***
Утром, когда Марстон проснулся ни свет ни заря, он почувствовал ледяной страх, засевший внутри него, когда на диване у камина вместо Артура, он увидел спящего Датча. Все его тело вмиг заледенело от понимания, что Морган мог убежать этой ночью от того, что требовал от него Джон. От того, что это для него было невыносимым. После всего пережитого он был не готов его куда-либо отпускать. Не теперь. Наспех застегнув пояс с кобурой вокруг бедер, Джон вылетел на улицу, не волнуясь за сон остальных людей, кто еще мирно посапывал в доме. Он хотел проверить сарай и лошадь Артура, которая обязана была находиться там. И, вылетев из дома, он сразу заметил темную фигуру на крыльце, которая свернулась калачиком у стены. Прищурив в рассветном солнце глаза, Джон склонился над телом и свободно выдохнул, когда увидел одежду и спящее лицо Моргана. С одной стороны облегчение, что он еще с ним, а с другой злость, что он спит на улице, где стоял неслабый такой мороз после ночи. Хотелось разбудить его пинком по почкам, чтобы он понял, что поступил глупо, но вместо этого Марстон сел рядом с ним на корточки и положил ладонь на его холодное плечо, слегка сжав пальцы. Артур медленно открыл глаза и сразу обхватил себя руками, когда почувствовал холод, обволакивающий его тело. Волна озноба быстро прошила его тело, и он поспешил сесть на полу. — Какого черта? — прохрипел сиплым ото сна голосом Джон и нахмурился, смотря серьезным взглядом на мужчину. Артур судорожно вдохнул и посмотрел на Джона. Тому оставалось только выдохнуть. — Пошли, — сказал он с легкой улыбкой и, взяв Моргана под руку, повел его в дом, где было хотя бы тепло. — Что у тебя в голове творится вообще? — спросил он скорее себя, закрыв позади себя дверь. Артур, видимо, решил проигнорировать вопрос. Прошел на кухню вслед за Марстоном и облокотился поясницей о столешницу, наблюдая за тем, как начинает греть плошку с водой Джон. — Стой тут и никуда не уходи, — приказал он Артуру и сам вышел с кухни. Морган обдал теплым дыханием ледяные ладони и потер их о бедра, чтобы хоть немного согреть онемевшие пальцы. С контрастом температур улицы и дома он чувствовал необъяснимую слабость в теле, будто бы неделю не спал. Только в очередной раз ему не хватало заболеть. Но и его ошибка в этом есть. Он ведь просто заснул этой ночью. На улице, в дождь, даже не думая о том, чтобы зайти внутрь. Вспоминать о вчерашнем дне не хотелось вообще никак. Это уже отнимало у него силы, но он понимал, что и игнорировать случившееся — глупо. — Нам надо сегодня поговорить, — прохрипел он, когда Джон вернулся на кухню с пледом в руках. И сразу замер в проходе, неосознанно сильно сжав ткань в пальцах. Что-то неприятное кольнуло его внутри, похожее на страх потери человека перед ним. Почему-то предстоящий разговор ему не нравился. — Ну… ладно, — осторожно протянул он и передал теплый плед Артуру, который неохотно принял его из рук Джона. Вода как раз начала закипать, привлекая к себе рассеянное внимание обоих мужчин. — Что вынудило тебя заснуть на улице? — решил перевести тему Марстон, снимая воду с огня. В ответ он услышал мрачное мычание. — Просто заснул. Я не хотел, — ответил тихо Морган, кутаясь в теплый плед и наблюдая за тем, как мужчина переливает воду в кружку. Засыпал уже молотый кофе и протянул ее Артуру. — Что же должно было такого произойти, чтобы вырубиться на улице, — буркнул себе под нос Джон, смотря на ладони Моргана вокруг нагревающейся кружки. Артур услышал слова и только пожал плечами, делая первый осторожный глоток. — Грейся, — кинул он небрежно Моргану и вышел с кухни. У него есть скотина, о которой надо заботиться. Пусть пока еще было совсем немного. С теми деньгами, что были у него теперь, он мог бы позволить себе еще коров, лошадей и прочих животных, чтобы не нуждаться ни в чем. Артур неспеша попивал приготовленный Джоном горький кофе и медленно согревался, чувствуя, как волны жара время от времени прокатываются по его телу. Делал один маленький глоток за другим, рассматривая плитку на полу и думал о том, как беззаботно ведет себя Джон. — Доброе утро, — послышалось неподалеку, и Артур вскинул голову — Эбигейл стояла в проходе с потерянной улыбкой на губах. — Доброе утро, Эбигейл, — кивнул ей Артур. Ему было стыдно смотреть ей в глаза. Он чувствовал себя виноватым в том, что происходит. Он любит Эбигейл, и он не пожелает ей того, что происходит сейчас с ее мужем, которого она чертовски любит, раз все еще терпит. Морган ненавидел сам себя за то, что она была в неведении происходящего, но и как поступить он просто не знал. Его словно бы загнали в угол одним появлением женщины. Внутри все горело от негодования, а следом леденело от страха, что он участвует в этом безобразии. — Прости, — шепнул он женщине и быстро покинул кухню, не выдерживая ее присутствия, будто бы она жгла его своим взглядом, словно знала, что происходит и ненавидела за это мужчину, пусть это и была нелепица. Сев в кресло возле потухшего в ночь камина, он смотрел под ноги и пытался успокоить бьющееся в волнении сердце. Он абсолютно не знал, что делать с тем, что они натворили. Один ответ на нелепый поцелуй был катастрофой для Моргана. Но и думать и как-то решать это у него не было сил. Как ему вообще могло понравиться это и как он мог желать этого — в голове не укладывалось. Либо это было просто из-за страха того, что они сделали и кем являлись, пусть и косвенно? Артур не знал и мысли об этом доставляли немалый дискомфорт. Как морально так и физически. Он чувствовал, как это вытягивало из него остатки сил. Шикнув, когда боль от горячей кружки обожгла пальцы, он отставил ее на стол и плотнее запахнул плед. Состояние, похожее на слабость перед болезнью поднималось выше по его телу, пока жар не охватил лицо, и Артур не закрыл глаза. Расслабившись в кресле, он задремал, сдаваясь этому состоянию. Закончив со скотиной и продрогнув до костей, Джон вернулся в дом. Эбигейл как раз пожарила яичницу и сварила кофе на всех, кто уже проснулся. А это, судя по подсчету Марстона — все, кроме Артура. Того он застал в кресле спящим. И при виде него сразу захотелось согреть его своим теплом. Обнять сзади, уткнуться носом ему в плечо, накрыться пледом и вместе заснуть. — Джон, твою мать, — шикнула рядом женщина и ткнула мужа меж ребер, привлекая его внимание к себе. — Ау? — Я тут, — покачал он головой, отрывая взгляд от спящего Моргана. — Ты будешь завтракать или нет? — Да, — кивнул он. — Эби, — окликнул он ее, когда та развернулась, чтобы уйти. Женщина обернулась к супругу, выжидающе выгнув бровь. — Прости меня. Робертс ощерилась и хмыкнула, не принимая никаких извинений от непутевого мужа. Тот извиняется сотни раз, а потом вновь все возвращается в его поведении на место. Проводив супругу взглядом до кухни, Джон сделал шаг к Артуру и неосознанно провел пальцами по его горячему лбу. — Думал, он уехал в город, — раздался бас Датча, и Джон отскочил как ошпаренный от мужчины напротив него. — Я тоже, — выпалил он быстро. Кончики пальцев аж покалывало от испуга. — Твой жеребец в сарае, — кинул он мужчине. — Хорошо, спасибо, — кивнул Датч, садясь напротив Моргана на диван. — Я, если честно, рад, что вы опять вместе. Это греет душу. Не знаю почему, — усмехнулся он. — Мы с Хозией пытались воспитать вас как братьев. — Слишком большая разница в возрасте у нас была, чтобы действовать совместно, — выдохнул Джон и сел рядом с мужчиной, сводя взгляд с Артура. — Когда ты подрос, у вас это начало получаться. — Со скрипом, — усмехнулся Джон. — Но да, когда я подрос, это начало получаться. Тишина, повисшая между ними не была некомфортной. До того момента, пока Джон не вспомнил, что Артур согласился присоединиться к Датчу после того, как они доставят Марстона с деньгами к его семье. — Куда вы поедете? — спросил он испуганно у мужчины, и тот сразу пожал плечами. — Пока не знаю. У меня есть старые знакомые недалеко от Мексики. Думаю, можно будет погостить у них. — Друзья по грабежам? — Вроде того. — То есть, ты от дел не отошел? — Старую собаку новым трюкам сложно обучить, — рассмеялся Ван дер Линде, и Морган замялся в кресле. — Но я стараюсь, — понизил он тон, чтобы не разбудить мужчину. Артур медленно разлепил веки, чувствуя, как горит все его тело. — Дерьмо, — прошептал он, выпрямляясь в кресле. Датч и Джон подняли взгляд на него. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Марстон, поднимаясь с кресла, чтобы подойти к Моргану. — Нормально, — прошипел он. — Какого хера? — выкрикнул Артур, отбив протянутую ладонь Джона, который хотел проверить температуру Моргана. — Что? — удивился Джон. — Не трогай меня, — практически рявкнул Артур и скинул с себя покрывало, чтобы встать. Джон отошел на шаг назад, растерянно опуская взгляд в пол. — Мальчики, завтрак готов, — донеслось из кухни. — Джон, буди Джека! Марстон глянул на Артура и пошел в комнату сына. А когда вернулся, мужчины уже не было в доме. И все, что ему оставалось сделать — это пойти за ним. Он ведь сам хотел поговорить сегодня? Вот пусть и поговорит, а Джон не будет тянуть с разговором. Уж если и портить этот день, то с утра. Датч, проводив мужчин взглядом, тоже встал с места. Перед тем, как пойти есть, ему лучше было бы выкурить хотя бы одну сигаретку. — Ты хотел поговорить, — в лоб сказал Джон, вставая рядом с Артуром. Мужчина, видимо, чтобы Марстон его не нашел, зашел за угол и прислонился спиной к стене. На улице все еще было холодно, поэтому пришлось спустить рукава хотя бы для небольшого тепла на кроткое время. — Да, — устало выдохнул Артур. — Насчет чего? — с замиранием сердца спросил Марстон, не сводя темных глаз с мужчины, который выглядел изнуренным. Видеть его таким было неприятно. — Нас. Холодная тяжелая плита сразу улеглась поверх груди Джона, но вместо страха пришло какое-то горькое смирение. Надежда, за которую цепляешься больше всего, всегда выскальзывает из его рук. — И, — пожал он плечами, смотря на место для костра и бревна вокруг него. С одной стороны хотелось уже быстрее услышать все, что скажет Артур, а с другой — заткнуть его своей ладонью. Или поцелуем. Спрятав дрожь, Джон сглотнул и скрестил на груди руки, будто бы пытаясь закрыться от всего мира. — Это… — Неправильно, — перебил мысли Артура Марстон и пусто усмехнулся. — Да. — Удивительно, — поморщился мужчина. Артур поднял взгляд на мужчину и в растерянности поджал губы. То, что он чувствовал опять противоречит тому, о чем он думал вчера вечером. Из Джона будто бы в миг вытянули все силы из-за начавшегося разговора. Словно вытягивали душу. — В том, что у меня есть семья? Я это уже слышал, Морган. Давай тогда что-нибудь новое заведи, я не знаю. — Ты не должен вообще чувствовать чего-то подобного ко мне, — выпалил Артур, после скрипнув в досаде зубами. Раз уж рушить то, что он сам помог построить за один вечер, то до основания. Как бы паршиво он сам себя сейчас ни чувствовал. — Прости? — удивился Джон, все же подняв взгляд к Моргану. — Еще поговоришь о том, что я должен и не должен чувствовать? — Да. У тебя есть жена, а я… я твой друг. Боже, Джон! — завелся Морган, отцепляясь от стены. — Я твой чертов друг! — И я не могу любить тебя? — как-то потерянно усмехнулся Джон. — Ты не любишь меня, Джон, — рыкнул Артур полу-шепотом. — Хватит. — А что это тогда, давай, объясни мне! — всплеснул он руками, тоже отцепляясь от стены и вставая напротив Моргана. — Вчера ты не знал, что это такое. Так подумай и скажи мне сейчас. — Ошибка, — быстро и легко сказал он. — Ты меня поцеловал вчера второй раз, Артур. Ты. — Это тоже была ошибка, — вновь быстро и легко сказал он. — Прости. Но ты тоже не понимаешь, что происходит. — Я люблю тебя, вот, что происходит, твою мать, — прошипел как змея Джон. — Мне насрать, насколько тебе противно это слышать, но это так. Можешь уши руками закрыть. И знаешь что, Морган? Ты… ты… ты был преданным Датчу, банде, как прибившийся пес. Преданным. Не более. Раз ты не знаешь, что такое любовь и не в состоянии увидеть ее, так не говори мне, что я чувствую по отношению к тебе. Артур опустил взгляд в пол и замер, даже не моргая. Рот открылся, но быстро закрылся, когда Джон начал говорить вновь. Казалось, его уже было не остановить — Морган довел его до точки невозврата. — Если ты ни разу с ней не встречался, то не стоит отговаривать меня от этого, потому что ни хера не изменится! Не смыслишь в этом — так заткнись и хватит переубеждать меня и самого себя! — начал уже кричать Марстон, расхаживая взад-вперед перед Артуром. — Видел бы ты себя со стороны. Выглядишь жалко, — выплюнул он, замерев на миг перед мужчиной. — Уж расслабился бы и позволил хоть кому-то любить тебя. Не умеешь любить сам или не получается — так дай мне это сделать. Боже, Морган, — вздохнул он, поднимая взгляд к мужчине, — я увидел все вчера. Увидел, услышал, почувствовал — думай, как хочешь, — уже спокойно говорил Джон, не сводя внимательного и тоскливого взгляда с мужчины рядом, который и не думал говорить. — Говори о моей семье, о моей жене, о том, что мы стали педиками, и это ненормально, но не говори о том, чего не знаешь на самом деле и тем более не переубеждай меня в том, что я знаю лучше тебя, — Джон протянул ладонь к Артуру, чтобы положить ее на его плечо, но он отошел на шаг в сторону. Все еще не проронив ни слова. Джон устал от своего же монолога, он не знал, что сказать еще и не считал это важным. Если Артур надумал что-то сам себе, то сам Господь Бог не переубедит его в этом, чего уж говорить о Джоне, который всегда совершал ошибки? Будет ли еще слушать Морган? Единственные, к кому он прислушивался были Датч и Хозия, но увы, одного больше не в живых, а Датч… не будет же он говорить с ним насчет их взаимоотношений? Он вообще ни с кем не сможет говорить об этом. С разрешением этой ситуации у них есть только они сами и свои же мысли. Джон никогда не умел выяснять отношения, что можно было понять просто глянув на его семью и грызню с Эбигейл. Он не умел правильно выражать свои мысли, которые в голове были ясными, как солнечный день. А Артур не любил их выяснять, прекрасно зная, что за любыми отношениями стоит боль потери, как бы прекрасно все ни шло. Может, и в сближении с Джоном был страх вновь оказаться отброшенным? — Артур, — мягко позвал его Джон, и мужчина слегка повернул к нему голову, давая понять, что он его слушает. — Ты можешь прятаться за своими отмазками сколько считаешь нужным. За своими страхами, неуверенностью и злобой на меня за мое безрассудство. Но я прятаться не буду. Жизнь одна, и я не буду прятаться от того, кто мне дорог. Это было последним, что он решил ему сказать. В конце концов, это было правдой. Пусть Артур его ненавидит и дальше боится непонятно чего. Джон увидел и услышал вчера все, что было ему необходимо и лжи он не почувствовал. Поэтому и прятаться за маской безразличия, как он делал раньше — он не будет. Да и живет внутри какая-то легкая и глупая уверенность, что все будет хорошо. Морган выглядит испуганно, но в то же время растерянно, а это говорило о том, что он, запутавшись в себе, сам все еще не знал какую сторону принять. Подняв и сразу опустив взгляд с мужчины рядом, Артур сжал в тонкую полоску губы и задумался, над тем, что он сам говорит. Он не чувствовал себя глупо или жалко. И не слышал чего-то подобного в своих словах. Каждый шаг вперед — два шага назад. Два шага вперед — три шага назад. В какую бы сторону он ни шел: ни в понимании поступков и чувств Джона, ни в своих. Словно бы это он делает что-то не так, если до сих пор у них обоих все сыпется из рук. Сглотнув горячую слюну, Морган тихо застонал и ударился затылком о стену позади себя. Пару раз. Так, на всякий случай. Вдруг в голове что-нибудь прояснится. После сказанных Джоном слов, которые резали лучше охотничьего ножа, он задумался над их правдой, которая, казалось бы, была на поверхности. Но из-за желания поступить правильно — он не видел ее, словно бы ее не существовало. Он как-то неправильно объясняется Джону, что тот все еще не понимает точки зрения Моргана? Эти противоречия внутри себя уже начинали бесить до скрипа зубов. Противоречия, сомнения, незнание, где именно неправ он, а где Джон. Марстон звучит слишком уверенно, чтобы это было ложью. Зачем он вообще вернулся к Джону? Навестить его? Проведать семью и убедиться в том, что у него все нормально? Зачем тогда грел внутри себя мысль, что он сможет остаться подольше? Провести с ними больше времени? Может, в глубине он отказывался жить и умирать в одиночестве. Он устал жить один, скитаясь непонятно где, живя одним днем. Жить где-то здесь, где он едет в данный момент, но в то же время нигде вообще, потому что его никто не ждет и некуда ехать. Он устал жить, словно все это — один сплошной сон. Он всегда выбирал пути, которые почти никто не выбирает. Пути одиночества и жертвы. Разве это когда-нибудь кого-нибудь волновало? Нет. Так почему это должно кого-то волновать и сейчас? Жизнь и так его знатно потрепала, чтобы жаловаться еще на что-то и искать комфорта. Он был слишком измученным, его сердце было слишком измученным, но и показывать это он отказывался. Он даже отказывался отпускать это от себя, боясь ошибок, которые откликнутся с этим в Джоне и его семье. Ему уже хотелось проснуться от этого затяжного сна. Смиряться с тем, что он устал — он не хотел. Смиряться с тем, что боится открыться хоть кому-нибудь — тоже. Вариантов просто не было. И в то же время их было настолько много, что он терялся. — Что-нибудь скажешь сегодня еще? — мягко спросил Джон, кинув быстрый взгляд на Моргана, выражение которого было стеклянным. Тяжело вздохнув, выпустив облачко пара через ноздри в ледяное утро, Артур посмотрел на Джона, чувствуя, как сквозь скрип собственного сердца лезет ответ на все его сомнения и противоречия. Ответ вместе с желанием сдаться мужчине перед ним, который выглядел искренним со всеми своими словами. Как кто-то такой, как Джон, тянулся к Моргану, он все еще не мог понять. Как его можно вообще ценить и держать рядом — он так же не мог понять, но после стольких лет в скорлупе из гранита, он понял, что устал прятаться сам и прятать весь свой груз, который сейчас как раз и тянул его от Марстона. Подняв взгляд к взволнованному Марстону, он сделал широкий шаг к нему, сразу врезаясь своей грудью в его, и крепко обнял, зарываясь носом в его волосы за затылке. Ответные объятия не заставили себя ждать, и Артур вновь почувствовал их уют, как и вчера. — Я устал, — шепнул он, закрывая глаза. Джон ничего не ответил. Лишь оставил мягкий поцелуй на его виске, прижимая его еще ближе к себе.Часть 29
20 июня 2019 г. в 00:01
Джон не хотел разрывать объятия. Стоя позади Артура, положив щеку ему на плечо, он думал о том, как ему хорошо и что он никуда не хочет уходить. И сам Морган не думал ничего говорить, чтобы прервать это неловкое молчание. Он так и стоял, чуть повернув голову к Марстону. Без каких-либо попыток обнять в ответ, что-то сказать или отстраниться. Он просто стоял, слабо улыбаясь, кажется, позволяя Джону делать все, что он захочет. Марстон был просто рад, что все их разговоры наконец-то закончились. Во время монолога Артура, что это неправильно, Джон уже увидел, как рассыпается на миллионы осколков вся надежда, которую он построил секундным поцелуем.
Подняв голову, Джон провел носом по шее Моргана, почувствовав, как слегка дернулся в его руках мужчина, и уткнулся в его затылок, глубоко втягивая воздух возле уха. Артур слегка усмехнулся, и этот легкий звук в шуме ветра за дверями сарая, был музыкой для Марстона.
— Щекотно, — шепнул он, и Джон улыбнулся, закрывая глаза.
После стольких дней от Моргана не пахло цветами, мылом или шампунем. Только пыль, пот, сигареты и дым от костра. Но даже с этим не совсем приятным сочетанием, Джон чувствовал, как приятно кружится голова, как замедляет свой ритм его сердце и как все сильнее хочется двинуться вперед в его начинании. Узнать и почувствовать, насколько далеко готов пустить его Артур, узнать, чего он боится в этих действиях на самом деле. Хотелось элементарно продолжить то, чего он начал полчаса назад.
Слегка приоткрыв рот, Джон скользнул губами по тонкой кожице и чуть теснее прижался к широкой спине Артура, в очередной раз глубоко вдыхая терпкий аромат его кожи. Скользнул кончиком языка, почувствовал соленый вкус пота и жарко выдохнул ему в шею, когда ощутил под ладонью, как быстро и глубоко забилось сердце мужчины. Мысль о том, что Артуру может нравиться происходящее — пьянило, двигало дальше, моментами Джон даже не замечал за собой каких-то действий. Он просто отдавался моменту, чувствам и желаниям.
Сместив одну ладонь к его расстёгнутому вороту, Джон заполз пальцами под рубашку, скользя мозолистыми подушечками по почти что горячей коже. Пока Артур и не думал его останавливать, Джон все оставлял легкие, дразнящие поцелуи по его шее и затылку, заполз ладонью глубже под его рубашку, уже скользя пальцами по жестким волоскам на груди, чувствуя, как бешено долбится его сердце.
А низкий стон, когда Джон сместил вторую руку на его кадык, очерчивая большим пальцем линию челюсти мужчины, заставил его прикусить кожицу на шее от сильной волны возбуждения. Марстон готов был поклясться, что почувствовал, как вибрация от хриплого голоса Артура прошлась по его телу, оседая тяжелым камнем в животе.
— Не думал, что ты такой громкий, — прошептал Джон ему на ухо, прижимаясь ближе к мужчине, вынуждая его сделать шаг вперед и привалиться к стене, чтобы не потерять равновесия из-за тяжелого тела за его спиной.
Артур громко втянул воздух сквозь сомкнутые зубы, поворачивая голову к мужчине. Дразнящие поцелуи Джона, его горячие и грубые ладони под рубашкой, сносили крышу, отчего перед глазами моментами начинало все плыть. От мысли, что это его лучший друг и почти что родной брат — темнело перед глазами. Когда эта мысль закрадывалась в его голову — все становилось еще более пьянящим, и почему, Артур не мог понять. Он вообще не мог понять почему ему это настолько нравится и настолько возбуждает, когда еще недавно он готов был в камень превратиться от страха.
Не зная, куда деть руки, Морган решил одной облокотится о стенку, чуть отодвигаясь от нее, чтобы дать волю действиям Джону, а вторую положил на ладонь мужчины, которая покоилась на его шее. Хотелось большего контакта, большего тепла, больше поцелуев и слов от Марстона. Но все, что тот делал, это дразнил, и Морган чувствовал его улыбку сквозь щекотливые, распаляющие поцелуи. Волосы на загривке встали дыбом, когда Джон тихо простонал, толкнувшись вперед. Что вызвало этот стон Артур проверять не хотел, ему хватило эффекта, который он на него произвел. И, не думая долго, сам подался назад, врезаясь задницей в бедра Марстона и не заостряя внимания на том, где кобура с револьверами, пряжка от ремня, а где его член, который, наверное, уже был твердым.
Выцепив краем глаза мутный взгляд Джона возле плеча, Артур потянулся еще чуть-чуть, щерясь от тупой боли в шее, и поймал его губы. С виду они были жесткими, грубыми, обветренными и такими же были при поцелуе. И они ему нравились. Целовать Джона было слишком отлично от женщин. Грубый, нетерпеливый, настойчивый и слишком горячий, будто бы его может завести одно простое касание, в отличие от покорных дам, которые таяли при поцелуе сами. Он был жестким и в плане характера, и в плане поцелуя. Губы женщин чаще всего были мягкими, их поцелуи были нежными, терпеливыми и сладкими. Джон же нетерпеливо поддел языком его губы, чтобы по-собственнически углубить поцелуй. На вкус Марстон был как кровь, а щетина неприятно карябала его кожу, даже с его жесткой, слегка отросшей бородой. Что уж говорить о широких ладонях, которые обжигали его кожу, прогоняя из сознания абсолютно любые мысли.
Рвано выдохнув в рот Артуру, когда их языки соприкоснулись, Джон вытащил руку из-под его рубашки и сполз ей вниз по его животу. Не встретив никакого сопротивления — только закрытые глаза Моргана, его мягкие губы на своих и горячий язык вокруг своего, Марстон скользнул ладонью ниже, поддел пояс-патронташ, чтобы не мешался, и надавил ладонью на ширинку, чувствуя полувставший член под грубой тканью штанов.
— Черт, — шикнул Артур, юркнув в сторону от Марстона, будто бы тот его обжег.
Джон не хотел останавливаться, особенно почувствовав полутвердую плоть под штанами, но растерянный и немного испуганный вид Артура говорил о том, что лучше не наседать. И он не будет.
Он уже скучал по ощущению губ Артура на своих.
Мягко улыбнувшись ему, Джон покачал головой. Он узнал грань, которую пока лучше не переступать, и он будет ходить по ее краю, чтобы не спугнуть Моргана, который, видимо, только начал привыкать к тому, что теперь может произойти рядом с Марстоном. Джон сам боялся того, что творит, потому что это было чертовски непривычно. Верхняя часть губы немного горела от раздражения после жесткой щетины Артура, вставший в носу запах пота и дыма от костра — все это было ему чужим после Эбигейл, пусть и приятным от одной мысли, кто принес эти ощущения.
— Нас ждут, — сказал Артур холодным тоном и пошел в сторону выхода из сарая.
Джон ничего не стал ему отвечать. Выключил лампы по обеим сторонам и открыл дверь из сарая, чтобы выпустить Моргана, которому не терпелось покинуть это место. Тот пулей вылетел из помещения под редкий дождь, сразу направляясь к дому Джона. Думать о том, что тот боится и теперь не будет подпускать мужчину к себе — не хотелось. Марстон будет гнать эти мысли прочь и попытается сблизиться с ним еще раз. Одними объятиями.
Мысли о том, что Артур покинет его — убивали. Только не теперь, когда ворота чуть приоткрылись в том, что они столько времени не могли принять.
— Артур? — сонно удивилась Эбигейл, поднимая взгляд от вязания. Датч тоже сонно поднял голову, отвлекаясь от книги и поднял уставший взгляд на мужчину, который выглядел растрепанным и слишком растерянным.
— Да, это я. Все хорошо. Джон здесь, — поспешил он успокоить Эбигейл, не смея смотреть ей в глаза. Даже просто смотреть на женщину было неприятно. Даже противно. Язык ее мужа недавно был в его рту, размазывая по нему вкус его же крови от разбитой губы, а его ладонь была между его ног.
И самое ужасное было в том, что ему это понравилось и он ничего не сделал, чтобы это предотвратить. Марстон был желанным несмотря на весь страх того, что они делают.
Не смея задерживаться в этом доме, Артур поспешил на выход. Джон как раз только зашел в дом и был сбит с дороги плечом Артура, который и не думал его обойти. Марстон посмотрел на Эбигейл и Датча, а потом на дверь, которая захлопнулась за мужчиной. С одной стороны, его сейчас лучше было бы не трогать, а с другой Джон не мог оставить его одного. Не теперь, он ведь чувствует ответственность за произошедшее и за все происходящее, а причина в настроении Артура — как раз то, что произошло, он уверен.
Выйдя из дома вслед за Морганом, Джон определил его местонахождение по оранжевой точке от подожженной сигареты.
— Все в порядке? — решил спросить он, не зная, чем заменить этот тупой вопрос. Со стороны Моргана послышался нервный смешок.
— Давай, иди лапай и целуй свою жену теперь, — сплюнув на землю возле крыльца, Артур нервно хихикнул.
Джон не стал ничего отвечать. Он решил уйти, вернуться в дом и пойти спать. Завтра их ждет еще один долгий разговор. В этом он уверен на сто процентов, а сейчас Артура лучше оставить одного. Дать ему время, чтобы принять все, что теперь будет происходить. А Джон не даст ему сдать назад.
Да и ему самому надо подумать над этим.
Эбигейл, отложив вязание в сторону, поднялась с кресла, сонно глянула на вернувшегося мужа и пошла в спальню, не сказав ни слова никому из присутствующих. Джон, глядя на жену не чувствовал никаких противоречий в отличие от Артура, которого это злило, судя по всему. Он не чувствовал вообще ничего. Он видел все еще любимую жену, дорогого человека, с которым хочет построить счастливую жизнь. И он не может видеть никакой измены, как бы ни старался ее разглядеть хоть в одном своем поступке по отношению к Моргану. Это с ним были проблемы или с Артуром?
— Она очень волновалась, — прохрипел рядом с Джоном Датч, и мужчина слегка вздрогнул от неожиданности.
— Возможно, — пожал плечами Джон и пошел вслед за супругой. Возможно, его ждал серьезный разговор с Эбигейл, а возможно, она решит проигнорировать мужчину, который истрепал ей все нервы.
Зайдя в комнату, которая уже была погружена во мрак, Джон тихо прикрыл за собой дверь и прошел к кровати. Силуэт Эбигейл на простынях был родным и успокаивающим. Хотелось оказаться рядом, но вместо тесных объятий, после того как он разделся и лег рядом, он повернулся к ней спиной.
Артур, докурив сигарету, выкинул ее на мокрую от дождя землю и сполз спиной по стене, садясь на пыльный и сухой пол под крыльцом. При свете от молнии он увидел лежавшую на земле свою шляпу возле осколков от упавшего черепа. Ранка на губе саднила, и он провел по ней кончиком языка, чувствуя солоноватый вкус засохшей корки крови. Удар Джона все еще чувствовался на его лице.
Каким бы ни был он уставшим и измотанным, мысли то и дело возвращались в сарай, чтобы проиграть все, что там произошло.
Это было неправильно. Несмотря на все влечение, которое Артур испытывал в тот момент, с широкими ладонями на его теле, с жесткими тонкими губами и горячим дыханием. Это было ошибкой. Все внутри Моргана вопило об этом, прогоняя другие мысли прочь. Будто бы он бился в панике, не зная, какую сторону ему выбрать.
Ладони Джона не должно было быть поверх его члена. Тем более ладони Джона. Его друга, лучшего друга и брата. Что вообще было в его голове, когда он решился на этот шаг, что он хотел сделать вообще? Это… Это было тошно. Язык Марстона: теплый, скользкий с привкусом крови. Его руки под рубашкой с мозолистыми, жёсткими подушечками пальцев. Губы, жёсткие, обветренные — от воспоминаний об этом теперь Артур чувствовал, как скручивает желудок. Теперь, после того как странная волна сошла на «нет», после простого касания Марстона, Артур понимал, что это чертовски неправильно.
Двое мужчин, разделяющие что-то помимо простой дружбы? Двое мужчин, жмущихся и лапающих друг друга? Целующихся и наслаждающихся дыханием друг друга? Двое мужчин, где один обхватывает ствол другого, а второй льнет к прикосновению? Ну уж нет. Представляя с этими действиями Джона перед собой, Артур чувствовал, как неприятно все скручивается внутри него.
Вспоминая «любовь» Джона, его дразнящие поцелуи, Морган чувствовал, как его начинает подташнивать. Может, он ошибался насчёт своей привязанности к Марстону? Может, он сам все переврал внутри себя от его внезапного признания? А причина того, что он тянулся за его прикосновениями была простая нехватка тепла?
Почему все, о чем он думал час назад сейчас было настолько неправильным?! Ошибочным, ненастоящим и невыносимым, чтобы думать об этом.
Страх происходящего обхватил его горло и стиснул грудь. Это была его ошибка, он запутался сам и ввел в заблуждение Джона, который быстро ответил на замешательство Артура, так как ждал этого слишком долго. Теперь Артуру было противно от того, чего от него хотел Джон и что он к нему испытывает.
С ним определенно что-то не так.
Чувствуя непереносимую слабость и недомогание, Артур привалился затылком к стене позади себя и закрыл глаза. Невзирая на ночной холод и мороз от дождя, он начал засыпать, больше не в состоянии думать и держать себя в сознании.