The Dawn Will Come

      Артур проснулся ни свет, ни заря. Открыл глаза, вздохнул и почувствовал, что сна ни в одном глазу. Он был абсолютно выспавшимся, чему поначалу не мог поверить.       Но чем дольше он лежал на спине и смотрел в потолок палатки, тем ярче ощущал, что хочется встать и пойти делать какие-нибудь дела. Но вместо этого, он лег на бок и моментально улыбнулся, когда увидел спящего рядом Джона, что мирно посапывал у него под боком. И просыпаться второе утро подряд вот так — ему нравилось. Более чем, чем как-то прекращать это или избегать. Просыпаться рядом с Джоном было наиболее правильной вещью в его жизни, чтобы противиться этому. И никакая Мэри не шла в это сравнение.       Осторожно убрав с его лба прядь, Артур мягко усмехнулся и сел рядом. — Куда, — пробормотал Джон, и Артур обернулся. — Пойду дела поделаю. Мустангов проверю, — ответил он и, быстро поцеловав Джона в нахмуренный лоб, вышел из палатки на свежий воздух.       Костер давно погас, солнце лишь начинало вставать, птицы только завели свои утренние трели, еще не занятые своими обычными поисками еды и кормлением птенцов, и лошади дремали рядом с их маленьким лагерем. Просыпаться так день изо дня хотелось все больше.       Потянувшись, Артур провел ладонью по склеенным на животе волосам и вздохнул. Желательно еще было бы найти ручей или реку, чтобы можно было напоить лошадей и хорошенько отмыться. И на памяти Артура, тут должна быть одна, но один без Джона он туда не пойдет — выйдет много по времени. А если он еще и пойдет проверять табун диких лошадей, то задержаться может аж до полудня. Вряд ли это понравится мужчине, который будет ждать его в лагере и, наверное, волноваться.       Наспех застегнув рубашку и заправив ее в штаны, Артур следом закрепил пояс с кобурой и пошел к своей кобыле, которая лениво подняла на него взгляд, стоило мужчине появиться в ее поле зрения. — Привет, девочка, — шепнул он ей на ухо и почесал шею.       Животное широко зевнуло и потрясло гривой, возможно, тоже где-то в мыслях приветствуя хозяина.       Забрав уздечку с седла, Артур быстро закрепил ее на голове животного, которое явно было не радо такому повороту событий, каждый раз, стоило попытаться перекинуть ремень за уши, поднимая голову, чтобы у человека ничего не вышло. Но Артур так или иначе сделал то, что хотел и пошел за седлом, очень надеясь, что табун никуда не ушел. Не сказать, что он был бы против поблуждать с Джоном еще пару дней вдали от кого-то, но странное волнение сидело у него в груди, что, если они задержатся на слишком долгое время — что-нибудь, да случится.       Закинув седло с потником на спину лошади, Артур быстро затянул подпруги и, забрав немного мяса, что они добыли вчера, залез в седло. Но лошадь, вопреки командам и желаниям хозяина отказывалась двигаться с места. И как бы Артур ни старался — кобыла стояла на месте, лениво склонив голову. И он очень сожалел, что перестал носить с собой шпоры. Уж с ними-то она должна была пойти вперед. — Ну и что за дела, — чуть ли не простонал он и слез с кобылы, чтобы провести ее немного вперед. Может, если та немного разомнется и отойдет от другой лошади, то у нее появится желание прогуляться. Но так же, после того, как Артур, ведя ее за повод отошел от лагеря и вновь залез в седло, она отказывалась двигаться вперед. — Сукина ты дочь, — прошипел он, глядя на свою лошадь, что заинтересованно повернулась к нему.       И, спрыгнув из седла, он пошел к лагерю, прекрасно слыша, как животное пошло за ним.       Дойдя до лагеря, он залез в палатку и схватил Джона за плечо. Он же все равно должен пойти и проверить табун, чтобы не терять времени зря. Сидеть в лагере без дела и ждать, когда выспится Марстон — у него не было желания. — Джон, — позвал он его, тряхнув за плечо. — Джон! — позвал он его еще раз, и мужчина нахмурился, приоткрыв глаза. — Я возьму твою лошадь, — сказал Артур и отстранился.       Но Джон, захныкав, схватил его за рукав и потянул за себя. И треск швов на его одежде заставил Артура завалиться рядом. — Не уходи, — пробормотал Джон сонно и прижался к спине Моргана, что завалился рядом с ним. — Спи, — промычал он напоследок и закрыл глаза, обвивая талию мужчины, чтобы он никуда не пошел.       Хотел бы Артур возразить и выпутаться из объятий Джона, но в итоге сдался и расслабился, пытаясь подавить глупую улыбку на губах.       Действительно, зачем противиться тому, чего он может ждать еще долгое время после того, как они приведут пойманных лошадей на ферму Марстона. Неделю? Две? Почему бы просто не расслабиться и не насладиться временем, проведенным рядом с дорогим человеком? Который сам, в общем-то, не хочет тебя никуда отпускать.       И Артур закрыл глаза. Джон, так приятно пригревающий со спины, с его теплым и немного щекочущим дыханием на затылке, вгонял Артура в сон. На свою кобылу, которая решила показать характер, он уже даже не был зол. И, закрыв глаза, он провалился в сон. — Артур… Артур, вставай, хватит дрыхнуть.       Мужчина недовольно замычал и приоткрыл глаза. Джон нагло сидел на его бедрах и тряс за плечи, чтобы разбудить. И Артур не сразу нашел нужные слова, чтобы возмутиться. — Надоел спать, вставай уже. Время за полдень. — Черт, Марстон, — буркнул Артур и схватился на переносицу, с ужасом понимая, сколько он проспал во второй раз. Сколько времени он потратил на сон, когда уже чувствовал себя выспавшимся. — И все из-за тебя. — Меня? — усмехнулся тот. — Да, блять.       Скинув мужчину, Морган пятерней зачесал растрепанные волосы назад. Джон послушно сел рядом и заинтересованным взглядом следил за всеми действиями старшего, будто чего-то ждал. — Чего? — не выдержал тот. — Чего? — Чего уставился? Мы полдня потеряли. — Ничего мы не потеряли, — улыбнулся Джон и, обхватив грудь Артура одной рукой, вновь завалил его назад. — Джон, — застонал недовольно Артур, но покорно лег и замер под его ладонью, — нас лошади ждут. — Не нужны мне эти мустанги, Артур, — сказал Джон и замер сам, когда Морган повернул голову к нему. — То есть, как это не нужны? — Ну… — начал Джон и отвел глаза, садясь рядом, — я проехался, пока ты спал, нашел этот табун и… — Джон… — настороженно позвал его Артур и так же сел, недовольно смотря на мужчину рядом. — Не хочу я их ловить. Не нужны они мне. Пусть будут свободными. Не хочу делать их рабами. Дикие лошади — не рабы для нас. — Что за чушь ты несешь, Марстон? Кто сказал, что мы должны делать их какими-то рабами?       Джон вспомнил лошадей, что следили за ним издалека, и не мог объяснить, почему он не хотел их ломать и подминать под людей. Свободные, гонимые лишь вожаком, когда, казалось, все эти равнины принадлежат только им. И он вспомнил себя, когда следовал за людьми, что диктовали ему как надо жить. Слушал тех, кто не хотел понимать и принимать желания Джона. И пусть у лошадей был вожак, Марстон все равно считал их свободными и отбирать свободу попросту не хотел. — Придумывай теперь, как будешь оправдываться перед Эбигейл, — фыркнул Артур, не дождавшись ответа, и выполз из палатки, не слушая окриков мужчины позади себя.       Джон не хотел думать об Эбигейл, и потом, что она может сказать — ему абсолютно плевать на это. Это не ее собачье дело лезть в дела мужа. Ее дело следить за порядком в доме и готовить, а дело Марстона — следить за фермой и скотом. Он будет говорить с ней и думать, что отвечать тогда, когда будет смотреть ей в лицо, а не тогда, когда она в милях от него. Даже одно упоминание Эбигейл уже выводило его из себя, и он старался не думать о ней. У него сейчас есть Артур под рукой, и он будет наслаждаться каждой проведенной рядом с ним секундой, как ребенок, который наконец-то дорвался до любимой игрушки. — Только не надо тут драму закатывать, ладно, Артур? — попросил он его, когда вылез следом. — Я ничего не буду закатывать, дело твое, — отмахнулся он и потянулся, глядя на едва горящий костер. — Но влезать в твои споры с женой я не намерен, с этим ты будешь разбираться в одиночку. — По рукам, — согласился Джон и небрежно пожал плечом. Подошел ближе к мужчине и, встав позади, он обнял его, кладя подбородок на плечо. — А пока давай просто побудем вместе. Я не хочу никуда возвращаться, — шепнул он ему и закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и глубокими ударами сердца мужчины под его ладонью, которой он аккуратно поглаживал его грудь. — И сколько ты еще планируешь пробыть вдали от дома? Ты не думаешь, что Эби… — Мы можем забыть на пару дней о том, что у меня есть жена, Артур? — немного злобно попросил он и открыл глаза. — Это довольно тяжеловато, знаешь ли. Не понимаю, как у тебя это получается. — С легкостью, — сказал, как отрезал Джон и прижал Артура ближе к себе, чтобы тот наконец-то расслабился и перестал думать о темах, которые раздражают младшего мужчину. — Ладно, как скажешь, — сдался он.       Джон зарылся носом в волосы позади его уха и глубоко вздохнул запах мужчины, сразу чувствуя, как замирает все внутри. — Пару дней, — выдохнул напоследок Артур и немного откинул голову, чтобы Джон мог беспрепятственно оставить поцелуй на его шее. — Пару дней, — подтвердил он и закусил тонкую кожицу под челюстью.       Артур тяжело вздохнул, чуть не пропустив воздух от приятного укуса, и закрыл глаза. — Я помню, как мы все думали, что ты простудился или где-то умудрился сорвать глотку, когда окончательно сломался твой голос, — усмехнулся он неожиданно для Джона. — Ты сам ходил и каждые пять минут прочищал горло, словно тебе не нравилось то, что ты слышишь. Сколько тебе было-то? — Шестнадцать? — предположил Джон и сам пожал плечами, смутно помня то время. — Ты звучал просто ужасно, — еще раз усмехнулся Артур. — Жутко. Черт, а выглядел ты паинькой с таким голосом. Это никак не вязалось. Но… будь я проклят, я люблю твой голос, — признался он и беззвучно усмехнулся. — Неужели? — улыбнулся Джон и провел носом от челюсти до плеча мужчины, сразу почувствовав, как тот напрягся под его ладонью на груди. — Ага. Потом ты мог посоревноваться лишь с Карен. Если вы начинали орать друг на друга, из округи улетали все птицы и убегали все собаки. — Ну он не настолько плох. — Я привык. Все привыкли, — вздохнул Артур и открыл глаза, устремляя взгляд на костер перед ними. — Сейчас уже и не замечаешь чего-то необычного или жуткого. — Но он же тебе нравится, — опять улыбнулся мужчина в его шею. — И привычки умеют нравиться, Джон. — И что же еще тебе нравится во мне? — хитровато спросил он, оставляя почти невесомый поцелуй под его челюстью.       Артур задумался, серьезно нахмурив брови. Но долго этой серьезности он не мог удержать из-за поцелуев мужчины, которые слишком расслабляли. — Тебя ненавидеть легче, чем любить, Марстон, — усмехнулся Артур и тяжело выдохнул, когда Джон оставил очередной быстрый, но ощутимый поцелуй. — Особенно за это. — За что? — почти искренне удивился он, но действие повторил, опять вырывая из мужчины под руками жадный вздох. — Я хочу услышать тебя, Артур, — сказал он серьезным голосом и, проведя носом от его шеи до челюсти, оставил поцелуй на щеке. — Не начинай опять… — Давай же, я же знаю, что хочется, — шепнул он ему на ухо и прикусил мочку. — Врезать тебе? — попытался усмехнуться Артур, когда смеяться не хотелось вообще. Действия Джона и так забирали достаточно кислорода и вздохов, чтобы еще тратить воздух на какие-то бессмысленные смешки.       Длинные ловкие пальцы быстро расстегнули рубашку Моргана, горячая ладонь скользнула по коже, обжигая прикосновением. Выправили края рубашки из штанов, и одна из ладоней легла на бляшку от ремня, сразу подцепляя ее, чтобы расстегнуть. — Ты что задумал? — спросил Артур и опустил взгляд вниз, наблюдая за действиями Джона, а потом за тем, как явно топорщится ширинка его штанов. Он ненавидел свое тело за то, как быстро оно реагирует на прикосновения Джона, который будто бы знал, что ему может нравиться. Да и которое вообще быстро реагировало на любые чужие прикосновения, заходящие за рамки дружественных, после такого долгого перерыва. — Я задумал провести эти два дня с пользой, Артур, — лукаво шепну он ему. — То есть, трахаться? — ядовито улыбнулся он, но быстро перестал, когда широкая ладонь легла поверх его члена. — А ты хочешь? — так же лукаво спросил Джон и слегка надавил, внимательно наблюдая за выражением лица Артура, что сначала хотел возразить, но потом закрыл глаза и откинул голову на плечо Джона позади. — Избавь меня от этого пидорства, Марстон, — все же сказал он и облизнул пересохшие от тяжелого дыхания губы. — То есть, все это — это типа нормально? — уже открыто рассмеялся Джон и, быстро расстегнув его штаны, обхватил уже твердый ствол. — Смотри.       Артур открыл глаза и опустил взгляд вниз, наблюдая за тем, как медленно Джон начинает водить рукой по его члену. — Блять, — это все, что он сумел выдохнуть, вновь роняя голову на плечо Джона позади. Как он вообще успел дойти до этого — думать не хотелось. И то, что это тоже типичное пидорство — тоже думать не хотелось. Главное, чтобы это не заходило дальше, и Джон не шутил на эту тему. — Тебе это нравится, да? — Конечно, — кивнул он, кладя подбородок на плечо Артура, что все еще полузавалился на него. — Твердый, теплый, а уж сколько иногда бывает смазки, — мужчина еще раз кратко усмехнулся от сказанных слов и размазал выступившую капельку по головке, — еще лучше. — Я не про член, Боже. — А я про него. А вообще, да. То, как ты отзываешься на мои прикосновения. Еще бы слышать тебя, — все урчал ему на ухо мужчине, а Артур старался не забывать дышать. Он не хотел сейчас поймать одышку по собственной глупости. — Что ты хочешь услышать? — еле выдавил Артур и обхватил руку Джона, чтобы он остановился хотя бы на пару секунд или его не хватит надолго. — Что угодно. Стон, просьбу. Что тебе больше нравится, Артур? Я сделаю все, что попросишь.       Положив ладонь на низ живота Моргана, Джон прижал его теснее к себе и притерся сзади, чтобы и для себя поймать хоть какое-нибудь давление. Болезненное возбуждение было все труднее игнорировать с мужчиной в правой руке.       Джон, который открывался для Артура с новой стороны, был странным. Все его слова, которые он говорил, что просил и что хотел услышать от Артура. Все слова звучали до отторжения по-странному и новому, но то, как они отдавались в мужчине со своей открытостью и голодом — не могли не пройти без приятной волны. Морган знал его простым пареньком. Что он любил выпить и закурить табака из трубки. Поспорить и расстроиться, разозлиться, если его доводы начнут сдавать. Любил скачки и пострелять за какой-нибудь приз. Любил азарт и риск. Артур знал его с той стороны, с какой открываются обычные люди, со своими привычками и интересами. Но не с той стороны, с какой ему открывается Джон сейчас.       С тихим вкрадчивым голосом у уха, с крепкой широкой ладонью на его члене и с каменным стояком Марстона, что с каждым разом, стоило мужчине толкнуть Моргана на себя, врезался в его задницу. Со всеми этими словами, которые относились к Артуру.       Джону хотелось открыться. — Нравятся твои пальцы в волосах, — сказал Артур, сам не поймав себя на этих действиях. Но тепло, охватившее его от собственных слов, было приятным, выталкивая из его груди очередные слова, — твои ладони на теле. — Еще. — Люблю, когда ты просто касаешься меня. — Еще. — И… и голос. — Когда я много говорю, ты велишь мне заткнуться, Морган, — усмехнулся Джон, — но в итоге тебе нравится мой голос. Интересно. — Просто заткнись, — попросил его Артур и сам толкнулся в кольцо его пальцев. — В следующий раз я хочу ответную услугу, дорогой. Ты здесь не король, — шепнул он ему на ухо и, припав губами к соленой шее, усилил хватку и ускорил движения, подстраиваясь под ритм Артура.       Мужчина промолчал еще о многом, что ему нравится в Джоне и его действиях. Ему даже нравится это постоянное желание сблизиться, как у подростка. И это было, кажется, заразным, потому что сам Морган все чаще думал об этом, когда Джон был рядом. Слишком открытый, доверчивый и доступный. И воспоминания о том, насколько он может быть покорным под его руками, приближали его к оргазму.       Кончив в руку Джона, Морган выдавил из себя низкий стон и сразу обхватил ладонь Джона, что еще водила по его члену. — Не люблю члены, Артур, — сказал Джон, отстраняясь от мужчины, который сразу осел на траву. — Но не твой.       Морган быстро глянул на свой член между ног и закатил глаза, стараясь не слушать подонка. — Услуга за услугу, Артур, — напомнил ему Джон перед тем, как уйти к лошадям, что мирно паслись неподалеку.       Такими темпами он выдоит его, как корову. И Артур не был против.       Мысль, чтобы подрочить и Джону — уже не была настолько странной после этих двух раз обратного контакта.       Собравшись силами и мыслями, оба мужчины собрали палатку, лошадей и поехали к воде, чтобы отмыться и напоить лошадей. Благо, у Артура была карта, где были отмечены ближайшие реки, поэтому и не пришлось плутать полдня, чтобы выйти хоть к какому-нибудь ручью.       И к вечеру они выбрались к реке в лесу, что в их русле была довольно хорошо скрытой от посторонних глаз и ближайших дорог. И именно рядом с рекой они решили разбить очередной лагерь, чтобы ночь провести у спокойной воды.       Поставили палатку, развели костер, чтобы не потерять лагерь, когда будут отмываться в темноте от зашедшего солнца, и повели лошадей на водопой. Животные сразу опустили головы и стали цедить воду, внимательно ведя ушами на любые посторонние звуки вокруг. Артур стоял у своей кобылы и почесывал ее по лопатке, Джон стоял у своей и, держа повод, смотрел на то, как пьет животное. — Она кажется глубокой, — подал голос Артур, когда его кобыла напилась и теперь просто баловалась с водой, стуча по ней копытом. — Река? — спросил в ответ Джон и повернулся к Артуру. — Да. Не боишься? — Боже, Артур! — взмолился он и отвернулся обратно к Рейчел. — Сколько лет прошло, а твои тупые шутки не меняются. Хватит уже с этим. — Я не могу остановиться, прости, — рассмеялся мужчина. — Я заметил, — обиженно буркнул Джон.       Артур мягко улыбнулся и спрятал улыбку за конской шеей, чтобы Джон ее не увидел и не разозлился еще сильнее. Хотя в наступивших сумерках можно было и не прятаться. — Давай, быстрее заканчивай, пока вода еще не остыла со дня, — кинул он ему и повел напившуюся кобылу к лагерю, что стоял совсем недалеко. — Да, папочка. — Не называй меня так, — предупредил Артур и скрылся за кустами, а Джон лишь тяжело вздохнул, садясь на корточки рядом с еще пьющей воду лошадью. Иногда Артура слишком уж сильно хотелось ударить. Но потом все равно хотелось больше обнять, стоило поймать взглядом его улыбку, которой было все больше и больше в его жизни.       Когда Джон только вел кобылу к лагерю, Артур уже шел к воде с куском мыла в руках, не собираясь ждать Джона, который, скорее всего, еще будет мыло искать минут двадцать. Артур к этому времени как раз успеет помыться и с берега понаблюдать за Джоном, чтобы тот ненароком не утонул. Но к его удивлению, стоило ему расстегнуть ремень на штанах и вылезти из них, сзади объявился Джон и, шутливо шлепнув его по заднице, вбежал в воду, откидывая снятые по дороге вещи в сторону. — Иногда мне, действительно, хочется побыть папочкой, чтобы выбить из тебя это тупое поведение, — проворчал Артур и аккуратно сложил вещи на берегу рядом с небрежно брошенными вещами Марстона, перед тем как войти в воду вслед за Джоном. — Так побудь, старик, — крикнул ему Джон, услышав не совсем тихое ворчание с берега. — Датча рядом нет, он не обидится. — Прикусил бы ты себе свой длинный язык, — в очередной раз проворчал Артур и прыгнул под воду, больше не собираясь выслушивать Марстона, что иногда не умел вовремя затыкаться. Особенно, если был слишком расслаблен.       Стоило Артуру вынырнуть рядом с Джоном, как он сразу оказался в кольце из теплых и крепких объятий.       Отмыв с себя все, что так неприятно стягивало кожу и волосы, Артур окунулся еще раз и медленно вылез на берег, только потом понимая, что все это было бессмысленно, если он захочет вернуть эту услугу Джону, который, между прочим, почти что попросил об этом. Но, может, удастся сделать это так, чтобы теперь Джону пришлось соскребать эту мерзость с себя.       Одевшись и сев на траву на берегу, Артур закурил и уставился на Джона, что еще плескался в остывающей воде. И что он делал там так долго, он не мог понять. Но его радовало то, что он теперь не так пренебрежительно относится к личной гигиене, как годы назад. Не зря он был скользким типом. Со всей грязью, которая была на нем — это было неудивительно.       Джон, который наконец-то вылез из реки, сразу выхватил сигарету изо рта Артура, который не успел возразить и откинул ее в воду со словами: «курение, Морган, тебе противопоказано, как написано в том дневнике». И, забрав одежду с берега, пошел к лагерю. Мужчина раздраженно вздохнул, но ругаться не стал, ведь он все же выкурил большую половину.       Переодевшись в чистую одежду, которую прихватил с собой Джон, мужчина начал привязывать лошадей на ночь, пока Артур пытался приготовить ужин у костра. И уже сытыми они позволили себе в очередной раз расслабиться. Только на сей раз сразу залезли в палатку, не забыв подкинуть в костер пару толстых поленьев. На Артура накатила его внезапная мерзкая усталость, а Джон просто не хотел сидеть на улице в одиночестве и слушать храп лошадей и треск костра. Пришлось залезть вслед за Морганом и, прижав его теснее и ближе к себе, просто лежать рядом. Думать о том, насколько ему спокойно, когда он под боком, насколько тепло и как он безопасно себя чувствует рядом с ним.       Артур тоже не спал. Лежал, сосредотачиваясь на спокойном и теплом дыхании Джона на его затылке и думал о том, чем он вообще заслужил Марстона рядом с собой. Все эти дни, всю его заботу и нежность, которую он так открыто ему показывает и отдает. Он уже думал о том, чем заслужил этого человека рядом с собой, чем заслужил именно его любовь, но так и не пришел к нормальному выводу. Тем, что заботился о нем? Тем, что спас? Пожертвовал собой во имя спасения его семьи и его будущей жизни? За что Джон его вообще полюбил? — Джон? — окликнул он мужчину, и тот хмыкнул в ответ, говоря, что не спит и все прекрасно слышит. — За что ты вообще любишь меня? — Ох, — вздохнул он и открыл глаза, — с чего такой вопрос, Артур? — Просто любопытство, — пробубнил он себе почти под нос и заерзал в крепких объятиях, чтобы повернуться лицом к мужчине. — Я не знаю… — признался он. — Просто… Господи, человека надо любить за что-то? Люблю тебя просто за то, что ты есть. За все. Хорошее и плохое. За все…       Артур слабо улыбнулся и удобнее устроившись, уткнулся носом в грудь Марстона, что удивленно хмыкнул. — Забавно все вышло в итоге, — промычал Морган. — Что все обернулось именно так. Я приехал просто проведать тебя. У тебя есть семья, ты любишь Эбигейл. Но в итоге мы, два нормальных взрослых мужика, лежим в обнимку в одной палатке и… — И… — поддразнил его с улыбкой Джон, пока Артур, одним неуверенным движением не поднял голову и не поймал его губы. — Красноречиво, — промычал сквозь поцелуй Марстон и, обхватив затылок Артура одной рукой, прижал его ближе к себе, заставляя навалиться сверху.       И Артур, стоило Джону углубить поцелуй, навис над ним, облокачиваясь по обе стороны от мужчины ладонями. Сел на его бедра, обхватил лицо обеими ладонями, мазнул большим пальцем по шершавой от щетины щеке. — Оказывается, я люблю, когда ты сверху, — шепнул Джон и обхватил свободной ладонью бедро Моргана, что сразу напрягся от слов и прикосновений. — Кто бы сомневался. Ты под моими руками всегда покорный, — шепнул ему в ответ Артур и убрал ладонь со своего бедра, укладывая ее за головой Марстона, что лишь хищно улыбнулся, пытаясь держать себя в руках. Эти слова Моргана, которые вслух признавали для самого Джона его беспомощность — заводили похлеще любых прикосновений Артура.       Когда Морган завел за его голову вторую руку, Джон сдался окончательно. У него была мысль сопротивляться, взять все под свой контроль, открыть свой рот, чтобы поддразнить мужчину, но все быстро прошло, стоило Артуру взять все в свои руки и усилить напор. Сильнее сдавить бедрами талию Джона, сильнее навалиться на него и сильнее сжать пальцы вокруг его запястий.       Марстон, закинувший голову, раздвинувший ноги и выгнувшийся в спине, был похож на дешевую шлюху, и Артур быстро отстранился от него, чтобы окинуть тело взглядом при слабом свете костра за палаткой. Не хватало только стона и мокрых от поцелуев и собственной слюны губ. Ну и, как минимум, волос и груди, которую можно было бы взять в ладонь. Но и без всего этого Артуру нравилось то, что он видел перед собой и, положив ладонь на грудь Джона, он провел по ней до его пресса и очертил ладонью гладкий изгиб талии. Выправил его рубашку, заполз ладонью под ткань и провел пальцами по почти горячей коже, слушая тяжелое дыхание мужчины под собой, что едва ли не ерзал от прикосновений.       Артур уже не думал о той черте, которую он переступил, когда мужское тело начало нравиться ему больше женского. Когда шея с адамовым яблоком была ему притягательнее для поцелуя, а тяжелое громкое дыхание, с хриплым голосом, низкими стонами, стали для него слаще тонкого и женского голоска. Когда член, которым Джон то и дело пытался притереться к заднице Артура забирал больше внимания, чем все остальное.       А может, это была не простая черта, а просто Джон. Его Джон, который выдавил наконец-то стон, когда Артур склонился над его шеей и оставил первый болезненный укус, больше не собираясь сдерживаться в своей свободе действий.       И с каждым сильным или слабым поцелуем, которыми Артур двигался по его телу, Джон все слабее понимал, что ему надо лежать смирно и не двигаться. Что он ждал всех прикосновений Артура так долго и жадно, что теперь не мог не касаться себя сам. И, несмотря на каждую волну, прошивавшую его тело, он закусывал губу и сжимал кулаки, чтобы не дать свободу собственным рукам.       А Артур пьянел от соленого вкуса его кожи, смешанного с запахом пота и мыла. Пьянел, ловя ушами хриплые стоны, и дурел от того, что он наконец-то делает все это. И, схватив ладонью его ствол и сделав первое движение, понял, что, в общем-то, против члена Джона он ничего не имеет. И, видя, как он ерзает под его рукой, как подается бедрами навстречу, решил, что приносить удовольствие его мальчику он хочет больше всего.       Даже мысль взять его в рот не пугала настолько, насколько должна была пугать. Но вместо этого он накрыл своим ртом рот Марстона, что ответил так жадно, что прокусил губу Артура. — Ублюдок, — прохрипел Морган и отстранился от мужчины, что сразу захныкал. — Ноешь, как простая шлюха. — Только если для тебя, — усмехнулся сквозь стон Марстон и скомкал под пальцами плотную ткань своего спальника. Ладонь Артура на его теле была слишком правильной, чтобы игнорировать каждое касание. Особенно, когда он проводил ей по его ребрам и талии, сжимая кожу под пальцами. — Течешь так же, — рыкнул он напоследок, слизнув кровь с губы, и растер выступившую смазку по всей длине. Игнорируя то, насколько течет он сам, чувствуя, как головка его члена липнет к его же бедру. — Хочу, чтобы ты трахнул меня, — прошептал в пустоту Джон и закрыл глаза, выгибаясь под руками Артура, который застонал от услышанного сам, уткнувшись лбом в плечо мужчины. Эта мысль тоже уже не отталкивала его так, как раньше. — Артур, пожалуйста, — вновь захныкал Джон и пару раз толкнулся в руку Моргана.       Артур только потом понял, что застыл, обращая внимание лишь на свое болезненное возбуждение в еще застегнутых штанах, сосредотачиваясь на том, что надо ему и что чувствует именно он. Но голос Джона вывел его из оцепенения, и мужчина вновь начал двигать рукой. Вновь припал к его покрытой испариной коже на шее и в очередной раз укусил, толкаясь вперед, чтобы притереться пахом о бедро мужчины хотя бы пару раз. Это уже было мучительно.       Чувствуя, как от двух простых и почти невинных движений он сам подошел к грани, Артур прикусил шею Марстона и, вжавшись в его бедро, кончил. — Ты, блять, серьезно, — выдавил Джон, чувствуя, как пульсирует член Моргана поверх его бедра, но кончил следом только от этого. — Черт, — выдохнул Артур, отцепившись от Джона, который еще провожал пьяным сознанием последние волны оргазма.       Этот мокрый беспорядок в собственных штанах был жалким. Как пацан. Стало неловко. — Иди сюда, — сказал Джон и, не обращая внимания на протест мужчины, притянул его к себе, чтобы поцеловать. Жжение на шее он почувствовал не сразу. Лишь потом, когда Артур отстранился, он провел пальцами по коже и ощерился от неприятной боли. — Чертов зверь, — кинул он Артуру.       Мужчина свалился с него и улегся рядом, пытаясь привести в норму дыхание, которое вновь сбилось на ровном месте. Будто бы легкие отказывались брать достаточное количество кислорода. — Эй, — окликнул он его и застегнул штаны. — Ты как? — В порядке, — отмахнулся Артур. — Определенно, я люблю, когда ты сверху, — улыбнулся в сумерках Джон.       Артур повернул голову к мужчине и недовольно покачал головой. — Что? — Ничего, Джон.       Ему стоило бы пойти застирать штаны, но не было сил и какого-либо желания. Сделает это завтра.       Закрыв глаза, он тяжело вздохнул. Почувствовал, как положил голову Джон на его плечо и мягко усмехнулся.       И с приятной тяжестью поверх плеча, он не заметил, как заснул.       Остаток дней они провели, прогуливаясь по округе. Смеялись, охотились на мелкую дичь, пугали табуны мустангов, что гуляли у них на пути, травили старые истории и просто наслаждались свободой, которая у них когда-то была, теперь пользуясь ей не только тем, что были без людей рядом, но и тем, что могли заниматься более приятными вещами, нежели охота. Да и теперь их свобода без законников на хвосте и без охотников за головами. И оба наслаждались бы этим еще долгое время, если бы Артур не вспомнил про то, что Джон говорил про «пару дней». Но, стоило заикнуться о том, что пора уезжать, Джон в миг погас на его глазах. Артур не смог сделать ничего, кроме как подбадривающе улыбнуться ему и сказать, что он никуда не денется от него. И что пусть они вновь будут в окружении людей, он будет рядом и не позволит ничему плохому случиться с ним.       И Джон поверил. Улыбнулся и направился в сторону дома, все реже роняя улыбки, отвечая Артуру и рассказывая что-нибудь интересное. Старший мужчина молчал, не зная, как можно было еще приободрить мужчину. У того будто бы что-то умерло внутри. Погасла та самая искра, которая вечно поджигала его изнутри.       На это было больно смотреть. Артур бы еще чем пожертвовал, чтобы он вновь начал улыбаться. Только вот не знал, чем и как. Хоть разворачивайся, забирай Джона с собой и уезжай от всего того, что так его печалит. Он был готов.       В тишине остановившись возле Бичерс Хоуп, Джон горестно вздохнул и опустил голову к шее лошади. Слов не было совершенно никаких. Да и говорить не особо хотелось, будто бы, стоило подъехать к этому месту, и оно начало высасывать из него силы. — Джон, ты домой приехал, — начал Артур, не выдерживая более этой гнетущей его душу тишины. Подъехал ближе и положил руку на его плечо. — Это твой дом. Наконец-то у тебя есть, где жить. И ты не рад? Я же рядом и никуда не денусь. Обещаю, я буду рядом…       Джон поднял тоскливый взгляд на Артура и без доли веселья улыбнулся ему. Молча кивнул и тронул кобылу дальше.       Артур почувствовал, как пропустило удар его сердце от вида мужчины. За эти дни вдали от кого-то он, кажется, полюбил его только сильнее.       В тишине доехав до самого дома, Джон спешился и перекинул повод через коновязь, дожидаясь, пока то же самое не проделает и Артур. Тот слез со своей кобылы, так же перекинул повод через коновязь и подошел к мужчине. В который раз подбадривающе улыбнулся ему и кивнул в сторону дома. Если тот решит уехать, он даже не будет возникать. Пусть только он опять будет улыбаться и нести свою любимую чушь, доставая мужчину рядом. — Начинаю ненавидеть это место, — прошептал Джон себе под нос впервые за час и поднялся на крыльцо. Поправил повязанный платок вокруг шеи на укусах Артура и прочистил горло. — Джон… не заставляй меня чувствовать за это вину. — Ты прав, прости, — качнул головой Джон и слабо усмехнулся. — Дом, милый дом! — улыбнулся он ехидно и, стоило потянуться к ручке двери, как та сама распахнулась, и на пороге появилась Эбигейл, которая поначалу испугалась гостей.       Вышла на крыльцо, осмотрела привязанных лошадей, что устало склонили головы и обернулась к мужу, что так и стоял, повернувшись к двери. — Где мустанги, Джон?       Марстон сделал медленный и тяжелый вдох, затем протяжный выдох и сжал кулаки. И Артур, заметив поднявшееся напряжение Джона, поспешил положить ладонь ему на спину, чтобы хоть как-нибудь умерить его пыл.