The Dawn Will Come

      В то морозное утро первым проснулся Артур. Пальцев рук и ног от холода даже в палатке он не чувствовал. Даже несмотря на то, что в ней спали два человека, здоровых мужика, которые должны были прогреть ее изнутри своим дыханием — было ощутимо холодно, и что творилось с погодой снаружи — было страшно подумать.       Сладко зевнув, Артур кое-как потянулся, стараясь не задеть еще спящего Джона и как-то горько улыбнулся, вспоминая их вчерашний диалог, в котором Морган чувствовал себя лишним в его жизни, пусть и любимым. И причина всех его страданий спала у него под боком, забавно хмурясь во сне, словно он и там ищет себе неприятности.       Стоило ему попытаться подняться, чтобы вылезти из палатки, его запястье обхватила ладонь Джона, и мужчина несогласно замычал, притягивая Артура ближе к себе. — Ты не спишь, что ли? — прохрипел сонным голосом Артур и, так и быть, улегся вновь рядом с ним. — Холодно, черт, — прошипел Джон, переворачиваясь лицом к Моргану и притягивая его все ближе к себе, пока не спрятал холодный нос в вороте его рубашки. Артур поежился от вороха мурашек из-за холодного прикосновения, но отстраняться не стал. Холодно — это не то слово и даже он не против был немного согреться, пусть и Джоном, а не костром. — Не уходи пока, — пробормотал он еле разборчиво и спокойно вздохнул, пытаясь удобнее притереться к мужчине, чтобы получать от него больше тепла. — Ты даже сонный назойливый, — проворчал Артур, прижимая мужчину одной рукой ближе к себе, чтобы он не укатывался, если опять заснет.       Но к своему удивлению, с согревающим Джоном под боком — заснул он сам. И проснулся уже тогда, когда в палатке было тепло, а Джона не было и в помине.       Сонно потерев глаза, он сел на своем спальнике и прислушался к тому, что происходит на улице. И, когда дрема начала отступать, он отчетливо услышал, как с кем-то разговаривает Джон. Тревога даже в его сонном состоянии быстро охватила его сердце, и мужчина поспешно выбрался из палатки под уже вставшее давно солнце.       Рядом с палаткой тихо потрескивал совсем небольшой костерок из мелких веток. Седло Артура лежало рядом и, что его удивило, так это то, что свою кобылу он вчера не расседлывал из-за усталости. Выбравшись полностью, он выпрямился и осмотрелся, ища взглядом свою лошадь и Джона, чей голос он прекрасно слышал.       И, обернувшись, заметил, как мужчина стоит рядом с черной старушкой и мягко поглаживает ее по огромной морде, теперь что-то тихо приговаривая. И то, как покорно склонила голову лошадь — отчего-то грело душу самого Моргана. Кобыла, к которой он столько времени искал подход и которую по своей доброте душевной просто не смог бросить в том лесу, где и нашел. Привязанную, истощенную, озлобленную на весь мир. Стояла возле дерева, куда ее привязали и топтала уже давно истоптанную землю, где не было ни клочка травы. Только грязь и навоз. И отчего она не порвала веревку, удерживающую ее на месте, Артур не мог понять. Словно ждала, что за ней еще вернутся.       Качнув головой, Артур пошел к Джону, по пути натягивая шляпу на голову, чтобы было за чем спрятать слабую улыбку. — Поздравляю с новообретенной подругой, — сказал он Джону и хлопнул того по плечу. Марстон тихо усмехнулся, обернувшись к Моргану. — Теперь не только меня она будет защищать даже от собственной тени. — Она тебя от себя защищает? — удивился младший мужчина.       Кобыла потрясла гривой и ткнулась мягким носом в грудь подошедшего хозяина, словно приветствовала его. — Как-то раз она чего-то испугалась и ходила вокруг меня, словно защищая от собственной тени, что преследовала нас. Странное животное, — вдохнул он и похлопал лошадь по широкой морде, зарываясь пальцами под ее челку. — Лошади тебя всегда любили, — как-то мечтательно вздохнул Джон и достал из своей сумки одну морковку. Кобыла сразу навострила уши и ткнулась носом в ладонь мужчины, начиная прощупывать губами то, что он хочет ей предложить. — Следовали за тобой, слушались тебя, защищали. Неважно, только ты ее поймал, чтобы продать или эта скотина с тобой уже добрых десять лет. — К ним нужен свой подход, чтобы заработать это доверие, — сказал Артур, наблюдая за тем, как морковь быстро исчезла во рту лошади, и та начала с удовольствием уминать овощ, аппетитно похрустывая. — Их нельзя ломать, как это делают остальные. Крутить хвосты, бить, пугать, чтобы они выбились из сил, опутывать сотнями веревок.       Морган тяжело вздохнул и отошел от кобылы, направляясь к палатке. — И как ты мне будешь доставать этих мустангов? — спросил его Джон, следуя за мужчиной. — Сам их достанешь. Мое дело показать тебе табун, который я видел пока ехал к тебе, — улыбнулся он мужчине и подошел к своему седлу. — Ты же не взял еду, верно? — Нет… я только замочил мясо… — Я хочу есть, Марстон. Нам нужно кого-нибудь подстрелить.       В уютной тишине оба мужчины быстро собрались и поседлали лошадей. Затушили костер, залезли на спины каждый своей лошади и поехали туда, куда хочет поехать Морган. А Джон получал огромное удовольствие от того, что просто следует за ним и не задает лишних вопросов. Если бы тот решил поехать на Аляску — он следовал бы за ним тенью. В Мексику? Пожалуйста. Хоть на край света, Марстон бы не отставал и так же не задавал бы вопросов. И какие-то приятные волны ностальгии по старым, почти древним временам, периодически накрывали его, заставляя в задумчивости от тоски покусывать собственные губы.       Времена, когда он ездил с Артуром на охоту, пока банда состояла из человек, которых можно было посчитать на пальцах одной руки, не считая их с Артуром. Когда Джон только учился уверенно держать винтовку в руках и в то же время уже метко стрелял. Когда Датч воодушевленно делился своими такими занимательными и заразными мечтами, Хозия по вечерам читал какие-нибудь поэмы, а женщины после пели песни под разбавленный виски. Заезды на охоту до сих пор были отдельным местом в воспоминаниях Марстона. Теплыми, греющими в любую непогоду. Даже не думая о том, что Артур чаще ворчал на непутевого парнишку рядом, несмотря на то, что тот обычно забирал трофей себе и не давал парню нормально пострелять — Джон любил это время. Тихие вечера у костра, когда кроме них больше никого не было. Редкие истории Артура в пути, когда ему самому наскучивала эта тишина, да и просто природа, которая завлекала своей неприкосновенностью и красотой.       Погрязнув в работе на ферме — Джон перестал обращать внимание на все вокруг. Любоваться закатами тихими вечерами, внимать пению редких птиц среди лета, перестал цеплять взглядом просто прогуливающихся животных, которые изредка забегали к нему на территорию. Он все чаще отстреливал их, не задумываясь о том — а надо ли. Убивал, тащил домой и уходил дальше на работу.       А табуны гуляющих диких лошадей где-нибудь на равнине, всегда будили в нем цунами из мыслей и эмоций. Хотел бы он увидеть их вновь и позволить себе застыть с ними во времени. — Эй, Морган, — окликнул он его из седла, и Артур повернулся, облокотившись о круп своей лошади. Хотелось сказать по-глупому простое: я люблю тебя, но он не стал. — Я скучал по тебе, — сказал он вполголоса и поймал улыбку мужчины, что обернулся обратно, не проронив ни слова. — Ты такой дурак, Джон Марстон, — донеслось до его ушей, и он не знал, как правильно на это реагировать. Лишь хмыкнул и спрятал собственную улыбку за поджатыми губами. Сейчас отчего-то хотелось быть немного дураком в глазах Артура. Вернуть те времена, когда он нуждался в старшем брате рядом.       Свернув с дороги, пригибаясь, чтобы не выбить себе глаз ветками, огибая старые поваленные деревья и ямы, Артур и Джон выехали в лес и остановили лошадей. Морган повел простреленным плечом, Джон вынул винтовку из ружья и проверил заряд. И, не говоря друг другу ни слова, пошли вперед, чтобы выследить какую мелкую дичь или что покрупнее. Правда, разделывать еще раз что-то покрупнее у Джона не было никакого желания.       Артур шел в шагах десяти от него, медленно переступая сухие ветки и внимательно осматриваясь по сторонам. Джон все чаще поднимал на Моргана взгляд, издали наблюдая за его поведением. И мужчина был словно в своей стихии. Не в салуне, не у него дома и не в компании каких-то, пусть и знакомых, но людей. Шел, выслеживая хоть что-то, и думал о своем. В одиночестве, без нудящих рядом людей, без каких-то рамок из ограничений и законов. — Эй, Марстон, — окликнул он его, и мужчина быстро преодолел расстояние между ними. Встал рядом и стал ждать, чего его позвал Артур. И вместо ответа тот указал указательным пальцем в прорезь меж деревьев, где гуляла небольшая стайка кабанов. — Там молоденький бегает, он твой.       Джон нахмурился, но все же снял винтовку с плеча, выслеживая цепким взглядом среди других молодого кабанчика. Присел на одно колено для удобства и приложил приклад к плечу. Тихий Артур рядом, что просто ждал, смотря на стадо впереди — был незнаком. Обычно тот ворчит и пытается что-то вставить, так как Джон чаще всего делает что-то не так, но сейчас он просто ждал, скрестив руки на груди.       Хотелось бы отдать ружье ему, но Джона больше волновало его плечо, которое только начало затягиваться.       Сведя взгляд с Моргана рядом, Джон быстро нашел небольшого молодого кабана, что облизывался, наблюдая за чем-то интересным в кустах перед ним. Остальная стайка мирно рыла землю в поисках насекомых и другого лакомства и, не теряя ни секунды больше, Джон нажал на курок.       Кабан сразу повалился на землю, вытянув по стойке смирно все четыре ноги, будто бы его поразило током. — Ну ты даешь, ковбой, — рассмеялся Артур, хлопнув мужчину по плечу. — Селезню в яйца сможешь попасть? — Пошел ты, — толкнул его Джон и повесил винтовку на плечо. Остальные кабаны, медленной трусцой последовали прочь. — Это тебе не черепушки простреливать. Уж в этом ты знаешь толк, а? — У тебя и головы лучше простреливать выходит, чем у меня, — улыбнулся ему Артур. — Я пойду к лошадям. Буду ждать тебя там. Яйца отрезать ему не забудь. — Думал, не дождусь учений от тебя, — пробубнил Джон и, пробираясь, сквозь кусты, пошел к кабану. Но этот старый урок, брошенный ему Артуром, приятно пригрелся на груди. И Джон не мог понять, чего ему не хватало все это время: Артура рядом в виде любовника или брата?       Вернувшись с тушей кабана, что висел через его плечо, Джон увидел Моргана возле дерева, где стояли привязанными их лошади. Стоял, облокотившись о ствол и что-то активно записывал в своем дневнике, время от времени ведя больным плечом. И видеть Артура со своим журналом было приятным удовольствием. Словно все становится до невозможного правильным. Скинув тушу на траву возле лошадей, Джон потряс отрезанной кабаньей мошонкой перед глазами Артура, и тот резко отбил его руку. — Черт, Джон! — вскрикнул он и захлопнул журнал. — Чуть листы кровью не заляпал. Убери это от меня! — Ты вечно мне про яйца напоминаешь, Артур. Каждую долбаную охоту. Вот и забери их себе, словно своих нет. — Я напоминаю, так как один раз ты испортил огромную тушу тем, что просто не стал их отрезать, тупая твоя голова. Себе их забери! — Мне-то они зачем? У меня свои есть. Еще и твои впридачу, — усмехнулся он и откинул кабаньи яйца в траву. — Ты что, думаешь о моих яйцах, Марстон? — лукаво спросил Артур и убрал дневник в сумку. — Идиот.       Подняв тушу, он закинул ее на круп Рейчел и забрался в седло. О яйцах Моргана он не думал, но о члене, который так приятно лежал на его языке пару дней назад — да. Но признаваться в этом Артуру не хотелось. Он слишком яро реагировал на эту тему. Хотя еще вчера сам проявил любопытство к тому, что все пытался сделать сам Джон, только вот ему вечно что-то мешало продвинуться чуть дальше, нежели какой-то поцелуй.       Марстон надеялся, что этими днями, хоть одной ночью, Артур сможет сделать шаг вперед и ему ничего не помешает в этом.       Переложив повод в одну руку, Джон поехал вон из леса, и на сей раз Артур молча следовал за ним, а он просто ехал вперед куда глаза глядят. И как-то было уже все равно и на мустангов и на место, куда хотел поехать сам Морган. Просто ехать вперед и ни о чем не думать — ему это нравилось. Беззаботная жизнь, никаких обязанностей, никаких правил — просто свобода. И чем дольше он думал об этом, тем меньше хотелось возвращаться домой. Словно его там ждал эшафот и петля на шею. И из-за вчерашнего вечернего разговора с Артуром, который говорил, что ему лучше было все же не приезжать, и говорить на эту тему не хотелось. И в то же время как же сильно хотелось это обсудить хоть с кем-нибудь! Хотя бы, чтобы разобраться в себе…       Отъехав от дороги на еще большее расстояние, будто бы мужчина пытался срезать половину пути, Артур окликнул Джона, что им стоит сделать привал и перекусить, и Джон не стал противиться. Развернул Рейчел и поехал за Артуром, что отъехал еще совсем немного до полянки меж деревьев, чтобы было где развести костер. Взял тушу кабана с крупа лошади Джона и сам начал разделывать ее. Либо, чтобы не злить лишний раз мужчину, либо потому, что тот не доверял ему такую, казалось бы, простую задачу. Джон не был против. Он развел костер, отвел лошадей туда, где трава была гуще и зеленее и просто сел напротив Артура, в тишине наблюдая за тем, как он потрошит добытое им животное.       И в этой тишине при треске костра, отдаленном пофыркивании лошадей, с криком дальних птиц, Джон чувствовал себя как никогда счастливым. И улыбка не сходила с его губ даже тогда, когда Артур удивленно начал выгибать бровь на его кривые ухмылки. Может, ему просто стоило отдохнуть вот так, чтобы вновь прийти в себя? Взять отпуск в своей семейной жизни? И, когда он приедет, то все вновь вернется в привычный темп его спокойной жизни.       Приехали к назначенному месту Артура они лишь под вечер. Разбили небольшой лагерь в лесу и решили, что мустангов начнут искать завтра, так как судя по словам Артура, они бродили как раз по этой округе. И что лошади забыли возле леса — Джон не понимал, но полностью доверился мужчине. Артур выглядел уставшим, да и Джон был бы рад лечь раньше, чтобы нормально выспаться, потому что прошлая ночь была не совсем уютной из-за нервов, которые он истрепал себе перед тем, как уснуть. Спал он спокойно, но осадок остался, чтобы с утра чувствовать себя немного разбитым.       Поэтому, быстро перекусив, он дал себе еще пару минут на то, чтобы посидеть возле костра в спокойной уютной тишине перед тем, как сон окончательно не заберет у него силы, вынуждая пойти и лечь в палатку. Желательно с Артуром под боком, который, кажется, наоборот получил второе дыхание. Тот сидел рядом с Джоном, оттирал трензель, начищал кожаные ремни уздечки и что-то бодренько мычал себе под нос и спать определенно не собирался. Хотя час назад, когда они решили не искать сегодня мустангов — на нем лица не было от усталости. Либо это как раз был тот момент, когда он устает на ровном месте, не делая ничего? И сейчас этот приступ просто отступил?       Как бы то ни было, идти спать без Артура он не собирался. Вчера было слишком приятно засыпать рядом с ним, чтобы сегодня лишаться этого сладкого момента. Кто знает, когда им придется возвращаться домой, и сколько они еще раз смогут просто насладиться тишиной рядом друг с другом. Терять эти минуты во сне не хотелось, поэтому приходилось держать себя в сознании, насколько сильно бы ни закрывались глаза. — Иди в палатку, Джон, — промычал Артур, откладывая уздечку на седло, которое лежало рядом. — На тебе лица нет. — Все нормально, — буркнул он и приоткрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Ему просто надо чем-нибудь заняться, чтобы отпугнуть дрему. — Оно видно, — усмехнулся Артур и потер ладони, смахивая с них грязь и остатки травы с трензеля. — Ты хочешь спать? — спросил он Джона с улыбкой и придвинулся чуть ближе.       Джон тяжело вздохнул и вновь прикрыл глаза, чувствуя, как вновь накатывает дремота, которую он еле сдерживает. И отнекиваться вряд ли получится, поэтому он просто медленно кивнул и посмотрел на Артура, взглядом зазывая его пойти с собой. — Ты вредный человек, Марстон, — усмехнулся он, устраиваясь удобнее. Поджал колено к груди и положил на него локоть, опуская взгляд на костер. — Если что-то надо тебе, ты расшибешься, но получишь это, верно? — Только с жизнью так не работает — буркнул он. — Прости, — почти шепнул Артур, и Джон поднял на него сонный взгляд. — Ты-то тут при чем? — усмехнулся он. — После твоих слов я задумался, — задумчиво промычал Артур, — что мы пихали в тебя ту жизнь, которую ты не хотел. — Уже неважно, — отмахнулся он, — что было, то прошло. Вы хотели, как лучше. Как минимум, я жив, возможно, благодаря тебе. Что отправил меня с семьей, что… сражался за это, — Джон устало провел ладонью по лицу и в очередной раз вздохнул, чувствуя, как отступает сон. А стоило всего лишь завести разговор. — О чем ты жалеешь в таком случае? — О чем я жалею, — промычал Джон и задумался, потирая щетину на подбородке.       Он жалел о стольких вещах, что не хватит и целого вечера, чтобы он рассказал о каждой. Не хватит его нервов, которые горели от любой неприятности, не хватит даже его словарного запаса, чтобы выразить все те эмоции, что он чувствует к каждой. И возвращаться в прошлое ему не особо хотелось. Во времена банды, так уж точно. Она казалось другой жизнью после этих семи лет в бегах за лучшей жизнью.       Сожаления порой сжигали его изнутри, но ему приходилось мириться с этим, откидывая их в груз, который он тащил за собой. В тот груз, который и скидывать не хотелось и который не особо хотелось разбирать, чтобы пусть и постепенно, но избавиться от него. Даже сожаления порой приносили приятную ностальгию. — Что ты не появился раньше, — все же сказал он и поднял взгляд на Артура, что нахмурился от его слов. — Что эти годы прошли впустую. Что мы питаемся этими скудными днями вдали от кого-то. Что… — Достаточно, — отрезал Артур. — Я тебя понял. Но как по мне, то лучше так, чем никак вообще. — Просто… — Джон потерянно вздохнул и собрался мыслями. — Если бы я знал, что все обернется так, что ты… Ответишь мне, я, возможно, сделал бы шаг еще тогда, когда ты решил уехать от нас. — Думаешь, это сработало бы? Я бы тебя понял и остался? — Я думаю, при нынешнем раскладе дел, ты бы, как минимум, вернулся. — Ты думаешь, у меня было в планах возвращаться к тебе после того, как ты мне признался тем утром? — усмехнулся Артур и посмотрел на Джона. — А ты не хотел? — Не особо, — признался он. — Меня вынудила Эбигейл, которая сказала, что ты куда-то поехал. За Микой или что-то вроде того. — Оу… — выдохнул Джон, не совсем понимая, что надо чувствовать после этих слов. Разочарование или простое безразличие. — Я считаю, что жизнь раскладывает все так, как считает правильным, и то, что есть сейчас… Пф, надо просто радоваться этому, а не сожалеть о том, что могло бы быть. — Заметь, ты спросил меня о сожалениях, но в итоге говоришь, что не стоит ни о чем сожалеть, — улыбнулся Джон и махнул Артуру, чтобы он подобрался ближе, но Артур не сразу понял этот жест. — Иди ко мне, — сказал Джон и откинулся на руку позади себя, чтоб Морган не свалил его, если соизволит привалиться.       Артур хмыкнул что-то себе под нос, но подсел еще ближе к Джону и нагло улегся ему на бедра, удобнее укладывая на них голову, чтобы было приятнее смотреть на звезды. Марстон терпеливо ждал, пока тот устроится удобнее, и после положил ладонь ему на грудь, чувствуя, как бьется его сердце. — Мне было интересно, — начал Джон, сводя взгляд с Моргана, — после того, как ты рассказал, что жил где-то год с Мэри. Потом, когда я опять… начал понимать, что ничего не изменилось. Мне было интересно, как ты менялся с этой женщиной рядом. Ты — вечно хмурый мешок с дерьмом, — усмехнулся он, — но в итоге я вижу, что наедине с кем-то ты меняешься. — Но ты любишь все это дерьмо во мне, а, Джон? — усмехнулся Артур и посмотрел на Джона, что шутливо нахмурился. — Да уж. Кто еще, если не я, — ответил он и заметил, как тяжело сглотнул на его словах Артур, сразу сводя ответный взгляд в сторону. — Неужели я настолько невыносим? — еле слышно проговорил Артур, задумавшись над тем, кому он вообще в его жизни был по-настоящему нужен. — Ты сложный человек, Артур, но ты не невыносим.       Джону.       Поменяв руки местами, дав отдохнуть руке, которая держала его вес позади, Марстон положил свободную ладонь на его голову и зарыл пальцы в волосы мужчины. — Рад слышать это, — буркнул Артур перед тем, как закрыть глаза, отдаваясь приятным ощущениям, которые убаюкивали лучше усталости.       Джон улыбнулся и чуть сжал волосы Артура на затылке, после чего начал пропускать их через пальцы, скользя взглядом по его спокойному лицу. Вновь, раз за разом изучая все детали на его лице. Старые, что остались в воспоминаниях Джона. Новые, что появились за эти годы вдали от семьи Марстона. И каждая деталь была приятна его глазу, начиная от более глубоких морщин возле глаз и заканчивая редкой сединой в его щетине, что приятно отдавала серебром при свете костра.       Убрав руку позади себя, он переложил ее к Артуру и провел пальцами по жестким волоскам на его щеке, подцепляя пальцами самые светлые из них. — Тебе идет, — едва ли прохрипел он, не сводя внимательного взгляда с его лица, что заметно напряглось на этих словах. — Что? — Эта редкая седина.       Артур фыркнул, не открыв глаз и вздохнул. Он старел, он это прекрасно чувствовал, и даже эта редкая седина в щетине или на висках — не давала ему уверенности в себе или каплю привлекательности, которую он вообще не мог разглядеть. Ни в зеркале, ни в своей памяти. И то, что говорил Джон — было странным. И как реагировать на это он не знал. Что-то приятное пригрелось на груди, но это легче игнорировать, чем разбирать. Лишь пальцы Джона в волосах успокаивали. И пальцы, что поглаживали его щеку.       И он не мог свободно вздохнуть, когда одна ладонь Джона сместилась с щеки на его шею, очертив большим пальцем кадык.       Она была теплой и временами шершавой. И как раз эта теплота, что была сильнее, чем тепло, которое отдавал им костер рядом — расслабляла еще сильнее, заставляя успокаиваться каждую мышцу в его теле. Его прикосновениям хотелось довериться, отдаваться и просто лежать без дела, пока тот изучает все, что только пожелает. А Марстон был любопытным засранцем и вряд ли он сможет упустить что-то, что было скрытно от него раньше в Моргане, что лежал и не смел сопротивляться.       И Джон не останавливался. Все еще почесывая Артура, чьи веки подрагивали от приятных прикосновений, мужчина провел ладонью вниз с его шеи, перекладывая на грудь, открытую под расстегнутым воротом рубашки. Чувствуя жесткие волоски на груди под пальцами, как поднимается и опускается его грудь, как бьется его сердце, если переложить ее чуть ниже.       И, подцепив несколько пуговиц, он расстегнул рубашку и откинул края в сторону, чтобы дать себе больше площади для исследования. И голая кожа под ладонью, казалось, обжигает его самого. Как и дозволенность Артура, что лежал и не сопротивлялся, словно наслаждаясь тем, что происходит. И это лишь двигало Марстона дальше.       Вспомнив Эбигейл, и как выгибалось ее тело, стоило ему начать играть с ее грудью, Джон поймал себя на мысли, что хочется сделать тоже самое и с Морганом.       И, не думая ни секундой дольше, он провел широкой ладонью по его груди, притерся пару раз большим пальцем по его соску и, не встретив никакого сопротивления, слегка прищипнул, сразу услышав, как шумно и жадно вздохнул Артур, не открыв глаз, и почувствовав, как тяжело поднялась и опустилась его грудь под его ладонью. — Тебе нравится? — задал он поистине глупый вопрос, но слушать свои слова и ответ Моргана хотелось сильнее, чем выставить себя идиотом. — Мгм, — раздалось в ответ тихое мычание, и настала очередь Джона вздыхать, чтобы охладить себя изнутри вечерним воздухом.       Проделал то же самое с другим соском и вновь уловил шумный вздох, а краем глаза заметив, как приоткрылся рот мужчины, который сразу захотелось поцеловать, Джон сам тяжело вздохнул. В его положении Джон вряд ли сможет дотянуться до его губ. Он не настолько гибкий. Поэтому, пришлось прикусить свои губы и переложить ладонь с его макушки на щеку, чтобы приласкать, этим движением успокаивая больше себя, чем мужчину.       Мечтая, чтобы его трогал Артур, Джон сам изучал его тело, пытаясь игнорировать мысли о том, что его так же будет касаться Морган. Как той ночью, когда он будто бы наслаждался тем, что видит перед собой, изучая ладонью торс Джона в свете тусклой луны.       Но, несмотря на то, что хотелось обратного, Марстон прекрасно себя чувствовал, отдавая свои желания мужчине рядом с собой, чьи приоткрытые губы все еще хотелось поцеловать. И, не думая о том, дотянется ли он, Джон нагнулся к Артуру, сразу поймав его приоткрытый рот в жадном поцелуе. И моментальный ответ вырвал из Марстона тяжелый вздох, будто бы из легких выбили остатки воздуха.       Такой Артур ему определенно нравился.       Перейдя грань той ночью, когда Артур признался в чувствах, а Джон чувствовал, как они перешли ее, он все чаще замечал, как более открытым становится Морган рядом с ним. И это не могло не радовать. В его словах, что не звучали задумчивыми и хмурыми, в его открытом взгляде, что он кидал на Джона, в его смехе, который звучал все чаще. И главное, в его поведении, что перешло черту непонятной скованности перед мужчиной, словно Артур боялся с ним сблизиться. Конечно, это было из-за того, что их могли поймать, но отчасти, не только из-за этого, Джон это чувствовал с тем, как напрягался Артур под его ладонями.       И то, каким расслабленным и податливым он был сейчас… это не могло остановить Джона. Если Артур думал, что Джон позвал его за мустангами просто для того, чтобы побыть вместе в тишине и спокойствии, то он глубоко ошибался, потому что тишину и спокойствие Джон может получить рядом с ним и днем в мирной и уютной поездке верхом. А вечером, когда начинает садиться солнце, он хочет получить от него немного больше, чем просто улыбка и мягкие взгляды.       Например, стон. Хотя бы один — этого хватит Джону на один вечер, но Артур, схватившийся за ногу Джона, когда тот разорвал поцелуй, чтобы взглянуть на мужчину, кажется, не собирался издавать никаких звуков.       Вновь прищипнув один из сосков, вырвав судорожный вздох Артура, Джон довольно улыбнулся. Ему нужно было больше, и он добьется этого любыми путями. Раз тот не останавливает его, значит Джон будет искать те самые точки Артура, что выдавят из него хотя бы один стон.       Когда он утянул его в их первый поцелуй, он был громким, стоило просто коснуться его шеи, и Джон думал, что он громкий сам по себе.       Он не был разочарован — но был заинтересован в настоящем Артуре, когда вокруг не было ни единой души.       С нажимом проведя ладонью по крепкому телу, Джон слегка поддел его пояс с кобурой и подлез пальцами под штаны, чувствуя под ладонью, как напрягся Морган, все сильнее сжимая ногу Джона. И глаза, которые решил приоткрыть Артур, могли сказать Джону только о том, что он удивлен тем, что происходит. Но все еще не прекращает это.       Улыбнувшись на выражение лица Артура, которое хотелось скорее сцеловать, чем смотреть на него, Джон подлез еще чуть глубже, чувствуя под пальцами жесткие волоски на паху и то, как все сильнее возбуждается он сам. И от того, что голова Артура была совсем рядом — было некомфортно. Ему просто стоило повернуть голову, чтобы притереться щекой о его растущий стояк. И как хотелось, чтобы он это сделал, что Джон еле сдерживался, чтобы не заерзать. Касаний Артура в ответ очень не хватало. И то, что их так не хватало — возбуждало только сильнее.       В конце концов, ему надо думать о мужчине, что лежит на его бедрах, а не о себе.       И, освободив свою ладонь от щеки Артура, он переложил ее на его грудь, чувствуя, как глубоко бьется под ней его сердце. Огладил пресс, чувствуя, как то и дело напрягается Артур, будто не умел расслабляться от любых касаний, и вновь схватил один из сосков, ловя краем уха оборванный вздох, а краем глаза то, как при приливе приятной волны от его действий, приподнялся его член под плотной тканью штанов.       И это уже что-то, но значило. Но быстро переходить к нему не особо хотелось, Джону хотелось найти что-то более конкретное из приятных точек Моргана до того, как он переместит руку к его паху. Но его ремень он все равно расстегнул, откидывая бляшку и сам ремень в разные стороны, чтобы они не мешали поддеть и его пуговицу с ширинкой, если понадобится в дальнейшем.       Артур вновь закрыл глаза, немного ослабив хватку вокруг голени Джона.       Руку Джона, что вновь юркнула под кромку штанов, хотелось переместить еще ниже. С каждым разом, стоило ему схватить один из сосков, с каждой волной, прошивавшей его тело от одного касания, с каждым этим разом Артур еле сдерживался, чтобы не коснуться себя самому или хотя бы не выгнуться в руках Марстона. Тело хотело действовать так, как хотелось ему, чтобы поймать больше приятного контакта, но не Морган, что еще сдерживал себя, сам не зная почему. Словно не хотел ломаться, хоть и знал, что Джон давно его сломал.       Ладонь, внезапно легшая поверх его члена, скрытого под грубой тканью, выдавила из его горла сдавленный, проглоченный во вздохе стон, и Артур быстро закусил губу, чуть сдержавшись, чтобы не податься навстречу прикосновению, которого он так ждал. Джону хотелось отдаться, и он ему полностью доверял, но то, отчего он все еще ломался в свободе действиях в близости — Артур не понимал.       И Джону, который получил от него только что-то непонятное — это не нравилось. — Хочу услышать тебя, Артур, — сказал ему Джон, не веря тому, насколько хриплым звучит его собственный голос. — Давай же.       И, Артур, прекрасно уловивший то, что произнес Джон, лишь сильнее закусил губу. Жар прокатившийся по его телу, быстро охватил его лицо в неловком стыде от того, как он, приоткрыв рот и плотнее закрыв глаза, выдавил из себя наконец-то стон, который так долго сдерживал. И услышав то, как он прозвучал собственными ушами, почувствовав, как окрепла хватка Джона поверх его члена — больше не хотелось сдерживаться. И вслед за стоном он подался бедрами навстречу прикосновению, сломав свой последний забор. — Вот так, хорошо, — слегка улыбнулся Джон. И это глупое одобрение лишь подогревало. Сам голос Марстона, что звучал так далеко и одновременно с этим близко — подогревал. И не хотелось, чтобы он замолкал. Но открывать для каких-то слов свой собственный рот, хотя бы чтобы заговорить с мужчиной — Артур не мог. Он не доверял своему голосу и мозгу, который пьянел от распаляющих прикосновений.       Подцепив наконец-то пуговицу и ширинку, Джон пролез рукой в штаны и обхватил рукой его член. И то, насколько много было смазки, отчего рука сразу приятно скользнула по всей длине, нравилось Джону. И даже его бровь дернулась в удивлении. — Приподнимись, — шепнул он ему в губы, оставив на них быстрый поцелуй.       Артур приподнял бедра над землей и сразу ощутил, как вслед за штанами, скользнул по его голой коже прохладный вечерний ветерок. Но кожа быстро согрелась вслед за прикосновением Джона.       Размазав выступившую смазку по головке, оттянув крайнюю плоть ниже, Джон увидел, как выступила новая капелька и поспешил размазать ее по всей длине. А Артур все неловко еле толкался в его кулак, комкая в одной руке траву, а в другой его штаны. — Черт, Артур, — выдохнул полушепотом Джон. — Люблю, когда ты такой. — Джон… — промычал Артур, — заткнись.       Джон улыбнулся и быстро склонился над Артуром, чтобы поймать его губы. Язык Моргана моментально скользнул по его губам и, поддев их, прошелся по зубам, что быстро разомкнулись, чтобы углубить поцелуй. А хватку вокруг ствола Джон быстро усилил, ужесточая темп, который для Артура скорее был мучительным в медленных и аккуратных движениях. И, сдерживая себя столько времени, Артур не мог не толкаться в кулак в ответ.       И стон, выдавленный в поцелуй от раскованности своих действий, Джон поймал собственными губами.       Было слишком скользко и горячо. Что при поцелуе, что в руке, которая так приятно скользила по тугой плоти. Влажные губы Моргана, что так приятно было чувствовать под своими, его горячий язык, что так голодно скользил вокруг его. И рука, что неожиданно легла на затылок Джона, чтобы притянуть ближе — была не менее приятной. — Хочу чувствовать тебя, — шепнул Артур в губы Джона, прервав поцелуй.       Джон не сразу взял себя в руки, чтобы обдумать сказанное, но щека, которой Морган потерся о его член — говорила больше, чем слова.       И Джон быстро, сам не поймав себя на действиях, оказался сверху Артура, что полностью улегся на траву. Навис над его телом, облокотившись по обе стороны руками и вновь утянул в поцелуй, не выдерживая пустоты на своих губах. Каждый раз, стоило прервать их поцелуй, Джон быстро чувствовал нехватку губ Артура на своих.       Не выдерживая более пустоты между их телами, Артур все взял в свои руки и сам быстро избавился от пояса Джона, откинув его в сторону и быстро расстегнув пуговицу с ширинкой. Джон мог только наблюдать за действиями меж их телами, склонив голову. И то, как Артур, высвободив член Марстона, прижал его ближе к себе, надавив на талию, вызвало стон теперь у Джона. Но Артуру этого не было достаточно. Притеревшись к Джону, щерясь и кусая его губы, когда давление было наиболее ощутимым с его членом рядом, Артур начал расстегивать его рубашку, путаясь в собственных пальцах.       И Джон, раз прижавшись к Артуру, уже не хотел отстраняться, сам прижимаясь к мужчине всем телом, время от времени не забывая толкаться бедрами, скользя своим членом рядом со стволом Моргана, что все еще был приятно смазанным в собственной смазке.       Прервав поцелуй, Джон склонился над грудью мужчины и, не отдавая отчета тому, чего он хочет, провел языком от его ключиц, чувствуя соленый вкус кожи от испарины и жесткие волоски, до соска, что он сразу прикусил. — Блять, — простонал Артур, выгибаясь в пояснице навстречу Марстону.       И от того, как отзывчиво отвечал Морган в его руках на любое прикосновение — Джон мог кончить, даже не касаясь себя. Но вместо этого, обхватив оба их члена, он стал надрачивать себе и Артуру, сминая его губы в мокром поцелуе.       И когда при тяжелом и шумном дыхании Артура он почувствовал, как что-то почти горячее скатилось по кулаку, он кончил сразу же следом, прикусывая губу Моргана, что замер, задержав дыхание.       Проводив рукой последние волны оргазма, Джон рухнул рядом с Артуром и тяжело вздохнул, пытаясь собраться мыслями. Морган рядом тоже пытался взять себя в руки, ощущая, как слабеет его тело. И эта слабость была приятной и давно забытой.       Слизнув с губ вкус Джона, Артур приоткрыл глаза. — Полагаю, это немного лучше, чем просто секс, — прохрипел он севшим голосом и обессиленно усмехнулся.       Хриплый смех Джона был более, чем приятен, и Артур улыбнулся, устало прикрывая глаза. Без тела Джона поверх него — он начал подмерзать, поэтому быстро натянул штаны обратно. — Черт, — шикнул он, собрав с живота вязкую сперму, что путала и склеивала волосы ниже пупка. Обтер руку о траву и уронил голову обратно. Он был почти что без сил, чтобы еще и отмывать это. — Только в следующий раз я хочу слышать тебя, Артур, — неожиданно подал голос Джон и самодовольно улыбнулся. — Ты звучишь слишком хорошо, чтобы сдерживаться. — Заткнись, — шикнул Артур и сел на траве.       Думать ни о чем не хотелось. Голова была почти пустой на любые мысли, и хотя бы для этого хотелось повторить. Он давно не был настолько бессознательным. И расслабленным.       Застегнув штаны и подняв пояс с кобурой, Артур медленно поднялся с травы и сверху-вниз кинул взгляд на Марстона, что все еще лежал раскрытым. — Пошли спать, Джон, — позвал он его, и мужчина открыл глаза. — Вот об этом я и мечтал, — сказал Джон, поднимаясь с земли. — Только мы вдвоем, хорошо проводим время и вместе ложимся спать. — Звучит слишком хорошо, — признался Артур и скромно улыбнулся.       Джон быстро застегнул штаны и встал напротив Моргана, что все ждал мужчину, чтобы залезть в палатку. — Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — усмехнулся он и положил ладонь на теплую грудь Артура. — Но в итоге, это правда. — Пошли спать, — мягко позвал его Артур и, схватив за запястье, потянул за собой. Глаза слипались против воли хозяина. — У нас еще будут дни, чтобы так же хорошо провести время.       Джон улыбнулся и залез в палатку вслед за Артуром. Будут, без этого никуда. Он сделает все, что в его силах, чтобы еще раз повторить эти дни вдали от кого-то. И внезапная мысль встала осколком в его голове, отчего он замер на полпути, лишь коленями встав на свой спальник. — Джон? — окликнул его Артур, уже лежа на своем спальнике рядом. — Артур, — неуверенно начал Джон и все же прилег рядом. — Ты отпустишь меня с собой, если я решу оставить Эбигейл с Джеком на ферме…       Артур неодобрительно хмыкнул, но все же придвинулся к Джону, чтобы подмять его ближе к себе. — Попридержи лошадей, Джон, — предупредил его Артур и закрыл глаза, перекидывая одну руку через Марстона, что тяжело вздохнул на ответ. — Артур… — Не надо мне тут этого «Артур». — буркнул он. Грудь Джона под его рукой тяжело поднялась и опустилась. — Я не говорю, что я думаю об этом. Просто поинтересовался. Ты будешь против? — Джон повернул голову в сторону мужчины, но в темноте не смог поймать его взгляда.       А Артур задумался, вспоминая сегодняшний день в тишине и уюте. Вспоминая все моменты с Джоном, что был ему настолько дорог, что: — Нет, — выдохнул он и закрыл глаза, обрывая на этом весь их разговор. Прислонился лбом к плечу Марстона и быстро упал в дремоту, лишь напоследок перед тем, как окончательно провалиться в сон, услышав, как шепнул ему Джон, что любит.