40 дней расследования. Одержимость

Готовое криминалистическое досье почти всё время не покоилось на столах, полках или в сумках, как любой подобный ему документ, а ежеминутно находилось в светлых ладонях женских рук, то и дело неугомонно являя изрядно помятые страницы глазам с тёмно-янтарными радужками, старательно забывших об усталости, но являющим её всем очевидцам красными вздутыми капиллярами. «Последовательно-криминогенный подтип отличается стойкими антиобщественными взглядами, характер совершения преступлений — обдуманный и сознательный. Как правило, являются рецидивистами, нарочно подготавливают и провоцируют возникновение новой криминальной ситуации. Критерии мотивов: самоутверждение — себя, своей личности на всех социальных и психически-психологических уровнях. Игра? Если только у него правда есть потребность в риске и острых ощущениях. Но если заключение на Баное было подстроенным, стоит ли дивиться тому, что у него были личные причины вызваться на самоубийственную миссию для своих покровителей? Источники мотивации преступного поведения. В первую очередь, насильственный: негативно-пренебрежительное отношение к общественной безопасности, человеческой жизни и здоровью на почве искажённых представлений об их ценности. Во вторую — корыстный: стремление к обогащению. Хм. Продавая такой вирус, не грех рассчитывать на золотой запас нескольких стран. А получив их, позволительно владения этих стран и приобрести, ха. Манкирование к гражданским и трудовым обязанностям… быть может». Парна читала пополненное заметками Паркса дело пустой комнате (либо в гостинице, либо в общежития для сотрудников МОУП и смежных структур), иногда вслух, устраивая только для неё непотребный театр лиц, и махала свободной ладонью при избытке эмоций. «К неосторожным преступникам причислить его сложно даже с его безответственным отношением к общественным требованиям. Не уверена, что его преступления суть выполнение собственных жизненных потребностей. Однако же в редких случаях я встречала лиц, у которых наблюдались признаки, присущие нескольким преступным типам, и склонна полагать ввиду объективных причин, что мистер — к чёрту его гадкое имя! — Харон именно к таким и относился. Ненавижу законоотступников! Мало того, что у них мозги со странностями, толкающие на поведение далеко за рамки принятых в обществе правил, — чем они и опасны, за что и попадали в тюрьму, — так ещё и когда мозги со странностями были способны логически и стратегически мыслить, помогая просчитать все вероятности и совершить идеальное преступление без улик, становилось по-настоящему страшно. Такие, как правило, не останавливались на обычном ограблении. Если искушённый ум посещал преступный замысел, полицейские города, иногда даже штата, по ощущениям под сердцем подвешивали несколько килограмм. А вы что думали, разве чувство долга, ежедневное бдение, стресс и предчувствие беды — не тягостный груз?! Поначалу я так не считала, пока в Сиднее не объявился серийный убийца, который для затравки убил несколько проституток, беспробудных пьяниц и наркоманов, затем принялся за субъектов посложнее, способных дать отпор, на вроде мошенников и даже полицейского, оставив на хладном теле записку о его прегрешениях перед законом. Видимо, убийца заскучал и наконец оставил подсказку полиции, рвавшей на себе последние волосы из-за возросших чисел в преступной сводке. Характер совершённых преступлений был до безобразия различен, как и орудия убийства, даже оставленные отпечатки пальцев, принадлежали кому угодно, но только не убийце. Этот доморощенный «Декстер Морган[1]», убивающий на его взгляд недостойных австралийских граждан, и, ключевое, убивающий незаконно, тщательно планировал каждое преступление и потому до сих пор, насколько мне известно, остался не пойманным. Но у него не было покровителей, потому в его интересах было оставаться неизвестным. И не наследить. Харон не преуспел в первом, но исключительно постарался во втором. Все ведущие к нему явные следы смывались в Джайапуре неумолимым укрывающим приливом». И как прилив оставляет за собой отмершие организмы, так и члены Организации оставили в городе ноющее предощущение очередной катастрофы с людоедами. В связи с чем международный и по совместительству междугородний аэропорт и железнодорожный вокзал на несколько дней закрыли, несмотря на растущее возмущение жителей. Которое в итоге вылилось в многочасовые бунты внутри залов ожидания, длящиеся всё время оцепления города на карантин. К счастью, случаев заражения не подтвердилось, и доля испуганных джайапурцев, спрятавшихся в домах и ожидающих только самого страшного, с облегчением выдохнули и вновь вышли на залитые солнцем улицы. «Он должен был быть где-то здесь, — размышляла Джексон. — С ним не должно получиться такой же истории, как с Харриет Вангер, ни в коем случае. Он не улизнёт без свидетелей». На всякий случай она всё же обещалась проверить каждого автовладельца, случайно или непреднамеренно взявшего под крыло опасного преступника. Отчаянная затея также не дала результатов, что погрузило Парну в нескончаемое расстройство. Если в портово-аграрном городишке технические умения пригодиться не могли, то обладание колдовской хитростью, невидимой рукой, копошащейся в разуме жертв и вытаскивающей Харона из любых неприятностей, соблазняла многих во всём объёме довериться ему и оказать помощь. «Если я велась, то не может быть и речи о простых неподготовленных гражданских». Зацепка привела их в Джайапуру свыше недели назад и оставила у себя на двое суток как в клетке, которую в злорадстве заперли за ними даже не оставив ключи. Они исходили все улицы, натирая мозоли на ногах и тлея на солнцепёке («поблагодарим Йихи[2] за её усердное рвение дать людям тепло и свет!»), так что кожа едва ли не краснела на обгоревших плечах; опросили огромное число потенциальных очевидцев и органов правопорядка. Дельной информацией поделились лишь пограничники, признав среди экипажа Харона и Йерему; да начальник порта, видевший капитана судна — усатого новозеландца в очках — и его команду (словесный портрет кого вкупе с фотороботом получились приблизительными и с реальными людьми имели явно немного сходства), но по возвращении заметил лишь единственную странность: чернокожую девушку в обносках. Начальник попросил сопроводить её в участок, что, собственно, и произошло. Дальнейший поход в здание полиции разъяснил все мучающие детали: к ним действительно доставили молодую и худую испуганную девушку, родственники которой объявились некоторое время назад. По пути таинственной девушки отправился дуэт Дадае-Муис, Кад же избрал более верным ни на шаг не отставать от решительно избравшей иное направление Парны, стремясь каждый раз бесстыдно схватить её под руку. Коллеги вскоре подтвердили сомнения Джексон в том, что девушка-найдёныш и отдалённо не напоминала Йерему, и, очень может быть, была нанята членами шайки Харона для отвода глаз и выигрыша так необходимого преступникам времени для побега. К слову о побегах. Взятую напрокат морскую яхту, что прекрасно скрылась под завесой тумана и дождя в Веваке («Вондьина[3] тогда ретиво преобразил погоду не в нашу пользу»), и потому не попалась на глаза Джексон, сожгли и потопили вскоре после того, как горе-компания причалила к берегам пресловутой Джайапуры, сразу же исключая трасологичекую и одорологическую экспертизу, а также поиск каких-либо новых улик, которые бы утешительно сказались на беспросветном деле. Найденный владелец фирмы по прокату морского транспорта был совсем не прочь получить крупную сумму денег за вместо своей старенькой яхты, приняв пылкие извинения от бывшего рулевого. Изъятые для подробного изучения денежные знаки выявили разные банковские серии. Улика, что подсказала бы чаявшим оперативникам сведения по беглецам, не дала результатов. Только завела в тупик, не первый в трудном и чреватом бедами лабиринте дела. Немного позже нашлись сотрудники магазина одежды, испуганно подтвердившие, что обслуживали беглецов; и тучный улыбчивый продавец мороженого, узнавший в своих покупателях по фотороботу Харона, а также его спутницу — Йерему. Он признался, что во многом благодаря хорошей памяти на лица приметил искомую пару среди прохожих, гуляющую вместе под руку, как влюблённые, — к насупившейся настороженности Парны — несмотря на то, что Джайапура привлекала множество туристов. Соответственно люди различной национальности не были для города чем-то неординарным. Страстная следовательница к своему неудовольствию оказалась права относительно сложности их поимки. Если маршруты следования будут проходить по туристическим известным и заполненным местам Океании, — а в этой части света всегда было полно белых и темнокожих — то исступлённо кричать в горизонт не имея достойных зацепок ей предстоит ещё не раз. Камеры наружного видеонаблюдения отследили маршрут беглецов лишь до торговых точек, в то время как их дальнейший путь преграждала разноцветная и оживлённая толпа. Судя по всему, благоволение от удачи оперативникам не суждено было получить. Аркадиуса этот факт, однако, не удручал совсем, когда как Муис и Дадае со смурной стойкостью переносили все тяжести следствия. Джексон же мечтала взорваться, бессчётным числом частиц покрыть весь земной шар, чтобы хоть какая-то из них попала на Харона и медленно убивала его изнутри. Такими и подобными сумбурно-ядовитыми мыслями полнилась её голова на протяжении всего времени сотрудничества со всемирной полицейской организацией. Но на помощь в оперативном розыске подоспела важнейшая вещественная улика — запаховый след. Глубоко индивидуальные газообразные образования, по мнению специалистов, выступающие химической «подписью», так как впитывали генетическую информацию, болезни и предпочтения в еде. Легко проникая в одежду, обувь и личные вещи, они удерживались на месте до нескольких лет: практика свидетельствовала о таких редких случаях. Данные с клочков тюремной робы, опрометчиво оставленной преступником, успешно внесли в базу анализатора, и теперь они отображались на экране в виде векторных признаков, готовые каждую секунду времени вычислить в толпе источника запаха. С помощью прибора можно было безошибочно «унюхать» и тут же упрятать за решётку хитреца, решившего избежать правосудия, так как данные разослали оперативникам МОУП по всем Национальным бюро Индонезии и ближайших стран. Видимое дело, предполагалось лишь ждать драгоценного часа, пока цель в надежде покинуть город не попадёт в ловушку и не запищит перед приборами, словно надоедливая мушка, быстро накрытая стаканом. Однако всё же ждать квартету, вызвавшемуся самолично выловить международного преступника, было несвойственно — они привыкли действовать. Дополнительно к новомодной вещице по поиску преступивших закон, группу сопровождала собака — кудрявый эрдельтерьер — отличающаяся игривым характером и энергичностью. Она создавала настроение всем четверым во время поиска свидетелей, улик и зацепок. Муис, ранее показывающий поведение типичное для хладнокровных следователей, неожиданно расцвёл незыблемой любовью к четвероногим и поделился кинологическим опытом, чем напомнил двум своим коллегам об общем позитивном прошлом. В ту пору, озаглавленной, казалось бы, уже страшным числом — лет десять назад или меньше, — два сиднейских констебля посвятили часть жизни на воспитание и дрессировку собак-пищевиков, пряча различные предметы по полигонам. Несмотря на в общем-то цикличную многочасовую рутину закрепления новых привычек и команд, для сожалений в выбранной профессии не оставалось места. Текущий помощник, названный канцелярскими криминалистами биологическим анализатором, был игровым, кого поощряли резиновым мячиком, помогал Муису по той простой причине, что технический одороприбор действовал на близкой дистанции и призван был проверять подозреваемых на месте, а не искать в наводнённом летуче-ароматными веществами городе. Собачий же сверхчувствительный нюх (вроде как раз в сорок острее человеческого), невзирая на неоднозначную субъективную оценку и тем самым лишённую процессуальной доказательности, был горазд найти искомое газообразование на расстоянии километра! Так что мистер Бэрристер, имея неосторожность прогуливаться по здешним улицам порядка двух дней назад, поучаствовал в некоторой степени в следообразовании. И каким бы непрерывным, рассеиваемым или подвижным в итоге ни вышел давно холодный след, даже в условиях жары четвероногий друг Муиса имел шансы найти «пахучего преступника». Опять же, они надеялись. В их профессии надежда приходилась столь же важным качеством, сколь выносливость и сообразительность. Открыв колбу с законсервированным клочком тюремной робы и сунув под нос эрдельтерьеру, сыскная группа немного подождала, пока тот посидит и принюхается к воздуху Джайапуры, и затем медленно тронулась вслед за собакой вдоль замысловатых улиц с разноцветными одноэтажными домами и наскоро сделанными прилавками, откуда глядела отрешёнными глазами выпотрошенная рыба. Внутренности и икра лежали рядом, странно соседствуя с определённо завезёнными из Австралии небрежно разрезанными пальчиковыми лаймами. «Вдруг то же самое уже проделали с Йеремой, оставив «самое вкусное» и выбросив излишки…» Место, к которому привёл их кудрявый биологический анализатор, заставило поджать пухлые губы следователей и расстроено потянуть уголки вниз поникшими полумесяцами. Прибор в подтверждение показывал значение выше любого, обнаруженного на улицах и порту: Харон по всей видимости здесь ночевал. Однако же вид площадки, объявленной под снос в последние сутки, загромождённой прутьями, досками и паллетами, не давал ни единого шанса раздобыть новых улик. Муис заблаговременно, до начала неутешительных восклицаний, подбежал к трудягам с отбойными молотками и лопатоломами, проводящих заключительные мероприятия по демонтажу — самоходный кран и трактор давно разобрались со стенными плитами и ярусами этой бывшей комбинированной постройки неизвестного назначения — и поэтому без возмущения приостановили деятельность. Путём недолгой беседы выяснилось, что приказ о сносе пустовавшего здания в аварийном состоянии поступил вчерашним днём, а информация о жильцах или посетителях отсутствовала. Государственная строительная компания не выявила ничего криминального. При всех оговорках она никоим образом не была связана с заговорщической ОПГ и её не менее сокрытых тайной членами.  — Звездец — всему нашему делу венец, — выдохнула в сердцах Парна и закрыла глаза. Када высказывание, ровно как ситуация, наоборот, раззадорила и повеселила. Он не просто заскучал по таким непростым делам, но и тщательно скрыл ликование по предстоящим, где он будет тереться бок о бок с давней любимой и подругой. Все следующие попытки предугадать их местоположение были интуитивными на грани наивности мыслишками. Харон со своей компанией — дуэт азиатов и некий капитан с ненастоящими документами — явно не имели возможность путешествовать гражданскими лётными и водными путями. У Парны на этот счёт возникли две версии, с которыми собственно оказались солидарны остальные члены группы блюстителей порядка: они будут либо отсиживаться где-то в одном месте, долго, если не всегда, потеряв связь с внешним миром, или же беспрестанно передвигаться собственными средствами. В разумности первого варианта следовательницу пугало то, что она никогда более не увидит Йерему, ведь по сути «вирусный сосуд», кем она для недоносков и приходилась, можно спокойно погрузить в искусственную кому и использовать по мере надобности. Второй вариант предусматривал сопутствующий риск, коим, собственно, и отличался немытый очкарик. Криминалистический портрет красноречиво высказался о его потаённых чертах характера. Парна возвращалась в скромную комнату НЦБ в Соронге, Индонезия, часто к полночи. В крайне контрастном городке выжженная земля соседствовала с зелёными газонами и пальмами, а дома отличались крайне разнообразной архитектурой, в которой находилось место для новейших особняков и государственных зданий в римском стиле; городок рос и развивался, но неравномерно. Однако время на прогулки Парна не тратила от слова совсем, целыми днями пропадая во всех государственных учреждениях, осуществляющих пассажирские перевозки, а также — в тесных комнатках управления, высматривая и проверяя по видеокамерам найденные программой распознавания знакомые лица. Только однажды монотонно-серая информация заиграла красками, когда она узнала под нелепым гримом искомый дуэт. Частные самолёты изредка летали в этой части света, доставляя избалованных, тепличных, состоятельных туристов в интересные им места. Процедура проверок на таких рейсах была минимальной, без предъявления особых требований. Гарантирующие сокрытие личности авиаперелёты или корабельные круизы — вот чем могли польстится те, чью чёрную душу было необходимо держать в секрете. В связи с чем явившие себя миру преступники воспользовались именно этими видами транспорта. Но следы не распространялись дальше Соронга, уже несколько дней из города не поступало никаких вестей. Напротив, возникали тут и там упоминания о подозрительных белых мужчинах и опасения, как правило, не подтверждались: кучерявые сотрудники-коллеги из МОУП проверяли почти каждого несущественно похожего на фоторобот. — Придурок ссаный. Как?! — крикнула остервенело в пустоту комнаты Парна, взгромоздившись на диван в маленькой гостиной после того, как отправила стеклянный стакан с выпитым чаем в угол скромных кухонных шкафчиков. Подобного сильного удара они не ожидали, вследствие чего на лакированном покрытии появилось крупное число паутинок-царапин. Сверкающие осколки столовой посуды на полу, выстланном линолеумом, дополнили его незамысловатый рисунок. Минуту назад Парна Джексон приняла разрушающий любые надежды звонок, в котором ей сообщили, что никаких следов пребывания преступника с мировым именем во всей Индонезии не числится. Никто даже с приблизительными внешними данными не пытался покинуть страну по воздухе, воде и суше последние дни. В том числе с чернокожей спутницей-сообщницей. В душе Парна ненавидела причислять Йерему к этому непотребству, наведению страха на людей, которое Харон растолковал для неё как «благая цель», и даже разумные обоснования коллег, говорящих о том, что сознательный выбор сотрудничать с ними уже не сможет оправдать её статьёй «о физическом принуждении», в которой бы она осталась невиновной, не переубедили её. Она по-прежнему надеялась, что решение девушки расходилось с мотивами организованной преступной шайки, но недавнее видео… Непреклонность Джексон и на этот случай нашла объяснение: «её связали и вынудили устроить эту показуху». Было крайне печально принимать это, но сознательное сотрудничество перенеслось бы в сто крат хуже для её израненной души. Последние сутки Парна не отрывала взгляда полного ужаса и растерянности от видео, ставшего вирусным за какие-то ничтожные часы по всему миру. Его целью как раз и было стать известным как можно большему числу людей, и оно по праву относилось к одному из важнейших извещений, с которым сталкивалось человечество. Узнав о нём, женщина с упрямой настойчивостью пересматривала видео раз за разом, пока не заучила механизированные голоса неких членов Организации, как они себя без лишней скромности называли, и вещающий болезненный, тихий баритон средних лет мужчины, что является единственным живым — до поры до времени — участником происходившего действа. — Приветствуем. Мы наслышаны о войнах, устрактах, бунтах и революциях по всему миру. Мы присутствовали в каждой из них, иногда являясь и зачинщиками. Мы были зрителями каждой отнятой жизни в результате этих процессов, — положил начало мужской изменённый голос. Следом за ним радировал женский: — Мы не типичная группировка боевиков. — «Ага, заглушайте уши бредом. Примитивная ухищрённая ложь». — У нас нет имени. Мы называем себя просто — Организация. И наша цель — сообщить миру о том, что в наших руках имеется биологическое оружие, способное даже в малых дозах устроить «христианский ад на земле». Примерами того, как может разрастись трагедия, громогласно заявляют Баной и Вевак в Папуа-Новой Гвинее. Непоправимый ущерб на этой земле нанёс вирус «Пандора». Его наглядное действие согласился… — «А как же?! Конечно же добровольно!» — с сарказмом повторяла под нос Джексон, — показать суданский учёный. Жёлтые титры на чёрном фоне на эсперанто переместились вниз, освобождая место изображению. Кабинетный стул в помещении, напоминающем студию звукозаписи, занимал крайне встревоженного и больного вида чернокожий мужчина средних лет в халате, похожем на больничный. Заметив некий жест оператора, он немного приободрился, поднял безжизненные круглые глаза на камеру, которая находилась за прозрачным стеклом, и медленно повествовал на арабском языке: — Всем привет, — радость в его голосе сразу же сменилась на тяжкую скорбь всего через одно слово. Он протянул дрожащую руку к красной кружке справа от себя на маленьком столе, но не взялся за ручку, просто оставил кисть покоиться рядом. — Меня зовут… а важно ли? Я учёный, зоолог из Судана, приматолог, если быть точнее. И я болен. Это смертельная зараза. Геморрагическая лихорадка Марбурга или лихорадка Мириди. Для кого-то названия звучат впервые, кто-то мог о них слышать. — Старающийся казаться спокойным тон слышался отчасти нервным, отрывистым, будто страх не отпускал его ни на миг. — Для меня зараза стала судьбоносной. Она излечима в условиях сегодняшней развитой медициной, но я облажался. Слишком увлёкся исследованиями и пренебрегал собственным здоровьем. Как итог, я достиг такой фазы болезни, которая уже не поддаётся лечению. Обезвоживание, сыпь, головокружение, мышечные и суставные боли… Нет, я это рассказываю не потому, что хочу показать безжалостность Организации. Не они причастны к этому. Они уже нашли меня таким, чтобы я на своём примере показал действие их вирусного заболевания. В любой момент я имею право уйти. Могу доказать, вот, здесь даже дверь не заперта. Оператор, не могли бы вы?.. — Камера по его команде двинулась левее, показывая приоткрытый проём. — Они не силком заставили меня прийти сюда. Убедили. А что? Так бы я остался бесполезен, скорчился в мучениях в своей стране. Они же позволили мне принести пользу. Добровольная жертва, как у Ацтеков, с целью… я думаю, они сами скажут вам с какой целью. Самое главное, что с этими ребятами я согласен. И повторяю, я пришёл сюда и говорю текст самовольно. Передо мной… — боязливо выронил мужчина и покосился взглядом на кружку, — образец «Пандоры». Меня предупредили о том, что со мной произойдёт, и какие симптомы буду испытывать, но я готов к ним. Они станут немногим хуже того, что я испытываю сейчас. — Мужчина посмеялся. Смех вышел таким же напускным, как у смертника, последнее желание которого перед казнью решили отменить. Из прихоти. — Ну, надеюсь на то, что они добьются того, чего хотят. — Он нетвёрдой рукой схватился за кружку, протянул её вперёд, словно чокнулся со зрителем, и залпом выпил. — Благодарю вас, кстати, за миндальное молочко, я… Последнее слово прервалось хрипящими звуками, вырывающимися из горла добровольного суицидника неровными толчками, как из загрязнённого крана. Он неаккуратно отставил сосуд, тот наклонился и звонко упал на стол, откатываясь в сторону. Мужчина долго вздыхал, в страхе ожидая новых симптомов. Затем скорчился, складывался пополам, но по-прежнему остался на стуле. Спустя несколько мучительных стонов он снова посмотрел в объектив. «Оператор — просто прирождённый циничный хер», — думалось Парне, когда она представляла себе выражение его торжествующего лица. Или просто заинтересованного. В любом случае, довольного происходящим. — Я очень проголодался с тех пор, как явился сюда, но не уверен, от стресса ли… Постойте. Боль нарастает. Даже повышенная температура тела не мешает мне почувствовать то, как я раскаляюсь. Как низ живота беспрестанно пульсирует, словно, словно… угх, там включили электромясорубку, что измельчает меня изнутри! — голос подобно синусоиде претерпевал скачки громкости в визгах и тихих шептаниях. — А ещё озноб. Я горю, но испытываю холод. Наверное, вот оно, приближение смерти. Вот как она заявляет о своём приходе. Болью, холодом и жаром, безысходностью грядущего. Мне… нравится, — проговорил он медленно и одновременно жутко. — Это чувство, оно крайне тяжело переносится. И я даже совру, сказав, что это тяжело. Невыносимо, но оно же скоро закончится?.. — Глаза искали сочувствия у стоявшего за камерой, бегали, будто за стеклом находилась целая группа. — А пока я просто понаблюдаю за тем, как она идёт за мной. Как протягивает костлявые руки в чёрном рваном балахоне ко мне. Надо же, неужели она и правда выглядит так, как её представляют в мировой культуре? Или это мои галлюцина… — последнее произнесённое слово далось ему нелегко. Он закашлял громко и натужно. Примерно через минуту его обильно стошнило кровью. Трясущиеся ладони пытались утереть запачкавшиеся тёмно-бордовым уголки рта, но навалившееся бессилие потянуло мужчину вниз, на пол, где он, спустя несколько десятков секунд неровного дыхания с сиплыми, как у астматика, звуками, затих. Следующие минуты объектив камеры холодно, с совсем несвойственной для человека безучастностью, наблюдал за постепенно умирающим телом в прошлом учёного, превращая его в голодное существо. Такое же, какое Парна убивала одним взмахом кукри на Баное, пробираясь к своей цели. Очередное безмозглое создание. Когда мистер «не назвавший себя» встал, уже не напоминая человека, и зарычал, Парна выключила видео. Ударила по рабочему столу кулаком с такой силой, что ощутила, как от боли занемела рука. Она повторила действие, но быстро пожалела. Нужно было собрать здравые мысли воедино. Парна Джексон со всей своей натренированной внимательностью старалась углядеть: намёки, неровные взгляды, попытки что-то сказать жестами или мимикой в речи загубленного учёного, но ничего не могла понять. Боль искажала его лицо, ровная речь не вызывала сомнений в искренности. Мужчина был полностью уверен, что всё делал правильно. Парна хотела швырнуть переносной компьютер в стену, как и любое другое устройство, воспроизводящее данное видео, чтобы никогда и никто больше не посмел посмотреть эту мерзопакостную гнусь и катастрофических размеров блеф. Очевидно же, что «Организация», трясущимся от страха членам которой не хватило фантазии придумать толковое название, планирует широкое наступление, будет готовить биоустракты на своё усмотрение в любой точке земного шара, утверждая свою притворную власть. Засадить каждого участника этой шайки, несправедливо зовущейся государственным объединением, она записала в своём списке дел следующим. Сразу после того, как избить до беспамятства мистера Бэрристера. С ним имелись личные счёты. Как и с каждым подшучивающим над законом. Вести дела именно так оказывалось гораздо действеннее деловитой беспристрастности. Но тяжесть чёрных мыслей давила на женщину сильнее помпезных небоскрёбов на собственный фундамент. Теперь её состояние было далеко не таким оптимистичным, как час назад, когда она считала, что Харон неминуемо проиграет. Засветится небрежно отброшенным на стену солнечным зайчиком с помощью зеркальца. И самоуверенная фраза, обращённая в воздух: «Моя крупная организация, вторая в мире по количеству стран-участников — и напротив твоя, жалкая группировка немытых преступленифилов. Кто выиграет, хах? Ты обречён на поражение, хмырь», звучала уже не так убедительно. Даже заставила пожалеть о сказанном. Она отчаялась. В первую очередь, от усталости, потому как предприняла попытки вообще отказаться от сна, бегая пытливым взглядом по каждой видеокамере и каждой человеческой эмоции. Во вторую — от бесплодности попыток. Были такие дела в бытность её полицейской, когда всё-таки, вопреки статистике, появлялись садисты и мошенники, не оставляющие зацепок. Особенно огорчающими и заставляющими злиться оказывались те, кто многократно проворачивал свои проступки, при этом оставаясь инкогнито для властей, как «Декстер Морган», или вымаливая у них покровительство. Парна всегда надеялась, что в таком случае их постигнет небесная кара, раз земные структуры оказались бессильны со всеми имеющимися возможностями, которыми порой добиться правосудия невозможно. И однажды её сосуд терпения переполнился, вынуждая действовать, крича о самосуде, возмездии, при этом не забывая напомнить о последствиях. Впрочем, второе в тот момент оказалось укусом комара, особенно неосязаемым, когда как боль от несправедливости свербила в каждой клетке кожи, жаждая успокоения. Смерти того, кто виновен, известен, но кто избежал суда. И тогда одной мразью грязной на свете стало меньше. Мистер Лукас стал покоиться в земле, всегда вызывая на лице одной австралийской женщины полуулыбку, когда она вспоминала об этом. «Но он… Харон… стал поинтереснее. Покрупнее. Важнее. Вследствие чего заслонял всё хорошее и доброе, не позволял насладиться жизнью в полной мере, каждый раз вынуждал проклинать его и искать, чтобы воплотить все свои фантазии». Как ни странно, но крайние размышления, в конце концов, успокоили Парну. Покамест она не сложила руки. Она будет играть, будет бороться, как говорил ей Логан. «Он бы помог сейчас?..» — Тук-тук! — вторгнулся звук в обитель предпочитавшей тишину и крайне сердящейся, когда она нарушалась. — Хватит вербально копировать звуки! Одно заглушает другое и выглядит это смешно. Либо говори, либо стучи. Бесит же! — ругалась женщина, мгновенно собравшись с мыслями. Догадываться о том, кто стал её гостем, не имело смысла, так как Кад мало чем отличался от того Паркса, который неряшливо напрашивался к ней в напарники, постепенно уменьшая дистанцию между ними до близких друзей, затем и любовников. Дальше не сложилось в связи со вспыльчивостью одной и непостоянством другого. — Так это предложение войти? Аркадиус Уоли Паркс принёс тебе немного бодрящего успокоительного, — заметно уставший мужчина — даже улыбался он вымученно — показался в тёмно-синем костюме из тафты, что ожидаемо не блестел в тусклом освещении: в номере Парны горела только лавовая красно-оранжевая лампа. Ночь за окном нарочито пугающе вливалась в окна комнатки двухэтажного серого здания, включённый свет на первом этаже которого убеждал окружающих людей в том, что МОУП действительно трудилась круглый год без перерывов. — Тебе не кажется, что это неравнозначные слова? — Парна сложила руки и спрятала под себя ноги, однако притягательный пеньюар иссиня-фиолетового цвета со штанишками вовсе не скрывал её наготу и менее вызывающей её внешность так и не стала, вопреки возложенным второпях надеждам. — Когда ты его выпиваешь, у тебя возникают именно такие ощущения. Тебе становится легко и хочется чудить. — Кад достал из-за спины бутылку и одновременно качнулся назад, чтобы закрыть за собой дверь. — Шампанское… — Женщина опустила веки и выпятила губы. — Не надейся, что я оценю такой дешёвый подкат. Нам даже праздновать нечего. Или… — Или у меня всегда есть припасённая хорошая новость. — Это качество ей, впрочем, в мужчине нравилось, хотя и тоже было вполне ожидаемым. Женщина улыбнулась и расположилась поудобнее на диване, облокотившись спиной о подлокотник. — У меня тут появились сведения о двух личностях, портрет которых криминально точно соответствует внешности «Харона», — сыронизировал он. — А Йеремы? — машинально спросила призрачная надежда внутри неё. «Я просто дура, во вселенских масштабах дура, потому как выбросила её браслетик в море. Его запаховая информация пригодилась бы в поисках девушки. Нашли бы раньше — и не пришлось бы с плачущим сердцем ожидать, каким образом её склонят к тому или иному проступку или увидеть под её делом оранжевое уведомление[4]. Уведомление об угрозе общественной безопасности». Кад ответом просто вздохнул. То же сделала и Парна. Прошла пара секунд, мало, но вполне достаточно для того, чтобы мириться с начинающим раздражать отсутствием успехов в поисках Йеремы, и тогда он спросил: — Тут есть высокие фужеры? Парна изогнула брови и подпёрла кулаком щёку. — В здании уголовной полиции? Неа, Кад, если тебе это ни о чём не говорит, то на трезвую голову человечество трудится всё время своего существования. — Жаль, иногда такие перемены бывают неоспоримо полезны в разрешении упрямо «стоячих» дел… — Паркс подошёл к кухонному уголку, своим острым зрением сразу приметив вмятину на шкафчике и услышав хрустящий звон стекла под начищенными носками ботинок. Он даже не бросил полный подозрительности взгляд через плечо на Парну, чтобы узнать причину её расстройства. Важно то, что её нестабильное состояние он был готов всегда утихомирить своими методами. А его методы исключительно положительно сказывались на хорошем настроении. Для обоих. Он нашёл пару стареньких стаканов со сколотыми краями, слегка обмыл в горячей воде — он слыл брюзгой — и, с проворством открыв бутылку игристого и ловко разобравшись с алюминиевым мюзле, разлил две порции. Расслабленной походкой воодушевлённого романтика он присел рядом с женщиной, которой всегда восхищался. И даже отчасти любил. Ибо это чувство с годами потёрлось увлечённостью к другим. — За отринутое отчаяние, — предложил тост Аркадиус, — и готовность принять хорошие вести. — Я бы сперва решила их услышать, прежде чем с тобой соглашаться, — заявила Парна, но не отказалась стукнуться с ним предложенным стаканом. Оба выпили напиток залпом, что вынудило Паркса вскочить и наполнить сосуды по новой. — Кад? Этого количества шампанского всё равно не хватит, чтобы споить меня. — Душечка, я не с этой целью зашёл к тебе. — Улыбаясь, он ловко приподнял бутылку над стаканчиками и разлил бежевой пенистой тонкой струёй алкоголь. Не пролив ни капли и явно довольствуясь собой, он снова присел на диван, согнув ногу. — С тех пор, со вчерашних пор, как тот видеоматериал заставил всех содрогнуться, а секретариат Лиона в отношении него выставил приоритет Синего уведомления, — слежки — за вместо Красного, ибо наш криминальный дружок оказался в группировке повесомее обычной шпаны, усердный поиск его с целью арестовать являет меньшую значимость. Поэтому подключение коллег из Национального Агентства Разведки ПНГ и Центрального разведывательного управления — наконец-то ОША[5] решили подключиться к поиску своего преступника, в открытую, по крайней мере — поспособствовало продвижению в расследовании. Есть два имени, под которым предположительно скрывается Бэрристер: Зак Хэнкс и Эштон Харрис. Есть мнение, что это его поддельные паспорта, которые он использовал при въезде и выезде из Джайапуры. Тебе предлагается выбор, за чьими стопами мы будем следовать, прижав носы к земле. — Парна, отпив шампанского, усмехнулась. — От тебя пахнет цитрусовыми. Это духи? Знал ты или нет, но этот запах мне давно не нравится. — К чему ты это, душечка? — Кад приложил к губам стакан. — Если говоришь, что не пришёл напоить меня, тогда почему от тебя разит теми духами, которыми надоедал мне много лет назад? — обвинительно пояснила женщина. — Ты даже не отреагируешь на мои новости? — расстроенно заметил Аркадиус, отвернувшись и скорчив недовольную мину. — То, что ты рассказал, чудно, замечательно, правда, мне надо просто обдумать это, — залебезила она внезапно. — Мне недавно прямо и доходчиво сообщили, что продвижения в поисках нет, но у тебя, вестимо, больше связей и возможностей. Это круто, а я придираюсь к любой мелочи, очевидно. Утрудилась. Это выглядит странно, да? — Парна закрыла лицо рукой, мнимо изображая стыд. — Да, — твёрдо произнёс Кад, ненадолго замолкая, тем самым давая ей время на обдумывание. — Ты так до крови вспотеешь со своими переживаниями и работой не щадя сил. Ты прислушалась к моим советам как расслабиться? — Если ты про свои эти фильмы и мультики, то скажу тебе следующее, Паркс. Если в кадре я вижу какого-нибудь белого мужика, или бородатого, или в очках, — тем более весь цельный образ! — мне сразу же в голову лезет этот харонозвон, и я перестаю ловить нить клубка происходящего, во мне просыпается раздражительность, — прорычала эмоционально Парна. — А этот последний, «Отель с монстрами», я просто была готова кричать от бессилия, когда на экране появился невидимый очкарик! Аркадиус, ты будешь смеяться, но я провела немыслимо похожую параллель с нашим делом, и готова поклясться, Харон, как и этот тип в мульте, магическим образом исчезал, стоило только снять очки! Прямо как удаётся это проворачивать нашему грё… — Преступнику. Парна, душенька, хватит придумывать для него прозвища и новые ругательства. Как минимум, делает ему лишней чести. А ты выше него. Ты же не позволишь ему эмоционально управлять тобой, находясь за сотни или, возможно, тысячи километров. — Женщина с грустным чаянием всмотрелась в его добродушное лицо. Эксперта по всему, что касалось психотерапии. Затем кивнула. — А что касательно мультфильма. То мне жаль. Я же смеялся от него, как ненормальный под веселящим газом, и заснул аккурат сразу перед титрами. Чудесное расслабляющее воздействие. Посчитал, что не будет лишним и тебе поднять настроение. — Увы, но я в последнее время получаю наслаждение только от тех событий, которые продвигают нас в поиске… — Аркадиус напрягся, готовый высказать неодобрение; — членов этой ОПГ, Организации. — Со временем работы в МОУП я стал довольствоваться каждым этапом, не только конечным результатом, в котором подозреваемый окажется за решёткой. Даже уловил в этом некую романтику. — Он выпятил губы в поцелуе и затем медленно раскрыл рот, показав верхние зубки. Подобный жест намекал на последующий комплимент или какую-нибудь пошлость. А уж пошлые комплименты у него раньше в горле никогда долго не задерживались. — Вообще, криминалистика мне кажется довольно интимной сферой. Только послушай: возбуждено уголовное дело, подняты обвинения, досмотр с особым пристрастием, обыск личных вещей… — Ты умел всегда находить романтичное настроение в любой сфере, — похохотала жеманно Джексон, — ты этим меня не удивил. Ты слишком… такой же. — Она допила кислый напиток, немного покатав его по щекам. — Мало чем изменился. Не могу сказать, хорошо это или плохо. Неужели ты так и остался тем же бабником-холостяком? — Нет, — как будто было досадно это осознавать, ответил он вздохнув и поднялся за новой порцией напитка. Парна вручила ему пустой стакан, жестом попросив ещё. — По-моему, сейчас мне удастся удивить женщину, которая в жизни повидала и ощутила всё… — Он интригующе замолк в духе театральных актёров. Парна перестала дышать, замерла с разрастающимся внутри цветком недоверия. Распустившийся пышный бутон скепсиса защекотал лёгкие, и она соединила пальцы в коробочку, чтобы хоть чем-то занять их при непонятно откуда взявшейся потребности хватать и мять разные предметы. «Может, Баной виноват?» — Я был женат, — сказал Кад, зажмурившись, так как сразу же ожидал изумлённых возгласов. Сохранившиеся из прошлого и действующие ныне познания в «Парнопсихологии» его не обманули: — Уоли Паркс, ты проклятый кобель! Не зря я тебя костерила все следующие годы! Ты обзавёлся семьёй? Нет-нет, не правильно спросила, ты попытался с кем-то осесть? На месте? Без приключений на свой пах в ночном Сиднее? Чёрт, — в потрясении растягивала Парна, давая мужчине ответить, но он заговорщически молчал. — Вот эта тема точно заставит меня отвлечься. Кто она, и что у вас случилось? — Примерная девушка из архивов нашего полицейского участка, поступившая на службу после твоего увольнения, так что ты о ней ничегошеньки не знаешь. И вряд ли узнаешь от меня, потому что обстоятельства как нашего воссоединения, так и разрыва не столь увлекательны, чтобы я ими охотно делился. — Ну же, Кад. — Нахмурилась из обиды Парна. По ширине улыбки можно было понять, что она понемногу пьянела. Последнюю неделю она работала пьющей ящерицей[6], а вместо достойной полезной еды отдавала предпочтение всё чаще второсортным перекусам, из-за чего организм явно стал уступать расслабляющему влечению даже слабоалкогольной продукции. — За время расследования ты выпытал всю информацию о моей жизни «после нас», а каких историй не смог добиться — узнал из досье и источников во всмемирной паутине, так что лично считаю, что ты, Аркадиус, нисколечки не прав сейчас, отказывая моему любопытству. — Наше сотрудничество пока продолжается. — Паркс вернулся на диван, на этот раз позволив себе придвинуться к Джексон чуть поближе, а заметив, что на это действие она не обратила должного недовольства, загадочно улыбнулся. Предложив ей напиток, он бесцеремонно чокнулся и объявил новый тост: — И я тебе обещаю, что у нас будет ещё множество вечеров, в которые ты также смиренно проглотишь мои лукавые исповеди. — Он прилип губами к краю стакана, второй рукой показывая женщине сделать то же самое, и она словно внушаемая или марионетка послушалась. Сам же он пил неторопливо. — Как это понимать, Паркс? — Замотала головой Парна и не удержалась прикусить губу. — У тебя слишком вёрткий язык, и говоришь ты слишком двусмысленно, необстоятельно, но не волнуйся, я добьюсь того, чего хочу. Я всегда добиваюсь. — Кад в ответ лишь звонко посмеялся. — Знаю, душенька, у меня имеется такая же безнравственная манера. — На его реплику ответили подобных хохотом. Радость была понята каждым по-своему: Аркадиусу стало тепло от того, что он добился интимной обстановки и развеселил расстроившуюся Парну; её же ненадолго отвлекло от назойливых мыслей «стоящего на месте» расследования, но она с недоверием восприняла смену настроения. В эту минуту она потеряла упряжь своих эмоций, отдавшись во власть легкомысленности. И в эту же минуту кто-то аккуратно включил рубильник «действовать» в сознании мужчины, что с недавних пор хотел предложить Парне «вспомнить» их далёкое прошлое. — А ведь это неправда, верно? Что у тебя были романы на стороне, пока мы встречались? — с приторным самолюбием спросил он, вызывая к своему вящему восторгу некое смущение у нравящейся ему женщины. Парна отвела взгляд, бегая глазами по монотонной стене безликой комнатки. — У тебя диплом криминалиста-психолога, тебе ли не знать? Может, и были, но не в таком количестве, мне просто хотелось позлить тебя, — с необычайной туманностью в голосе, располагающем ко флирту, призналась она, давая мужчине понять, что своих целей он пока последовательно добивался. — Но теперь эта жгучесть потеряла свою актуальность, душечка, я с первых минут понял, что передо мной всё та же потрясающая Парна Джексон, с которой я терял счёт времени и всяческую рациональность когда-то давно, — плавная медленная речь теряла в громкости, уподобляясь падающим и сталкивающимся в лампе остывшим парафиновым «шарикам». — И мне… хочется вернуться к этим ощущениям. Кад, всё так же твёрдо держа рукой почти полный стакан с переставшим шипеть напитком, протянул другую — к женскому плечу, нежно погладив пальцами. Настроение, наполненное пузырьками беззаботности, испарилось подобно влаге под Светилом, когда Парна перевела взгляд на вмешательство без разрешения в её интимное пространство. Она видела такие эпизоды много сотен раз: в своей жизни, когда Уоли Паркс приставал и преуспевал в этом, вынуждая следовать за ним в кровать или в любое иное удобное место; и на экранах телевизоров, в которых непреднамеренно сложившееся романтичное настроение толкала пару поддаться прихоти, невзирая на обстоятельства. Порой, момент играл роль более важную, преобладая над разумностью поступка, чем созданное окружение. И поэтому хотелось уступить, податься вперёд и попробовать вкус шампанского на чужих мягких губах, дать позволение притронуться к себе и застонать от полученных ласок: Аркадиус хорошо узнал её и её эрогенные зоны за долгое время вместе. Он точно бы помог оставить тревогу где-то за порогом, откуда явился с бутылкой того, что умножает его сексуальность. Когда глубоко вздохнув Парна ощутила сдавливающий грудину стук сердца и неприятную боль, она схватилась за его руку, даже сильнее, чем подозревала, и сказала на выдохе: — Нет, Кад. — Мужчина выглядел расстроенным, но всё ещё уповающим на смену решения. Он вздохнул, готовясь в неразумности этого поступка или просто узнать почему (ведь его часто бросало в недоумение такая реакция женщин, если он таковые вообще лицезрел в своей жизни), и тогда Парна осадила его недрогнувшим голосом: — Да, это обломно, неприятно, грустно, но нет. Хотя часть разума упорно твердит мне о том, что стоит согласиться… — И я бы не удержался от этого зова, — нахальным Парксом десятилетней давности закончил он предложение. «Когда он вообще сомневался в собственной притягательности? Почему не сдавался?» — Ты, может быть, и да, но я прекрасно понимаю, что в этот момент стоит отвергать всё, что утверждает пьяное сознание. Поэтому, Кад, нет. — Обещай подумать. Я подожду. «А он не привык сдавать назад! Осторожно, он способен быть очень убедительным засранцем!» Она уже было собралась задать вопрос «как долго?», но предвосхитила его ответ. — Уже подумала. — Пить дальше шампанское как-то сразу улетучилось в воздух, как и пузырьки напитка. — Хм. Это всё из-за него? Логана Картера? — Парна долго молчала, морща нос и улыбаясь. — Может быть. — Влюблена в него, — сокрушённо предположил он. — Нет, — как-то слишком повседневно, не раздумывая, ответила она. — Просто хочу дать ему шанс. — Ты в курсе, что его бывшие фанатки, с которыми он «спал» или заводил знакомства, — хотя второе, как правило, не исключало первого — так вот, они объединились создали сайт «Ненавистники Л.К»? — в очередной раз выдал он с головой своё пристрастие к чужим жизням в надежде устроить собственную. — Внутреннее его содержимое полно нелестных обсуждений, проклятий и высмеиваний его пороков и достижений. В общем, форум «тронутых и отвергнутых барышень». У него длинный список погрешностей, на самом-то деле… — На текущий момент я перестала ковыряться в «нижнем белье» понравившихся мне парней. — «Парни Парны» всегда соответствовали неким пунктам. Среди них никогда не было белых мужиков старше и с преступным прошлым. — Что ж, — потянула она время и почти не растерявшись утвердила: — в этом он стал уникальным. — Хорошо, я понял. — Аркадиус отставил стакан на спинку дивана и поднял руки, сдаваясь перед её «стальными» отговорками. — Не хочешь тогда позвонить ему и сказать об этом? Обрадовать «парня»? Хочу быть свидетелем того, как Аркадиус Уоли Паркс терпит поражение. Но с достоинством. — Либо он не возлагал больших надежд и потому не обиделся глубоко, либо закрыл рану от правды за многослойной системой дверей где-то внутри. — Не думаю, что сейчас — лучшее время. Я даже не знаю, который у него час… — Это всё твои отговорки. Вот, держи мой телефон. — Кад залез рукой во внутренний карман пиджака. — И звони. Я настаиваю, — произнёс с нотками руководителя. — Он в любое время будет рад тебя услышать. — Идёт. Ладно, ты ведь тоже не прогибаешься в своих принципах. Борьба двух упрямцев. — Джексон с неохотой взяла сенсорный телефон, удобно расположившийся в руке, и задумчиво уставилась на экран. Конечно же, она не помнила наизусть его номер и не без шалости всё же побегала бегунком по списку контактов, обнаружив один приметный, важный, заинтересовавший настолько, что это отразилось в её искрящихся глазах. Захватившая человека идея видна в «бегающих чёртиках», как говорили многие. В её же глазах чёртики танцевали вокруг костра, держа в руках шампуры с пастилой. И когда Кад на удивление точно поинтересовался, не запамятовала ли она номер телефона, чтобы обратиться к материалам дела, лежащим на кухонном столике поодаль, Парна произнесла в трубку: — Здравствуйте, миссис Бэрристер. — Мужчина едва не уронил бумаги. Когда барственный тон из трубки растерянно поздоровался в ответ, утомившаяся женщина представилась: — Меня зовут Парна Джексон, я помощник оперативника международной организации уголовной полиции и расследую… — Помощник? Разве ваши сенешали не выпытали у меня все подробности? — Парна, находясь в настроении податливом на прения, немного подышала, отставив трубку. Успокоившись, она нейтрально спросила: — Крайне важно лично уяснить у вас некоторые детали в нашем расследовании. Уделите мне немного времени. — Последовательные требования получить одобрение вызвали некоторое неудобство, и Парна помолчала секунду-две. Вспомнив о вежливости, она выдавила из себя: — Вам удобно говорить, миссис Бэрристер? — Ты что творишь, детка? — громким шёпотом возмутился Кад. Он присел рядом, вслушиваясь в разговор. Парна нажала пару кнопок, и обычная связь стала громкой. Лёгкая улыбка коллеги подтвердила довольство её решением. — Удобно ли мне? Разгребающей дела компании вдове с единственным сыном в международном розыске? Я считаю лучшим не разговаривать ни с кем и побыть в тишине, если вы не возражаете, так как мнится мне, я уже рассказала всё, что знаю. — Она непрошибаемая, твердокаменная, душенька, я даже не смог предупредить тебя, — прошептал с запалом Аркадиус, переживающий за их беседу. — Возможно, я всего лишь помощник, но помощник, обладающий всеми правами, чтобы предъявить обвинение за препятствие следствию и утаивание важной информации, которая, по всей возможной вероятности, прольёт свет в наших разыскных мероприятиях, — следовательская прыть заговорила в ней неосознанно. — Я никоим образом не препятствую следствию. Хочу лишь указать на возможное превышение полномочий в попытке выведать их, — не сдавался гордый тон женщины за пятьдесят. — Вы не доверяете правоохранительным органам?! — поинтересовалась Парна слегка возбуждённым голосом. Кад с любопытством замер взглядом на её лице, приняв расслабленное положение. Шерри Линн Бэрристер недовольно фыркнула, затем вздохнула. — Мне не хочется верить. — Послушайте, я не просто какая-то безликая слуга закона с полным непониманием того, за кем охочусь. Я лично видела Харо…– Глаза Паркса удивлённо вытаращились за Парну, что надоумило женщину продолжить в более снисходительном тоне: — вашего сына. — Уоли успокоился её ответом и провёл указательным пальцем поперёк шеи, поправив высокий воротник. Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и обнажил старый шрам, что привык скрывать. Джексон сощурилась в задумчивости, вспоминая при каких обстоятельствах он заполучил его, и скривилась. Тот эпизод из прошлого он разделил с ней вместе с болью, кровью и страхом, в котором точно не хотелось копаться, но отвлечение на важную беседу со скептичной дамой с не менее «лёгкой» темой едва ли стало решением лучше. — Более того, какое-то время я сотрудничала с ним и удостоверилась в том, что он убийца. Я, миссис Бэрристер, уцелевшая с Баноя.  — Разве вас там не было около нескольких сотен? Испуганных уцелевших? — Известия о трагическом происшествии её диковинным образом не волновали. Либо не вызывали должного отражения в её надменном голосе. — Уцелевшая с Баноя и с Вевака, где ваш сын устроил полигон для вируса. То, каким чрезвычайно опасным он способен быть. Думаю, этот факт окажется весомее, — самодовольная интонация Парны кажется должным образом не воздействовала на собеседницу. — Видите ли, он похитил одну девушку, переносчицу болезни — «Пандору». Ту самую, в честь которой назвали вирус. Мою подругу, к слову, — отметила она, видимо, чтобы сорвать побольше сочувствия у той, кто его пока не проявляла, и этим вызывающей предубеждение, что оной эмоции была лишена, невзирая на принадлежность к полу, источающему любовь и чуткость повсеместно, — и он забрал её с собой, чтобы устоявшийся миропорядок превращать в кровопролитные войны по всем континентам. Совсем недавно, вчера, в паутине стало распространяться видео — вы должны были видеть его — это как раз то, что он и люди, на которых он работает, собираются сделать. Погубить всех. — Отчаянно жестикулируя, Парна вынуждала Аркадиуса уворачиваться от резких движений своих рук, подтверждающих серьёзность её воинственного аргументированного нападения на уничтоженную горем вдову и мать. — Мне необходимо найти его и его Организацию, кем бы они ни были, и помешать их бесчеловечным планам. Теперь вы понимаете, как мне важно сотрудничать с вами? — Я ничего не понимаю, — произнесла робко Шерри Линн спустя полминуты тишины и громких дыханий как с одной стороны линии, так и с другой. — Я совсем не узнаю его. Он, конечно, всегда был сообразительным и человеком действия, но спустя много лет узнать о нём такое… — Вы созванивались? — не реагируя на её растерянность, вмешалась Джексон. — Он рассказывал вам что-нибудь? Махающий ладонями перед лицом напарницы Кад старательно пытался сообщить «нет, в этом направлении всё глухо», но смысл был слишком витиеватым для такого простого жеста. Парна, вновь оставив глаза на шраме, вспомнила заброшенную фабрику в Сиднее по изготовлению ломких сувениров и мелкой утвари, разорившейся по причине перехода большого числа предприятий на более достойное производство. Внутри неё обосновалась банда вооружённых грабителей, не брезговавших кассами любых государственных учреждений. Их поимка сказалась бы на скором повышении в звании для неё, Паркса и ещё одного коллеги-полицейского, потому они решили рискнуть и заодно проверить свои догадки. Стоило войти в пыльный цех, усиливающий эхом любые звуки, как напарника серьёзно подстрелили, а Аркадиуса ударили ножом: преступники умело спрятались и застали врасплох ничего не подозревающих молодых полицейских. Парне удалось уложить всех нападавших, даже отправив кого-то на тот свет. Некогда было церемониться, когда над жизнями напарников нависла угроза. Джексон не могла на месте решить, кому оказывать помощь предпочтительнее, поэтому постаралась не дать себе удариться в панику и попеременно уделять им внимание до приезда скорой. В итоге её действиями удалось спасти обоих. Ценой мучительного стресса и добровольным «купанием» в чужой крови чуть ли не полностью: глубокая рана на шее Када запомнилась на много лет вперёд (он живо бросил убойный и отправился получать образование криминалиста-психолога, заменив опасные приключения на умиротворённый кабинетный труд). Ей было важно, чтобы он остался в живых, потому что принял удар, предназначавшийся ей, на себя, а Парна никогда не любила оставаться в долгу. Она ругала и материла своего напарника следующие месяцы, пока они не решили все свои разногласия на цветных простынях, как его кровати, так и её, а также на многих других поверхностях, на которые соглашались их игривые нравы. Ничто так не тянуло друг к другу и не возбуждало, как роль спасителя и спасённой. — Мисс, мне думается, я воспитала сына достаточно понятливого, чтобы он не подвергал опасности родню. Мы исправно периодически разговаривали, но он не сообщал ничего, что каким-либо образом указывало на его преступное пристрастие, — ответила сердито мать беглеца, едва не перебив вопрос Парны, которая даже немного прослушала ответ в связи с погружением в собственное прошлое. Её улыбка была слишком многозначительная, чтобы Кад догадался о её мыслях. Впрочем, развеселённое настроение дало некую пищу для его надежд в том, что разговор с миссис Бэрристер даст новые сведения. Хотя и так был осведомлён в том, где искать Харона. — То есть вы… — медлила Джексон, укладывая в разуме её ответ, — хотите сказать, что он не проявлял признаков враждебности и ни с кем не выяснял отношения? — Шерри Линн сделала паузу и, как показалось Парне, удивлённо подняла брови, очевидно, связывая предыдущий вопрос с этим. В конце концов, она вздохнула. — Нет. Никогда. — У него были проблемы в школе или университете?.. На трудовом месте? — Ни в коем случае, — равнодушно парировала убеждённо правильно поступающая мать, защищающая своё чадо. — В молодые годы мой мальчик примерно учился и усердно трудился. Разве что… разве что вам должно быть известно об одном происшествии. — Парна шикнула на Уоли и подтянула к себе ноги поближе, когда он начал с озорством их гладить, поддавшись шампанскому. — Вы слушаете? — с суровостью отсчитала она не вовремя отвлёкшуюся Парну. Та смущённо угукнула, тогда миссис Бэрристер монотонно продолжила рассказывать, по всей видимости, делиться таким ей приходилось великое множество раз, что иссушило её эмоциональность: — Лет десять назад, весной, накануне Дня Земли, произошло одно несчастье в нашем родном городке, в котором погибли восемь подростков. На катере. Которым управлял мой сын. Это был несчастный случай: катер взорвался ввиду невежества одного молодого человека, и нашлись очевидцы, к счастью, подтвердившие показания Кевина, и он избежал суда. — «Оказывается, ты рано лишился безвинной обывательской девственности, косорукий рохля. Ещё и замкнулся в своей скорлупе». — После этого события, пожалуй, могу согласиться с тем, что он стал чуть угрюмее, тише, но это никак не отразилось на его отношениях с кем-либо. Он всё так же встречался с другом и девушкой, — с перепадами громкости голоса припоминала она, словно привирая события. — Трагедия тяготила его, поэтому он поспешил найти непыльную занятость в другом месте. Даже в другой стране. Мне не хотелось вмешиваться в его решение. Если он осознал для себя, что так будет лучше, а он не отличался необдуманными решениями, то мне оставалось только пожелать счастья. Даже если он посчитал верным достигать его не совсем законными методами. Сердце Парны забилось чаще. Она задумалась, стала бы она покрывать так своего ребёнка, будь он таким же омерзительно аморальным. Эпатажная исповедь вызвала в её душе погружающее в прострацию непонимание. — Вы одобряете его поступки? — громко, с нажимом спросила Парна. — Я его мать, мисс Джексон, и у меня нет сомнений в том, что в вашем списке его прегрешений есть ложные сведения. Кевин вкладывал все силы в благополучие своей семьи и процветание региона, он просто не мог быть преступником! — выплюнула Шерри Линн Бэрристер последнее слово и показательно пренебрежительно фыркнула, вызвав ассоциацию с чихающей собакой. — Однако так он себя позиционирует, — как-то несерьёзно, шаловливо заметил Кад, осушая принесённый стакан. — Помогите нам найти его, и мы всё у него выясним. Он звонил вам после того, как раскрыли его личность, как он был объявлен в розыск? — После смерти моего мужа, имеете в виду? — фразу, казалось, произнесли со стиснутыми зубами, а негативная энергия просочилась через динамики телефона, взъерошив волосы на затылке Парны. — Ни в коем случае. — Возможно, ему стало стыдно, кем он в итоге стал, — вставил ядовитый комментарий Паркс, не знающий чем себя занять, когда шампанское оказалось выпито, а женские притягательные ноги — вне досягаемости или, сказать точнее, в запретной зоне. — Миссис Бэррристер, если поймаем его, то поймаем и его Организацию, а стало быть, предотвратим кошмар. Я обещаю, что устрою встречу с сыном на ваших условиях, прежде чем над ним свершится суд. — Шерри Линн холодно и нервно засмеялась, словно узнала, что некогда уволенный ею сотрудник разбился насмерть в аварии, и почувствовала некую неловкость, вину, которая, однако, быстро отступила. — Сомнительная сделка для отчаявшейся матери. — Это моё лучшее предложение, учитывая ту угрозу, что он представляет обществу, — внушала Парна. — У него нет каких-то родственников и друзей в этой части света, в Океании, у которых он может укрываться? — Неа, все родные и близкие обосновались в Льюистоне. У нас небольшая, но сплочённая семья. — Не могли бы вы тогда обрисовать его предполагаемое или предпочитаемое место обитания? — вспомнила Джексон ненавистно пустующий пункт в криминалистическом портрете. Миссис Бэрристер усмехнулась и не задумываясь сразу ответила: — Он с детства влюблён в тёплые страны, неудивительно для этих морозных мест, в целом-то. То, что вы пытаетесь искать его в Океании, только подтверждает мои прогнозы. Он обожает воду, верховенствовать и быть полезным. Полагаю, Кевин не станет прятаться слишком долго. Если вы говорите о его личной ответственности за гибель населения в Папуа Новой Гвинее, — со сквозящим недоверием в голосе сказала она, — то уверена, на этом его «активность» не остановится. Без занятости он чахнет растением без поливки, иначе бы не согласился сотрудничать с некой Организацией. — Вы не считаете, что его раскрытие связано с гибелью вашего мужа? — Кажется, что спонтанный выбор вопросов не смущал уже никого из участвующих в беседе. — Не стала бы так заявлять, но связь между этими событиями я не нахожу голословной, — пробухтела она невнятно, всеми силами донося об остатках пристойности, будто крайний заданный вопрос вышел за квоту разрешаемых ею. — Надеюсь, это всё, и вы позволите мне взяться, наконец, за свои дела. Я и так уделила вам больше времени, чем вы просили. — Не дождавшись ответа, точнее едва услышав благодарность от Парны, голос миссис Бэрристер скрылся за чередой раздражающих гудков. Кад сперва похлопал в ладоши и снял пиджак, бережно положив его на не отличающийся мягкостью диван рядом. Парна всё время смотрела на его загадочное поведение, ожидая объяснений. — По большей части откровения Шерри Линн не сказали принципиально ничего нового. Я без неё прекрасно понимал, что искать сорванца стоит в крупных туристических городках, где он не будет выглядеть альбиносом, а также рядом с постоянной подачей электроэнергии, чтобы промышлять свои преступные делишки в паутине. — Он понажимал клавиши воображаемой клавиатуры в воздухе и рукой резко провёл справа-налево, будто отодвинул каретку пишущей машинки. «Случайно он или намеренно спутал два разных устройства, чтобы поглумиться?» — Но явно он не знает одно правило: nullum crimen sine lege (нет преступления без закона). От самого чуткого криминалиста ни один уголовник не улизнул. — Паркс поправил воротник и с хищной улыбкой обратил лицо к безучастной Парне. — Ты о себе или цитату из фильма про детективов вспомнил? Раздражение и обиду Кад не выказал, хотя ощущал. — А ещё, как мне кажется, они будут с этой твоей подружкой Йеремой вдвоём, если ты говоришь, что он оказался достаточно принципиальным и сохранил вам жизнь, держать под своим «демоническим крылышком» спасшую его будет очень ему свойственно. — Расслабленным и улыбающимся он незаметно примкнул к кружку пьяниц. — Это бы выделило их из толпы. Хотела бы надеяться, но это слишком хороший вариант, чтобы быть правдой. Он до сих пор не появлялся на людях, Йерема — также, но с ней всё гораздо проще: она пропадёт из поля зрения до тех пор, пока мы не обнаружим её в каком-нибудь зассанном бункере… — Поверь, так он и попадётся. А подружку мы твою обнаружим раньше, чем они попытаются «выжать из неё все значимые соки». — Напрасно думаешь, что этим ты меня успокоил. Мне нужен результат, а не догадки. — Душечка, ты видимо отвыкла от следствия. Преступники ищутся не днями и даже не месяцами, а порой годами… — Порой, и не находятся вовсе. Знаю, — удручённо согласилась Парна. — Но Харон же не уйдёт от нас, Паркс? — перевела она взгляд на него, полный живой решимости. — От нас двоих — никто. Уверен. Убеждён. — Аркадиус скривил пухлые губы, показывая ровные зубы. — Перестань так улыбаться, Кад! — Махала Парна ладошкой. — Твоя соблазнительность мгновенно улетучивается. — Мне так жаль, что я не удержал тебя тогда. — Причмокнул от досады он. — Выходит, что у тебя за годы разлуки развился иммунитет на моё неотразимое обаяние. — Ох, хватит, Кад. — Сморщила она нос, словно ощутила зловоние. — Заканчиваем этот никуда не приводящий диалог и позволим утомившейся Парне лечь спать. Хотя не уверена, что из-за обилия таких страстей смогу уснуть выполнившей семейные обязанности домохозяйки. Может, поможешь мне своим нудно-монотонным голосом… — в открытую грубила Парна, не чувствуя, как болезненно Кад вдыхал, не теряя надежды вернуть хотя бы часть их былых отношений. Он бы пожалел, что вообще пытался, но был слишком упрям и целеустремлён. — Он внушает доверие и покой, здорово убаюкивает меня. Как сказка на ночь. Постой-ка! Внушающий голос… Точно, как я раньше могла этого не учесть?! — зажглась некой архимедовой эврикой Парна, чей огонь подсветил её заманчивые радужки. — Когда он вызволил нас из лифта, то объяснил это тем, что увидел нас по камерам из комнаты управления — решил героически вызволить, а как же! — я мельком кинула взгляд на эту всю аппаратуру и мониторы, прежде чем рвануть за нашим «белым кроликом», который намеревался упрыгать вместе со своей женой, не забрав нас. — Аркадиус Паркс некоторое время пребывал в растерянности, пытаясь поймать бурный поток ветра её мыслей своим жалким парусом разума. — Он же спец по электронике, так вот там её было до чёртиков. Ещё в хижине он говорил о том, что «ожидал некоей самоотверженности, проанализировав наши действия по камерам». Этот говнюк следил за нами! Вот кто за всем стоял, вот кто оказался «серым кардиналом» всей мутной темы! Если он не работал в паре с пидором Уайтом, тогда получается… Его голос… акцент… или же …мне это надо обдумать. Голова болит от него уже. — Я так понял, под «он» ты подразумеваешь «Харона», но как ты пришла к такого рода мыслям? — Задумалась над словами его матери и вдруг вспомнила командовавший нами голос. Был бы у меня диктофон, я бы сравнила. Чёртов невидимка! Кад, тогда всё сходится. Он манипулировал всеми нами. Поверить не могу, если это так, то… дьявольщина! Ведь эта скотина притрагивалась ко мне! — Интонация в каждом предложении высотой и громкостью ударялась в потолок, а дёрганные безотчётные движения выставляли Парну крайне возбуждённой кликушей. — Я сегодня точно не засну, — подытожила она глубоко дыша. — Я знаю один секрет, как избавиться от плохих мыслей и хорошо спать. Позволишь поделиться ещё одним советом перед тем, как выгонишь меня? — Ну, слушаю. — Парна сложила руки на груди. — Позвони Логану. — Не считаю, что это мне поможет. — Ты обещала, а вместо этого потревожила «пожилую северную леди». Совет дам сразу же, как только переговоришь с ним. — Джексон молча вытаращилась на него. Кад нетерпеливо стал добиваться её реакции жестами и движениями головой. — Это личный разговор. Я позвоню ему, как только ты скроешься за дверью. — Ты не позвонишь. — Слишком трезво для «раскосого» состояния утвердил он. Парна лишь поджала губы: он совсем недалёк от правды. Она не расценивала это нарочным пренебреганием или какими-то опасениями заговорить с ним. Ей казалось, что ещё не время, да и никакой темы для обсуждений не придумала. Она сдавила переносицу пальцами, чувствуя усталость. — Держи, уже набрал телефон. Подбодри его. — С выражением лица мученицы, обременённой на пожизненное рабство, она взяла устройство в руку, сразу же услышав мужской голос с лёгкой хрипотцой, немногим отличающийся от её усталого настроя: — Привет, да. Слушаю. — Здравствуй, Логан. — Ей не надо было договаривать фразу, чтобы он узнал её, восторженно выкрикнув имя и спросив, как она. — Я в норме. Относительной. Устала смертельно. Каждый день приходится очень много передвигаться и сидеть над бумагами, пялиться в мониторы, общаться… — Картер сочувственно ободрил её, попутно спросив о продвижении в расследовании. — Я бы расценила это под заголовком «никак», но многие утверждают, что мы почти сели Харону на «демонический» хвост. — Парна, облизнувшись, выжидательно посмотрела на Када. Он непонимающе развёл руками. Затем помахал ладонью взад-вперёд, прося продолжить разговор. — Но в любом случае, в подробности я тебя посвятить не имею право. — Он без возражений согласился. — А что же у тебя? — Запинающийся, но заметно более бодрый голос Логана начал утверждать, что был рад вернуться домой, хотя последствия «отпуска» всё ещё одолевали его. Он старался спать, не пропускать сеансов к психологу и жить нормально, впрочем, заметных успехов, как и она, пока не добился. Однако непреднамеренно пошутил и рассмешил обоих, что заметно отразилось на самочувствии. Почти шёпотом, несмело он признался, что скучал и поинтересовался, когда она приедет к нему. Парна Джексон затихла, а Аркадиус нахмурился. Речь её собеседника он понимал слабо, но знал, какой вопрос способен был вызвать такую растерянность на женском лице. Такое же лицо он видел, когда сделал ей предложение. Она затихла, расстроилась и постепенно начала пропадать из его жизни. Отчего же она почувствовала такую серьёзность в намерениях этого «белого», с которым знакома всего пару дней? Неужели вместе испытали столько же, сколько они с Парнойна протяжении долгих лет?! Кад терялся в своих умозаключениях. Но также понимал, что торопить и давать ей свои рекомендации сейчас не стоило. Голос в трубке постепенно повышал голос, произнося имя общей для мужчин возлюбленной, но она находилась в собственной вакуумной комнатке размышлений. Больше не выдержав молчания, Логан смягчённо произнёс, что подождёт, сколько ей потребуется и пожелал всяческой удачи. — Я признательна тебе за всё, — робко произнесла Парна. — Просто сейчас не в духе. — Картер воспринял ответ стойко и лишь попросил недрогнувшим голосом звонить ему, когда ей захочется и не хочется, когда ей грустно или весело. Всегда, когда у неё освободится минута. Женщина хохотнула, закрыв рот ладошкой, обещая ему это. Интонация у фразы была самая что ни на есть радужная и обнадёживающая, идеально скрывающая неуверенную ложь. Попрощавшись, она гордо вернула телефон владельцу. Он пару секунд изображал рыбу, выброшенную на берег, приоткрывая рот в слабых попытках выведать причины её сомнений, но сдался и оставил эту тему для грядущих времён. Более удачных, возможно. После её разговора он лишь больше убедился в том, что женщину, бросившую его много лет назад, уже не вернуть никогда. — Ну что ж, теперь моя часть дьявольской сделки. — Кад потёр ладонями и встал, забрав обратно свой пиджак. — Ложись поудобнее на кровать. — Умоляю, никогда не сравнивай себя с дьяволом. — Парна приподнялась, зевнула и потянулась, притянув нахальный и раздевающий её взгляд мужчины. — Иначе ты вынудишь меня постоянно подкалывать тебя вопросами типа «где же твои рожки, хвост и трезубец?», «сколько замучил грешников на обед?» или «тебе мясо с кровью или не столь зажаристое?» — Современная культура давно уже исказила привычный образ красного тирана с бородой. Ныне дьявол может скрываться в любом обличье. В любом из нас. И творить злодеяния незаметные и пакостные. — Тогда я женщина, которую уже ничем нельзя удивить, ибо я спала с самим «дьяволом» Парксом. — Присела на кровать Парна, усмехнувшись. — А если серьёзно, то ты едва на чёрта тянешь. И вообще это слишком глупая и скучная тема. — Она зевнула снова. — Вот доказательство. Давай, твори свою магию, что поможет мне заснуть. — Она закрыла глаза и легла на покрывало, но затем, разбуженная внезапным озарением, крикнула: — И не смей прикасаться! — Даже не думал. Ну вот, соврал. Даже не рассчитывал. — Он мягко улыбнулся, но Парна с закрытыми глазами не заметила это и махала ему рукой, толкая к действиям. — Расслабься. Я собираюсь обучить тебя практике вхождения в осознанные сновидения. — Осознанные сновидения?! Ты прикалываешься надо мной? Наверное, всё твои «дьявольские штучки». Издавна пользуясь всей палитрой эмоций, Парна оставалась притягательной для многих мужчин, принимающих её наигранное удивление за простодушие, и оставляла за ними свободное право посвящать в детали, хвалиться знаниями и умениями; проявлять свойственный им всем отличительный признак в стремлении очаровать, завладеть. Петушиться, одним словом. Когда как предрасположенность к флирту и заинтересованность Парны (порой в целях упростить как себе, так и им, витиеватую и долгую дорожку для близости, если визави её конечно же устраивал), во многом давала возможность посмеяться над их искренними стараниями. Аркадиус либо подзабыл эту её притворность, либо откровенно игнорировал, потому что Парна прожила достаточно на свете лет, чтобы слышать об осознанных сновидениях и даже испытать их действие на себе. Правда всё же достаточно мало по сравнению со знатоком напротив, так что незаметно для неё насмешки переросли в естественное любопытство. — Без шуток, первым делом необходимо настроиться на это. Убеди себя, что всё получится. — Вслух? — Нет. Мысленно. Не разговаривай со мной, — Медленно и тихо говорил Паркс, нагнетая таинственности в атмосферу заглянувшей ночи. — Считай, что я твой гипнотизёр. Внутренний голос. Я могу усилить твою установку, если скажу, что в таком сновидении ты в силах управлять кем угодно и как угодно. Создать вокруг себя желаемое окружение и делать любые вещи. Не улыбайся, сосредоточься. Расслабь все мышцы, узри картинку перед собой. Не нужно представлять конкретную, просто смотри на ту, которая спонтанно возникнет перед тобой. Это может занять некоторое время. — Как я должна тебе сообщить о своих успехах? — Молчанием, Парна, душенька, молчанием. Я всё пойму сам. Я спец в этом деле, — самолюбиво утверждал он тем же приторным полушёпотом. — Я буду с тобой откровенным, затруднительно попасть в осознанное сновидение на первых порах, но вполне осуществимо. Перво-наперво обозначь себе цель: куда хочешь попасть, с кем и для чего. — Принимая во внимание скорость её мышления даже будучи пьяненькой и сонной, а также решительность, он дал ей несколько секунд, посчитав, что и этого будет достаточно. — Техник много, но по ясным соображениям, предложу пока одну. Как только увидишь образ, более-менее ясную картинку, понаблюдай за ней. Затем попробуй двигать телом, будучи недвижимой. Встань, покрутись, соверши любое другое действие без помощи мышц. Подвигай рукой, на худой конец. Представь, что держишь что-нибудь, сосредоточься на ощущениях. Выключи все свои органы. Не обращай внимание на дыхание, сердцебиение. Сфокусируйся на том, что ты спишь. А теперь самое интересное, я заведу тебе будильник, он прозвенит через пять-шесть часов. Опережая твой вопрос, фаза быстрого сна, где только и возможны осознанные сновидения, удлиняется после нескольких полных циклов, то есть под утро. Если захочешь, я расскажу подробнее позже. — Аркадиус легко нашёл телефон и выставил время. Подозревая, что его подопечная уже засыпала, он продолжил внушать свою странную методику проникновенным голосом: — Ты должна проснуться с этими установками. Можешь встать в туалет, выпить воды, но затем обязательно вернись в постель с намерением уснуть. Намерение вообще твой главный аргумент в управляемых сновидениях. Практики и уверенность в себе довольно вторичны. — Махнул рукой, показывая своё пренебрежение. — Вспомни упражнения, про которые я тебе говорил, и заново их проделай. Повторяй, пока не достигнешь успеха. Но не упорствуй. Если не получится, засни и в следующее пробуждение повтори. Какой-то из этих образов уведёт тебя в царство осознанных сновидений. — «Как мне это всё предлагаешь запомнить, наставник?» — Ты в общем-то сразу поймёшь это, когда начнёшь вдруг колдовать, ходить сквозь стены, летать или дышать там, где это невозможно. В общем-то, что угодно и при этом осознавать свои действия. Время там течёт по-своему, отсутствуют тени, а своего-рода гиперреалистичность окружения даже может испугать. Но с ней легко свыкнуться. — Предостережение во многом лишнее, ибо Джексон не жаловалась на недостаток храбрости. Он погладил воздух рядом с её щекой. — Ты справишься. Думаю, мне не стоит перечислять весь спектр возможностей, остановлюсь на самых распространённых, таких как естественно развлечение, утешение и избавление от психологических проблем, страхов и комплексов. Сновидения используют как источник безграничного творчества и познания.Всё в твоём воображении, Парна. Действуй в согласии с собственными желаниями. Впрочем, я обязан предупредить не поддаваться восторгу и удивлению. Любая сильная эмоция выкинет тебя обратно в реальность. В таком случае найди в себе силы успокоиться, переключиться, например, на руки. Ты их не узнаешь, — улыбнулся опытный сновидец, многократно практиковавший оное. — Подводя итог, желаю успехов в достижении этого чудного состояния изменённого сознания. И… я верю, что у тебя всё получится, — закончив занимательную и трогательную речь, он наклонился к женскому лицу, не силясь устоять перед жаждой поцеловать заснувшую. Пересмотрев в мозгу некую череду неприятных последствий, но и, тем не менее, дав зелёный свет одному приятному и желаемому, он выпрямился и ушёл. Кад потянул улыбку, размышляя, что в своих осознанных сновидениях он обязательно воплотит хотелки. И не раз. Сogitationis poenam nemo patitur (Никто не несёт наказания за мысли). Парна провела ночь крайне неспокойно, ворочаясь и периодически просыпаясь. Снилась погоня. За кем-то или от кого-то — не помнила: звон будильника возмутительно ворвался в нереальное пространство и затёр главные детали. Препятствия в виде сломанных эскалаторов и с непроглядным дном ям, охрана, отчего-то сплошь женского пола, сопровождали её по несуществующим просторам помещений с расставленными металлодетекторами. Она поднялась хмурой, на автомате проследовала в ванную, умылась и собралась одеваться. Между тем Парну не покидало странное ощущение на коже холодного ветерка, и никак не унималось. Следующий шаг сделала неуверенно, рассеянным взглядом обвела всю комнату, пока сердито не ругнулась, вспомнив наставления Паркса. Ударила себя по лбу, — довольно сильно — вновь расслабилась на кровати и припомнила упражнения. Несколько минут странных попыток преодолеть грань реального мира закончились тем, что она очутилась в комнате, но с замыленными границами, словно в видеоигре, что не прорисовывала мир дальше местоположения главного персонажа. Её, тускло освещаемой подвешенной на невидимом потолке прямоугольной лампой. Парна на всякий случай ощупала себя (она носила форму сиднейской полиции из, казалось, далёкого прошлого) и деревянный дощатый пол под собой, и удивилась тому, что почувствовала это кончиками пальцев. Она закрыла руками нос и рот, но продолжала дышать, чему несомненно воодушевилась. Она успешно попала в созданное окружение и в силе творить что хочет, но оставалось только гадать, как же этого добиться. Также вызывало недоумение, почему помещение так напоминало место для проведения смертной казни. Парна заметила огромное прямоугольное одностороннее стекло, какое используют в комнате для допросов, недалеко спереди и протянула к нему руку, когда в отражении — на пустом месте! — показался электрический стул. Парна Джексон проснулась, сжав в руках покрывало. Позже, когда всполошённая сновидением женщина стала собираться и искать подходящую одежду на дне багажной сумки, она услышала характерный шелест и вспомнила про лекарства, назначенные с врачебным жаром заинтересованности в исцелении пациента ещё в НИИ Бамаги. И с некоторой борьбой, что всегда сопровождала любого человека в принятии некого противного или мало привлекательного факта, поняла, что халатно относилась к своему здоровью. С одной стороны, если возложить немного ответственности за приём лекарств на того, кто будет совсем не против, можно избавиться от банойского налёта беспокойства скорее, но с другой стороны, Парна привыкла с ранних лет заботиться о себе сама и видела в предоставляемой опеке Аркадиуса докучающую безысходность, от которой сразу отмахнулась. Они не впервой недоговаривали друг другу. _____________________________________________________________________________ [1] Персонаж из серии романов Джеффа Линдсея, а также телесериала «Декстер», снятого по мотивам романов. Он судмедэксперт по брызгам крови в Департаменте полиции Майами, но также — серийный убийца, выбирающий своих жертв среди преступников, обманувших правосудие и избежавших наказания. [2] Богиня Солнца и света, созидательница в австралийской мифологии. [3] Или Радужный змей — персонаж австралийской мифологии, покровитель неба, воды, дождя, плодородия, шаманов и знахарей. Играет важную роль в мифах о сотворении мира у разных народов. [4] Международная организация уголовной полиции оперативно распространяет информацию о преступлениях, используя систему уведомлений (семи разных цветов). Они служат для оповещения полиции о разыскиваемых опасных преступниках, подозреваемых в терроризме, без вести пропавших лицах, а также об угрозах применения замаскированного оружия, взрывных устройств в посылках и прочих опасных для жизни материалах. [5] Здесь и далее замена общепринятому США — Объединённые Штаты Америки. [6] В Австралии так говорят про людей, очень нагруженных работой, так как ящерице приходится прилагать много сил, чтобы попить (англ. flat out like a lizard drinking).