Сбежавшие

Игорь спокойно усидеть не может, в глазах волнение проскакивает за гибрида — они едут практически без остановок целый день, и Артем сейчас представляет из себя сгусток усталости, простой человеческой усталости. У него уже руки дрожат, но останавливаться нельзя, не знают же, что за ними, вдруг — погоня, вдруг только и ждут промедления. В итоге, Акинфеев просто не выдерживает: — Тем, останови машину, — гибрид ухо заинтересованно поднимает, — поменяемся, ты устал. Я поведу. И Артем перечить хочет, ведь осталось совсем чуть-чуть, ведь он их довезет, сможет, позволит своему человеку прийти в себя, отдохнуть, как чувствует на себе взгляд. Тяжелый взгляд. Поэтому послушно останавливает машину, буквально на секунду выскакивая из машины, меняется местами с Игорем, а после устало голову назад запрокидывает, выдыхает тяжело. Акинфеев спокойно машину ведет, не особо гонит, потому что понимает — им не от кого бежать. Все, про них забыли, и на этом спасибо. На соседнем сиденье Артем пытается устроиться, но с его ростом это тяжело, он кресло откидывает и с благодарностью на Игоря смотрит: — Игорек, спасибо. Разбудишь потом? — улыбается ласково, и Акинфеев еле сдерживает желание за ухом гибрида потрепать, но кивает, и Дзюба свои глаза закрывает. Пусть отдохнет. Перед Игорем — выжженный лес, где-то виднеются еще живые деревья, дорога потрескавшаяся, но однозначно лучше, чем около города — этой не так часто пользовались. Если вообще пользовались. Он не знает, куда везет своего гибрида в надежде на лучшую жизнь. И просто нужно двигаться дальше, к свободе. К счастью. Время за размышлениями пролетает незаметно, темнеет на улице, но лес внезапно заканчивается. Перед Игорем равнины, поля цветов, степь — такую редко где увидишь. А еще вдалеке шуршат колосья дикой пшеницы — может ветер, может зверек, кто знает. Ночью останавливаться нельзя, вдруг что, потом еще можно пожалеть, поэтому Игорек лишь газу прибавляет — вот вроде и открыто на равнине, все видно, но с другой стороны, ощущение иррационального страха настигает, и не зря. Акинфеев слышит звук техники, совсем рядом, и с одной стороны, контактировать не хочется, опасно ведь, с другой — выхода нет, он надеется, что просто успеет проехать мимо, что машину не заметят. Однако внедорожник окружают, буквально прижимая к обочине и заставляя остановиться. Игорь тихонько гибрида будит, понимает, что в одиночку не выстоит — Артем просыпается мгновенно, чувствуя чужой страх. Из машины их выходить не заставляют, и на этом спасибо, однако просят открыть окно, в которое тут же заглядывает человек в форме. Определенно, пограничник, Игорь видит по символам. — Кто такие и куда направляетесь, — смотрит внимательно, в руках оружие сжимает, и даже Акинфееву становится не по себе, Дзюба его руку незаметно накрывает своей, поддерживает. — Игорь Акинфеев и Артем Дзюба, — Игорь начинает спокойно, хоть и трясущиеся руки выдают нервозность, — сбежавшие, — в этом слове ответы сразу на два вопроса. У них нет дома, у них нет цели. У них есть только эта машина и свобода. — Я надеюсь, вы не будете против, если мои парни осмотрят машину, — стандартные фразы, Артем первый покидает транспорт, Игорь следом за ним, к гибриду ближе прижимается. Сейчас ему нужна поддержка. Спасибо и на том, что на Дзюбу сильно не смотрят, а то еще бы возникли вопросы. Процедура проверки проходит стандартно, Игорь сам такие тысячу раз проводил. А после им разрешают садиться обратно: — В общем, сейчас вы на территории государства Гамма, — Акинфеев на Тему смотрит, не знали о таком, — и раз вы едете по этой дороге, то уж мои парни вас проводят по ней же за границы. Все понятно, — Артем кивает, стараясь оставить уши как можно более незаметными. И это получается. Теперь они едут не так быстро, спереди и сзади по машине погранцов, зато сейчас можно спокойно осмотреть окрестности: это уже не город-государство, откуда они пришли, это действительно страна. Мелькают села, уже культурные поля, где-то вдалеке ярким неоном светится город. Тема, как щенок настоящий, по сторонам голову крутит, пытаясь новое впитать, Акинфеев на это лишь улыбается. За границы они выезжают с рассветом, перед ними — горы, вернее, небольшие холмы, вдалеке переходящие в настоящие горы. Делать нечего, приходится ехать дальше. В горах — пусто, никакой страшной живности, нет людей, никого, и эта атмосфера очень сильно нагнетает, но хоть здесь все проходит без приключений. Днем они выезжают к пляжу, к морю, Игорь машину останавливает, первым выходит, за ним Темка выскакивает, несется к воде, словно первый раз ее видит. Глаза вверх поднимает, сейчас небо безоблачно, ярко, на улице жарко и душно, и ветерок морской лишь прохладу приносит. У Игоря глаза слипаются, гибрид это замечает, поэтому отгоняет внедорожник на ближайшую скалу, задние сидения раскладывает так, чтобы они оба поместились, а после Акинфеева у себя на груди устраивает, обнимает. — Тема, спасибо тебе, — Игорь улыбается счастливо, у Артема сердце удар пропускает. — За что, Игорек? — За то, что сделал меня свободным, за то, что позвал за собой. Они вышли к своей персональной свободе — к морю. И нашли в нем свой дом.

***

Денис честно старается не вслушиваться в то, что происходит за спиной, но всхлипы Далера не придают спокойствия, впрочем тот скоро успокаивается. Рядом Марио, сейчас, похоже, отключивший все возможные эмоции, и Черышеву ничего не остается, кроме как сконцентрироваться на дороге. Только вот, впереди засада, Денис по тормозам дает, потому что вся дорога перегорожена военной техникой. Он метку чужую издалека видит, понимает, за кем это. — Не хочу вас расстраивать, но у нас проблемы, — Денис внимание привлекает, сонное царство мигом разрушается, жить хотят все. Все очень плохо, пушки наставлены на них, но пока не стреляют. Может, надеются, что сами сдадутся. Кто их знает. — Нам везет, что по нам не начали палить. Ибо эта машина не выдержит такого, — намекает Денис на то, что пора что-то делать. — Можно попытаться поднять машину в воздух, — Рома предлагает, косясь на своего акцептора, все же только он сможет это осуществить. И уж не важно, что отдача будет мощная, что ее придется потащить в одиночку. Илья на этот глупый приступ самопожертвования неодобрительно смотрит, но выхода нет. — Я могу и ускорить тогда, — Сашка и сам понимает, что может себя убить таким образом, все-таки, почти полностью загруженный автомобиль — не один человек, и это будет намного сложнее. — Тогда пореш… — договорить Денису не дает выстрел. Пока один, но все знают, что сейчас начнется. И начинается. Илья концентрируется, ему самому тяжело машину поднять. Рядом Рома голову положил на его колени — так легче, оба понимают. Сашка тоже не отстает, своей скорости придает. И только таким составом они протягивают совсем небольшое расстояние до заблокированного отрезка. Потому что палят нещадно, спасибо и на том, что из-за необычного положения не попадают. Далеру физически больно смотреть на обоих доноров: он словно с ними эту боль тащит. Ромка жмурится, за одежду Ильи пальцами цепляется, стараясь не отвлекать, Головина пока не накрывает, но первые приступы уже на подходе. И Александр смотрит на это все с ощущением собственной беспомощности, осознавая, что это он мог быть на месте Саши, он мог помочь, а сейчас… он просто бесполезен. Так было и будет всегда: донор без акцептора сильнее, чем акцептор без донора. Андрей тем временем пытается гибрида успокоить, оценивая обстановку, планируя, как бы им выехать подальше и выжить. Черышев сажает за руль Марио, как самого спокойного, а сам начинает в механизмах шариться: повредили одну часть, и хоть сейчас она не особо важна, но после того, как они вернутся обратно на дорогу без нее не проедешь и метра. С громким хлопком они приземляются обратно, и вот сейчас Марио выдает полный газ, понимая, что нужно убираться отсюда как можно дальше. А Сашку накрывает жуткое удушье, он уже просто ничего не видит и не слышит, пальцами побелевшими вцепляется в Александра, обнимает, хоть так пытаясь удержать себя в сознании, спастись. И слышит сквозь марево уставший, заебанный голос Ромы: — Вы можете связь вернуть, — Зобнин выдыхает, просто сам не выносит, и Илья сам решает забрать себе часть его отдачи. Рома взгляд вверх благодарный поднимает, слабо улыбается, — друг друга за правое запястье схватите, и просто сильно это пожелайте. У себя в голове. Честно и искренне. Александр ослабевшую руку Саши хватает, за это чертово запястье вцепляется. У него есть шанс исправить главную свою ошибку. Сашка в ответ обхватывает чужое запястье, а потом еле дотягивается до губ Ерохина, слабо целует, словно в последний раз. По телу разливается непонятное чувство — словно ты больше не один, все, закончились мучения, и акцептор, теперь действительно акцептор, забирает отдачу своего донора, спасая. Пусть лучше им всем будет больно, но они вместе, они и такое потащат. — Саш, прости меня, прости еще раз, — Александр на слезы срывается, как только все заканчивается. Потому что осознает, что серьезно виноват, выбрав за двоих. Саша в ответ головой качает, своего акцептора к себе прижимает, не может поверить в свое счастье. Далер на все это смотрит, слов не находя. Видит силу этой связи, что недооценивают, видит эту любовь, эту глубокую привязанность, понимая, что у него этого не будет — он гибрид, всего-то гибрид. И поэтому сам меркнет, понимает свою бесполезность, ненужность в этом мире. Андрей это замечает, поэтому чужую руку ласково сжимает, в ухо кошачье шепчет: — Если ты серьезно думаешь, что никому не нужен, то ты очень глубоко ошибаешься, — Кузяев от этих слов вздрагивает, вспоминая историю Лунева. Ведь, не всем же везет. Вот им, например, ни капли, так поэтому пусть они дальше вместе идут, бок о бок. Дальше они едут в спокойном молчании, разделившись по парочкам, изредка переговариваясь друг с другом. Даже пересечение границ чужого государства не испугало их, к такой разномастной компании отнеслись спокойно, с удивлением смотря лишь на Кузяева: здесь гибридов попросту не было. В горы они въезжают ночью, вымотанные за тяжелый день. И это ой как не хорошо. Темно, спасибо, что хоть туч нет, каждый шорох слышен. И вот сейчас, именно сейчас интуиция Далера просто орет о плохом, это замечают все неспящие. Кто-то их догоняет, не на машине — бегом, и это уже полный провал, ведь в узком ущелье не развернуться, не выйти, все слишком устали, чтоб провернуть дневной фокус еще раз. Кузяев в окно смотрит, сжимая в руке пистолет, и видит тварь — настоящую тварь, каких не бывало там, где они жили. И тварь его замечает, словно близкое, животное чует. Пистолетом это существо не убить, понятно сразу, но можно испугать и отвлечь: Далер стреляет, целится ровно в лоб, насколько это можно понять по горящим в темноте глазам. Выпускает сразу несколько пуль, чтоб наверняка — тварь скулит так, что слышно даже в машине, а после перестает догонять, зло смотря на уезжающую еду. — Тише, Далерка, тише, — Андрей первый в себя приходит, гибрида обнимает, дрожащие руки в свои берет, и ни капли не жалеет, что научил гибрида стрелять. Остальные слишком устали для все этого, большинство сморило крепким сном еще ко въезду в горы, остался лишь Марио за рулем, да Андрей с Далером.

***

На побережье, повторяя чужой путь, они выезжают ближе к рассвету, до восхода солнца еще час, но уже начало светлеть. Горы здесь облысевшие, пустые совсем, что на самом деле играет им в плюс — все видно и слышно. И тварей здесь точно нет. Гибрид так и уснул в объятиях Лунева, уши во сне изредка подрагивают, хвост, практически незаметный, беспокойно бьется о бедро, но Андрей этого не чувствует, не видит — сам устал, позволил себе глаза закрыть. Марио на сидящего рядом человека глаза скашивает: Денис многое для него сделал. Освободил, дал шанс жить. Так почему киборг пошел за ним, почему сейчас он ведет машину несмотря на низкий уровень заряда — до берега хватит, а там дальше он отдохнет. Черышев сейчас так спокойно выглядит, еле как уместившись на сиденье, Фернандес глупой улыбки сдержать не может. Поэтому и будит ласково, за плечо треплет, как только они приехали: — А? Что? Мы уже все? — сонным голосом, еще толком не осознавая, говорит Денис, взгляд на киборга поднимая. — Посмотри сам, — Денис голову на это поднимает, смотря вперед: перед ними море, спокойное сейчас, за горами поднимается рассвет. — Марио, спасибо, что довез, спасибо тебе большое, — Черышев слабо улыбается, видит же усталось на лице киборга, тому ведь человеческое не чуждо. Марио этот взгляд ловит, достает свою портативную зарядку, устраиваясь отдыхать. — Это тебе спасибо, Денис. Пойди, разбуди это сонное царство. Они все неспешно выползают из машины, любуясь на картину перед ними. Только вот Сашка первый замечает чужую машину: метка знакомая, родная. А потом понимает, что и их заметили — на скале стоит Артем Дзюба собственной персоной, рядом с ним — сонный Игорь. Донор с места срывается, забыв про всех остальных, к нему уже спускаются, и Головин в родные объятия прилетает: — Артем, Игорь! Как же я скучал, боже, я думал, что вас потерял, — и смеется счастливо, заливисто, его к себе родные прижимают, ведь действительно, слишком они все близкие, слишком родные. Остальные неловко подтягиваются, Дзюба кивает Роме с улыбкой, мол, вот и встретились. Только вот Саша Александра за руку берет, крепко сжимает, а после выдает: — Игорь, Тем, это Александр — мой акцептор, — Ерохин же сейчас всего ждет, понимая, сколько боли причинил своему Цыпленку. — Александр, значит. Что ж, приятно познакомится, — Акинфеев хитро улыбается, но руку протягивает, которую акцептор спешно пожимает. — Ладно, паркуйте машину, пойдем уже наверх, мы там остановились. Они все сбежали из чертовой системы, обретя свое счастье в свободе. У них еще все впереди.