С вселенской любовью, твой будущий муж Ринтаро
P.S. Прошу тебя, только не показывай раньше времени это письмо своим дражайшим родителям. Нам нужно немного выждать подходящий момент, чтобы объявить нашу помолвку, иначе твои почтенные родственники не так поймут мои светлые намерения на твой счёт. Но я бы с радостью ускорил этот процесс, моя любимая Дионея.Любви все возрасты покорны (Огай Мори)
4 июня 2019 г. в 18:33
Примечания:
Очень спонтанное и весёленькое (если на минуту представить, что ты, сладкая нимфетка, расскажешь родителям о своём эксцентричном ухажёре) письмо от Мори. Из-за прогрессирующей болезни захотела свою любимую педофилию, да. Возможно, когда посмотрю на этот отрывок трезвым (читайте: выздоровленным) взглядом, как-нибудь дополню его. А пока пусть остаётся таким, какое оно есть.
Мой дорогой ядовитый плющик,
Я до сих пор храню в сокровищнице памяти нашу первую и, к сожалению, случайную встречу в торговом центре, куда я направился, чтобы выбрать свежие платья для милой Элис. По счастливому жребию твои родители тоже привели тебя в пристанище для нашего временного уединения. Пусть и на расстоянии. Но, должен признать, твоей мощной ауры было достаточно, чтобы пронзить моё сердце амурным ланцем даже на дистанции. До сих пор возвращаюсь в тот момент, когда ты впервые пропела фальшивую арфную нотку своего строгого приказа о том, что тебе не нужна дешёвая ветошь той лавки. Моя дорогая, если бы у меня была возможность, я бы потратил всю свою зарплату на то, чтобы удовлетворить все твои прихоти. Я бы скупил целый Париж с его высшей романтизированной модой и с радостью бы послушал твои крики негодования, как сладкозвучный мотив гармоники. Ни одна вещь не сможет стать достойным тебя украшением. Ты сама – главный аксессуар этих безвкусных одеяний. Но я постараюсь воспользоваться всеми своими связями, чтобы отыскать для тебя то самое платье, - лучше, чем у самого кутюрье Чарльза Уорта, - чтобы заслужить от тебя хотя бы малейший профит. Какая ткань сможет развлечь твою привередливую душу: муар, батист, фланель, дамас? О, я бы достал для тебя дорогой венецианский покрой, который будет выгодно струиться на твоём юном и цветущем, как нежная магнолия, теле (позволишь мне хоть немного подглянуть в примерочную, чтобы убедиться в том, что эта вещь не оскорбит твою красоту?). Твоя капризность просто очаровательна – она пожизненно заковала моё бедное сердце, отбивающее для тебя любовную серенаду, в титановые тиски.
Ах, ты наверняка захочешь спросить, почему же я назвал тебя именно плющом. Маленькие девочки столь же любопытны, сколько прелестны. Я представляю себе референс с твоими горящими, как бенгальские огоньки, глазами, и просто не могу отказать тебе в пояснении. Моя коварная Венерина Мухаловка, поймавшая меня в свою охотничью тенёту, из которой мне не выбраться живым. Впрочем, как бы мне ни хотелось ещё пожить, чтобы побегать за тобой второстепенной звездой в системе беты лиры, я не откажусь от такой марципановой погибели.
Возвращаясь к теме растений, ты, подобно плющу, захватила меня в свой плотный плен. Перевитый твоими нежными, как зефир, стебельками, я уже не могу спокойно дышать без твоего любезного освобождения в виде снисходительной улыбки. Но, если быть откровенным, моя кардиограмма с тобой уже давно отмерла, и вновь зайтись зазубринами жизни ей поможет только твоё согласие на одну вечернюю прогулку. Если захочешь отправиться в кондитерскую фабрику – я тут же организую для тебя длительный поход, пока на твоих капризных губах (они так изысканно и захватывающе искривляются изломом недовольства) не появится карамельная улыбка, - однако я убеждён, что ты будешь гораздо слаще любого напудренного пирожного (от тебя мне даже не страшно получить кариес. Более того, это станет благодатью для человека, который навсегда пал ниц перед твоим троном); если пожелаешь ристать, как очаровательная пони, по магазинам – я возьму тебя в самый огромный зал, чтобы ты ни на минуту не заскучала в тех тесных коморках. В таком обширном месте мы можем запросто поиграть в прятки, но только не забудь о награде для победителя, который найдёт святую чашу Грааля в виде твоей светлости (не стану раскрывать интригу того, чего я так сильно желаю – положусь на твою дивную детскую фантазию, которая, возможно, приведёт тебя к истине, оберегаемой римской Богиней Веритас. Но, если твоя аттрактивная нетерпеливость сыграет с тобой злую шутку, я всегда готов дать тебе подсказку).
Ах, всё никак не могу забыть твои упрямость и гордость, с коими ты противостояла требованиям родителей – какая сила духа! Ты напомнила мне Брунхильду – предводительницу валькирий, которая храбро и твёрдо сражалась за Агнара, пока её не превратили в качестве наказания в смертную женщину. Больше всего на свете я мечтаю стать твоим Сигурдом, который возмутит твой спящий разум в горных недрах усыпальницы, своим целомудренным поцелуем. О, только не позволь своей матери, королеве Гримхильде, жестоко разлучить нас. Ты впрыснула свой божественный яд в мою аорту, которая ныне отказывается перекачивать микстуру жизнестойкости по моим венам, пока тебя не будет рядом. Я врач по своей природе, но даже от глубокой купели, в которую меня окунули твои чары, мне не найти лекарство, противоядие и даже мистическую панацею от всех болезней, обойдя хоть весь Олимп, где погребены не только известные боги и богини, но и их несметные богатства.
В моей душе блуждает неприкаянная тоска от того, что в современном обществе мы вынуждены скрывать нашу связь даже от твоих самых близких людей. Не волнуйся, моя маленькая чародейка и смаковница; моя профессия обязывает мне способность вести переговоры, поэтому мы как-нибудь обязательно организуем сонм, где я докажу твои родителям, что моя персона – лучшая партия для тебя. Что могут дать тебе юноши? Им не совладать с твоим стойким, как эффект афродизиака, темпераментом – такого железного быка сможет схватить за рог лишь взрослый и опытный мужчина, знающий, как утихомиривать женские обструкции. Нынешние джентри даже не сумеют обеспечить твой комфорт, а я приложу все усилия, чтобы твои покои были краше резиденции королевы Виктории. Поэтому не позволяй им подходить слишком близко к тебе, иначе мне придётся принять радикальные меры, чтобы сберечь мой диковинный цветок, который отравил меня любовью.
О, я уверен, что ты понравишься моей милой Элис; по правде говоря, ей иногда докучает моё общество, поэтому она будет только рада найти себе собеседницу одного с ней возраста. Да, мне придётся пойти на жертвы и оставлять вас одних, чтобы вы могли посекретничать между собой, как истинные леди, чего мне, разумеется, совсем не хочется (секундная разлука с тобой уже заставляет разрываться моё сердце. Даже сейчас, пока пишу тебе это письмо, моя рука трусится, алча в скором времени прикоснуться к твоим тоненьким перстам). Но вы ведь будете иногда милосердно пускать к себе на девичник того, кто свёл вас, словно недостающее звено цепи? Я умею хранить секреты (особенно своих жён. Об этом, конечно, ещё рано говорить, но я уже присмотрел для тебя кольцо с редким камнем пейнитом. Тебе по нраву его гранатовый цвет? Один твой дивный каприз, и я тут же перекрашу его в твой любимый оттенок, даже если мне придётся для этого перепачкать руки, чтобы найти ту самую заветную палитру), поэтому вы можете не стесняться меня, точно я – завершающая часть панно.
Если бы у меня была возможность, я бы украл тебя из родительского гнезда, чтобы жениться на тебе в Исламе; законы шариата основаны на высказываниях пророка Мухаммеда в сборниках хадисов, где браки с несовершеннолетними нимфами были законными. Он женился на своей третьей жене Аише, когда ей было шесть лет. Но поскольку ты старше (как жаль, что мы не увиделись раньше, ведь, чем моложе ягода, тем насыщеннее её смак) той прелестной девочки, мы вполне сойдём с тобой за четырнадцатилетнюю Марию-Антуанетту и Людовика XV, которые отпраздновали своё слияние в Версале. Но, полагаю, твоему привередливому сердцу захочется чего-то более фееричного, поэтому мне придётся потрудиться с поисками подходящего чертога для нас двоих. О, не беспокойся обо мне, моя соблазнительная сарранцея; кричи и ругайся на меня, ведь мне так нравится сила твоего непоколебимого духа. Знаешь, ты напомнила мне мою бывшую подчинённую, которая славилась своей твёрдостью, - ох, она была просто загляденьем, когда так трогательно злилась на меня, - и я бы очень хотел, чтобы ты не теряла с возрастом черты, так напоминающие мне о моём ушедшем идеале.
Не взрослей для меня, моя маленькая дофина, и оставайся такой же требовательной и непробиваемой, чтобы мне пришлось постараться для завоевания твоего расположения.