостью допустишь, чтобы дело закончилось твоим поражением? — Но для тебя это будет победа, верно? Если нужно упрятать его в тюрьму, я это сделаю. — Заманчивое предложение, — протянул он. Всё ещё оставлял пути к отступлению. Сомневался. Анализировал и заходил в тупик. Не до конца доверял — снова появились сомнения в моей верности и преданности. — Пожалуйста, позволь, — попросил я. — Давай попробуем, — усмехнулся Келлан. Процесс начался. По моей просьбе люди Келлана предоставили полное досье на каждого из судей, кроме того — организовали встречу с подзащитным. Один из подчинённых Келлана, долгое время покорно исполнявший любые приказы, а затем — решивший пойти против нанимателя. Он совершил несколько промахов, но избавляться от него Кел не торопился, считая, что Брайан может пригодиться в дальнейшем. Потому нужно не устранить окончательно, спрятав все концы в воду, а проучить и заставить задуматься о своём поведении. В качестве профилактики и рассматривал скамью подсудимых. Залог вносить не стал. — Омега? — скривился Брайан, увидев меня и презрительно сплюнув на пол. Пожимать руку при встрече тоже отказался. Мы сидели в крохотной комнате, соприкасаясь носками ботинок — настолько узким был стол, — и сверлили друг друга взглядами. — Это проблема? — уточнил я, вскинув бровь. — Это пиздец, — фыркнул он. — Хуже Кел ничего придумать не мог. Какого хуя он прислал ко мне брендовую шлюху, а не нормального специалиста? — Брендовая шлюха, как ты выразился, вообще-то был лучшим студентом на своём курсе. И сейчас собирается вытащить тебя из глубокой задницы. Но если хочешь, можешь продолжать в ней сидеть. Люблю безнадёжные дела, но даже при самом паршивом раскладе у подзащитного должно быть желание содействовать, а не мешать, — произнёс я, поднимаясь из-за стола и направляясь к двери. — Эй... Мы же только начали... Этот, как ты сказал тебя зовут? — Ты готов к сотрудничеству? — спросил я, притормозив и обернувшись. — Да. — Готов во всём слушаться меня? — Блядь, да! — огрызнулся он. — Кэмерон Крэйг, — повторно представился я, на этот раз получая ответное рукопожатие. — Для тебя мистер Крэйг. Раз уж ты решил быть хорошим мальчиком и во всём прислушиваться к дяде-адвокату, давай начнём с самого начала. Расскажешь, как умудрился вляпаться, а потом начнём прорабатывать стратегию совместными усилиями. Подозрительность из его взгляда постепенно пропадала. Мы были на верном пути, призванном привести меня к победе, а Брайана к тюремному заключению. Накануне заседания проснулась нервозность. Я сидел, обложившись документами, потягивал коньяк из бокала и готовился к выступлению в суде. Настолько погрузился в процесс запоминания важной информации, что не заметил, как моё одиночество нарушили. Келлан незаметно подобрался сзади, оперся ладонями на спинку кресла и поцеловал меня в плечо. — Волнуешься? — спросил, проводя носом по шее. — Немного, но это всё не критично, — отозвался я, улыбнувшись. — У меня заготовлена отличная речь, рассчитанная специально на судью Брайтмана. Он ненавидит, когда защита проходится по его больным мозолям, а я собираюсь оттоптать их все. После такого выступления я бы не только посадил подзащитного, но и настоял на ужесточении наказания. — Если ты это сделаешь, я буду носить тебя на руках, — пообещал Келлан. — Ловлю на слове. Чёрный лебедь готовился к атаке. Эндрю, узнав о готовящемся дебюте пожелал удачи, прислав сообщение. По традиции выразил опасения. По традиции получил заверение, что всё будет нормально. В здание суда я зашёл в сопровождении двух охранников Келлана. Помучив накануне, сегодня опасения окончательно оставили меня в покое. Я шёл в зал, где проходило слушание, уверенный в собственной правоте. В том, что сегодня звезда, наконец, засияет на небосклоне, а Келлан станет доверять мне чуточку больше, чем прежде. Это был отличный шанс реализовать задуманное и доказать свою нужность не только в постели, но и за её пределами. Брайан то и дело окидывал меня тяжёлым взглядом, но я не обращал на него внимания, лицедействуя перед судьями и постоянно насмехаясь над ними. Приговор, озвученный судьями, полностью удовлетворил запросы Келлана. — Замечательно, — тихо произнёс я, так, что никто не слышал. — Я тебя, сука, закопаю нахер! — орал Брайан, пытаясь вырваться из захвата конвоиров и добраться до меня. — Неужели ты надеялся, что можешь безнаказанно обманывать делового партнёра? — шепнул я, оказавшись рядом и всем видом демонстрируя невозмутимость. — Привет тебе от Кела. Большой и пламенный. Хорошего отдыха, Брай. Пока есть время, подумай о своём поведении. Помахав рукой на прощание, пробрался к выходу и — вновь в сопровождении охраны — вышел на улицу. Устроившись на заднем сидении автомобиля, набрал номер мужа: — Принимай работу, любимый.