Разбуди меня

Уинстон Гэлси умер, но дело его продолжало жить и процветать. Место Уинстона довольно быстро занял двоюродный брат. Такой же рыжеволосый нагловатый любитель рассказывать истории о первом купленном пистолете, позволившем подняться наверх, попутно вышибив мозги паре-тройке неугодных. И... омега. Неожиданное открытие. Тем не менее, со своими обязанностями Кормак справлялся отлично. Его хватке, умению мобилизоваться и входить в рабочий режим без промедления могли позавидовать многие, а цинизму, прокачанному по высшему классу — вообще каждый второй. Кормаку уже доводилось становиться у руля в период, когда Уинстон находился под следствием и коротал дни в заключении. Судя по тому, что корабль не ушёл на дно, а продолжал двигаться победным курсом, вполне понимал, что нужно делать для получения прибыли. — Думаю, поладим, — произнёс он, пожимая мою руку, но при этом не переставая посматривать в сторону. — Рассчитываю на это, — отозвался я, прекрасно понимая, на кого направлен взгляд. И с кем Кормак желал бы поладить, на самом деле. Он был прагматичным до мозга костей, и в глазах его на протяжении всей беседы мелькали значки долларов. Настрой изменился после того, как дверь в кабинет, где проводились переговоры, открылась, и появился Дэриэн. Помнится, однажды поймал себя на мысли о том, что из десяти омег только двое рискнут подойти к нему ближе, чем на несколько миль. Первым в этом списке умалишенных проходил я. Похоже, второй обнаружился только что, и даже не пытался скрывать своей заинтересованности. Мысленно забил и на переговоры, и на меня, полностью сосредоточившись на Чейзере. Возможно, представлял, как Дэриэн, не теряя времени даром, раскладывает его прямо на этом столе и на деле доказывает, насколько хорошо мы способны поладить. — Знакомьтесь, — предложил я, пытаясь хотя бы на время привлечь внимание к себе. — Мистер Чейз. Для друзей — Чейзер. Мой заместитель и незаменимый помощник. Если возникнут какие-то вопросы, можете обращаться к нему. — Какое приятное знакомство, — произнёс Дэриэн, целуя предложенную руку. В отличие от меня, Кормак не протестовал против ухаживаний альф, не пытался настоять на том, что его необходимо расценивать, как равного, а потому с готовностью принимал знаки внимания. Ему нравилось. Я почувствовал себя лишним и, попрощавшись, удалился из кабинета. Демонстрировать истинные чувства, охватившие во время наблюдения за неприкрытым флиртом между этими двумя? Этого мне для полного счастья не хватало! Останься я там, Чейзер, несомненно, заметил бы перемены, произошедшие в настроении. То, как кровь предательски прилила к щекам, выдавая с головой и заставляя чувствовать себя ничтожеством, неспособным держать гормоны под контролем. В туалетной комнате я открыл кран и поплескал в лицо холодной водой, чтобы поскорее прийти в норму. Посмотрел на отражение и не сдержал смешка. Куда мне было тягаться с обычными омегами? Хотя бы с этим рыжим Кормаком? От постоянного приёма блокаторов запах практически полностью исчез и перестал активно привлекать альф, что делало меня больше похожим на бету. Насколько я знал, некоторые любители почесать языками действительно обсуждали мою истинную половую принадлежность и сходились во мнении, что Келлан натягивал не омегу. Кретины. Те, кто видел меня с животом, конечно, знали правду, но не спешили переубеждать заблуждающихся. Находиться в подчинении у беты было куда приятнее, чем ходить под каблуком омеги — слухи играли мне на руку. Блокаторы были спасением и незаменимыми помощниками. После операции беременность больше не маячила в перспективе, но, не будь блокаторов, особенность физиологии никуда не делась бы. Вспоминать о зашкаливающей слабости, о жаре и холоде, накрывавших периодами, было противно. Мне не нужны были течки. Всё равно я не собирался становиться папой, а большинству омег они требовались именно ради продолжения рода и привлечения альфы, способного помочь с оплодотворением. Потрахаться отлично получалось и без течек, при этом точно знать, что тебя не пристрелят, как собаку, пока скачешь на чужом члене, словно одержимый, и при всём желании не сможешь слезть с узла. При моём образе жизни позволить себе гормональный взрыв было смерти не то, что подобно — равно. Слишком высокие ставки и море неоправданных рисков. Чейзер ждал в машине. Курил и без особого интереса листал журнал. — С каких пор я стал твоим заместителем? — спросил, не отрываясь от глянцевых страниц. — Не помню, чтобы разговор хоть раз заходил об этом. Ты прямо открыл мне глаза. Я наивно считал, что до сегодняшнего дня был всего лишь начальником службы безопасности. А тут... Незаменимый помощник. Правая рука. — Келлан доверял тебе, как самому себе. Я тоже доверяю. — Отличная попытка в сарказм, — похвалил Дэриэн. — А если это не он? — Что тогда? — Может, я действительно доверяю? Он усмехнулся. — Не знаю, чем спровоцированы перемены, но ты меня поражаешь. — Хочу, чтобы ты был в хорошем настроении. — Зачем? — Собираюсь попросить об одной услуге и надеюсь не получить отказа. — Например? — поинтересовался он, вскинув бровь. — Ты запретил мне выбираться куда-либо в одиночестве. И развлекаться соло тоже запретил. Насчёт вылазок в компании ничего сказано не было. — И? — Хочу развлечься, — признался я, устраиваясь на пассажирском сидении и потянувшись к ремню безопасности. — В смысле?.. — уточнил он, посмотрев с подозрением. — В том самом. Знаешь хорошие места, где можно расслабиться, делать, что захочешь, и не задумываться о последствиях? — Сколько угодно. — Тогда отвези меня туда. — Это приказ? — Он самый. Не знаю, на что толком рассчитывал, задавая вопрос. Понятно, что он прекрасно знал, где можно расслабиться во всех смыслах. Понятно, что пользовался знаниями по полной программе. Зато я точно знал, что хотел услышать. Те слова, что мне так и не обломились. Дэриэн отшвырнул журнал на заднее сиденье и выехал со стоянки. Рассказывать, куда именно меня отвезёт, не стал, потому конечный пункт приключения оставался тайной, покрытой мраком. На языке крутились сотни колких замечаний о том, что Чейзеру вовсе не обязательно таскаться к омегам, выставляющим любовь на продажу. Достаточно щёлкнуть пальцами, и желающие сразу найдутся. Тот же Кормак, поплывший с первого взгляда и, наверное, разочаровавшийся до смерти, когда его так и оставили неудовлетворённым. Хотя... Чёрт знает, может, и не оставили. Может, тоже предложили на выбор пистолет и пальцы. Он согласился на что-то из короткого списка, прикрываясь попыткой укрепления деловых связей, а на деле словив от происходящего кайф. Так или иначе, в известность меня не ставили. Оставалось мучиться догадками о том, чем завершилась встреча в кабинете Кормака Гэлси. И от проклятой ревности, сжигавшей изнутри, терзавшей, подобно заправскому садисту, получающему удовольствие от чужих страданий, и пожиравшей без остатка. * Место, предложенное Чейзером для развлечений, было смутно знакомым. Келлан как-то привозил меня сюда. Наше третье свидание после встречи на показе, организованном Эндрю. Келлан посчитал, что стоит побывать здесь вдвоём. Мы ужинали, разговаривали и пробовали коктейли. Наслаждались живым концертом одного из любимых музыкантов Кела, исполнившего пару песен специально для нас и получившего за свои старания немалый гонорар. Помнится, муж пригласил меня на танец, и мы под звуки музыки даже исполнили что-то зажигательно-страстное. Наш первый танец был в разы примечательнее, чем первый секс. Гораздо лучше. Да и заводил сильнее. Однако известно заведение было не только изысканной кухней и напитками. Славилось оно, в первую очередь, эротическими шоу. Роскошные омеги, не менее шикарные альфы, чьи танцы способны пробудить мёртвых ото сна и возбудить импотентов со стажем, успевших позабыть, что такое крепкий стояк. В клубе «Lust & Desire» не существовало никаких запретов, а моральные принципы стройными шеренгами шли во всем известном направлении. Мораль предлагалось оставлять за дверью и ни о чём не задумываться. Здесь всё было элитным. Алкоголь, наркотики, шлюхи. Высшее общество, выставляющее на всеобщее обозрение низменные страсти. Попасть сюда было непросто, в большинстве посетители знали друг друга в лицо, но, покидая стены клуба, предпочитали делать вид, будто видятся впервые. Персонал был великолепно не то, что вышколен, а буквально выдрессирован, знал всё о вкусах своих постоянных клиентов и старался угодить им, независимо от того, как эти самые клиенты себя вели. Здесь была грязь. Немало. Я бы сказал, слишком много. Никак не меньше, чем в среднестатистической дыре, где крутятся у шеста размалёванные омеги, решившие попытать счастья в грязных танцах от безысходности. Но того, кто поставил бы «Lust & Desire» на одну ступень с заведениями мелкого пошиба и назвал обычным стриптиз-клубом, я посчитал бы сумасшедшим. Под озвученные в машине запросы клуб более чем подходил. Делай, что хочешь. Никто слова против не скажет. Любой каприз будет исполнен в кратчайшие сроки. Выкладывай деньги на стол и наслаждайся. Судя по тому, как управляющий — сосредоточенный бета лет сорока, а, может, немногим меньше — встретил Чейзера, последний здесь появлялся нередко и деньги оставлял немалые. При этом, подозреваю, впечатление о нём у персонала сложилось исключительно положительное. Тот клиент, к которому бегут, роняя трусы, потому что точно знают: ничего сверхъестественного не потребует, силой к сексу принуждать не станет. Ограничится минимальной программой, но будет щедрым и добрым. Возможно, омеги, танцевавшие для него в привате, сами готовы были оказать особые услуги. Из любви к искусству, а не за дополнительную плату. Возможно, они оказывали. Передо мной Чейзер о своей личной и сексуальной жизни не отчитывался. А ещё в очередной раз продемонстрировал, насколько ему, на самом деле, наплевать на нанимателя. — Не думаешь, что здесь меня тоже может подстерегать опасность? — спросил я. — Например? — Убийца, заменивший танцора в привате. Ахнуть не успею, как словлю пулю в лоб вместо оргазма. — В «Lust & Desire» с улицы не попадают, — заметил он. — Во-первых. Во-вторых, мы приехали сюда спонтанно. Убийца мог бы поджидать на месте, приезжай ты сюда ежедневно, но это не так. В-третьих, я не бросаю тебя на произвол судьбы, а оставляю в надёжных руках и знаю, что Сорен не подведёт. — Тебя, здесь, похоже, любят. Часто заглядываешь на огонёк? — Случается. Время от времени мне тоже нужно расслабляться. — И, как? Нравится? — Хочешь правду? — Само собой. — Не нравилось бы — не заглядывал, — произнёс он. — Вот видишь. Если киллера не подсунут мне, могут попытаться убрать тебя. Тогда я останусь один и уничтожить меня сможет любой дилетант. — Обо мне не беспокойся, конфетка, — он погладил меня по волосам и потрепал за щёку, словно неразумного младшего братишку. — Если мне подсунут киллера, киллер об этом пожалеет. Кто ты, Чейзер? Кто ты, на самом деле? Эти слова так и рвались с языка. Вопрос, мучивший едва ли не с первых дней знакомства, актуальности не терял. Любопытство прогрессировало всё сильнее. Кто? Кто же? То ли карманный Казанова, промышлявший эскортом, а потому периодически отпускающий сомнительные замечания, от которых у меня должно было отбить способность думать о чём-то, кроме секса, то ли паяц, переводящий всё в шутку, то ли опасный хищник, прикрывающийся имиджем раздолбая, как щитом. Сколько пытался отыскать верный ответ, столько и натыкался на глухую стену, без единого выступающего кирпичика. Разумеется, взобраться по ней наверх не представлялось возможным. Досье давало сухие факты. Родился, учился, воевал. Зазубрив наизусть этапы большого пути, всё равно знать не знал, что собой представляет Дэриэн Чейз, и с какой целью Келлан однажды приставил его ко мне. — Мистер Крэйг, большая честь, снова видеть вас в стенах нашего заведения, — произнёс управляющий, тот самый Сорен, когда мы остались наедине. — Хотите что-то особенное? Или позволите сделать сюрприз? Проводил в свой кабинет, чтобы не пришлось толкаться в общем зале. После того, как Чейзер оставил меня в одиночестве, мысль о развлечениях больше не казалась привлекательной, решимость пошла на спад, а ревность, проснувшаяся в присутствии рыжего омеги, сделала резкий скачок вверх и пробила все существующие барьеры. Мне не нужны были альфы с идеальными манерами и шикарным торсом, освоившие полный набор фраз и поступков соблазнителей, и готовые выполнять желания состоятельных омег. Я не любил эротические шоу и не хотел проводить ночь в объятиях незнакомого танцора. По сути... Просьба, обращённая к Чейзеру, была проверкой. Согласится он отвезти меня туда, где я окажусь в постели постороннего альфы, или начнёт возражать и настаивать на необходимости вернуться домой. Мне нужен был определённый альфа, бросивший меня на произвол судьбы. Выдал на руки карт-бланш. Иди, куда хочешь. Делай, что хочешь. Спи, с кем хочешь. Снова доказал, что пресловутая, многими желанная истинность — чушь на постном масле. Чейзер столько лет счастливо жил в одиночестве. Не собирался менять сложившийся образ жизни и теперь. Ради кого? Ради чего? — Нет, — пресёк я чужой энтузиазм. — Не стоит. Давайте обойдёмся без сюрпризов. Танцев тоже не нужно. — Тогда?.. — Сорен посмотрел с удивлением и опаской. Прикидывал, какими проблемами может грозить встреча. Я вольготно расположился в кресле и с повышенным вниманием разглядывал интерьер. Никакой вычурности — приятный глазу минимализм. Зная о специфике клуба, придерживался стереотипного взгляда на вещи и предполагал, что кабинет управляющего будет выглядеть соответственно, а-ля дорогой бордель. Но нет, ошибся. Помещение больше походило на модный, современный офис. Деловые люди, хрен ли. — Ничего такого, — заверил, с благодарностью принимая бутылку с минеральной водой, откручивая пробку и наполняя предложенный стакан. — Хочу задать несколько вопросов о нашем общем знакомом. — Вы о?.. — О мистере Чейзе, разумеется. Он ведь нередко бывает здесь, не так ли? — Да, — подтвердил Сорен. — С тех пор, как не стало Келлана, не чувствую себя в безопасности, — произнёс я, обхватывая стакан обеими руками и делая вид, будто вот-вот разрыдаюсь. — Пока он был жив... Пока он... Притворные слёзы потекли из глаз. — Мистер Крэйг, прекрасно понимаю ваше горе. И опасения, — Сорен тут же засуетился, протянул упаковку одноразовых платков, и я благодарно улыбнулся. — Но едва ли могу помочь вам. Я всего лишь управляющий. Не самый важный человек в этом клубе. — После смерти Ричарда Келлан назначил мистера Чейза начальником службы безопасности. Как видите, результаты этого назначения довольно паршивые, — заметил я, прикрывая рот ладонью и стараясь говорить тише обычного, словно было трудно подобрать слова. — Келлан погиб, один мой друг — тоже. На меня было совершено покушение. Кел говорил, что доверяет Чейзеру на все сто процентов. Я во всём всегда полагался на мужа. Он был гением и не ошибался. Но в этом случае всё иначе. Келлан верил Чейзу, а я не верю. Он единственный человек в моей команде, появившийся недавно. Неудивительно, что подозрения падают на него. Мне нужно знать, как он проводит время. С кем встречается здесь. Что обсуждает. Можете развеять сомнения относительно этого человека? Я больше не могу жить в страхе, иначе... Иначе просто-напросто свихнусь. Спектакль подошёл к логическому завершению. Я залпом выпил воду и прикрыл глаза ладонью. Невротик со стажем, неспособный взять себя в руки и перестать видеть предателя в каждом встречном. Или запредельно напуганный человек, действительно уставший жить в страхе, сломленный и раздавленный обстоятельствами, но не оставляющий надежды и рассчитывающий выбраться однажды из глубокой ямы. — Вообще-то мы не выдаём информацию о клиентах, — промямлил Сорен, — разглашение её противоречит правилам заведения. Но из уважения к вашему покойному супругу, не могу отказать. Надеюсь, мои слова вас успокоят. Мистер Чейз действительно периодически приезжает сюда, но это не деловые встречи. Он всегда заказывает одного и того же танцора, оплачивает час или два времени, а потом, насладившись шоу, уезжает. — Танцора? — эхом повторил я. — Да, — Сорен лукаво улыбнулся; спасибо, что не подмигнул заговорщицки. — «Lust & Desire», своего рода, знак качества. Вы наверняка слышали о наших эротических шоу? — Бывало. — Мы действительно гордимся своими танцорами. Находим лучших из лучших. Предлагаем им работу на выгодных условиях. Неудивительно, что поток желающих работать здесь всегда стабильно высок. Если людям нравится их работа, они делают её с удовольствием, а не идут, как на казнь. Клиенты это тоже чувствуют, проникаются и нередко возвращаются. К тому же, наши танцоры, они, как бы сказать... Специалисты широкого профиля. Здесь не только симпатичная мордашка играет важную роль. Иногда приходится отказывать красивым соискателям, если они не совсем понимают специфику профессии. Необходимо не только уметь вскидывать ноги и крутить задницей перед носом клиента. Кому-то эти танцы и вовсе не нужны. Они уходят в комнату для приватных танцев, как в кабинет психолога. — Такое тоже случается? — Сплошь и рядом. Гораздо чаще, чем кажется на первый взгляд. — Удивительно. — Меня это тоже поражало прежде. Когда погружаешься в процесс с головой, многое становится понятнее. — Что за танцор? — поинтересовался я, возвращаясь к тому, что меня по-настоящему интересовало. Сорен всё понял правильно, рассказами о тонкостях профессии больше не грузил. — Шеридан Кингсли, — ответил, выложив передо мной каталог, открытый на нужной странице. — Очень талантливый юноша. Один из самых востребованных... Сорен продолжал заливаться соловьём, расхваливая трудолюбивого омегу, но все слова пролетали мимо, а на губах появилась ядовитая усмешка. Талантливый, востребованный, чуткий, понимающий. Не то, что некоторые суки с острыми языками. На моём фоне он, наверное, сиял добродетелью, при этом внешне мы были похожи, как две капли воды. Ладно, мысли о фантастическом сходстве, разумеется, были преувеличением. Нас невозможно было спутать, поставив рядом. Мы просто относились к одному типажу внешности. Длинные тёмные волосы, широкие рты, довольно высокий для омег рост. Я не хочу тебя, конфетка. Слова Чейзера об отсутствии желания моментально заиграли новыми красками. Он не мучился, не страдал, не пытался бороться за истинную пару. Выбрал путь наименьшего сопротивления. Нашёл вполне приятную замену, наслаждался тихой гаванью и не ебал себе мозги тем, как подступиться к вдовцу бывшего нанимателя. У Чейзера был тот, кому можно вставить, избавиться от напряжения и вернуться к исполнению обязанностей, не отвлекаясь на раздражитель, мелькавший перед глазами каждый день. Драть красавчика со спины, таскать за волосы и представлять, как проделывает всё это со мной, но тратить в разы меньше нервных клеток. Пальцы скользнули по фотографии, ласково обводя контур лица омеги. Я прикрыл глаза и сразу понял, что сделал это напрасно. Под сомкнутыми веками полыхнуло пламя. Без труда представил Шеридана в объятиях Чейзера. Его влажные от прозрачного блеска губы на знакомых мне губах, глаза с томной поволокой, влюблено смотревшие на Чейзера. Руки, обвивающиеся вокруг шеи, которую должен был обнимать я. Или пальцы, стискивающие кожаную обивку кресел, широко расставленные ноги, поза — приглашение. От того, насколько сильно хотелось оказаться на его месте, едва не заскулил. Привычно прикусил запястье. Мою реакцию расценили, скорее всего, неверно. Посчитали постыдный стон проявлением интереса к омеге-танцору. В то время как мне хотелось найти его, прижать к стенке и угрожающе прошипеть, чтобы он больше никогда не приближался к Чейзеру, не танцевал для него, не смел прикасаться. Ни за какие деньги. Иначе пожалеет, что появился на свет. — Остальные танцоры ничуть не хуже, — тут же бросился уверять Сорен. — Если вам нужен омега, а не альфа... — Омега мне не нужен, — ответил я, захлопнув каталог и откладывая его на противоположный край стола. — Тогда?.. Простите, похоже, не совсем понимаю... — У меня есть одна безумная идея. Давняя мечта, о которой неловко говорить во всеуслышание. Но, насколько помню: то, что происходит в «Lust & Desire», остаётся в «Lust & Desire». Значит, есть шанс исполнить её и при этом не быть порицаемым. Знаете, Сорен, я всегда любил танцевать. — Вы сумасшедший, — восхищённо выдохнул Сорен, осознав, к чему я веду. — Рисковый и сумасшедший. — Отдаёте себе отчёт в том, кому это сказали? — Да. Пожалуй. — В таком случае, мы друг друга стоим, — резюмировал я и, откинувшись на спинку кресла, тихо засмеялся. * У нас с Кингсли даже размер одежды оказался одинаковый. Рост, цвет волос и глаз, схожее телосложение — слишком много совпадений, чтобы посчитать выбор Чейзера случайностью. Чем больше думал об этом, тем сильнее разгоралась злость. Тем сильнее хотелось доказать, что мне тоже не нужен определённый альфа. Хватит любого. Их в зале полным полно. Я выйду туда сегодня ночью, буду танцевать, выдавая себя за Шеридана, отрабатывающего в это время гонорар в привате. Буду смотреть на них со сцены и выбирать, с кем трахаться. И, может быть, действительно трахнусь. Дам самому симпатичному альфе. Или самому щедрому. Как карта ляжет. Посмотрим, кому сегодня повезёт или не повезёт со мной. Закрывать половину лица перед тем, как выйти к широкой публике, было привычно. Почти традиция. В прошлый раз, пройдясь по подиуму, удалось привлечь внимание Келлана, не узнавшего меня за маской. В этот раз история вряд ли повторилась бы. Чейзер привычке не изменил — снова наслаждался мастерством любимого танцора. Он был занят. Очень занят. Не стоило отвлекать его от этого занятия. К тому же, он думал, что я тоже отлично провожу время в компании альфы-профессионала. По идее, в общем зале обоим нечего было делать. При таком раскладе встреча с ним не грозила, и это добавляло определённого шарма. Подстёгивало, будоражило, интриговало. Не было боязни облажаться и впасть в ступор перед зрителями. Я не имел опыта работы в подобных заведениях, но танцевать умел и любил, а в институте благородных омег — одно название там от благородства, по большей части лепили из нас домашнюю прислугу для любимого господина — в качестве дополнительных курсов выбрал стрип-пластику. Не то чтобы всерьёз собирался ублажать мужа, танцуя ему стриптиз, чтобы разнообразить сексуальную жизнь и добавить огня в отношения. Нет. О наслаждении Келлана думал тогда в самую последнюю очередь. Причин сделать подобный выбор было немного. Всего одна. Стрип-пластика из представленного списка была самым интересным занятием. К концу курса обнимать пилон я научился не хуже профессиональных стриптизёров. Настало время вытащить старые знания из дальнего ящика, выбить из них пыль и зажечь, заставив зрителей в зале кончить в едином порыве. О замене в программе зрителей не предупреждали. Я не собирался открывать своё инкогнито, и это молчание только на руку играло. Никто из жителей города никогда бы не подумал и не поверил, что бывший муж Келлана может позволить себе упасть так низко и выйти на сцену не ради произнесения речи на каком-нибудь торжественном мероприятии, а ради того, чтобы обнажиться перед публикой. Маленькая тайна, дёргающая за нервы, попытка проверить самого себя на вшивость, понять, как далеко сумею зайти под влиянием эмоций. И самое главное — стремление избавиться от мыслей о Чейзере. О том, как он втрахивает в диван своего танцора. Внутренний голос подсказывал: протяни Чейзер руку и попытайся прикоснуться, я, не задумываясь, ударил бы по ней и принялся привычно шипеть, что он не имеет на меня прав. Но когда он отказался от борьбы и потянулся к другому омеге, доступному и с готовностью откликнувшемуся на предложение, меня зацепило. Основательно продрало, заставив чувствовать себя униженным и раздавленным. Я хотел быть для него единственным, хотел, чтобы он с восхищением смотрел на меня, чтобы схватил и не отпускал. Никогда. На мгновение крепко зажмурился, затем открыл глаза и шагнул на сцену, щёлкнув пальцами, словно задавая самому себе определённый ритм. Строгий, выверенный, будто маршевый. Ничего нет. Проблем не существует. Не ревную. Не завидую. Не схожу с ума от мысли, что где-то совсем рядом альфа моей мечты занимается любовью с омегой, которого я не знаю, но уже ненавижу, притом в разы сильнее, чем Мартейна Дарси, посмевшего неоднократно лечь под Келлана. Нет, нет и ещё раз нет. Это всё не со мной, где-то за пределами. А здесь только пилон и музыка, в которой я растворяюсь. Соблазнительная походка, чёрный латекс, плотно прилегающий к коже, вызывающего вида каблуки, на которых нереально двигаться, не будучи профессионалом. Из всех сценических костюмов Шеридана я выбрал самый провокационный и ни разу об этом не пожалел. Плохой омега, связаться с которым решится не каждый. Попытайся поймать, если не боишься обжечься. «Schwarze Witwe». Музыкальная композиция, подходившая лучше всего. Слова, в которых я узнавал себя. Был монстром в соблазнительной упаковке, собиравшимся свести с ума всех, кто рискнёт посмотреть, привлечь их внимание, загипнотизировать, выбрать жертву и поманить её лёгким движением руки. Знать, что она бросится ко мне, не боясь погибнуть. В ответ проткну его сердце длинным тонким каблуком, разорву в клочья, сожму в ладони и буду с наслаждением слизывать кровь, стекающую по пальцам. Музыка влекла за собой, я становился частью её. Становился самой музыкой, не подстраиваясь, а сливаясь с ней. Постепенно снимал с себя одежду. Ошейник, перчатки, куртку и майку, плотно облеплявшую тело. Медленно готовил зелье, смешанное из чужих чувств, среди которых преобладали похоть и восхищения. Бойся меня. Бойся и желай. Смотри, что сделаю с тобой. Смотри и не смей отводить взгляд, в котором без труда прочитываются все желания. Умоляй о том, чего хочешь. Поцелуй меня. Отхлещи плёткой. Подари наслаждение, которого я не знал прежде. И уничтожь. Не замечу, увлечённый тобой, переломного момента. Буду помнить лишь сладкий поцелуй и упущу миг, когда по крови начнёт распространяться смертельный яд. Если в первые секунды выступления было не по себе, то ближе к завершению остался чистый адреналин, словно под кожу вогнали разом несколько кубиков. Зашкаливающий восторг от пристального внимания, от осознания, что удалось завести толпу, заставив тех, кто находился в зале, отчаянно желать меня. Множество восторженных взглядов, часть тех, в которых восхищение смешалось с похотью и перетекло в грязные фантазии, мелькавшие в мыслях. Это было почти осязаемо. Но не отталкивало. Я хотел доказать себе, что сумею справиться с поставленной задачей, и сделал это. Респектабельные альфы истекали слюной, глядя на меня, стоявшего на сцене. Для того чтобы привести их в экстатическое состояние, даже целиком обнажаться не пришлось. В момент, когда музыка стихла, на мне всё ещё оставались микроскопические шорты, избавляться от которых я не планировал, обувь и полумаска. Приложил ладонь к губам и подул на неё, посылая в толпу воздушный поцелуй. А потом... Потом случилось то, чего совсем не ожидал. Взгляд выхватил в толпе его, и я застыл, словно громом поражённый. Буквально пару минут назад был уверен, что Дэриэн усердно трудится над своим любовником, втрахивая его в кожаный диван, а он находился в зале, стоял в отдалении и наблюдал за мной. Теперь, когда музыка стихла, а танец-импровизация закончился, вышел из тени. Все мысли, от которых я старательно избавлялся, вернулись. И не просто, а в троекратном размере. С трудом сглотнул, когда Дэриэн сделал шаг вперёд. Не было сомнений, что он направляется к сцене. Подошёл вплотную, к самому её краю, улыбнулся и хлопнул в ладоши, как будто выражая восхищение, на деле — спуская с небес на землю. В одном хлопке было больше стремления унизить и поднять на смех, чем в самой проникновенной обличающей речи, но едва ли остальные поняли истинный смысл, вложенный в данный жест. Потому подхватили начинание. Если Чейзер хотел, чтобы я смутился, почувствовал себя ничтожеством и тут же сбежал, то он просчитался. Побег в мои планы не входил, а продолжение игры — сколько угодно. Я подошёл к Чейзеру, опустился на одно колено. Рукоять плётки прижалась к подбородку, заставляя слегка запрокинуть голову. В точности, как там, в тренировочном зале, когда в ладони был метательный нож. Несколько секунд обмена взглядами при полном отсутствии слов, влажное прикосновение — кончиком языка по шраму, оставленному лезвием. Знакомые чувства, словно взяли и без предупреждения швырнули в пламя, все нервы разом оголились, и кто-то настойчиво дёргает за них. — Всё ещё не хочешь конфетку? — выдохнул. Не дожидаясь ответа, отстранился, подхватил разбросанные вещи и скрылся за кулисами. Чейзер продолжал стоять у сцены, но в том, что совсем скоро мы пересечёмся за ней, не возникало ни единого сомнения. Прохладная стена — контраст с разгорячённой кожей. Я шумно выдохнул и повернул голову. Чейзер появился быстрее, чем я думал. — Совсем крышу сорвало? — спросил, подходя и прожигая взглядом. — Кажется, ты собирался в эту ночь развлекаться... — Я и развлекался. Мне понравилось. Видел, как они все слюной истекали? — Но забыл предупредить, как именно собираешься это делать. Как думаешь, многие продолжат прислушиваться к твоему мнению, если узнают об этих плясках? Многим захочется иметь дело с шлюхой? — Нет? — предположил, усмехнувшись. — Никто, — резко отозвался Дэриэн. — Вообще никто. — Ну и пошли они на хуй! И ты вместе с ними! Давай. Проваливай. Катись к своему Шери, или как там его называешь, когда раком ставишь? Таскай за волосы и представляй, как сделал бы это со мной. Занимайся своей жизнью, а я пойду и найду себе кого-нибудь на ночь. Мне нужен тот, кто меня по-настоящему захочет, а не тот, кому за секс придётся платить. И таких альф в зале предостаточно. — Представлять тебя? — переспросил он. — Дохуя самомнения, конфетка. — Заслуженно вполне. — Может, ты так уверен в своей правоте, потому что сам собираешься представлять определённого человека, а? Всё успел выспросить? Много узнал? Понравилось? Спрашивал бы напрямую, а не через посредников. Хотя, и сейчас есть уникальный шанс узнать всё от первого лица. Что тебе рассказать? Как давно? Как часто? В каких позах? С узлом или без? Задавай вопросы, я мысли не читаю. Два долбоёба. Неумение в диалог. Отвратительный вердикт. Почти диагноз. Можно было рассмеяться и гордо удалиться, никак не выдав истинные эмоции. Или подхватить начинание и действительно начать анкетирование, расспрашивая о предпочтениях в постели. Представить, что мы — не те, кем являемся на самом деле. Просто два приятеля, решившие обсудить сексуальные приключения. Но я сначала сделал, потом подумал. Оставил очередной отпечаток ладони на щеке, словно однажды Дэриэн поклялся мне в верности, обещал любить до конца наших дней, а теперь вдруг предал, сняв другого омегу. Его запах не изменился. Сегодня они, очевидно, ограничились исключительно танцем, а секса не было. Но сама мысль об этом... Я ревновал. Снова. Не прекращал ни на миг. Ладони Дэриэна легли на пояс, потянули вперёд, заставив отстраниться от стены. — Или хочешь проверить самостоятельно, а на слова не поверишь? — спросил он. Дыхание было обжигающим. От шёпота, прикосновений и осторожного поцелуя в шею повело в разы сильнее, чем от пары стопок текилы, опрокинутых не по правилам, а подряд и без дополнительных компонентов. Не сегодня — вообще. Дэриэн расценил молчание по-своему, потому что схватил за руку и потащил к одному из приватных вип-залов. Видимо, в тот, за который заплатил. Правильно расценил. Я хотел. До отчаяния. Но, предложи он выбор, не смог бы сказать «да». Не признавал свои слабости, а для меня он был именно ею. Стоило двери захлопнуться, тут же разжал ладонь — ненужное барахло оказалось на полу. Стук стал, своего рода, сигналом к действию. Я бросился к Дэриэну, запрыгнул на него, обхватив ногами за пояс. Вцепился обеими руками в рубашку, прижался губами к его губам. Лёгкий привкус безалкогольного коктейля — никаких посторонних примесей, никакого блеска для губ, используемого сотрудниками клуба. Не разрывая поцелуя, не отвлекаясь ни на секунду, мы оказались на диване. Знакомое ощущение. Кожаная обивка, соприкасающаяся с моей кожей. Непривычное заключение. Когда рядом находился Келлан, мысль о ещё одном альфе была потрясающе настойчивой. Сейчас, когда к дивану меня прижимал Чейзер, я ни о ком, кроме него не мог думать. Он подавлял, подчинял себе, и меня накрывало волной эмоций. Он гладил, целовал, оставляя сотни поцелуев и прикосновений на теле. Мои пальцы вплелись ему в волосы, сжимая с силой и подталкивая ниже. Чейзер уверенно подцепил край шорт и потянул их, снимая. Пытаясь, во всяком случае. И разрывая, когда не удалось запросто снять с первого раза. Шорты приказали долго жить. Нижнее бельё — вместе с ними. Ботфорты он не снимал, полумаску — тоже. Продолжая хранить молчание, Чейзер забросил мои ноги себе на плечи и уверенно провёл языком между ягодиц. Я вскрикнул, цепляясь ногтями в светлую обивку и запрокидывая голову. Сука. Сука. Сука. Блядь... Ёб вашего омегу-папу... Грёбаный омежий организм, не поддающийся контролю. Стоит оказаться поблизости подходящему альфе, и реакция не заставит себя ждать. Чейзер трахал меня языком в выверенном ритме, на подсознательном уровне понимая, что мне необходимо, чтобы окончательно потерять связь с реальностью, чтобы отключиться от неё и погрузиться в состояние, близкое к трансовому. Стискивал пальцы на бёдрах, жёстко фиксировал, не позволяя вырваться. С каждым новым прикосновением становилось всё жарче, словно по коже и, правда, плясал огонь. Дыхание всё чаще сбивалось, а стон перерос в громкий крик. Ногти проехались по обивке. Я кончил, ни разу не прикоснувшись к своему члену, и, кажется, действительно умудрился отключиться ненадолго. Когда пришёл в сознание, Чейзер снова был самим собой. Отстранённым, невозмутимым и невыносимо раздражающим. — Собирайся, — произнёс, швырнув на диван вещи. — Поедем домой. — А?.. — начал я, но споткнулся и не нашёл сил, чтобы продолжить. — А я, — его палец скользнул по моим губам, слегка оттягивая нижнюю, — тебя всё ещё не хочу. Ничего не изменилось, конфетка. — Да, — произнёс я. — Очень правдоподобно получилось. Ты меня не хочешь, но у тебя стояк, которым можно стены пробивать. Ладно, не буду настаивать. Не хочешь — не надо. Спасибо за вечер. Ты отлично лижешь, пёсик. Ударит или нет? Дэриэн умел удивлять. Не только умением работать языком, но и способностью удерживать себя в руках. — Всё для вас, мистер Крэйг, — ответил, улыбнувшись криво. Толкнул меня в плечо, заставив вновь откинуться на сиденье, и покинул зал, позволив одеваться не под наблюдением. Я закрыл лицо руками. Зажал губу зубами, надавливая и едва не прокусывая до крови. Если бы Чейзер оскорбил, ударил, назвал последней блядью и начал орать, что я не имею права так с ним разговаривать, моя одержимость им, возможно, пошла бы на спад. Позволила сделать глоток свежего воздуха и провести переоценку ценностей. Но он не ударил и не оскорбил. Из всех вариантов Дэриэн выбрал тот, что задевал сильнее всего. Никаких протестов, возмущений и ответных ударов. Сочетание того, что практически не сочеталось между собой. Насмешливая покорность. Подчинение без признания авторитетом. Игра, из которой Чейзер раз за разом выходил победителем. Я повторил его жест, коснувшись пальцами губ. Хотелось выматериться. Громко и жёстко. Чтобы выбросить из головы. Чтобы больше не мучиться. Не представлять, как одним рывком стягиваю с него штаны, как член, истекающий смазкой, прижимается к губам, и я покорно беру в рот. Отсасываю с восторгом. Не испытывая отвращения, а наслаждаясь своими действиями не меньше, чем сам Дэриэн. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя, — переходя с шёпота на крик, выдал, зная, что Чейзер никуда не ушёл и продолжает стоять за дверью; значит, всё прекрасно слышит. Ненавижу, повторял раз за разом. Но знал, что, на самом деле... Люблю.