Я люблю тебя. Люблю. И не перестану любить даже после своей смерти.
Невозможность отвергнуть (Ванитас)
12 марта 2023 г. в 14:50
Mon chaton, моя возлюбленная, мой утренний лучик солнца, от которого мне не противно морщиться, а приятно пробуждаться, надеясь на нашу очередную встречу…
Хотел бы я знать, что эти кричащие нежности больше не коснутся твоего хрупкого сердца, но уже слишком поздно, верно?
Ты скажешь, что я слишком противоречивый и непостоянный, словно вихорь. Но, к сожалению, всё равно останешься рядом, чтобы смело обуздать мою стихию. Твоё мужество сеет в моей груди зерно восхищения, но вместе с тем его вырывают с корнем траурные мысли о будущем, которое, возможно, никогда не имело место в мемуарах моей жизни, а лишь было желанным плодом воображения. Что ж, я ведь всего лишь человек, как меня с отвращением называют вампиры. А все люди глупы и слабы, и им хочется верить в безоблачную судьбу, над которой не нависнет густая хмара. Это естественно. И вместе с этим отвратительно. Почему так сложно принять своё истинное предназначение?
Почему нельзя внушить себе, что твоё существование слишком ничтожно коротко для того, чтобы вносить его в жизни тех, кому потом станет больно?
Правильно обо мне говорят, (Твоё имя): я мерзкий и эгоистичный человечишка, который приносит одни проблемы. И мне бы хотелось верить, что такая красивая и утончённая девушка, как ты, прислушается к своему острому уму и будет избегать плохую компанию вроде моей. Хорошие девочки должны проводить время только с хорошими парнями. Но соблазн познать тёмные стороны мира так велик, неправда ли?
Я не виню тебя за это. Я виню себя. Впервые за долгое время, когда оковы перестали сдерживать меня, я познал столько граней мира, что перешёл черту. Чужую черту. Твою. Я внёс в неё свои коррективы, и теперь, сталкиваясь с тобой, мы постоянно находимся в разрушительных дилеммах и раскалённых страстях. Мы ведь оба понимаем, что это неправильно, что это нам (но в первую очередь тебе) не нужно. Так почему я пишу тебе это письмо, зная, что равнодушие вызвало бы у тебя то, самое отвращение, которого бы мне хотелось добиться?
Впрочем, пора признать, что мне бы не хотелось этого. Мне бы хотелось думать, что я алчу такую реакцию в твоей нежной душе. Но я не могу заставить себя думать об этом.
Это мерзко — влюбиться в такого человека, как я. В моей плюгавой натуре собраны претенциозность, охальность, циничность и проклятие — это же просто пожухший букет, при виде которого любая дама закричит и с отвращением швырнёт его куда подальше, в самую глубокую и зловонную хтонь, откуда приходят похожие на меня личности. Нет, (Твоё имя), никто бы не принял меня, потому что это отвратительно, это грязное клеймо на всю жизнь, это унижение своей личности. Я — всё самое ужасное, что может произойти в твоей жизни, когда ты веришь в чудо.
Ты такая странная, моя (Твоё имя). У тебя роскошные волосы, ты ужасно милая, когда к тебе неожиданно пристаёшь на публике, у тебя ангельский голос и шикарная талия — ты подарок для любого мужчины. Такой, как я, испортит всё, что есть в тебе, даже если ты думаешь иначе.
Влюблённый волк уже не хищник. А ещё он теряет зрение и обоняние. Ты перестала улавливать запах опасности, исходящий от меня, и перестала видеть, как вокруг меня разворачивается хаос. Ты перестала видеть, как раньше была равнодушна ко мне, считая меня низменным повесой. Жаль, что я не отыграл свою роль до конца. Знаешь, быть лицедеем очень сложно, когда маска расходится по швам при виде твоей улыбки. Такой, как я, был не достоин увидеть её. Мне просто повезло. А вот тебе — нет. В дальнейшем уже и я перестал считать это везением, потому что теперь мы пришли к тому, что это всё катастрофически неправильно.
Я не должен был засматриваться на сочные ягоды твои уст, которые окутали меня наваждением. Если бы не они со своей магической притягательностью, я бы не вырвал тебя из рук какого-то донжуана, который пытался танцевать с тобой, и не вкусил их незабываемый смак перед всеми, кто охнул от моей фривольности. Я бы не получил звонкую пощёчину, чьё жжение я даже не почувствовал, потому что обжигал меня лишь жар любви, и не разглядел бы, какая ты очаровательная, когда с тобой поступают таким образом.
Теперь я не могу позволить себе такую вольность. То была мимолётная химия, моя личная прихоть, моё низкое любопытство. После этого привычная картина мира обратилась в пепел, и, стоя на нём, я уже не хочу делать что-то против твоей воли. Впервые в жизни я жажду получить взаимность. И когда ты сама прикасаешься ко мне, я чувствую всё симптомы простуды, но они не доставляют мне дискомфорт. Эта странная простуда возносит меня на пьедестал Демиурга, где нет ничего, кроме наслаждений. И так чуждо после его эффекта опускаться обратно на пепельную землю, на которой твой образ трескается, словно зерцало, где я больше никогда не увижу твой собранный воедино лик.
Знаешь, почему я выбрал Жанну? Потому что мы оба обречены. Она по-своему прекрасна, но у нас схожие судьбы, и никто ничего не потеряет, если мы зайдём дальше. Но, по правде говоря, я так зачарованно наблюдал за твоей трогательной ревностью, что слишком увлёкся. Я больше не хотел причинять тебе этим боль. Но вместо этого причинил другим способом, дав тебе надежду на будущее.
Только его не существует. Я дал тебе надежду на пустой промежуток времени, в котором мы даже не сможем быть счастливы без иллюзии. Почему после этого ты ещё хочешь быть со мной? Этот гнусный поступок не стоит поощрения. Не стоит твоего внимания и твоих слёз.
Хах, я так ужасен, ведь мне, кажется, приятна мысль о том, что ты можешь оплакивать меня. Я никогда не знал чужой любви и втайне мечтал перед финалом понять, почему люди так нелепо воспевают это громкое чувство. Так я узнал, что тишина в ней — это звук. Так я узнал, что с Жанной я обманывал себя, навязывая это чувство, а с тобой это не просто странная реакция организма, а осознанные мысли, эмоции и желания. Я уверен в том, что питаю к тебе. Это и пугает.
Я так сумбурно пишу эти эти строки. Оправдываю себя лишь тем, что не могу иначе. Я не зря ношу серьгу в форме песочных часов, о которых ты постоянно с любопытством расспрашиваешь. Так я всегда помню о том, что у меня ограниченное время.
Хотел бы я благоразумно отвергнуть тебя. Хотел бы низвергнуть в пучину отвращения, обнажив свою рассеченную шрамами плоть, и изуродованную душу. Но ты уже дотрагивалась своими бархатистыми кончиками пальцев до каждой отметки, и каждой незаслуженно подарила бальзамирующий поцелуй. В тот момент я был абсолютно нагим, беззащитным и смущённым. Теперь не я дразнил тебя, а ты меня. Твоё превосходство я принял с раболепной любовью, ни капельки не сомневаясь в том, что меня преследует именно это чувство. Любовь — это слабость. А я полностью слаб перед твоим влиянием на меня.
Жанна — Ведьма Адского Пламени. А ты — ведьма моего жалкого сердца. Если ты прикажешь, я отдам тебе его без остатка. Отдам свой глаз, вырежу часть своей кожи, которая ещё не запятнана чужим клеймом, я отдам тебе всё, что ты только попросишь, моя возлюбленная.
Однако нет, не всё…
Я не смогу даровать тебе спасение от самого же себя. Как иронично.
В суматохе этой мрачной жизни ты кажешься искристым сапфиром. Бесполезно сопротивляться. Это всё равно что разглядывать с напускным скептицизмом этот драгоценный камень и отвергать его прелесть. Всё во мне надломилось, точно лёд, и тёплые воды обхватили твой уютный островок. Прости за то, что я нарушил твой покой. Хотя ты никогда не примешь мои извинения, даже зная, что я совершаю этот жест весьма редко и неохотно. Потому что ты рада моему появлению, словно невинный ребёнок. Но ведь я забрал твою невинность, обратил её белоснежный цветок в смятое крошево из лепестков. Почему ты благодаришь меня за это?
В этом вывернутом наизнанку мире невозможно летать, потому что полёт будет равен падению. Да и с опалёнными перьями даже не взмахнёшь. А ты говоришь, что даже с костяными крыльями возможно затаиться на небесах. Ты сказала, что однажды научишь меня, если я всё ещё буду бояться.
Твои слова звучат золотым июльским серпом, который отсекает лишние сомнения и страхи, навеянные морозной и одинокой зимой. Я хочу наивно верить в них, словно неопытный юнец, с которого ещё не слетели пыльные розовые очки. И я не хочу слышать на задворках сознания раздражающе скрипучий голос трезвости, которая просит отдаляться, а не захлёбываться с эйфорией в своих химерах.
Хотел бы, чтобы меня не пятнало имя проклятого Ванитаса. Но звёзды сошлись иначе. Те, что светят над моей головой, перестали сверкать по-настоящему. С них бездушно выцарапали мягкое сияние, оставив лишь облезающую извёстку. Я вроде бы привык. Но иногда хочется какого-то… разнообразия? Хах, звучит странно, неправда ли? Но иногда хочется встать под твой купол, где всё такое яркое, естественное и улыбчиво зовущее, заставляющее грудь щедро шириться и впускать в себя прилив вибрирующей лавы.
Но это слишком большая роскошь для меня, ты же знаешь. Не делись со мной. Перестань быть такой доброй, (Твоё имя). Мы не должны.
И тем не менее я пишу это письмо. И пытаюсь закончить его, хотя внутри так много слов, так много инея на душе, который хочется растопить твоей заботой. Так много того, что не даёт мне покоя и сна, пока я несу это проклятие и знаю, что ты хочешь помочь мне нести его до конца на свои хрупких раменах. Глупая и слабая, но прекрасная в этих чертах моя (Твоё имя).
Жизнь несправедлива. Но я ещё более несправедлив в том, что смею жаждать твою любовь.
Прости меня за этот грех. Я надеюсь, что скоро всё закончится и ты будешь счастлива. А до тех пор…