ОПЕНИНГ ИЗ НАРУТЫ
***
— Ты правда сейчас здесь? — Глупенький, конечно я здесь. Мин нежно перебирает волосы любимого Джина. Их секс был наполнен страстью и истинными чувствами. Это прекрасно. Нет ничего лучше настоящих чувств и страстного секса. В сочетании это восхитительно. Юнги валит Сокджина на постель, покрывая его тело своими нежными поцелуями, также нежно засасывая кожу, помечая любимого. — Мммм, — тихо стонет Джин. — Я люблю тебя. Юнги ухмыляется и откидывает назад мятную чёлку. — Я тебя тоже, малыш. — Мин сексуально облизнул нижнюю губу, подмигивая Джину. Ким хитро улыбнулся и, перехватив руки омеги, поменял позу. — Бля. — А ты что думал? — усмехнулся Джин. — Меня выебешь? — Хотелось бы… — Юнги покраснел, но за свои слова получил сильный шлепок по своей заднице. Омега вздрогнул и пискнул. — Блять, больно. — шипит он, жмуря глаза. Джин впился в шею омеги, не засасывая, а кусая бледную кожу парня. Юнги стонал скорее от приятной боли, чем от наслаждения, но почувствовав острые клыки в шее, взвизгнул. — Сука, Джин, больно же! — не выдерживает мятноволосый, откидывая голову назад. Как ни странно, но неприятного чувства не было, было лишь возбуждение вперемешку с болью. Это сочетание смешивалось в такую гремучую смесь, что кружилась голова, а в глазах все плыло. — Так, — призадумался Сокджин. — Надо бы наказать тебя за такие слова, — он ухмыляется, ведя прохладными пальцами по бледной коже. Ему нравится смотреть, как худое тело содрогается под ним и жадно ловит спасительный воздух ртом, словно рыбка, выброшенная на берег. — Ты себе не изменяешь. — усмехнулся Мин, подставляя тощую задницу. Всю ночь по дому разносились стоны и крики наслаждения. Наутро обессиленные парни упали без сил.***
Утро. Чонгук устало вздыхает и переворачивается на постели. Кровать под ним немного поскрипывает, и этот противный звук режет уши и еще сонное и не до конца пробудившееся сознание. Парень утыкается лицом в подушку и наслаждается своими драгоценными утекающими минутами сна. Ноги замерзли, потому что Чон забыл вечером закрыть балкон, желудок воет диким зверем, но в то же время невыносимо тошнит. Он нехотя встает из-под нагретого одеяла и идет в душевую, чтобы привести себя в сносный вид. В квартире стоит жуткая тишина, свет горит лишь в ванной комнате, которая наполнена шумом воды. Чонгук поднимает лицо выше, подставляясь под прохладные струи, он стоит, не дыша, думает о жизни и ее слишком незначительном протекании. Все по выученному сценарию: брюнет моется, обтирает кожу полотенцем, пьет горячий ароматный кофе, обувает поношенную обувь и выходит из жилища, отправляясь на работу, но снова без Тэхена. С ним рутина казалась веселее. — Каждый день, — Чонгук говорит еле слышно и кутается в мешковатую куртку сильнее, укрываясь от ветра. Он провожает глазами людей, которых видит на этой улице ежедневно. Замечает черного кота, который, как всегда, сонно подтягивается под первыми лучами солнца. Видит несчастного мужчину, что крепко затягивает сигарету и тяжело кашляет. — Одно и то же, — шепчет он так, чтобы было слышно ему одному. «Почему я снова это вижу?» Казалось ли вам, что вы попали в замкнутый круг? — работа, дом, сон; работа, дом, сон. Для Чона настолько привычно идти вот так, среди бесконечных высоток и скверов, дыша городским дымом, невзначай просить у кого-то сигарету, чтобы хоть как-то отвлечься. Смотреть на пробегающих детей, что катаются на скейте и дуют пузыри из жвачки огромных размеров, и искренне завидовать им. ᅠᅠᅠ (их беззаботности) Чонгук проезжает уже пятую станцию метро из нужных восьми, слушает в наушниках «Сold wet asphalt summer of haze» и отправляет другу кучу веселых стикеров, на самом деле, не дрогнув ни одной мышцей лица. Чонгук неожиданно вспомнил знакомство с Тэхеном. Вагон плотно наполнен и к сидящему Чону вплотную становится только что вошедший человек, чью дорогую обувь он видит перед собой, один наушник выпадает из уха, темноволосый парень поднимает голову и на мгновение застывает. ᅠᅠᅠ (красивый) Чон знает основы такта и приличия, а также он знает, что слишком долго пялится, но парень с волосами цвета жженой умбры и еле заметной улыбкой на губах буквально заставляет отключить все рецепторы, кроме того, что отвечает за наслаждение от увиденного. — У вас красивые глаза, — голос низкий и тягучий, слаще меда и отливает сочной китайской сливой, такой томный, очень приторный баритон, легко воспринимаемый слухом. — Спасибо, — Чонгук медлил с ответом, а когда опомнился и быстро проговорил слоги, то сам опешил от своей хрипотцы в голосе. Парень рядом лишь шире улыбнулся. — Вы, кстати, можете звать меня Тэ, — парень бегает теплым взглядом по лицу омеги, рассматривая красивые скулы, губы и непослушную черную челку, и улыбается так довольно, что приходится ради приличия зажимать губы. А потом, через некоторое количество времени, после многочисленных свиданий, букетов цветов, коробок шоколадных конфет и бессонных ночей они съехались. Начали жить вместе, романтизировать каждый момент, проведённый вдвоём. И вот Чонгук снова в электричке. Возможно, в той же самой, в которой они познакомились, в которой их взгляды пересеклись, в которой он впервые услышал бархатный глубокий бас, пробирающий до марашек. Прозрачная слеза невольно выкатилась из глаза парня, падая куда-то вниз. «Хотелось бы вернуть те времена, — проскакивает в голове омеги. — Я так скучаю по нему.»