Зов Сирен

      Звон колокола до сих пор звучит в сумраке ночи, которую не может разорвать ни свет луны, ни восходящего солнца. Но почему все такие спокойные? В нескольких домах загорелся мутный свет свечи, но никто не бежал в панике, чуть ли не снося дверь с петли. Они так спокойно выходят на улицу, что это пугает Торда больше, чем само нападение, которое может произойти с любой стороны и в любой момент.       Вдалеке появились очертания силуэтов, но у них не было оружия. Прячут? Их спокойные и неразмеренные шаги не внушают опасности, как и доверия в общем-то. Только сейчас воин заметил позади них мешки, заплатанные и тяжёлые. Оценив ситуацию, он убрал оружие в ножны так, чтобы всё же быстро смог его достать. Неуверенно, сероглазый, задержав руку у рукояти, всё таки отпустил её и направился навстречу неизвестным.       Они вели себя странно, но мирно, сразу направившись к жилищу главы, а другие их не удерживали, только подросток оторвался от них, украдкой уходя в другую сторону. Торд засомневался, но решил проследить именно за этим, самым подозрительным на данный момент. Лёгкой поступью следуя за фигурой укрытой во тьме, они оба остановились у одного из домов, находящийся рядом у границы с лесом. Неизвестный постоял у двери, но взяв что-то в руки, лёгким движением заставил издать звук.       Невнятный звон вновь раздался, но ничего не происходило, что настораживало обоих. Силуэт продолжал стоять, явно вслушивался в темноту, где ничего не звучало. Торд же наблюдал за ним, встав позади одного из зданий. Внутри пробежали сомнения насчёт всего происходящего, в реальность этой ситуации.       Силуэт, словно почувствовав слежку за собой, резко повернулся, смотря точно в сторону Торда, который лишь успел спрятать голову и резко скатиться вниз по стене, шипя и вгрызаясь в кожу на тыльной стороне ладони от боли. Парень поморщил лицо от жжения на спине, а сам ощутил привкус железа на языке. Взгляд пал на на ранку от укуса, стремительно красневшая от крови, а вниз к большому пальцу тянулась небольшая струйка из слюны.       Выждав достаточное как казалось рогатому время, он медленно высунул голову из своего укрытия, продолжив следить за подозрительным человеком. Тот не заметил воителя, потому всё так же обездвижено стоял и слушал. Русоволосый прикрыл глаза, представляя возможные пути окончания этой интересной и непредсказуемой ситуации, и одна из них зацепила его.       Если он сможет незаметно подкрасться, то спокойно добьётся ответов, но было много переменных, которые мешали дать точную оценку концовки: слишком большое расстояние, неизвестная сила опонента, скорость его реакции, наличие оружия - всё это мешало и не давало парню двинуться. Тяжело вдохнув и выдохнув, сероглазый всё же решился, аккуратно выходя из-за угла здания, медленными шагами приближался к человеку, словно охотник, охотящийся на ничего неподозревающую жертву.       Тишина в момент разрушилась от звука разламывания сухой соломы под тяжестью шага. Из-за безмолвия звук казался невероятно громким, а потому проигнорировать его очень сложно. Торд, ругаясь на самого себя и того, кто оставил эти высохшие травинки, вскочил и уже не скрывал своего присутствия, но всё также огибал объекты, лежащие на земле, дабы не издать ещё больше лишнего шума. У него есть лишь пара секунд до того, как жертва заметит нападение охотника. Но секунды стали миллисекундами, когда человек в капюшоне сразу же повернулся на звук, развернулся и побежал в противоположную сторону.       Успев схватить его за запястье, Торд сквозь боль в плече потянул силуэт на себя, обрушивая его на землю, а сам выполнив несложный приём, смог оказаться у него на спине, заламывая руки за спину, дабы вырваться было сложно. Этот приём лёгок, но сейчас забрал слишком много сил. Сероглазый с ускоренным темпом пожирал воздух, инстинктивно свободной рукой он схватился за больное место, а пульсирующая боль заставила его прикрыть глаз, морща лицо.       Жертва, урытая лицом в землю, билась под охотником, но рогатый оказался сильнее и в более лучшей позиции, потому удерживать подозрительного человека оказалась проще, чем тот мог представить. Поняв факт, что сейчас сопротивление ничем не поможет, послышался приглушённый голос: — Эй! Больно же! — совсем юный голос. Он звучал немного низко, но всё также слышны высокие ноты. Это явно подросток, переживающий не лучшие времена, когда голос начинает ломаться, а сам он становится мужчиной. Даже если так, то Торд бы одолел его, будь они одного возраста и веса. — Отпусти!..       Одёрнув капюшон, парень увидел яркие волосы, которые даже видны в темноте. Схватив рукой за несколько мягких прядей, Торд приподнял голову и кинул взгляд на лицо юноши, сильно отличающееся от других, которые он видел ранее. Обоим сейчас было не сладко, ведь парень сконцентрировал вес на одной точке, причиняя вред, но сам при этом чувствовал сильное жжение и покалывание.       Сильнее заламывая руки, русоволосый намекнул, что сейчас рыжий не в той позиции, чтобы командовать. Последовало шипение, сопровождаемый стоном боли. Причинение страданий не доставляет Торду удовольствия, но сейчас адреналин слегка затмил его рассудок, потому действия не подчинялись логике. — Кто ты? Что ты тут забыл? — начал задавать вопросы сероглазый, уже ощущая победу и превосходство над поверженным противником. Ответа не последовало, на это Торд и рассчитывал, но всё же с чужих губ сорвался крик, который немного оглушил того своей громкостью, ведь жертва, набрав побольше воздуха в лёгкие, крикнула о помощи. Увы, но Торд лёгким движением снова отправил того лицом в грязь, когда с уст только сорвался визг.       Устало выдохнув, охотник сильнее вжал лицо юноши, который спустя время ударами кулаков о землю дал понять, что ответит на все вопросы. Ещё немного помучив добычу, Торд всё так же грубо поднял голову за волосы, приблизился к уху и ядовито прошептал: — Со мной шутки плохи. Учти.       Жертва почувствовала обжигающее дыхание у левого уха, а периферическим зрением заметила этот безумный взгляд. Глаза, цвета холодной стали, смотрели ему в глаза, нет, они рыскали внутри него в поиске ответов. Не выдержав психическое давление, либо чувства страха, юноша сам решил выдать ответ, не в силах больше выносить этот тяжёлый взгляд, нацеленный на него. — Я-я Мэтт, моя се-емья торговцы-кочевники, — добыча легко сдалась. Голос дрожал, но тот с усилием пытался это скрыть, что, конечно, выходило плохо. Но сейчас это не важно, воину нужна была сама информация. — Тут живёт мой друг, но он сейчас спит, н-надеюсь…       Переваривая слова и их значения, сероглазый, кидая взгляд в сторону, смог успокоиться: голос более не нагонял жути, зрачки приняли привычную форму, а ладони больше не сжимались с той силой, которая вполне могла бы тягаться с силой челюстей молодого волка. Даже так, но парень не спешил отпускать его и продолжил сидеть на чужой спине чуть выше поясницы. — Друг значит… — Торд невольно вспомнил о Скьельде. Он так соскучился по родной деревне и друзьям, ставшими заменой семьи, которой у того никогда не было. Рогатый ощутил тоску, нависшую над ним, её острые когти впились куда-то внутрь и терзали изнутри. — Ясно.       Оперевшись одной рукой о мокрую землю, Торд одним резким и лёгким толчком смог оказаться на ногах, от усталости держащие с трудом своего хозяина. Сзади слышались возгласы возмущения юноши, но Торд умело игнорировал их, ведь сейчас сконцентрировался на своём - ему нужно к Аелрику. Несмотря на усталость и надоедливого парнишку, русоволосый двинулся к своей цели, дому лекаря.       Чем ближе тот был, тем больше воин убеждался в странности этого утра: то нападение, которое вовсе не являлось нападением, подозрительный юноша, так ещё и в вырезах под окна горели больше свечей, чем обычно. Стоит ли говорить про крики и звуки драки, которые бушевали внутри. Смущённый всем этим, Торд, нахмурившись от непонимания, не смел стучать в дверь, пусть уже и собирался, подняв ладонь и сжав её в кулак. Поломавшись ещё немного, всё же были слышны несколько стуков, заглушаемые конфликтом внутри и мыслями самого парня.

***

POV Том

      Я лежу здесь, снова. В какой раз? Постоянно одна и та же проблема, которую никто не может решить. Аелрик пытается помочь, но лишь смягчает острую боль. Иногда голова болит до такой степени, что хочется уснуть и перестать ощущать её, но не получится, ведь все мысли будут только о ней. И так постоянно.       Я пытаюсь не спать, иначе погружусь в ещё большую темноту. Тело ноет от усталости, а боль лишь усиляет её. Наверно, я бы давно уснул, если бы ни о чём не думал, точней, просто потерял бы счёт времени. Всё как всегда, так привычно: звуки танца пламени от горящей свечи, неспешные звуки растирания трав в чаше и редкие вздохи лекаря от усталости. Я лежу здесь несколько дней, но так и не заметил, что бы Аелрик уходил спать. Раз горит свеча, значит сейчас вечер или ночь.       Эту привычную обстановку нарушил стук в дверь, а через секунду шаги. Дверь с еле уловимым скрипом отворили, знакомый голос прозвучал на другом конце, приглашая гостя внутрь. Теперь неуверенные шаги впереди, за которыми следуют более знакомые. Кому приспичило прийти в такую позднюю пору? Хочется узнать, но слышно лишь Аелрика, который подходит ко мне. Холодная ладонь коснулась моего лба, короткое ругательство сорвалось с его губ.       Необычный голос ответил лекарю. Это точно не свой, слова не разобрать, но слышна хрипота, иная и незнакомая ранее интонация, мелодичное звучание. Отец говорил о нём? Теперь тихо, но вскоре последовали упрёки целителя. Он действительно язвительный, даже удивительно, что Редфрит нашёл в нём что-то и даже обучил его, передав все свои знания. Насколько бы Аелрик не был желчным, но он всегда пытается помочь всем, хотя это выглядит совсем иначе, если не знать его хорошо.       Не могу открыть глаза, слабость взяла своё, даже сквозь невыносимую боль в голове. Ощущение тяжести медленно расходится по всему телу. Сознание покидает меня, оставляя оболочку пустой. Темнота хватает меня в свои объятия, затягивая в бездну. Темно, холодно и тоскливо. Так можно описать тьму, где нет места свету.

Звон

      …Это? Я в ожидании услышать этот звук снова, чтобы убедиться в его реальности. И я слышу его. Темница, сотканная только из темноты, рвётся на кусочки, когда моё сердце ускоряет темп. Будь у меня силы, я бы заплакал прямо здесь, но в этом нет необходимости. Мой огонь вновь зажёгся, и я иду к нему.

End POV

***

      Дверь отворили, а то, что она скрывала - трудно представить даже в опьянённом состоянии: Аелрик, измотанный и напуганный, пытается удержать бушующего больного, которого Торд приметил ещё в первый раз. В глазах лекаря выражалась просьба о помощи, но с губ не слетало ни единого слова, зато изо рта больного летел водопад из слов, которые было трудно разобрать из-за шума всей этой суматохи.       Парень неуверенными шагами начал приближаться, не оставляя своей поступью шума. Когда же он приблизился впритык, то всё в момент остановилось. Были слышны лишь уставшие вдохи и выдохи лекаря. Юноша, наверно, ещё моложе Мэтта, поднял свою голову и ненамеренно взглянул на гостя.       Шаг. Ещё один. За ним последовал ещё. Торд пятился назад от увиденного зрелища, вселяющего страх. Глаза, чёрные и бездонные, смотрели ему прямо в душу. Глаза ли? Может, их вовсе нет, безглазый мальчик. Тёмные глазницы казались чернее тьмы, способные поглотить всё вокруг. Их трудно назвать чёрными, ведь они были в разы чернее. Даже голоса, обычно спокойные, стали как-то говорить по-другому, сменив интонацию и паузы. — Что это с ним..? — Торд испугался, ему страшно. — Нет, мальчик, он слепой?..       Не заметив позади себя стул, Торд споткнулся об него, плашмя упал на деревянный пол и тяжело задышал. Внутри сейчас него овладели немой ужас и паника, легко контролирующие его. Не вынося весь груз этого, парень отвёл взгляд вниз. Он прекрасно видел свои трясущиеся ладони, быстро вздымающийся живот от учащённого дыхания, но всё плыло перед глазами, будто смотришь в водную рябь. В голове стал гулять туман, от чего мысли казались мутными и неясными. Теперь всё было в тумане. — Кто здесь? — раздался голос. Да, он был немного моложе рыжего паренька, но не сильно отличался своей низостью. Пусть и так, но уловив эти слова, парню не стало лучше, наоборот - страх усилился.       Торд сейчас корит себя за то, что смеет показывать свой страх. Он не должен этого делать, но даже попытки взять себя в руки ни к чему не приводят. Дыхание сбивается, а совладать с внутренним хаосом невероятно сложно. Впервые парень чувствует себя настолько беспомощно, уперевшись дрожащими кулаками в пол.       Время исказилось, потому прошла вечность перед тем, как послышались стремительные, но не точные шаги к выходу. Парень всё также смотрел вниз, изредка сглатывал слюну, тяжело дышал, раскрыв рот. Голова сильно кружилась, казалось ещё немного и его вырвет от такого, но вышел лишь ряд кашля. Тело дрожало, даже зрачки шли с ними в такт.       Аелрик, уже стоящий перед парнем, лишь с сочувствием и пониманием смотрел на Торда, который не мог прийти в себя от увиденного. Шатен не может винить его в этом: зрелище поистине не из приятных и легко может вырвать почву из под ног тех, кто совсем не ожидал увидеть такое. В иную секунду лекарь, присев на корточки, слегка толкнул воина в плечо, выводя его из парализованного состояния, но тот не реагировал. Спустя минуту отдышка прекратилась и теперь сам рогатый смотрел на Аелрика вопросительным взглядом, как бы надеясь услышать хотя бы какой-то ответ.       Парнишка лишь посмотрел на стену позади Торда и коротко сказал: Слепота. Пусть ответ был озвучен, но сероглазый продолжал смотреть на него всё так же, но теперь уже лекарь встал, более ничего не отвечая. Он подошёл к столу, сел за него, упёрся подбородком о левую руку, а правой что-то измельчал, наверняка нескончаемую горсть из целебных трав. Спустя полминуты ничего не поменялось: воитель продолжал сидеть и сверлить взглядом лекаря, который тоже продолжал своё дело, а именно измельчал листья тонкого растения. — Назови цель своего визита, — прервал тишину шатен, медленно повернулся к Торду и сложил руки у колен. — Ты ведь сюда не поговорить о жизни пришёл?       Невольно парень вспомнила Нола, имеющий похожую манеру речи. Если бы старик сказал Торду, что у него есть дети, то рогатый бы подумал о том, что Аелрик его сын. Увы, но у портного не было больше родственников: мать погибла ещё давно, поколение назад, "Когда Сола с Эир взглядом поджигали друг друга,", выражался старик. Отец его прожил чуть больше, три-четыре полных сезона, а после он погиб в битве, попал под стрелу. Так Нол и остался один, не смог найти спутницу и продолжить свой род. Всё это портной поведал Торду ещё давно, когда перепил эля. Последние слова его были перед отрубкой: И я не жалуюсь, коротышка-пьяница. — Я хотел поговорить насчёт… него, — перед глазами снова пронеслись те картинки, когда Торд увидел бездну в глазницах больного. Парень встал с пола, но не двигался, стоя прямо. — Но, похоже, ему уже лучше. И что с ним? — Сказал же, слепота. — раздражённо ответил лекарь. Паренёк ненавидел повторять что-то по нескольку раз, но всегда пытался встать на место тех, кому отвечает. Это слегка смягчает его тон, но не услышать ноты негатива невозможно. — Но слепота не бывает такой, — не унимался сероглазый, изредка жестикулируя. Иногда даже Торд не понимает, что двигает им: интерес или желание помочь. — Да у него глаз нет! — Есть они, — ещё большее раздражение проскользнуло в словах. Лекарь едва сдерживался, это было легко заметить. Глаза закрыты, левый дёргается от напряжения, лоб нахмурен. — Теперь иди отсюда, и без тебя проблем много.       Аелрик повернулся обратно к столу, явно ожидая одиночества. Торд не хотел ещё больше сотрясать воздух от этой нелепой ссоры, потому нехотя покинул шатена, оставив его с самим собой наедине. Теперь у парня были новые вопросы, которые не возникали внутри: если верить второму, тот юноша слеп, но почему так стремился покинуть здание? Что его выманило наружу?       В голову лезли странные, даже абсурдные причины, но русоволосый быстро отмахнулся от них, всё же выбрав здравомыслие. Уставший взгляд поднялся наверх, где теперь было относительно светло. Тёмно-голубое небо накрыло всё собой, предвещая уход луны и приход солнца. Всё так и есть, золотой диск медленно встаёт из-за горизонта. Но нужно ещё подождать пару часов до восхода солнца.       Торд вряд ли уснёт, ведь уже, грубо говоря, утро. Тренировки он вести не может, а значит имеет время заняться чем-то своим, например ходьбой вокруг деревни и начать знакомиться с здешними жителями, ибо раньше времени на это не было. Конечно, сейчас вряд ли кто-то будет ходить в такую рань, то понадеяться всё же можно. И раз торговцы здесь, можно сделать вывод, что кто-то, да будет шастать рядом с ними или просто проснётся, ведь звенел колокол, пусть и давно.       Свои поиски Торд начал прямо с обителя лекаря, незамедлительно двинувшись в центр деревни. Спустя пару минут парень уже слышал тихие голоса в удали от него. По нескольким словам было ясно, что как раз это глава Илдред обсуждает с торговцами свои вопросы в плане экономики. Обе стороны слушали интересы друг друга, предлагали цену и неодобрительно отказывали. По крайней мере так казалось Торду. Расстояние большое, много всего может послышаться.       Приближаясь к месту недавней "драки", парень услышал еле знакомые голоса. Украдкой подойдя к углу дома, Торд посмотрел в сторону звука. Зрелище действительно необычное: Мэтт и тот парнишка сидят на бревне, активно что-то обсуждают, улыбаются и смеются. Отсюда юноша, чьи глаза черны, выглядел не таким уж и пугающим. Торду даже стало стыдно, ведь он так остро отреагировал на обычного человека, который немного отличается от него.       По лицу растянулась лёгкая улыбка. Именно о нём говорил Мэтт, и Торд счастлив, что он прекрасно ладит с черноглазым. Слепота одного из них не стала препятствием для их дружбы, похоже, никогда не станет. Русоволосый прикрыл глаза, прижался к стене и на выдохе тихо произнёс: — Ты хороший друг, Мэтт, как и Скьельд… Теперь я понимаю, почему он стремился к тебе.