Уродство

      Несколько часов у Черты в ожидании. Облегчение от сообщения Мэт: Мы едем обратно. Отбой.       Он не следил за Хелин все эти дни. Нет, он не падет так низко. Не заставит ее параноить, не будет отвлекать ее от такого важного дела. Они во всем разберутся. Вот они приедут, составят отчет и поговорят. У них еще достаточно времени и впереди счастливые дни.       Яма наконец-то ожила. Все видели прибытие группы. Шепот, радостное возбуждение. Лидер все больше пропитывался этой атмосферой. Он совсем забыл о ночном кошмаре, который посетил его неделю назад и перевернул его личную жизнь с ног на голову.       В кабинете Макса не было места и яблоку упасть. Лидеры, командиры всех главных групп и их помощники. Лидер один из последних зашел в этот небольшой улей и подпер плечом одну из стен.       — Давай, Мэт, — Макс посмотрел на девушку. Она была в полном обмундировании. Даже шлем с защитными очками лежали рядом на столе. — Рассказывай, что у вас получилось добыть.       — Макс. Эрик, — командирша сняла браслет и нажала на кнопку. — Слушайте внимательно.       Неужели радость продержится в нем недолго? Видимо, ему не позволено быть счастливым, как и этому городу.       Голос Хелин вызывал в его груди небольшое землетрясение. Страх сковывал ее. Он буквально видел ее перед собой. Как она пытается скрыть дрожь в руках.       — Пора бы тебе познакомиться с моей помощницей.       На долю секунды он встретился взглядом с Мэт. Что такое? У нее задрожали руки.       — Проходи, Джорджия.       На секунду мир остановился. Теперь он мог чувствовать на себе десяток взглядов. Все сразу посмотрели на него. На Лидера — невозмутимого снаружи и убитого внутри. Нет. Это имя не такая уж и редкость. Он бредит. Все снова вернулись к прослушиванию. Все в ожидании новой информации.       — Когда-то и я была в разведке.       — Знаю. Тебя оплакивала вся фракция. Ты — девушка одного из Лидеров. Тебя считали мертвой.       Его обманули собственные глаза. Собственный разум. Джо. Так, которую он спасал не один раз, говорил ей о любви, доказывал свою верность, предала его. Встала на «путь истинный». Пошла за предателями, захотев новой жизни. Теперь фракция это поняла. Бесстрашие предательство не терпит.        — Та Джо мертва. Ее действительно больше нет. Благодаря твоей матери я нашла себя.       Джорджия. Она когда-то любила его? Или просто использовала, чтобы пробиться в ряды разведки?       Сейчас ему должно быть все равно. Сейчас. Завтра. И через много часов после этого. Ему нужно дослушать все до конца. Выслушать предложения Макса и выдвинуть свои. Потом дать указания и составлять письменные отчеты, подписывать их. На чувства времени нет. Он должен их вытеснить. Не обращать внимания на жалостливые взгляды от коллег. На их страх в глазах. На слухи, которые вмиг поползут по Бесстрашию.       Они в сговоре? Он помог ей? Я слышал, что он нашел тело и сфальсифицировал смерть… Да, они точно в сговоре. Он все знает о планах изгоев-каннибалов и уже готов нас всех сдать.       Годы работы и управления прошли не зря — неуважения к нему сочилось изо всех щелей. И теперь он по уши в говне, должен разгребать свои же косяки. Это же он позволил зайти их дружеским отношениям так далеко. Это же он предложил ей встречаться. Именно Эрик спас ее от самоубийства, выдвинул на повышение и устроил в команду лучших. Да, технически, все из-за него. Да, мало просто расстрелять его на площади. Но его расплата точно не скоро.       — Что ты предлагаешь, Эрик? — Макс посмотрел на него с долей надежды. Он верил ему. Эрик не предал бы свою фракцию.       Все ждут от него последнего слова. Как будто от него зависит все. Верность подчиненных, уважение коллег и доверие руководства. Нет, он не накосячит. Не в этот раз. Он свернет шею любому, кто снова плюнет ему в душу.       — Сухари, Правдолюбы, Эрудиты. Все они были слишком лояльны. Мы должны были подстраиваться под них, — он чувствовал, как внутри разгорается огонь. — Бесстрашные защищали людей, а не город. Мы стали жалеть тех, кто нападает на нас. — В груди не хватает воздуха. Ему жарко. Почему комната уменьшилась? — Изгои думают, что мирным путем ничего не решить. Хорошо. Мы решим это через силу.       Когда последний раз из кабинета Макса звучал гром аплодисментов? Речь была до жути банальной, но чертовски правильной. В этом деле без жестокости не разобраться. Смертная казнь грозит всем предателям. Никто не выйдет сухим из воды.       План выдвижения, списки солдат, обмундирование. Составление бумажек и списков заняло практически сутки. Эрик не выходил из кабинета. Он поочередно общался с Лидерами и командирами. Всех распределить и оснастить. Действовать нужно быстро.       Но работа не могла заглушить все воспоминания. Он вспоминал Джо и каждый раз проклинал ее. Думал о Хелин и проклинал уже себя. Почему он не может проявить настойчивость? Неужели после Джо он совсем развалился? Хелин не будет ждать его, пока он вытянет сам себя и станет лучше. А если он не сможет забыть предательницу?       Самобичевание, работа. Все как по расписанию. Так прошли сутки.       Уже поздней ночью он возвращался в свою квартиру. Прошел мимо квартиры Мафдет. Тишина. Видимо Хелин и командирша спят.       Неужели он так и не поговорит с ней до отъезда? Они будут в разных отрядах. Вернутся ли они живыми?       — Что ты тут делаешь?       Девушка сидела за его столом и смотрела на принесенную бутылку. Рядом стояли два граненых стакана.       — Разве не видно, — она откупорила бутылку, — хочу с тобой выпить перед нашей операцией. Вдруг мы больше не встретимся в неформальной обстановке. — В стакан полилась оранжевая жидкость. — Нас обоих постигла неудача, Эрик.       — О чем ты говоришь?       Лидер все еще пребывал в шоке. Она рядом с ним. Их разделяет стол, но он может смотреть на нее. Пить вместе с ней пойло Химика. В любой другой день, не с такими отягощающими обстоятельствами, он бы подлетел на крыльях счастья. Сейчас же на его грудь как будто бетонную плиту кинули.       — Нас предали любимые люди, — она смотрела на него стеклянными глазами. — Моя мама приняла под крыло твою девушку. Джо считает себя ее дочерью. Она открыла мне глаза… Вот же дура. Хотя, тут можно поспорить, кто из нас провалился, — еще один крупный глоток. Она морщилась, но не переставала пить. — Могла убить Миру в кабинете. Никого не было рядом с ней, а я…       — Хелин, ты не могла, — он хотел вытащить ее из самобичевания, чтобы только он находился в тьме. Но что это за бред? Самопожертвование. — Ее будут судить у нас в городе. Она нужна нам живой. Тем более она твоя мать, чтобы ты не говорила.       — Конечно-конечно. Она моя мать. У нас с ней какая-то космическая связь. Может у тебя есть еще парочка фраз в запасе? Давай, начни учить меня жизни.       Такое чувство, что Хелин охладела ко всем, к нему. Она была зла на весь мир и на него. Неужели думает, что он предаст фракцию и будет с Джорджией?       — Мне плевать, что будет, Эрик, — она как будто прочла его мысли. — Бесстрашные должны спасти этот город. Я не поступлю как мать. Не предам. А как поступишь ты, Лидер? — девушка посмотрела на него.       Молчание затянулось надолго. Хелин пила и выжидающе смотрела.       Она хочет, чтобы он остался? Не предал ее. Выбрал между ней и Джо? Но разве выбор не очевиден?       — Ты только пришла к нам и уже такое говоришь. Я нахожусь в Бесстрашии вдвое больше твоего, но до конца не могу назвать это место своим домом. — Это выпивка так развязывает язык или он добровольно это говорит? — Может, я его не нашел? Или не нашел человека, который сделает это место не просто местом обитания? — их взгляды встретились. — Я принял решение и не отступлюсь от него.       — Ты не мне одной говорил эти слова. Я уверенна, — девушка подняла вверх стакан, как будто Эрик только что сказал выпить за здоровье. — А еще я уверенна, что мне постоянно страшно, — она отвернулась в сторону окна. — Он не покидает меня. Когда приехала, подумала: правильно ли я поступила, бросив родную фракцию? Там, где отец меня вырастил. Он хотел большего для меня… Хотя, его сценарий и подходил мне, но смерть вычеркнула смысл в нем. А в Бесстрашии есть смысл?       — Мы можем выдумать его сами.       Господи, как она страдает. Страдает от предательства и смерти. Как он может оградить ее от этого? Только после смерти зачинщиков они будут в безопасности.       — Ха, выдумать… Хватит, — она отодвинула стакан. — Тогда, раз уж у нас такая свобода мысли, после операции буду подавать на перевод в Правдолюбие.       Эрик посмотрел на нее. Нет, так не должно быть. Она же в шутку это говорит? Испытывает его. Равнодушен он к ней или нет. Да, это проверка. Но почему ему не становится легче? Теперь ему страшно. Неужели только это способно испугать его?       — Хелин, я готов страдать за двоих. Не нужно переводиться. — На кой черт он это сказал? Ему точно водка ударила в голову.       — Не разводи бессмысленных соплей. Ты же жестокий Лидер, — она усмехнулась и встала.       — А ты, — он продолжал сидеть и наблюдать, как она подходит к нему, — уверенный в себе солдат. — Кожа пошла мурашками, когда она провела пальцами по его шее. — Но мы оба не соответствуем нашим ярлыкам.       Эрик обхватил ее за бедра и придвинул к себе еще ближе. Ее запах заставлял прикрыть глаза от наслаждения и зарыться в ее одежду.       — Это нормально, что я постоянно думаю о тебе? Что хочу защитить тебя?       — Ты прогнала меня.       — Подумала, что ты все еще любишь Джо и не отпустишь ее образ.       Он отодвинулся от нее и посмотрел в ее глаза:       — А что же изменилось сейчас?       — Теперь она действительно может забрать моего Лидера к себе в логово.       От ее взгляда пошли мурашки по коже. Ее Лидер? Ему не послышалось?       — Если это произойдет, то убей меня и ее на месте. Мое место рядом с тобой.       Эрик схватил ее за бедра и усадил на себя. Он чувствует вес, тепло. Губы такие горячие. Хочется целовать ее везде. Пальцы пропускали мягкие волосы, а потом спускались на талию, ниже. Он прижимал к себе и радовался, что она откликается. Его движения не безразличны для нее. Она поддается навстречу и целует его. Упирается в плечи. Пытается удержаться на нем. Тяжело вздыхает и стонет от поцелуя. От такого длинного и влажного поцелуя.       У него самого мурашки по спине пробежали. Девушка играет с ним. Целует нежно, потом напористо. Он подыгрывает ей. Подстраивается под нее.       — Этого просто не может быть, — Эрик отрывается от нее и тяжело дышит в такт с ней. Руки продолжают сжимать бедра и ягодицы. — Поэтому я не отпущу тебя.       — Вы мне угрожаете, командир? — она приблизилась к нему, схватив за горло и поцеловав кадык.       — Лидер, — вздох или стон?       — Лидер, — она поцеловала его и прижалась еще плотнее, — мне стоит уйти от вас. В ответ поцелуи и мычание. Эрик резко встал и усадил девушку на стол. Он с большим усилием отошел от нее и снял футболку. Хелин посмотрела на его тату: — Нам лучше спать раздельно, — она сглотнула ком слюны и прикрыла глаза. Ее рука легла ему на грудь. Его сердце так бешено бьется. Оно откликается. Самым громким криком, на которое способно.       В этот момент Эрик хотел стать ею. Стать человеком, который защитит ее. Человеком, который будет другом, любовником, советчиком, любимым и близким. Все и сразу. Стать всем и никем. Разделить страдания или переложить их все на себя. Осчастливить, доказать свою любовь и верность. Это все разрывало его и скрепляло в одну секунду. Когда девушка сидела на столе, обхватив его ногами, и тяжело дышала из-за него.       — Останься со мной, — он стал целовать ее губы, шею, грудь через ткань. — Пожалуйста, — его пальцы расстегнули женский ремень.       На одну секунду их взгляды встретились. Она не уйдет. Даже утром не сбежит.       — Эрик, — девушка вздохнула, ощутив поцелуй на нижней части живота. Тело непроизвольно дернулось вперед и также быстро опустилось на локти. Ему было достаточно этого движения, чтобы снять с нее ненужное.       Все как в тумане. В голове лишь одно. Она со мной. Никого больше. Только она.       Такой покорный и спокойный Лидер, смиренный своей судьбой и укрощен любовью, стоит на коленях перед обычным солдатом. Солдатом, который значит гораздо больше, чем кто либо. Эрик целует внутреннюю часть бедер и поднимается выше. Под его руками напрягается Хелин. Она затаила дыхание и сжала край стола.       Эрик медлил. Он целовал то в бедро, то в лобок, то в живот. Хотел продлить момент ожидания. Заставить ее сжаться, как пружина, а потом быстро взорваться. И так снова и снова.       Еще один поцелуй, но снова не туда. Разочарованный стон.       — Тебя прибить мало, — Хелин хрипела. Она схватила его за волосы и потянула наверх. Они снова встретились взглядами.       — Ты же пару минут назад уйти хотела. Это мне нужно возмущаться, — он через силу выговаривал слова. Мысли путались. — Хелин, — схватив за запястье, он убрал руку с волос, — солдатов должны наказывать за такое.       Он резко придвинул ее к себе и поцеловал клитор. Стон и резкий удар по столу. Его сильные руки прижимали бедра и не давали отодвинуться на миллиметр. Ей только оставалось выгибаться и стонать. Из-за движения его языка. Его пальцы вошли в нее неожиданно, но заставили снова ударить по столу.       Жарко, узко и влажно. У Эрика сносило крышу. Он не переставал двигать пальцами в такт языку. — Ты очень мокрая, — он вынул пальцы и облизал их.       Они снова встретились взглядами.       — Эрик, — девушка могла только шептать, — я хочу… тебя… — слова давались ей с трудом.       — Нет, дорогая, — он снова поцеловал ее в бедро, провел губами. — Это я тебя хочу.       Она постаралась встать, но он снова схватил ее и прижал к себе. Сердце хотело выпрыгнуть из груди. В штанах уже пульсировало от возбуждения. Он готов был разорваться на куски. Но Лидер продолжал ласкать ее и наслаждаться стонами. Он хотел довести ее до оргазма. Эрик начинает быстрее двигать пальцами и целовать. Потом вынимает пальцы и заменяет языком. Так жарко. Так хорошо. Еще пару секунд и Хелин дрожит от удовольствия.       Ее удовольствие, ее полу-стон полу-вскрик заставит его кончить без рук. Как будто он подросток, который кончает от поцелуев. Но эти поцелуи намного приятнее.       Эрик поцеловал ее в колено и наконец поднялся. Девушка размякла на столе. Ее закрытые веки подрагивали, на губах была легкая улыбка.       — Скоро мы сможем надолго запираться в нашей квартире, — он наклонился и подхватил ее.