Созвездие Бледного Змея

— Я хочу знать, в чём смысл, — бормотал Виктор, стоя на автобусной остановке и ожидая автобус. И почему он не едет? Почему нет людей? — Парень, ты чего тут стоишь? — вопросил удивлённый голос за спиной Виктора. — Остановка не работает в связи с ремонтными работами, маршруты изменены. — Ясно, — вздохнул Виктор. — Я идиот. Мужчина средних лет, которому принадлежал голос, посмотрел на Виктора, словно желая что-то сказать. Но реплики не последовало. Только шум проносившихся мимо машин. — Скажите, в чём смысл жизни? — спросил Виктор. — Парень, так ты не идиот, а философ, — сказал мужчина, устремив взгляд куда-то вдаль. — Нет. Я люблю астрономию. Мне нравится изучать звёзды. Молчание. — Эх, был бы я астрономом… — вздохнул мужчина. — Что было бы тогда? — слегка оживился Виктор. — Тогда я бы сказал тебе, что звёзды — это не многочисленные блёсточки на небе, расположение которых надо зазубрить для полного счастья. Звёзды — это люди. Люди, понимаешь? Каждая звезда сияет по-своему, каждая дополняет карту. И каждый человек уникален, но вместе все формируют общество. — Интересно… — пробормотал Виктор. — Но я уже ничего не жду. — Нет, парень, ты ждёшь, — сказал мужчина. — Ты ждёшь как минимум автобус. Остановка за углом. Удачи! Виктор не запомнил лица того человека, не узнал имени, но запомнил все слова, которые тот ему сказал. Он хотел передать кому-нибудь их, чтобы вместе с новым слушателем разделить чувство отстранённости от мира. Кто-то рождён общительным, а у остальных нет права на жизнь? *** День тянулся необыкновенно скучно, Виктор удивлялся, насколько неинтересной может быть жизнь. В школе ходили толпы учеников — обычных, весёлых! — но атмосфера была не очень приятная. Виктор сидел на последней парте и смотрел в окно, наблюдая за тем, как медленно увядают люди. Кто-то расклеился от апрельской «жары», кто-то страстно мечтал о самоубийстве. На школьном стадионе какой-то из пятых классов бегал стометровку. Один из ребят упал. Его толкнул другой. Подошёл физрук и отчитал второго, затем помог подняться первому. Виктор знал, что первый был голоден. Чувство голода возникает не только тогда, когда еды всем не хватает. Когда мало спишь и не питается обычной едой, оно может атаковать внезапно. Увядший учитель с заспанными глазами задал Виктору какой-то вопрос. Виктор ответил. Снова сел. Череда минут капала медленно и однообразно, картина практически не менялась. Миша пытался отшучиваться про депрессию, кучу уроков, экзамены, но потом смолк. Даниэль прислал Виктору сообщение. Семи ушла на задание, должна была вернуться через несколько дней. Потом прозвенел звонок. Куча людей, толкотня, крики, резкий свежий воздух, который быстро нагревается из-за кучи людей в помещении, разные люди: один весёлый, другой грустный, третий планирует самоубийство, четвёртый будет играть в шахматы, пятый в нарды, шестой никому не интересен и жмётся к каждой стене, чтобы укрыться от людей. — Грёбаный социопат! — шёпотом ругал Виктор сам себя. — Интересно, только у меня было такое, что я не знаю, что делать, но одновременно и не хочу ничего менять? Или я настолько ленив, что мне уже всё равно? Звонок прервал рассуждения. Крики, толкотня, снова куча кочевников с рюкзаками и телефонами медленно перемещается из класса в класс, желая чего-то достичь в этой жизни. В углу кабинета биологии безропотно оползали персики, выращенные каким-то десятиклассником. Желание жить кануло в лету, и только маленький серый паучок на стене страстно желал верить, что не всё потеряно. Сорвался с гладкой плитки и упал в раковину. *** — А где сестра? — спросил Даниэль, войдя в тронный зал Misalis. Трон леди Лариэтт пустовал. Даниэль вспомнил, что она теперь контролирует временную точку в 1909 году. Тогда Даниэль прошёл в боковой зал, где стоял трон Блицберга. Тот занимал своё место и, казалось бы, чего-то ждал и скучал. — Где Семи? — повторил вопрос Даниэль. — На задании. — Вы её отправили? — дрожащим голосом спросил Даниэль. — Да, отправил, — лениво протянул Блицберг и потянулся. — И не надо тут падать в обморок, кричать и стонать. — Мы же с ней так хотели сыграть в футбол, — обмяк Даниэль и умолк. — Иди к чёрту, — прошептал Блицберг и сделал вид, что не видит Даниэля. *** Звёзды. Их много. Они большие, только кажутся маленькими. Они разные. По температуре, по отдалённости, по названию и году обнаружения. Есть и аллегорический смысл. Звёзды — это люди. Люди разные, как и звёзды. Один весел и задирист, другой молчалив и в последнее время ведёт себя как-то странно, может, он планирует самоубийство? Кто тут разберёт? Демоны, люди, маги и призраки смешались в одну кучу. Жизнь стала то ли жалкой, то ли омерзительной, то ли унылой. Хотели как лучше, а получилось как всегда. Жизнь шла своим чередом, штампуя обыденные события, ничем не примечательные даты. Компания людей хотела вернуть былые времена, поэтому они собрались вместе вечером и написали записку потомкам на доме. Что там! Их даже ловить не стали. На пропажу более чем семи человек никто не обратил внимания. Апрель выдался жарким. Солнце упрямо согревало всех и вся. В углу класса биологии безропотно оползали фрукты. Ученики расклеилась от жары и желания сбежать, которое неумолимо тянуло их прочь из классов, туда, где нет и упоминания слова «школа». Даниэль прижался к стене библиотеки, на которой кто-то лет так сто назад нацарапал вульгарное слово. Прочитав его от нечего делать, Даниэль вспомнил похотливую демонессу, которая приставала к нему в баре примерно в две тысячи десятом году. Люди с тех пор изменились. Блицберг давно не ругал Даниэля за его беспомощность. Раньше парень думал, что у него нет способностей к обучению. Потом понял, что не прилагает для учёбы никаких усилий. Все со временем хоть чуть-чуть, да меняются. Виктор был спокойным, а теперь всё чаще и чаще ухмылялся и скалился. Даниэль знал, что это. Человек становится демоном. Даниэлю было незнакомо это чувство. Он сам никогда не хотел никого обижать и всегда переживал, когда летом случайно наступал на жука. У Даниэля была одна мечта: он всегда хотел обрести друга. Друга, рядом с которым он не будет чувствовать себя слабаком. Даниэль всегда прятался за чью-то спину — то Семи, то Блицберга. Даниэль хотел, чтобы Виктор был его другом. Однако всё катилось не туда, куда хотел Даниэль. Даниэль подошёл к обшарпанному столику, который давно пытались заколдовать и многочисленное количество раз расколдовывали. На столе стояла тарелка с райскими и адскими яблоками. Даниэль выбрал райское, хотя чёрно-жёлтое блестящее адское выглядело красивее. Звёзды — это люди. Семи выполнит задание и вернётся. *** — Я погряз в странном чувстве, что что-то не так, — шептал Виктор, держа в руках тарелку с картофелем. — Какие-то призраки, какой-то Misalis, какой-то там Снейк семнадцатый, которого все боятся… Моя жизнь никогда не станет нормальной. Даже если это всё прекратится, я буду это помнить. Молчание. — Ты идиот, Виктор, — пробормотал Майку. — Дай сюда тарелку. Быстрее. Виктор протянул тарелку и закрыл глаза. Майку пронёс её по воздуху через комнату, хотя рук у него не было. В последние дни атмосфера в комнате стояла мрачная. Хорошо, никто сюда не заходил. Пятно на стене, оставленное Семи, было хитроумно завешено. Виктор бесцельно валялся на кровати. — Семи же вернётся? — спросил Виктор печально и закатил глаза. — Надеюсь, — сердито ответил Майку и сделал вид, что ему всё равно.