С самой чистой и верной любовью к тебе, моя очаровательно-грозная дева, Роланд Фортис
P.S. Прости за мокрые пятна на бумаге; я так расчувствовался, вспоминая твой сладостный, как запретный плод с древа познаний, лик, что проронил несколько слезинок сюда. Надеюсь, моя влажная сентиментальность не слишком затруднит тебе просветлённый путь к пониманию моих наиглубочайших чувств к тебе, моя ангелоподобная наяда. С нетерпением ожидаю твоё не менее пламенное письмо, хоть и понимаю, что расчувствуюсь ещё больше и намочу твоё робкое признание взаимности (о, только не говори мне при встрече, что ты не желаешь обмениваться подобным «ребячеством», — хотя с твоих нежнейших уст любая фраза, какой бы грубый оттенок она ни носила, всё равно прекрасна, но, возможно, меня просто так сильно соблазняет твой голос, взращенный певчими сиренами, — ведь я знаю, что ты просто очаровательно смущаешься. Но ничего; я готов ждать сколько угодно раскрепощение своей бессмертной возлюбленной!).Воинственный ангел (Роланд Фортис)
8 марта 2019 г. в 20:24
Привеееет, моя любимая воинственная серафима!
Ах, я наконец-то нашёл свободную минутку, чтобы написать тебе письмо после нашей последней встречи (хочу заметить, что твои волосы были как всегда шелковистыми, как мех горностая, а на солнце они блестели, как столп Божьего света, который дарит просветление своим неопытным последователям). И пусть Оливье обвиняет меня в безумии от того, что я связываю себя узами общения (однако, мой милый ангел, я бы с радостью перевёл их в узы Гименея, чтобы всегда иметь возможность крепко обнимать тебя) с вампиром, но я отныне отказываюсь принимать тебя за врага церкви. До встречи с Ноем я считал детей ночи — злом в чистом виде, который нарушает баланс в нашем мире, и мечтал истребить их всех до единого. Но после того, как мои очи стали свидетелями союза вампира и человека, я словно заново переродился в другом теле и в другом разуме; теперь я видел в нашем возможном слиянии инь и янь — две противоположные субстанции, которые способно вести гармонию между собой, не нарушая естественный процесс мироздания. Нет окончательной победы и нет полного поражения в связи двух разных существ; мы все едины и Господь одинаково любит нас, поэтому он и привёл нас к этой дилемме, чтобы мы сами пришли к светлому осознанию того, что мы должны наладить мосты между нашими враждующими селениями.
О, мне пришла в голову замечательная мысль! Давай станем Ромео и Джульеттой, которые выживут и объединят две свои семьи! С тех пор, как Ной раскрыл мне глаза на истинную философию нашего мира, я понял, что больше не хочу сражаться против тебя. Обнажить клинок против тебя подобно позорному клейму на моей доблестной чести. Лучше я раскрою тебе свои душу и сердце, которое бьётся теперь отныне только для тебя одной! Какое счастье, что я встретил тебя уже после того, как до меня дошли эти простые знания! Если бы я был прежним Роландом, который воевал против вампиров, я бы принял твою неземную красоту за Божье испытание, которому я обязан отчаянно сопротивляться, дабы совершить над тобой незаслуженную кару. Я бы ни за что не простил себе эту роковую ошибку! Я так хочу обнять и горячо поблагодарить Ноя за то, что он успел вывести меня на верный путь и соединить наши одинокие сердца! Как думаешь, что это может быть: благоприятная судьба или же удача, ниспосланная мне Богом за мои подвиги? Ах, в любом случае, теперь нас ничто не разделит, моя возлюбленная!
Нет, даже принять тебя за человека было глупостью; не могут люди обладать такой выдающейся красой и животной грацией. Нет большего наслаждения для меня, чем завороженно наблюдать за тем, как развевается на ветру твой плащ, создавая кавалькады славных рыцарей, что объезжают белый свет, восстанавливая шаткую справедливость. Ты — прекрасная в своей жестокости валькирия: в твоих солнечных зрачках отражается сияние эгид, звучание твоего имени созвучно топоту копыт коней, которые несут на своих хребтах будущих героев, голос подражает звуку бронзовых труб, и ты милосердно вызволяешь с поля боя павшие души воинов, рея на невидимом для посторонних глаз облаке (но я, кажется, увидел, как его дождевые гривы орошают землю плодородным инеем и росой, и то, как от твоих доспехов на небе появилось северное сияние. Ты просто волшебница! Знали ли ты, что у тебя столько потрясающих талантов?). Я увидел в тебе лодочника, распевающего нежные и чарующие мелодии под взмахи своего весла, переправляя через Стикс победоносные души. Я увидел в тебе могущественного ангела, который взывает своими лирическими речами ко всем, кто ещё способен мыслить среди материалестического маразма. Я уверен, что, только услышав твой воинственный голос среди прочей шумной сутолоки, я вырву свою душу из темниц безысходности и снова воспряну духом, чтобы защищать сразу два мира!
Среди охотников так мало таких, как ты: чутких и смелых личностей, которые способны отличать добро от зла (и даже несмотря на то, что ты будешь отрицать в своей хмурой манере свои скрытые достоинства, я всё равно буду убеждён в том, что в тебе гораздо больше света, чем в заблудших людях), которые способны до конца отстаивать честь своего народа. Ты, Артемида, что покровительствовала амозонкам, достойно сражалась, прикрывая своих соплеменников от других охотников (мне очень жаль, что тебе пришлось отправить столько своих адептов в небесный чертог — Вальхаллу. Меня удручает одна мысль о том, что такой нежный цветок, закованный не по своей воли в железную кольчугу, взваливает на себя столь непосильную ношу. Однако, если вспомнить о легенде, где дивные валькирии в образе дев-лебедей разносили избранным воинам мёд, мне вдруг тоже захотелось стать одним из тех, кого ты унесёшь на небеса. Но яства не интересуют меня; я готов сидеть целыми днями за одним столом только для того, чтобы постоянно видеть, как ты паришь в обеденной комнате и как лёгкое дуновение разносит благородный шлейф твоего аромата по всей территории, вознося меня до стадии сверхъестественного блаженства).
Ах, вампир… Ну почему же ты вампир? Мне так грустно от того, что жизнь разделила нас по разные баррикады! Я бы отдал всё, чтобы мы сражались на одной стороне! Мне невыносимо думать о том, что ты сейчас где-то сражаешься с людьми, а меня нет рядом, чтобы я сумел защитить тебя своей грудью, доказав своим союзникам, что ты — самое высшее воплощение любви Господа! Это правда, Господь постарался, когда создавал тебя: твои волосы — полевицы побегоносные (они такие же мягкие и были расчёсаны самой Евой золотистым гребнем), твои губы — щедрый сок алой лилии, что росла в райском саду, а твоя кожа высечена из целестина (этот ангельский камень по поверьям способен исцелять недуги по своим прямым полномочиям; он отгоняет страхи и волнения, а также дарует вдохновение, каким поишь меня ты, когда я только смотрю, как твоя кожа цвета жемчуга переливается на солнце). Ты — неогранённый алмаз, который я обязан спасти из лап неправедности, которую приписали тебе те, кто следуют за ложным светом. И я, как верный посланник Бога, обязуюсь обезопасить твоё существование всеми своими силами.
Ты можешь оттакливать мою помощь, прикрываясь трогательной гордостью, но я всё равно продолжу со знанием того, что я поступаю абсолютно правильно, брать тебя на руки и уносить прочь из ринга, где клубится дым и кровь. Господь ошибся, когда определил тебя в компанию воительниц; ты несомненно хороша и грациозна, как грифон, но твоё место не здесь. Смотря на тебя, я начинаю понимать, в чём заключается моё истинное предназначение: я должен построить для тебя отдельный храм, чтобы ты сумела спрятаться там от всех мирских сует. Нет, это совсем неправильно, когда столь совершенное существо плывёт по столь бурному и непредсказуемому течению жизни, которое может привести её к неминуемой гибели. О, я не переживу, если ты покинешь меня, прекрасная дева! Без тебя служение Господу не будет мне так мило; ты приносишь мне свет своим появлением, а твоя редкая улыбка способна показать мне выход из вечного сумрака. Именно поэтому я беру на себя твёрдую обязанность вытаскивать тебя из бед и сделать так, чтобы ты осознала через меня свой смысл жизни, который заключается в том, что ты должна беречь свою нетронутую красоту от безумных варваров, что пытаются украсть твоё тайное сияние.
Увы, мне уже пора уходить на утреннюю службу. Но, будь уверена, мой ангел, я ни на минуту не забываю о тебе! Все мои мысли ныне сосредоточены на том, что я должен взрастить твои чудесные лепестки в священной теплице. А пока я буду неизменно молиться за тебя и твоё благополучие, считая каждую секунду до нашего следующего столкновения. Сколько бы ты ни пыталась вырвать из себя глубинную кровожадность своих предков, я всё равно буду терпеть от тебя любую боль, поскольку моя любовь к тебе гораздо сильнее; она подобна камню преткновения, который выдержит любое препятствие на пути. И когда я вспоминаю твоё напускное гневное выражение лица, я всё шире улыбаюсь; ты настолько удивительна, что моё сердце с трудом вмещает в себя спектр чувств к тебе. О, не беспокойся о моём несущественном недостатке; Господь велит нам любить своих ближних, а значит, он усовершенствует мой организм, который приспособится к скоростному увеличению моих эмоций — потому что не любить тебя ещё сильнее с каждой секундой просто невозможно.