***
Юнги лениво потягивается на кровати. Неспешно открыв глаза, он тут же закатывает их и негромко цокает. – Кажется, у меня дежавю. В следующую секунду слышится тихий смешок Хосока, и Мин определённо точно уверен, что это ничто иное, как повторение недавних событий. – Поверишь, если скажу, что подумал о том же, когда ты вырубился в кафе? Хосок всё так же стоит у дверей. Скорее всего, спал он снова в гостиной. Юнги даже успевает почувствовать себя виноватым. Не отвечая на вопрос парня, Мин присаживается на кровати. Взъерошивает запутавшиеся волосы и поднимает сонный взгляд на Хосока. Тот, в отличие от него самого, выглядит вполне бодрым и… Снова эта чёртова улыбка. – Можешь принять душ, – советует Чон. – Вот только не нужно указывать мне, что делать, – Юнги сам не знает, что именно его раздражает на данный момент. Он смотрит на парня свирепым взглядом, но губы того по-прежнему растянуты в дружелюбной улыбке. – С такими темпами ты разделишь палату со своим другом. В голосе слышится скорее усмешка, чем упрёк. Хосок подходит к окну и раздвигает шторы. Нет, это определённо точно дежавю. – А сейчас мой живот должен заурчать, после чего ты предложишь мне поесть, – предугадывает дальнейший ход событий Юнги. Вместо солнца, которое в прошлый раз раздражающе слепило Мина, на улице идёт дождь. Любимая погода юноши. Только он предпочитает находиться у себя дома, а не чёрт знает где. Живот Юнги издаёт противный звук, на что тот одаривает Хосока таким взглядом, мол: «Ну, что я говорил». – Ты вчера ничего не ел, – пожимает плечами Чон, – так что это вполне ожидаемо. Поэтому следующее твоё предсказание тоже очень даже объяснимо. Юнги переосмысливает слова парня и ненадолго задумывается. Сейчас он выглядит особенно смешным и беззащитным. Его растрёпанные волосы торчат по сторонам, тёмные круги под глазами буквально кричат говорят Хосоку: «Ты знаешь, что я делал прошлой ночью». И тот, конечно же, знает. Безбожно дрых в чужой постели, пока этот чужой пытался выбрать себе более-менее удобную позу, лёжа на до жути неудобном диване. Юнги недовольно цокает и всё же сползает с постели. Не поднимается, а именно сползает. Его ноги сейчас особо неустойчивы, поэтому он осторожно придерживается за кровать, пытаясь придать себе убедительный вид совершенно трезвого человека. – Так где там у тебя ванна? – не глядя в сторону Хосока, спрашивает парень таким голосом, словно ему кто-то чем-то обязан. – Не доходя до кухни, повернёшь направо, – усмехается в свою очередь хозяин квартиры. – У меня не такая сложная планировка, Юнги. Тем более, что ты здесь не впервые. Не дожидаясь, пока Хосоку что-то ответят, он выходит из комнаты. Данная ситуация кажется ему такой забавной, что хочется смеяться. Но так он только спугнёт Юнги, а этого ему делать никак нельзя. У Мина даже слов не находится, чтобы что-то ответить. Весь его пыл раздражительности исчезает, стоит ему оказаться под струйками тёплой воды. Капли скатываются по его обнажённому телу, падают на гладкое покрытие и прячутся в канализации. Юнги бросает взгляд на свою одежду, которую было бы неплохо постирать и томно вздыхает. – Максимально комфортно себя чувствуешь? – Хосок, явно не ожидавший увидеть парня в своём махровом халате, так и застывает с туркой для кофе в руках. Насупившись, Юнги проходит мимо него и приземляется на стул. – Моя одежда грязная, – сам не зная зачем, оправдывается он. Хотя объясниться всё же стоит. – Надел первое, что попалось под руку. – Вся одежда? – Юнги перехватывает взгляд Хосока, который устремлён вниз. – Придурок, – на одном дыхании произносит Мин и кутается в халат, словно до этого он сидел совершенно голый. – Повежливее, – просит Чон, наливая свежеприготовленный кофе в кружку. И Юнги даже прикусывает язык. И правда, почему он такой раздражительный? Хосок вообще ничего ему не должен. Мог оставить его на улице или разбудить и потребовать адрес, но вместо этого привёз к себе. Снова. – Извини, – мямлит Мин. – Что ты сказал? – прекрасно понял, но хочется услышать это ещё раз. Ноздри Юнги раздуваются от количества поглощённого воздуха. Но он тут же остывает, стоит ему встретиться с глазами парня. – Извини, – на этот раз отчётливее, но сквозь зубы произносит Мин. Хосоку этого вполне достаточно. Он снова награждает парня своей фирменной улыбкой, после чего ставит перед ним кофе и сэндвичи с ветчиной и сыром. Живот Юнги, кажется, от всех этих запахов совсем с ума сходит. Юноша тянется к бутерброду и, без зазрения совести, начинает жевать его. – Ты питаешься вообще? – Хосок же делает себе чай. Садится напротив парня и внимательно смотрит за тем, как тот ест. Такое ощущение, что пока Мин всё не съест, со стола его не выпустят. – Худой совсем. Ветром не сносит? Юнги на это закатывает глаза. Отвечать ничего не хочется: во-первых, его рот занят, а во-вторых – нечего. Когда все сэндвичи оказываются съеденными, а кофе выпит, Мин прислоняется к спинке стула и укладывает обе ладони на живот. – Мне плохо, – как-то тяжело произносит он и делает глубокий вдох. – Спасибо. Хосок смотрит на свисающие мокрые пряди юноши. Ему так и хочется запустить в них пятерню и зачесать их назад, потому что глаза у Юнги безумно красивые, но из-за отросшей чёлки смотреть в них крайне неудобно. – Расти большим и широким, – усмехается парень. С Юнги нужно аккуратнее. Нельзя пытаться заполучить его силой. Он похож на дикого котёнка, которого нужно приручать постепенно, маленькими шажками. Слава богу, терпения у Хосока хоть вёдрами одалживай. Чон забирает всю посуду и погружает её в мойку. Только он собирается открыть воду, как вдруг Юнги отпихивает его. – Я сам, – берёт губку в руку и наливает на неё моющее средство. – Должен же я хоть как-то оплатить тебе. Хосок сначала удивлённо смотрит на юношу, но после садится на стул и вовсю изучает его спину. – Можешь и другим способом. Юнги резко оборачивается и свирепо смотрит на парня. – Озабоченный. – Ты, – спокойным голосом отвечает тот. – Я всего лишь хотел пригласить тебя как-нибудь прогуляться. Щёки Юнги покрываются лёгким румянцем, что заставляет его снова отвернуться. У Хосока это вызывает некое умиление. – Кстати, тебе Чонгук звонил раз десять. – Надеюсь, тебе хватило ума не отвечать? – Мин вытирает руки об полотенце и, повесив его обратно, поворачивается к парню. По взгляду Хосока можно прочитать ответ на его вопрос. – Блять, ты серьёзно? – Мин вытягивает голову вперёд и сжимает челюсти. – Он же волновался. – Клинический идиот, – цокает Юнги и подходит к Хосоку, вытягивая ладонь вперёд. – Телефон. Чон указывает затылком на стену, за которой находится спальня, и парень, шумно выдохнув, плетётся туда. – Да ладно тебе, – бросает ему вслед Хосок. – Уверен, он ничего такого не подумал. А в мыслях: «Подумал и представил». Несмотря на дождь, который Хосок не любит от слова «совсем», на душе у него так легко и хорошо, словно в его жизни произошло что-то очень важное.Произошло. Мин Юнги.
***
Чонгук разводит маленький костёр возле дома. Тэхён, уже занявший удобное место, вытягивает ноги вперёд и заносит руки над огнём. – Ты дозвонился до Юнги? Чонгук накидывает на плечи младшего плед и, подбросив сухих дров, присаживается рядом. – Ага, – коротко отвечает он. – Он с Хосоком. Тэхён слышит какие-то странные и до этого ему неизвестные нотки в голосе парня. Приподнимает руку и придерживает плед, таким образом давая понять, что Чонгук может подсесть ближе к нему. – Он взрослый мальчик, Чонгук, – усмехается Тэхён и обнимает старшего. – Или ты ревнуешь? Тот, негромко цокнув, укладывает голову на плечо юноши и смотрит на огонь, который – теперь уже – отражается в его глазах. – Просто непривычно. – Уверен, что дело именно в этом? Чонгук приподнимает голову и, выгнув бровь, одаривает Тэхёна вопросительным взглядом. – Шучу я, – младший закатывает глаза и возвращает голову парня на своё плечо. – У них всё хорошо? Чонгук кивает. Находит ладонь Тэхёна и, взяв её в свою, сплетает пальцы. – Юнги сказал, что у них дождь, – бегло осмотрев обстановку, произносит старший. – А у нас ни намёка на него. Гук бросает короткое «ага» и замолкает, погружаясь в тёплую атмосферу. Тэхён прислоняется щекой к макушке старшего. Прикрывает веки и напевает какую-то мелодию. Взгляд Чонгука прикован к огню. В голове тысяча мыслей, и все они крутятся только возле одного человека. Он прокручивает утро, когда они с Тэхёном наслаждались друг другом, тонули в бесконечной любви и поцелуях. Только сейчас Чонгук понимает, что совсем не хочет, чтобы к младшему возвращалась память. Он не выдержит снова ухода, а и без того разбитое сердце не осилит ту боль, которая обязательно вернётся к нему. Чонгук не знает, сколько у него времени, но он чертовски сильно хочет, чтобы оно никогда не заканчивалось. От одной только мысли, что к Тэхёну мог прикасаться Намджун, его выворачивает. Хочется вырвать остатки своего сердца и отдать их этим двоим, чтобы они увидели плод своего деяния собственными глазами. Почувствовали хотя бы частичку той боли, которую Чонгук до сих пор носит с собой. Но сейчас это всё не важно. Важен лишь тот факт, что Тэхён рядом. Засыпает в его объятьях. Самых крепких, родных и любимых. А всё остальное подождёт. Лёгкий ветерок играет с волосами парней. Раздувает их по сторонам, проникает под одежду. Такое ощущение, что даже он хочет, чтобы ребята сидели в объятьях друг друга. – Точно, – Чонгук поднимается со складного стула и скрывается в доме. Уже спустя пару минут он снова появляется в поле зрения. – Чуть не забыл, – садится рядом с Тэхёном и протягивает ему зефир. Тот сначала даже открывает рот от удивления, но уже чуть позже после закатывает глаза. – Это не тот зефир, – вздыхает он. – Чонгук, почему из всех парней мне достался именно ты? Покачав головой, юноша скрещивает руки на груди и скептически косится на сладость. – Да ладно тебе, – отмахивается старший. – Уверен, из этого тоже что-нибудь получится. Чонгук находит подходящие палки, нанизывает на них зефир и подносит к костру. На его лице отражаются языки пламени, и Тэхён долго не может отвести от него взгляд. Чертовски красив. Старший вручает Тэхёну палочку с подгоревшим изделием. Тот косится на него, но всё же берёт протянутый предмет. Откусывает небольшой кусочек и, встретившись со взглядом старшим, вытягивает большой палец. В глазах Чонгука читается «ну я же говорил», на что Тэхён лишь усмехается. Когда очередь пробовать жареный зефир доходит до самого юноши, младший пристально смотрит на него. Рот Чонгука кривится, а на лбу появляются морщины. – Какая гадость, – отбрасывает палку и поднимает голову. – Мог и предупредить. – Зачем? – смеясь, спрашивает Ким. – Так было бы не интересно. Старший запивает горечь холодной водой. Смотреть на довольного Тэхёна самое настоящее счастье. И если Чонгуку нужно будет съесть хоть весь этот жареный зефир, лишь бы Тэхён улыбался, то он готов. Несомненно.