Уродство

      Какая хорошая идея была, думала Хелин. Выпивать в ночь перед заданием вместе с Лидером, а потом плавно перевести обстановку в горизонтальное положение. Гениальная идея. Теперь она ни о чем другом думать не может. Как только Эрик скрылся за поворотом на Главную парковку, Хелин стала нервничать за двоих.       — Я убью его, если он не вернется живым, — девушка застегнула свой бронежилет и захватила перчатки. Голова немного покалывала. Хелин надеялась, что в ее глазах не потемнеет в самый неподходящий момент. Еще и шлем нужно надеть…       — Ты мне уже это говорила, — Мэт проверила ножны на икре и посмотрела на нее. — С ним все будет хорошо. Ты бы лучше за нас… хотя, знаешь, — она взяла солдата за плечи. — Лучше нервничай за изгоев. Им-то уж точно достанется.       Их отряд был последним в очереди на выезд. Странно было видеть стоящий поезд. Без его движения и шума мир выглядел мертвым. Поезд выполнял функцию сердца в этом большом полумертвом «организме».       Хелин в последний раз оглянулась на большие черные ворота и вздохнула. Она едет защищать свой дом.       План был выучен наизусть каждым членом операции. За время поездки никто не издал и звука. Наверное, план прокручивают в голове, предположила девушка. Или просто боятся. Что нас ждет?       Под бронежилетом на цепочке висел жетон смерти. Девушка чувствовала его вес на груди. Это маленький овал, который давит на сердце.       Когда Хелин лежала ночью с Эриком, он заметил его.       — И зачем? — он вертел металлический кусок в пальцах.       — Память после смерти, — девушка накрыла его руку своей и сжала. — Должно же после меня хоть что-то остаться. Тогда Лидер громко выдохнул и обнял ее.       — Этого мало.       — Лучше, чем ничего, — она посмотрела в окно. Ночь близилась к концу, а ее страх только начинал нарастать.       — Ты заставляешь меня чувствовать себя сопливым идиотом, — он усмехнулся и прижал девушку к себе. — Но мне мало…       — Подъезжаем! — голос Мэт выдернул ее из воспоминаний и заставил дрогнуть. В сотый раз.       Они должны высадиться за несколько километров, чтобы застать «верхушку» врасплох. Действовать нужно быстро и решительно, сказали Лидеры. Никого не щадить. Главное, привезти главу живой.       Тишина заброшенных кварталов вселяла страх. Собственные шаги казались громче, чем звуки выстрелов или грохота поезда. Постоянное чувство преследования.       Я помню их. Это уже не люди, думала про себя Хелин. Они аморальны. В них нет ничего от человека.       Она убеждала себя? Возможно. Ведь ей сейчас предстоит убить людей, чтобы добраться до главных смертников этого дня.       — Мы должны проверить Дом Правды. Они могут прятаться в его подвалах, — Мэт еще раз проверила магазин. Полон.       Эта речь не закончена, подумала Хелин. Ни при каких обстоятельствах не разделяться. Любой звук проверяется или командой или частью.       Перебежками от здания к зданию солдаты добрались до Точки. Все осталось таким же с переговоров. Двери были распахнуты. А темнота внутри завлекала.       — Не хватает только зловещего смеха из этой дыры, — прошептал один из солдатов.       — Заткнись, — прошипела Мэт. Она подняла защитное стекло на шлеме и пыталась всмотреться в темноту.       Очень трудно передвигаться бесшумно по гравию, разбитому стеклу и прочему мусору. Солдаты создавали больше звуков, чем пробегающие крысы, на которых тут же наводились прицелы.       Мэт подняла два пальца и согнула их. Разделились, в голове четко прозвучала команда. Хелин повела троих в правое крыло. Все дружно подняли оружие и нацелились в пустоту, которая давила, как и тишина.       В коридоры и комнаты еще проникал свет и вселял надежду на успешное завершение операции.       — Ее здесь нет, — прошептала одна из подручных. — Мы зря тратим время. Нужно в катакомбы.       — И без тебя знаю, — Хелин закрыла глаза защитным стеклом и щелкнула переключатель на шлеме. Мэт тоже скоро должна спуститься туда. Но они все равно разделятся. Может даже и выйдут раньше на поверхность.       По сырым подземным коридорам передвигались без фонарей, но с ночным зрением. Спасибо техникам за такое новшество. Фильтры не могли справиться с вонью. Фекалии, гнилое мясо, пот, сырость — все смешалось и нагло пролезало через все щели. По словам разведчиков, все катакомбы заброшенного квартала были соединены одним большим коридором, от которого шли «ветки». Но чтобы добраться до главного «ствола» нужно пройти не один десяток поворотов.       Спустя полчаса хождения, они вышли в главный коридор, и пошли в сторону Госпиталя. Он находился у самой границы.       — Посмотри, — протяжный писклявый голос наполнил подземку, — у нее есть серебряные. За них серые дают посуду.       — Лучше солдатикам, — второй, под стать первому, противный голос. — У них ножи. Ножи-и.       Хелин резко остановилась у поворота. Три пальца вверх. Приклад к локтю.       — Дурак, — глухой стук и визг, — солдатики воюют с нами. Им не до бабкиных зубов. Они нужны серым. А нам нужна посуда.       — У-у-у… может при-бережем-м до победы? Тогда мы войдем в Город, а у нас уже зубики. А?       — Заткнись, — снова глухой удар. — Не у нас, а у меня, идиот. Неужели думаешь, что зубики тебе в карман?       — Мы вместе ее волокли-и-и сюда. Зубики и мои тоже.       Началась потасовка между двумя. Инструмент для вырывания зубов стукнул об пол и оба изгоя повалились на пол. Глухие звуки удара. Хелин вскинула оружие. Приклад уперся в плечо, между броней и тканью. Она услышала, как трое солдат одновременно сняли с предохранителя винтовки.       — Звук и ваши зубики полетят, — Хелин выбежала из угла и прицелилась в голову одному из них.       — Чт-то? Солдатики? В морге?       — Встали! — прицел двигался в унисон изгоям.       — Что им нужно? — писклявый посмотрел на нее.       — Проведете нас по Госпиталю.       — Зачем солдатикам гнилые бинты, когда сами колят чистыми шприцами?       — Хотим перевязать вам шею, — прошептал один из солдатов.       — Тихо, — ни один мускул девушки не дрогнул. — Вы проведете нас через здание к главному корпусу, и тогда мы постараемся сохранить вам жизнь.       — Вашу правду делить на два, — протянул второй. Хелин видела, что руки его были спрятаны в кармане, а на полу не было отблеска от упавшего инструмента. — Солдатики врут. Солдатики убьют.       — Мы никого…       В эту секунду изгой бросился с плоскогубцами на Хелин. Оружие оттянуло ей шею. Рука тут же потянулась к ножу. Вторая секунда и лезвие пронзило глаз нападавшего. Чавкающий звук и окровавленное оружие снова в руках.       — Солдатики врут, — второй смотрел на своего упавшего подельника и на лежащие щипцы рядом. Он поднял руки над головой и опустил голову. — Зубики канут.       — Потом их соберешь. Веди.       Архив. Коридор морга. Первый этаж. Не было похоже, что они в бывшем Госпитале. Двери выбиты. Во многих комнатах люди спят на полу или на металлических кроватях без матрасов. Бинты лежали на облупленном подоконнике.       — Смахивает на психушку, — прошептал один их солдатов.       — Так половина города смахивает, — Хелин посмотрела в одну из комнат. Женщина разматывала руку и слизывала гной с раны.       — Выживаем, — изгой все еще шел впереди них с поднятыми руками и опущенной головой.       Девушка не могла представить, что творилось на верхних этажах, в операционных и процедурных. Для них любое здание — жилое. Значит, в них есть кухня. А где больше всего ножей для костей? А что они делают с костями?       — Фу, — солдаты дружно отпрянули. Рядом пробежала крыса с лучевой костью в зубах.       Выйдя из главных дверей, они попали в более обезображенный отсек.       — Кто живет в этой части? Мира не может жить тут, — Хелин не могла больше дышать. Вонь была невыносимой. Запах гнилья и горелого. Нет, это не обычное зажаривание. Так пахнет смерть от болезни.       — Гонорея, сифилис. Хозяйка помогает всем умирающим. Она добрая хозяйка, — изгой обернулся на немой вопрос чужих и показал оставшиеся зубы.       Теперь из зданий вместо звенящей тишины, вырывались стоны. Они били в голову. Повсюду всхлипы.       — Пришли, — он остановился у двери здания и открыл ее. — Хозяйка тут.       — Ты ведешь, — Хелин в один шаг сократила расстояние и приставила дуло к виску.       Один этаж. Лестницы были на грани обрушения. Второй. Везде стоны и запах гнили. Третий. Каждый дверной проход завешен брезентом. Четвертый этаж. В конце коридора стояла фигура в серой накидке. Та самая фигура.       Она держала в руках ведро с грязной водой. Через плечо висела сумка с грязными бинтами. Все для умирающих.       — Что вам нужно? — женщина поставила ведро и выпрямилась. Кулаки сразу сжались.       — Ты, Мира, — Хелин скинула арофатку и защитное стекло.       — Дочка?       — Я тебе…       Смех не дал досказать девушке. Смех доносился с нижних этажей, с соседнего здания и квартала. На улице в разные стороны летит щебенка. На лестнице слышится металлический стук.       Солдаты обернулись. Изгои проследили за ними и теперь стоят у прохода с арматурой. Оскал и бешеные глаза. Вот их оружие. Только от одного взгляда на них мурашки идут по спине. Их много. Они окружили часть отряда. Неужели не одни они попались?       — Опустите оружие и тогда мы проведем вас к поезду, — Мира подняла руку, и изгои отступили на несколько шагов. — Никто вас не тронет без моего приказа.       — Если нам не удастся забрать тебя, — Хелин навела оружие на женщину, — то это сделают другие отряды. Нас много Мира. Вы слабы. Что можете сделать?       — Бесстрашные держат в страхе всех горожан…       — Ошибаешься. Как раз твои вшивые собаки мешают городу.       — Хелин, неужели ты не поняла: эта система дает сбой. Люди загибаются под ее гнетом. Нас никто не должен контролировать.       Мира стала медленно подходить к девушке с распростертыми руками. Ее глаза встретились с глазами дочери. Она старалась вложить свои мысли в ее голову.       — Без контроля. Без Бесстрашия и его тирании можно отстроить город мира и добра. Тогда люди будут равны. Люди будут свободны.       — Ты не задумывалась, что сейчас многие люди потеряли контроль над собой? Лидеров становится меньше. Из-за таких, как вы, они вырождаются. Вы спасаете всю дрянь, которая мешает отбору. Поэтому ты пытаешься продвигать изгоев. Ты хочешь посеять хаос, Мира.       — Система удерживает людей. Не дает им стать лучше.       — Нет, это хаос мешает людям стать лучше, — руки девушки дрожат. Часть ее кричит, что не нужно стрелять в собственную мать. Она же все еще любит тебя, Хелин! — Ты убьешь всех нас! Как убила тогда папу!       — Хелин, твой отец был хорошим человеком, — Мира стала тянуть руки к ней. — Но он поддержал фракции. Он поддержал тиранию и заставил тебя поверить в эту идею. Я же хочу раскрыть тебе глаза на правду. Этому городу нужны изменения.       Хелин задрожала. Руки матери легли ей на плечи. Они такие теплые. Когда-то мама держала ее за плечи во время парада или демонстрации. Тогда все были счастливы. Мама, папа и дочь.       Неужели за такой короткий период все может резко измениться? Теперь мать держит за плечи дочь, пока та упирается дулом ей в сердце.       — Стойте! — Мира протянула руку. Изгои издавали пугающие звуки. Так вопят звери, готовые напасть. — Это моя дочь!       — Вранье, — Хелин ткнула дулом в грудь и в несколько шагов оказалась за ее спиной. — Увезут тебя отсюда в кандалах. — Девушка сомкнула наручники на худых запястьях.       Бездомные тут же среагировали на нападение своего командира. Их не пугала смерть под пулями. Главное поймать бесстрашных, и отомстить за этот жест неуважения.       — Здесь должен быть задний ход, — один из солдатов перезарядил магазин и крикнул Хелин. — Выводи ее.       Девушка схватила Миру и повела ее по коридорам. Ей казалось, что из любой комнаты мог выскочить изгой. Крики и автоматная очередь раздавалась на весь дом.       — Ты ничего не сделаешь, Хелин, — Мира все продолжала взывать к семейным чувствам. По ее лицу было видно, она не боится дочь. — Не сможешь.       — Тогда это сделают другие.       За ними еще не успели погнаться. На лестничных пролетах было пусто. На улице тоже. Но куда бежать?       — Мэт? Ты слышишь меня? — Хелин нажала на маленький блок на шее. — Мы поймали ее. Мы… — она стала судорожно оглядываться. Где? — Мы в отсеке Б15. Мэт?!       — Хелин!.. Веди в отсек Б3… — и рация замолкла.       — Мэт? Мэт!       Неужели ее кошмар приходит в реальность? Только не Мэт!       — Ты идешь рядом, — Хелин достала пистолет. — Иначе целой не доберешься даже до площади.       Мира, без единой эмоции, последовала за ней. Она нисколько не смущалась своего положения. Наоборот, она шла с высоко поднятой головой. В ее взгляде читалась уверенность. Они не проиграют. Вот что было в ее глазах.       — Ты действительно веришь в это? В то, что ты сломишь фракции?       — Хелин, посмотри на ситуацию в городе. Альтруисты уже готовы нас поддержать. Дружелюбные пойдут за теми, кто сулит им мир. Собрав три группы воедино можно уничтожить и всю власть.       — Три группы против трех. У нас значительное преимущество, — Хелин вертела головой. Шум все нарастал. Отсек Б3.       — Иногда оружие не выход. Сила в единстве.       — То, что Вас объединяет, называется гнев и страх. А еще голод. Вы аморальные уроды. На вас город не держится.       — Вы убийцы, Хелин, — Мира остолбенела и смотрела вдаль. Шум приближался к ним. — На этом мир не держится.       Девушка повернулась. Десятки изгоев бежали на них. Они были в крови. У кого-то простреляна рука, нога. Они бежали от пуль. Самодельное оружие их не защитило.       — Стоять! — Хелин схватила Миру за волосы и прижала к ее шее пистолет. — Иначе ваша хозяйка умрет.       Как легко управлять толпой. Дай им надежду — они пойдут за тобой. Дай им страх и избавление — они пойдут за тобой.       — Положите оружие! Нам нужен только ваш главарь! — Хелин смотрела на всех по очереди. Они были напуганы. Выглядели как дети. Нет, их жалеть нельзя. За ними слишком много грехов.       Один из изгоев улыбнулся и сделал шаг вперед:       — Солдатиков мало. Слишком мало…       — Что? — Хелин ослабила хватку. Вдруг со спины послышался шум.       Толпы. Толпы изгоев. С каждого поворота, с каждого дома. Они сливались в поток и бежали на них. Они были злые, голодные. Так выглядят звери, которые долго сидели в клетках без еды и движения.       — Вы погибли, Хелин, — Мира улыбнулась приближающейся толпе. Точнее, одному человеку. Джорджия.